дун", а может быть,  даже
"любимый", но  Инос  могла  и  ослышаться.  Рот  Раши  раскалился  жарче
гончарной печи.
   Колдунья поставила ногу на первую ступеньку и поднялась на нее. Потом
попыталась взойти на следующую и покачнулась. Азак не отступал и  стойко
сносил жар, а самоцветы на его одежде сверкали, словно кровавые  брызги.
Лицо его было перекошено от отвращения.  Стул,  которым  он  заслонялся,
начал дымиться по мере приближения ведьмы.
   - Нет! - закричал он. - Убирайся! Чудовище!
   Страшное существо подняло лицо к потолку и издало последний, громкий,
режущий уши вой отчаяния, и произнесенное слово было  четким:  "Любовь!"
Оно вырвалось изо рта колдуньи вместе с длинным языком  белого  пламени,
устремившимся вверх в клубах дыма. И этот  безнадежный  отчаянный  вопль
словно разорвал на куски еще цепляющийся за жизнь жуткий остов.  Странно
устойчивая плоть наконец  вспыхнула  пламенем,  и  во  второй  раз  Раша
превратилась в факел - и был он ярче и горячее первого. Теперь  само  ее
тело сгорало в шипении огненных языков и искр.  Азак  уронил  свой  щит,
закрыл руками лицо и попятился.
   Несколько  мгновений  обнаженный  скелет  каким-то   чудом   сохранял
устойчивость, стоя на первой ступеньке, и  каждая  кость  сияла,  словно
солнце. Потом он рухнул и рассыпался в облаке дыма и пепла.
   Зал погрузился во  тьму  и  тишину.  Инос  не  видела  ничего,  кроме
зеленоватого образа  скелета  на  ослепленной  сетчатке  и  красноватого
свечения ступени в том месте, где стояла  колдунья,  -  два  раскаленных
следа, быстро гаснущие. Мрамор с грохотом треснул.
   - Принесите огня! - взревел Азак,  и  стража  мгновенно  ожила.  Двое
стражников с факелами побежали вперед, чтобы осветить сцену.
   Глаза медленно привыкали к темноте, но вскоре Инос смогла  разглядеть
усеянное звездами ночное  небо  в  обрамлении  высоких  оконных  арок  и
плавный изгиб потолочного свода.  Когда  желтый  пляшущий  свет  факелов
озарил пол в том месте, где только что была колдунья, Инос увидела,  что
от султанши Раши не осталось ничего,  кроме  тонкого  белого  налета  на
обожженном мраморе  и  треснувшей  ступеньки.  А  также  отвратительного
запаха горелой плоти.
   - Она умерла, - произнес Рэп тихим голосом. - Мертвее  не  бывает!  Я
почувствовал, как она умерла. Я почувствовал, как ко мне  вернулась  моя
сила!
   Он прошел вперед и посмотрел на ступеньку.
   - Я свободен! - Азак откинул голову и прокричал  эти  слова  с  такой
страстью, что эхо заплясало по всему залу. Он взмахнул сжатыми кулаками.
- Свободен от этой шлюхи! Наконец-то я настоящий султан!
   - А я думал, что она была вашим главным советником. - Кар пробормотал
это так тихо, что Азак, по-видимому, не расслышал.
   Но Инос расслышала, и это  подтвердило  ее  худшие  подозрения.  Раша
должна была обеспечить колдовскую оборону в грядущей войне.  Азак  купил
сразу двух султанш. Все кончено, теперь все кончено...
   Азак сделал жест, и стражники торопливо  приблизились  и  растянулись
сплошной шеренгой перед креслами. Азак указал на Рэпа.
   - Лучники! Если этот человек скажет хоть слово без моего  разрешения,
стреляйте и убейте его.
