м действующие, как серийные убийцы. Догадайся, кто  оказался
преступником?
   - Понятия не имею, - с напускным безразличием в голосе произнесла Амелия.
   - Сама жертва. Это было просто самоубийство. А уж  с  трупом  разделались
еноты, крысы и белки. Разобрали его на "трофеи". Никто не знает, почему  они
так любят подобные сувениры... Эй, ты где?
   - На съезде с пандуса.
   - Что ты видишь?
   - Широкий тоннель. Два боковых, поуже.  Плоский  потолок,  поддерживается
деревянными столбами, они все  в  щербинах.  Пол  старый,  бетонный,  покрыт
грязью.
   - А навоз?
   - Похоже, что это он и есть. В центре, впереди меня находится  тот  самый
столб, к которому была привязана девушка.
   - Окна?
   - Нет. И дверей тоже. - Она осмотрела широкий тоннель, пол, исчезающий  в
черной дали и кончающийся где-то за много миль отсюда. В  душе  ее  холодком
пробежала безнадежность. - Очень уж  большое  пространство!  -  пожаловалась
Сакс. - Слишком долго придется его обыскивать.
   - Амелия, расслабься.
   - Да я здесь никогда ничего не найду!
   - Я знаю, задача тебе кажется почти  невыполнимой.  Но  ты  вспомни,  что
существует  всего  три  вида  вещественных  доказательств,  в   которых   мы
заинтересованы: предметы, части тела и то,  что  ему  принадлежит,  а  также
впечатления. Вот и все. Если рассматривать миссию с этой точки  зрения,  она
становится не столь устрашающей.
   "Легко тебе говорить!" - с досадой подумала Амелия.
   - А место преступления не такое  уж  и  большое,  как  тебе  кажется.  Ты
сосредоточься только на тех  участках,  где  они  могли  находиться.  Иди  к
столбу.
   Сакс пошла вперед, глядя себе под ноги.
   Свет от полицейских фонарей был достаточно ярким, но  он  создавал  массу
теней, и от этого казалось, что здесь появилось множество укрытий,  где  мог
бы прятаться похититель людей. Мороз пробежал у Сакс по спине. "Оставайся со
мной, никуда не уходи, - мысленно обратилась она к Линкольну. - Мне страшно,
это верно, и я хочу услышать что-нибудь от тебя. Хотя бы твое  дыхание,  что
ли".
   Она остановилась, осветила возле себя пол.
   - Везде тщательно подметено? - поинтересовался Райм.
   - Да, как и раньше.
   Бронежилет натирал ей грудь, несмотря  на  то,  что  сегодня  она  надела
спортивный бюстгальтер и майку. Кроме того,  здесь  было  невыносимо  жарко,
ничуть не лучше, чем там, наверху. Кожа зудела, и ей хотелось засунуть  руку
под бронежилет и долго, с наслаждением чесаться.
   - Я нахожусь возле столба.
   - Собери вакуумным фильтром всю грязь с пола.
   Сакс нехотя включила аппарат. Ее раздражал шум его мотора, потому что  он
заглушал  все  звуки,  которые  могли  возникнуть  здесь  в  любую  секунду:
приближающиеся шаги, щелчок взводимого курка, лязг ножа,  вытаскиваемого  из
ножен... Она невольно оглянулась, потом еще раз. Однажды она  даже  чуть  не
выронила фильтр, дернувшись за оружием, но вовремя спохватилась.
   Сейчас она смотрела на то самое место, где еще недавно лежала Монелл. Я -
это он. Я тащу ее сюда. Я спотыкаюсь...
   Монелл могла лягаться и бодать его головой только в одном направлении - в
сторону, противоположную пандусу. Однако преступник не  упал,  как  говорила
девушка. Значит, он удержался на ногах.  Сакс  прошла  пару  ярдов  в  глубь
тоннеля.
   - Ура! - закричала она.
   - Что там? Быстрее, рассказывай!
   - След ноги. Он пропустил один участок, забыл его подмести.
   - Это не ее следы?
   - Нет, у нее на ногах кроссовки. А здесь подошвы гладкие. Как у  парадных
ботинок. Два великолепных отпечатка. Теперь мы легко  узнаем,  какой  размер
обуви он носит.
   - Нет, по следам мы этого не определим. Подошва может быть  и  больше,  и
меньше ступни. И, тем не менее, эти отпечатки нам кое-что расскажут. Там,  в
чемодане,  есть  электростатический  принтер.   Это   небольшой   ящичек   с
прикрепленной к нему указкой. Рядом лежат ацетатные листы. Отдели от  такого
листа кальку, положи ацетат на отпечаток и пройдись по нему указкой.