   Увидев шесть стрел, нацеленных на него  почти  в  упор,  Рэп  оставил
всякие попытки что-либо сказать. Он сунул большие пальцы рук за  пояс  и
иронично посмотрел на Инос. Он выглядел теперь гораздо  счастливее,  чем
несколько мгновений назад. Да и  было  с  чего.  Раша  мертва,  Элкарас,
насколько было известно Инос, не вернулся. А значит, Рэп, независимо  от
того, кто  он  -  маг  или  только  адепт,  сейчас  является  сильнейшим
волшебником в Араккаране. Инос трудно было  свыкнуться  с  этой  мыслью.
Рэп?
   - У меня есть несколько вопросов к тебе, арестант! - пролаял Азак.
   - Азак! - Инос отстранилась от Кэйд и побежала по помосту, волоча  за
собой тяжелую мантию.
   Азак, сверкая глазами, повернулся к ней. Он уткнул руки в бока.
   - Ты смеешь просить за этого преступника?
   - Да, смею! - выкрикнула Инос. - Он не преступник. Он избавил тебя от
колдуньи, разве не так?
   - Нет. Она сама избавила меня от себя.
   - Все равно тебе нужен кто-то вместо  нее,  кто  сможет  давать  тебе
советы по вопросам магии. Я  ручаюсь  за  лояльность  мастера  Рэпа.  Он
честен, и ему можно доверять.
   - Лояльность к кому? Нет, хватит с меня этого мерзкого колдовства!  В
моем королевстве не будет никакой магии! Он умрет!
   Рэп убил стражников, ворвался во дворец, нарушил  церемонию  свадьбы,
украл  Злодея,  заставил  Азака  выглядеть  дураком.   Любое   из   этих
преступлений  было  в  Араккаране  достаточным  поводом  для   вынесения
смертного приговора.
   - Азак! - Она упала на колени. Его лицо потемнело от ярости.
   - Какое отношение вы имеете к этому человеку, султанша?
   - Никакого! Просто друг детства, верно служивший моему отцу. Могу  ли
я попросить вас об  этой  небольшой  любезности  в  качестве  свадебного
подарка...
   - Молчать! Не навлекай на себя мой гнев, жена, в самом  начале  своей
супружеской жизни! В Зарке для женщины считается непристойным даже знать
по имени какого-либо мужчину, кроме своего мужа, не говоря  уже  о  том,
чтобы  просить  за  другого  мужчину  вопреки  желанию  мужа.  Герцогиня
Кэй-долан, проводите свою племянницу в королевскую опочивальню.
   У Инос перехватило дыхание. Она... она не могла даже найти подходящие
мысли, не то что слова. Человек, который был ей нужен,  -  это  Азак  из
пустыни, Охотник на Львов, но она не представляла, как сможет переносить
его в роли местного тирана.
   - Ваше величество? - Кар проскользнул  вперед;  его  скромная  улыбка
была едва различима в мерцающем свете факелов.
   Азак что-то проворчал.
   - Ваше величество, если этот человек  действительно  послан  чародеем
Литрианом, то казнить его, по-видимому, неразумно. Его прибытие избавило
вас от колдуньи, которая, с одной стороны, была  обузой  для  вас,  а  с
другой, судя по всему, была обречена  стать  прислужницей  Олибино.  Его
всемогущество чародей Юга мог предвидеть все эти события.
   Азак снова проворчал что-то невразумительное.
   - По крайней мере, проведите совещание по этому поводу, государь.  Не
спешите с решением.
   - Держать мага под арестом?
   - Да, это невозможно. Но если он маг, то вы и казнить его не сможете.
А если  попытаетесь,  можете  пасть  жертвой  его  гнева.  -  Кар  мягко
усмехнулся. - Он утверждает, что он всего лишь адепт. Адепта,  возможно,
удастся  задержать.  И   не   исключено,   что   эти   честные   ребята,
присутствующие здесь, горят желанием рискнуть и попытаться выполнить это
столь опасное и трудное задание  в  знак  своей  решимости  любой  ценой
бороться за то, чтобы вновь обрести вашу благосклонность.  Ведь  сегодня
днем они показали себя не с лучшей стороны.
   Вот это речь, подумала Инос с благодарностью.
   Азак, по-видимому, согласился с доводами Кара.
   - Превосходно. Капитан, позаботьтесь о том, чтобы пленник  содержался
под неусыпным надзором. Ему не следует разрешать разговаривать, иначе он
околдует вас. Вы должны заковать его в самые толстые цепи...
   Рэп метнулся как молния. Он развернулся на пятках, сделал два шага  и
прыгнул. Лучники безнадежно опоздали; только один из них спустил тетиву.
Стрела пересекла  полукруг,  образованный  стражниками,  и  вонзилась  в
воина, державшего факел. Не издав ни звука, он рухнул на спину.
   В первое мгновение, казалось, не многие из  стражников  поняли,  куда
исчез их пленник. Потом они услышали стук башмаков о мраморный пол - это
Рэп приземлился у них за спинами. Он уже мчался прочь, и его фигуру едва
можно было различить в  темноте.  Юноша  стремительно  бежал  к  выходу,
словно гепард, - призрачный силуэт во мраке.
   Но у двери тоже были  стражники,  и  он  остановился  перед  сплошной
стеной обнаженных мечей. Инос услышала, как Рэп начал что-то говорить, и
мечи стали опускаться. Но в этот  момент  подоспели  остальные  воины  и
окружили Рэпа целой толпой.  Но  даже  и  теперь  в  течение  некоторого
времени все это выглядело как честная схватка.  Одни  стражники  вопили,
другие взлетали на воздух и падали.  Но  силы  были  слишком  неравными.
Битва закончилась. Но толчки и удары продолжались.
   Инос зажала руками уши и закричала Азаку:
   - Останови их!
   Но Азак только пожал плечами. Стражники, по-видимому, услышали  голос
султанши, потому что они прекратили избиение. Они поволокли Рэпа назад -
лицом вниз, с заткнутой в рот шапкой, чтобы не  мог  говорить;  впрочем,
он, судя по  всему,  и  так  был  без  сознания.  Его  голова  бессильно
болталась из стороны в сторону, и на пол капала кровь, казавшаяся черной
в свете факелов.
   - Удовлетворительная работа, -  громыхнул  Азак.  -  Капитан,  можете
применить те меры, какие сочтете необходимыми.
   У  Инос  сжалось  сердце.  Она  не  знала,  как  управляться  с  этим
Азаком-султаном. Все, кроме униженного раболепствования, приводило его в
бешенство. Если бы только она могла  хоть  на  минуту  вернуть  прежнего
Азака, Азака из пустыни, который умел смеяться и шутить... она бы смогла
убедить его, оставшись с ним наедине. Значит, если ей удастся  сохранить
Рэпу жизнь хотя бы  на  несколько  дней,  возможно,  она  сумеет  что-то
сделать.
   - Мой господин! Они убьют его!
   - Не до конца!
   Инос все еще стояла на коленях. Она протянула  к  Азаку  сложенные  в
мольбе руки и воскликнула:
   - Умоляю! Не надо больше крови! Обещайте мне хотя бы это!
   Азак гневно нахмурился.
   - Хорошо! Капитан, обойдитесь  без  кровопролития!  Но  вы  все  даже
представить себе не можете ничего ужаснее,  чем  то,  что  произойдет  с
вами, если он убежит. Ничего ужаснее! Я понятно выразился?
   Капитан  отсалютовал.  Лицо  его  было  мрачно  и  полно   ненависти.
Возможно, он думал о своих  сыновьях,  которыми  он  клялся  в  верности
Азаку, и о том, что Азак может с ними сделать. Все стражники,  наверное,
думали сейчас об этом.
   - Герцогиня  Кэйдолан!  -  сказал  Азак.  Кэйд,  спотыкаясь,  побрела
вперед. Глаза были широко раскрыты и смотрели с испугом поверх чадры.