   Амелия нашла аппарат и довольно быстро получила  два  изображения  следов
ног, которые сразу же уложила в конверт.
   Затем она вернулась к столбу:
   - Тут еще валяется несколько соломинок из метлы.
   - Откуда?
   - Простите, - быстро поправилась Сакс. - Пока  что  не  известно,  откуда
они. Немного соломы, и я ее тоже забираю с собой.
   Она быстро справилась с соломинками, ловко подхватив их карандашами.  "Эй
ты, приятель, - мысленно  обратилась  она  к  Линкольну,  -  знаешь,  как  я
отпраздную окончание работы на местах преступлений? Я отправлюсь в китайский
ресторан!"
   Свет полицейских фонарей не доходил до того места в тоннеле, куда удалось
отбежать Монелл. Сакс чуть  задержалась  на  границе  "дня  и  ночи",  потом
решительно шагнула в темноту. Луч фонарика освещал ей дорогу.
   - Поговори со мной, Амелия.
   - Здесь ничего нет. Тут он успел все подмести. Господи, он ни  о  чем  не
забывает!
   - Что ты сейчас видишь?
   - Просто пыль и следы метлы.
   Я хватаю ее, валю на пол. Я взбешен. Я в ярости. Я пытаюсь задушить ее.
   Сакс уставилась в пол.
   - Тут кое-что есть - отпечатки его колен! Когда он начал душить  ее,  то,
очевидно, ему пришлось встать на колени, и он пропустил этот участок,  когда
подметал.
   - Сделай электростатическую копию.
   Она повиновалась, на этот раз быстрее справившись с задачей.  Амелия  уже
вкладывала лист в конверт, когда что-то снова  привлекло  ее  внимание.  Еще
одна отметина на пыльном полу.
   Что это?
   - Линкольн... Я смотрю сейчас на то место, где...  похоже,  что  как  раз
сюда упала его перчатка, когда они боролись...
   Она включила свой фонарь специального освещения и не поверила собственным
глазам.
   - Отпечаток. Здесь остался отпечаток пальца!
   - Что? - с недоверием переспросил Райм. - Это  не  девушка  его  случайно
оставила?
   - Нет, это невозможно. Я вижу место, где она лежала. Ее  пуки  все  время
были в наручниках. Это как раз там, где он поднимал свою перчатку. Наверное,
он подумал, что подмел это место.  Я  вижу  великолепный,  четкий  отпечаток
пальца!
   - Ну что ж, тогда сделай снимок этого мерзавца  в  натуральную  величину!
Надеюсь, ты помнишь эту процедуру?
   Ей понадобилось немного времени, и со второго  раза  получился  идеальный
снимок. Сейчас Амелия чувствовала себя так, будто только что нашла на  улице
стодолларовую купюру.
   - Собери пыль с этого места в вакуумный фильтр и  возвращайся  к  столбу.
Пора пройтись по месту преступления "решеткой", - инструктировал Райм.
   Она начала медленно исследовать пол. Взад-вперед. Не более одного фута за
один шаг.
   - Не забывай поглядывать наверх, - напомнил Линкольн. - Я однажды  поймал
подозреваемого по одному волоску,  который  завис  на  потолке.  Он  зарядил
патрон 357 в пистолет калибра 38, отдачей один волосок с его руки  оторвало,
и он прилип на заплесневелом потолке.
   - Я посматриваю. Потолок здесь черепичный. И очень грязный. Тут ничего  и
не спрячешь. Ни выступов, ни карнизов, ни дверных проемов.
   - А где же "ключевые" предметы?
   - Ничего нет.
   Взад-вперед. Прошло уже пять минут. Потом шесть, семь...
   - Может быть, на этот раз он решил ничего не  оставлять?  -  предположила
Сакс. - И Монелл - его последняя жертва?
   - Нет, - с уверенностью произнес Райм.
   И вот за одним из столбов она, наконец, что-то увидела.
   - Тут в углу что-то есть... Да, это они.
   -  Перед  тем,  как  забрать  их,  не  забудь  сделать   снимок.   Амелия
сфотографировала предметы, потом осторожно, с помощью карандашей, приподняла
кусок белой ткани:
   - Женские трусики, - доложила она. - Мокрые.
   - Сперма?
   - Не знаю, - проговорила Сакс, приготовившись к  тому,  что  сейчас  Райм
заставит ее понюхать их. Но приказ последовал другой:
   - Освети их на предмет наличия протеина. Он должен флуоресцировать.
   Она включила свой фонарик, но ткань не засветилась:
   - Нет, значит, не сперма.
   - Уложи их в пакет, в полиэтиленовый. Что там еще? - нетерпеливо  спросил
Райм.
   - Листок. Длинный,  тонкий,  с  заостренным  кончиком.  Лист  был  сорван
давным-давно, и он уже успел высохнуть и побурел.
   Амелия услышала, как обреченно вздохнул Линкольн:
   - На Манхэттене имеется около восьми  тысяч  видов  лиственных  растений.
Твоя находка вряд ли нам чем-нибудь поможет. А что под листом?
   Почему он решил, что там есть еще что-то?
   Но там действительно лежал  обрывок  газеты.  С  одной  стороны  осталась
чистая бумага, на другой была изображена схема лунных фаз.
   - Луна? - удивился Райм. - Отпечатков нет? Опрыскай бумагу нингидрином  и
просканируй своим фонарем. Однако бумага оказалась чистой, без отпечатков.
   - Это все. Наступила тишина.
   - На чем находились предметы?
   - Не знаю.
   - Как это? Должна знать!
   - Ну, на земле! - вспылила Амелия. - На грязи, в конце концов.
   - Точно на такой же, как и остальная грязь?
   - Да, - фыркнула Амелия, а потом тщательно изучила почву, и тут заметила,
что она была другой. Что за черт! - Нет, не совсем так.  Она  тут  почему-то
другого цвета.
   "Неужели он всегда прав?" - удивилась она.
   - Положи ее в пакет. - Пока она собирала грязь, он снова обратился к ней:
   - Амелия?
   - Да?
   - Его здесь нет, - убедительно произнес Райм.
   - Думаю, вы правы.
   - Я услышал в твоем голосе тревогу.
   - Все прекрасно, - быстро ответила Амелия. - Теперь я нюхаю воздух.  -  Я
чувствую запах крови, плесени и сырости. И снова лосьон.
   - Тот же самый?
   - Да.
   - Откуда идет этот запах?
   Втягивая в себя воздух. Сакс обошла, как и в первый раз,  вокруг  столба,
потом оказалась у другого, точно такого же.
   - Вот здесь. В этом месте запах самый сильный.
   - Где "здесь", Амелия? Ты не только мои ноги, ты еще и мои  глаза.  Помни
об этом!
   - Возле одного из деревянных столбов, поддерживающих  потолок.  Он  такой
же, как и тот, к которому была привязана девушка. Только в пятнадцати  футах
от первого.
   - Значит, он мог прислоняться к нему. Как насчет отпечатков?
   - Их нет, но запах очень сильный.
   - Возьми образец древесины в том месте, где ты лучше всего  почувствовала
аромат лосьона. В чемодане ты найдешь  специальный  инструмент.  Он  черного
цвета. Это портативная дрель. Возьми насадку для получения  образцов  -  она
полая - и установи ее в патрон. Там есть такая штучка, которая называется...
   - У меня дома  имеется  дрель,  -  оборвала  его  пространные  инструкции
Амелия.
   - Даже так?
   Она высверлила кусок древесины из столба, потом стерла со лба пот.
   - Образец упаковать в полиэтиленовый  пакет?  -  поинтересовалась  она  и
получила положительный ответ. Только сейчас Амелия  почувствовала  слабость.
Она опустила голову и глубоко вздохнула. Здесь было слишком душно и жарко.
   - Что-нибудь еще? - зазвенел голос Райма.
   - Больше ничего не вижу.
   -  Я  горжусь  тобой,  Амелия.  Возвращайся  назад   вместе   со   своими
сокровищами.
 
Глава шестнадцатая 
 
   - Осторожней! - рявкнул Райм.
   - Я опытный специалист.
   - Оно новое или старое?
   - Ш-ш-ш! - зашипел Том.
   - О, Господи! Я спрашиваю, лезвие у тебя новое или не очень?
   - Не  дышите...  Вот,  так-то  лучше.  Будете  гладенький,  как  попка  у
младенца.
   Процедура не касалась судебной экспертизы. Она была чисто косметической.
   Том брил Райма первый раз за неделю.  Кроме  того,  он  уговорил  хозяина
вымыть голову и даже успел аккуратно причесать его.
   За полчаса до этого Райм отослал Купера в соседнюю комнату, и Том спустил
ему мочу с помощью катетера. После того как все было сделано. Том  посмотрел
на него и поморщился:
   - Выглядите вы дерьмово. Вы-то сами это осознаете?
   - Мне плевать. Почему я должен об этом думать? И тут он мгновенно  понял,
что сказал полную чушь.
   - Как насчет того, чтобы побриться? - предложил молодой человек.
   - У нас на это нет времени.