   -  Мы  собрались  здесь  по  случаю  свадьбы.  Проводите  султаншу  в
королевские покои.
   Он холодно взглянул на Инос.
   - Ваши служанки помогут вам приготовиться. Ждите меня в самом  скором
времени.

2

   Бряк!
   А? Джотунн открыл глаза и вздрогнул.
   Он лежал на дне лодки, накрытый тяжелой  сырой  дерюгой,  и  созерцал
бледнеющее рассветное небо. Кости ломило. Боги! Он  не  чувствовал  себя
таким разбитым с  тех  пор,  как  в  возрасте  шестнадцати  лет  нахамил
Раткрану, и Раткран сказал, что  пора  преподать  ему  первый  настоящий
урок, и преподал - от начала до конца и дюйм за дюймом.
   Раткрана больше нет. И старика тоже. И Вэнми нет, и детей.
   Он снова вздрогнул.
   Бряк! Плюх!
   Что-то отскочило от борта лодки и плюхнулось в воду.
   Гатмор поднялся со стоном. Он не собирался спать. Что за  наваждение!
Заснуть на часах? За такое следовало бы  все  зубы  повыбивать.  Повсюду
вокруг тихонько покачивались другие лодки и корабли, смутно различимые в
сумрачном свете. Блестящая вода, туман, светлое небо...
   Тихий зов:
   - Краснегар!
   Это был пароль. Он посмотрел в сторону берега, но из-за тумана  земли
было не разглядеть. Ну, хоть лодку-то  он  должен  увидеть.  А  впрочем,
против света...
   Гатмор снова застонал. Боги! Он уж озверел за две  недели  барахтанья
на этом распроклятом волшебном эльфийском корыте.
   - Дартинг! - Он срывающимся голосом выкрикнул отзыв.
   Все суставы словно заиндевели: казалось, попробуй он согнуть руку или
ногу, и конечность с хрустом отломится.  Все  же  джотунн  дотянулся  до
весла,  приготовил  его  к  гребле  и  поднялся.  "Королева  Краснегара"
покачнулась, протестуя, а  потом  медленно  пошла  вперед,  пока  Гатмор
вытягивал канат. Из воды  показался  маленький  якорь;  с  него  стекали
серебряные капли. Гатмор швырнул  якорь  на  палубу,  и  стук  прозвучал
неожиданно громко в утренней тишине. Ни на одном из других судов пока не
было заметно признаков жизни. Где-то на севере, в городе, выла собака.
   Он стал грести одним веслом, и лодка потихоньку двинулась  к  берегу.
Без волшебства она еле ползла,  переваливаясь  с  боку  на  бок,  словно
старая корова - сущее корыто. Все же через несколько взмахов он уже смог
различить человека, ожидающего на берегу. Серый на  сером  фоне,  силуэт
был слишком мал, чтобы быть Дарадом. Это  был,  конечно,  этот  проныра,
болтливый джотунн Андор. Ну ладно, Дарад  предупреждал  его,  что  может
прийти любой из пятерых.  И  сказал,  что  не  уверен,  вызовут  ли  его
обратно. Долбаная магия! Этот Андор уж слишком скользкий.
   Впрочем, если задуматься, именно Андор подговорил  его  тогда  купить
фавна. С него-то все и началось! Как было бы приятно  врезать  ему  пару
раз, превратить его хорошенькую мордочку во что-то более мужское. Может,
и правда поразмяться немножко  с  этим  импом?  Хотя  он  может  вызвать
Дарада, и тогда уж это будет не разминка.
   "Королева Краснегара" встала, проскрежетав днищем  по  камням.  Андор
зашлепал к ней по воде и бросил в лодку пару башмаков и плетеную  сумку;
потом он оттолкнулся и одновременно перемахнул через борт, проделав  все
это с такой ловкостью, что Гатмор удивленно крякнул. При  виде  сумки  у
него потекли слюнки.