   На самом деле сейчас Райм подумал о том, что если в следующий раз  доктор
Бергер увидит его таким ухоженным и  опрятным,  он  вряд  ли  согласится  на
дальнейшее "сотрудничество". Растрепанный и грязный  пациент  -  это  всегда
личность подавленная и потерявшая всякую надежду.
   - И неплохо бы умыться.
   - Нет.
   - Но теперь к нам приходят люди. Линкольн. Наконец, Райм сломался, и  как
бы нехотя пробурчал:
   - Ну, ладно.
   - А что вы скажете относительно того, чтобы  вылезти,  наконец,  из  этой
надоевшей пижамы?
   - Нормальная пижама, по-моему...
   Но и это также означало полное согласие.
   Теперь, умытый и побритый, одетый в джинсы и белую рубашку, Райм  пытался
проигнорировать зеркало, которое Том держал перед ним.
   - Убери его подальше.
   - Я вижу значительное улучшение. Линкольн Райм насмешливо поморщился:
   - Пожалуй, пока они не вернулись, я немного прогуляюсь, -  объявил  он  и
опустил голову на подушку. Мел Купер удивленно посмотрел на него.
   - Мысленно, - пояснил Том.
   - В мыслях?
   - Да, я легко могу представить себе такую прогулку, - продолжал Райм.
   - Вот здорово! - заинтересовался Мел.
   - Я могу пройтись по  любому  району,  и  никакие  хулиганы  на  меня  не
нападут. Могу взобраться на высочайшую  гору  и  при  этом  не  устать.  Или
поглазеть на витрины магазинов Пятой авеню. Правда, то, что я вижу, вовсе не
обязательно находится там, где я это представляю. Ну и что? Ведь то же самое
происходит и со звездами.
   - Не понимаю, - признался Купер.
   - Звездному свету,  который  мы  видим  сейчас,  уже  исполнились  тысячи
миллионов лет. К тому времени, когда свет звезды достигает Земли,  она  сама
успевает переместиться. И звезды находятся  совсем  не  там,  где,  как  нам
кажется, мы их видим. - Райм вздохнул, почувствовав, что успел  притомиться.
- А некоторые из них уже погасли и перестали существовать, -  добавил  он  и
закрыл глаза.
 
*** 
 
   - Он делает нашу задачу все труднее.
   - Это только так кажется, - ответил Райм Лону Селитто. Селитто,  Бэнкс  и
Сакс только что вернулись с бывшего скотного двора.
   - Трусики, луна и растение, - бодро произнес Джерри, но лицо у него сразу
вытянулось от безнадежности. - Это, конечно, не карта автомобильных дорог.
   - Есть еще и грязь, -  заметил  Райм,  который  всегда  возлагал  большие
надежды на анализы почвы.
   - У тебя имеются хоть какие-то мысли по поводу того, что  все  это  может
означать? - начал Селитто.
   - Пока нет, - признался Райм.
   - А где Поллинг? - продолжал Селитто. - Я не могу до него добраться.
   - Я его больше не видел, - сообщил Линкольн.
   В этот момент в дверном проеме возникла чья-то фигура.
   - Пока я дышу и существую, я  буду  приходить  сюда,  -  раздался  мягкий
баритон незнакомца.
   Райм приветливо кивнул долговязому мужчине. Пришедший выглядел  несколько
мрачновато, но это впечатление сразу исчезло, когда его лошадиная физиономия
расплылась в мягкой, добродушной улыбке.  Это  всегда  происходило  в  самый
неожиданный и неподходящий момент. Терри Добинс был душой и  сердцем  отдела
по психологическим поведенческим отклонениям нью-йоркской полиции. Вместе  с
коллегами из ФБР он обучался в Куантико и к этому времени  уже  имел  ученые
степени по судебной экспертизе и психологии.
   Терри обожал оперу и футбол.  Когда  три  с  половиной  года  назад  Райм
очнулся в больничной палате, рядом с его кроватью восседал Добинс, слушающий
через наушники плеера "Аиду". Потом он три часа спорил с  врачами  Линкольна
на консилиуме, что  было  его  первым  из  его  многочисленных  выступлений,
следовавших в данном собрании одно за другим.
   - Я что-то запамятовал, - начал он, - как в умных книгах называются люди,
которые обещают перезвонить, но никогда не выполняют сказанного?
   - Ладно, Терри, анализировать мое поведение будешь  потом.  Ты,  надеюсь,
уже слышал о нашем подозреваемом?
   - Немного, - коротко ответил Добинс и принялся изучать Райма. Хотя  он  и
не был врачом, но неплохо разбирался  в  физиологии.  -  Ты  нормально  себя
чувствуешь. Линкольн? По-моему, ты немного ослаб.