   - Горячие булки, кэп! Только из печки. Может, маленько не пропеклись,
но съедобные. В такой ранний час ничего не достать!
   Андор уселся на тюк и огляделся, ища, чем бы вытереть ноги.
   Гатмор подумал: интересно, откуда эти башмаки. Они не были похожи  на
Дарадовы. Он налегал на весло, отталкиваясь им как шестом, до  тех  пор,
пока они не выплыли на глубину. После этого он положил весло и потянулся
к аппетитно пахнущей сумке.
   - Какие новости?
   Андор печально покачал головой.
   - Все очень плохо.
   - Все равно говори. Я не маленький.
   - Фавн взбесился. Весь город на уши поставил.
   - В каком смысле взбесился? - спросил Гатмор, отрывая зубами  большой
кусок мягкого, теплого хлеба.
   - По-видимому, он ворвался во дворец,  украл  одного  из  королевских
коней, проскакал через все покои и в конце концов вломился  в  зал,  где
шла свадьба, со всей дворцовой стражей на хвосте.
   Моряк проворчал что-то одобрительное. Молодец, фавн.  Хотя,  конечно,
он наполовину джотунн.
   - Безумец! - Андор снял свой плащ и, морщась, вытер полами ноги.
   - Он остановил свадьбу?
   - Нет. Но ему как-то удалось расправиться с  колдуньей.  Она  сгорела
как свечка.
   - С чего бы это?
   - Не имею представления. И у кого я ни спрашивал, никто не знает.
   - Как ты все это разузнал?
   - Просто спросил! - Андор  сверкнул  безупречными  белыми  зубами  на
безупречном смуглом лице.
   Гатмор ухмыльнулся. Глупый вопрос! Кто устоит перед этой улыбкой?
   Имп занялся булкой. Небо зарделось багрянцем и золотом;  туман  начал
подниматься над морем  клочьями.  Становились  видны  корабли  и  лодки.
Оттуда доносились голоса и стук шагов, а на  каком-то  судне  неподалеку
заплакал ребенок. Но вот Андор снова собрался говорить:
   - Партнеры помогли мне. Тинал перебрался через стену. Я поговорил кое
с кем из очевидцев. Почти все были либо пьяны,  либо  слишком  напуганы,
чтобы задавать мне вопросы. А кто попытался, с  теми  разобрался  Дарад.
Это было не опасно, поскольку колдуньи больше нет.
   - Так значит, дама счастливо вышла замуж, а фавн остался с носом?
   - Вышла, - сказал Андор. -  Но  не  очень-то  счастливо,  подозреваю.
Тинал ворвался в королевские покои...
   - Не может быть!
   - Запросто. Он становится сам не свой, когда чует драгоценности. А во
дворце они мешками валяются. Они притягивают его, как  дохлая  кобыла  -
мух.
   Андор как бы  невзначай  полез  в  карман  и  вытащил  оттуда  горсть
сверкающих самоцветов, стоимость которых несомненно превышала  все,  что
Гатмор когда-либо имел.
   - Вот, можешь взять их себе. Это  он  стащил  просто  для  разогрева,
чтобы войти во вкус. Он вычислил окно султана и почти  уже  добрался  до
его балкона, когда туда вышел сам султан собственной персоной.  -  Андор
снова ухмыльнулся. - По крайней мере, это был  кто-то  очень  большой  и
важный, весь обвешанный драгоценностями. Не знаю, кто это еще мог  быть,
кроме султана, особенно в этой комнате. И он начал расхаживать  и  шагал
туда-сюда по балкону целый час, а Тинал все это время висел у  него  над
головой, вцепившись в карниз!... -  Джотунн  захохотал.  -  Наш  воришка
натерпелся такого страху,  какого  не  знал  лет  пятьдесят!  Он  трижды
намочил штаны и все боялся, что джинн почует запах. Гатмор загоготал,  а
потом нахмурился:
   - Зачем мужику в первую брачную ночь слоняться битый час по балкону?
   - Да, обычно люди проводят эту ночь  иначе.  Это  уж  точно.  Но  еще
любопытнее были звуки, доносившиеся из комнаты.
   - Какие звуки?
   - Плач.
   Гатмор проворчал что-то. Попробуйте-ка найти такого джотунна, который
позволит своей молодой жене плакать в ночь после свадьбы! Главное,  чтоб
она все время была при деле - вот в чем секрет.
   - Ну и где же фавн?
   - В тюрьме. Но еще жив. Как ни странно.
   - Откуда ты знаешь?
   Андор наморщил нос и минуту молча жевал, словно  не  желая  отвечать.
Туман полностью рассеялся. Водная гладь между двумя мысами  ослепительно
сверкала  в  лучах  проснувшегося  солнца.   Огромный   дворец   казался
освещенным изнутри - его яркий силует резко выделялся  на  фоне  далеких
гор и все еще темного неба.
   - Собаки, - сказал Андор. - Лошади. Помнишь, он рассказывал, как  его
изувечили во время драки в Нуме? Он сказал, что может подавлять боль.
   - До тех пор, пока не заснет.
   - Так вот, собаки и лошади во дворце всю ночь сходили с ума.  Точнее,
не всю ночь, а приступами. Ты ведь не хочешь последнюю булку?
   - Нет, бери.
   Гатмор вовсе не наелся и с вожделением смотрел на оставшийся хлеб. Он
недоумевал, отчего это вдруг с ним случился приступ вежливости, в его-то
возрасте.
   - Конюхи и собачники просто с ног сбились,  -  сказал  Андор.  -  Вся
дворцовая прислуга. Они винят во всем колдунью или демонов, которых  она
призвала или которые пришли ее оплакивать... Я думаю, это проделки Рэпа.
   -  Зачем  ему  устраивать  такой  кавардак?   Солнце   уже   начинало
пригревать.
   - Я думаю, он делает это не нарочно. Просто когда он теряет  контроль
над болью, он бессознательно перекладывает ее на скотину. Понимаешь?
   У Гатмора по спине пробежал холодок.
   - Над какой болью?
   Андор  отвел  взгляд  и  ответил  не  сразу.   Лодка   едва   заметно
покачивалась на небольших волнах и медленно дрейфовала в  сторону  моря,
подгоняемая  только  что  проснувшимся  утренним  бризом.   Вся   гавань
пробуждалась. По всему огромному пространству залива  корабли  поднимали
паруса.
   - Он в заркианской тюрьме, - сказал наконец Андор. - Давай на этом  и
остановимся.
   - Нет. Продолжай.
   - Колесо.
   - Какое, прах его побери, колесо?
   - Ну, думаю, в данном случае они обошлись без  колеса  как  такового.
Растянули его на полу при помощи цепей и  перебивают  ему  кости  обухом
топора.
   Лодка качалась в тишине. Гатмор тупо уставился на собеседника,  не  в
силах поверить услышанному.
   - Я даже разговаривал с  одним  из  стражников,  принимавших  в  этом
участие, - сказал Андор мягко. - Потом  вызвал  Дарада  для  продолжения
разговора. Одним меньше стало, если это тебя утешит.
   У моряка вспотели ладони  и  в  горле  застрял  комок.  Он  удивился,
заметив, что даже не ругается. Разве могут люди  опуститься  до  такого?
Растянули цепями? Невероятно! Вонючие джинны!
   - Не понимаю, -  пробормотал  он.  -  Он  же  адепт.  Он  ведь  может
уговорить их перестать. Боги! Он даже может заставить их отпустить его!
   - Не может он говорить. И никогда уже не сможет.
   - Почему?
   - Раскаленное железо.
   Несколько мгновений Гатмор был уверен,  что  сейчас