   - Я сегодня чуточку переработал сверх нормы, - признался  Райм.  -  И  не
прочь вздремнуть. Ты же знаешь, какой я ленивый сукин сын.
   - Это верно. Ведь именно ты позвонил мне в три  часа  ночи  по  какому-то
вопросу о своем подозреваемом, а потом долго удивлялся, почему я  валяюсь  в
постели. Так что у вас произошло? Тебе,  я  полагаю,  нужен  психологический
портрет?
   - Все, что ты нам расскажешь, мы с удовольствием примем к сведению.
   Селитто вкратце ввел Добинса в курс  дела.  Райм  помнил  еще  со  времен
совместной работы, что  Терри  никогда  ничего  не  записывал,  а  умудрялся
держать всю  информацию  в  голове,  которую  до  сих  пор  украшала  пышная
темно-рыжая шевелюра.
   Психолог расхаживал по комнате, изредка бросая взгляд на таблицу, висящую
на стене, и слушал монотонную речь Лона.
   Затем он поднял вверх указательный палец, останавливая говорившего:
   - Жертвы, жертвы... Их всех находили под  землей.  Одного  -  закопанным,
другую - в подвале и третью, наконец, - в тоннеле скотного двора.
   - Именно так, - подтвердил Райм.
   - Продолжай.
   Селитто принялся рассказывать о том, как удалось спасти Монелл Гергер.
   -  Хорошо,  прекрасно,  -  рассеяно  отвечал  Добинс.  Затем   неожиданно
остановился посреди комнаты и снова уткнулся в таблицу. Он  расставил  ноги,
упер ладони в бедра и принялся заново изучать скудные данные о подозреваемом
номер 823. - Расскажи-ка мне поподробней о своих догадках насчет его любви к
старине. Линкольн.
   - Я пока не знаю, что это может означать. До сих пор все вещицы,  которые
он нам подбрасывал, так или иначе  были  связаны  с  историческими  районами
Нью-Йорка.  Строительные  материалы  начала  века,  скотные  дворы,  паровая
система отопления...
   Добинс шагнул вперед и постучал пальцем по  тому  месту,  где  в  таблице
значилось имя "Ханна":
   - Расскажи мне вот про это. Кто такая Ханна?
   - Амелия, - попросил Райм. - Помоги нам.
   Она  объяснила  Добинсу,  что  преступник  несколько  раз  по  непонятным
причинам назвал Монелл Ханной:
   - Она еще добавила, что ему было приятно произносить это имя. Кроме того,
он пытался заговорить с ней на немецком.
   - К тому же, ему пришлось изрядно рисковать, когда он похищал ее,  верно?
- заметил Терри. - Такси, аэропорт - тогда все для него оборачивалось вполне
безопасно. Но прятаться в прачечной  и  поджидать...  Видимо,  у  него  была
какая-то причина похитить именно женщину-немку.
   Добинс  в  задумчивости  принялся  накручивать  одну  из  своих   длинных
темно-рыжих прядей на палец.  Потом  он  плюхнулся  на  расшатанный  стул  и
вытянул ноги.
   -  Хорошо,  давайте  попробуем  разобраться.  Подземелье...  это  ключ  к
разгадке. Я догадываюсь, что преступнику есть, что скрывать, из  чего  делаю
вывод, что он склонен к истерии.
   - Но он не ведет себя, словно истерик. Наоборот, он предельно  спокоен  и
последователен: рассчитывает каждую мелочь.
   - Это  совсем  не  та  истерия.  Здесь  мы  имеем  дело  с  расстройством
ментального уровня. Часто  это  бывает  вызвано  сильной  душевной  травмой,
пережитой  раньше,  которая  в  дальнейшем  накладывает  отпечаток  на   все
поведение  больного.  Мы  сталкиваемся  со  своего  рода  защитной  реакцией
организма. На физическом уровне она выражается в тошноте, головных  болях  и
тому подобном. Изменения в мозговой  деятельности  принимают  параноидальный
характер.  Душевная  травма  видоизменяется,  превращаясь   в   истерическую
амнезию, фуговые состояния, а то и в расщепление личности.
   - Словом, Джекил и Хайд, - прямолинейно заявил Купер.
   - Ну, лично я далек от того, чтобы считать его расщепленной личностью,  -
продолжал Добинс. - Такой диагноз устанавливается  крайне  редко.  Известные
случаи расщепления, как правило, зафиксированы  у  молодых  людей  с  низким
интеллектуальным коэффициентом, чего нельзя сказать о вашем по