ся и попытался вспомнить, говорила ли его мать когда-либо
об этом.
   - Ну и что? - спросил он.
   - Мы говорили о взрослении, -  ответил  Лин,  -  и  я  подумал...  Ты
сегодня делал необычные вещи, Рэп.  Ты  раньше  никогда  не  мог  такого
сделать, правда?
   - Какие вещи? Ничего я  не  сделал  особенного!  Лина  его  слова  не
убедили.
   - Не может ли быть так,  что  это  тоже  приходит  с  возрастом,  как
необходимость бриться?
   Рэп не собирался обсуждать это с таким болтуном, как Лин.
   - Как твоей руке в лубке, удобно? Лин посмотрел на руку.
   - Ну да, конечно. А почему ты спрашиваешь?
   - Потому, - сурово сказал Рэп, - что если ты не прекратишь  намекать,
что моей матери нужно было бриться, то у тебя и вторая рука  окажется  в
лубке!

***

   Краснегарцы говорили, что лето - это две недели, которые даны им  для
того, чтобы подготовиться к остальным пятидесяти. И в этом была  большая
доля правды.
   Конечно, лето обычно длилось дольше двух недель, но наступало поздно,
а кончалось быстро и было занято беспрерывным трудом. Если  бы  не  этот
труд, люди просто не выжили бы во время жестокой зимы. Зерно привозилось
кораблями. Если нет, то весной наступал голод. Торф надо бьшо  добывать,
сушить и перевозить в город, повозка за повозкой, чтобы как-то притупить
смертоносные  зубы  мороза  в  долгие   зимние   ночи.   Сено   так   же
переправлялось огромными возами по дамбе во время каждого отлива,  чтобы
королевские лошади могли дожить до весны в сытости, а скот давал  молоко
детям. Рыбу надо было ловить и коптить, скот забивать,  а  мясо  солить.
Овощи, ягоды, тростник, плавник, меха - скудные  дары  суровой  земли  -
аккуратно собирались и бережно хранились людьми.
   Здесь и там среди голых холмов стояли одинокие деревушки  или  группы
домиков, где жизнь была еще тяжелее, чем в городе. Но большую часть года
людям нечего было делать, кроме как стараться  выжить,  а  выжить  легче
было в городе, так что жители  деревень  на  зиму  тоже  перебирались  в
город, набиваясь туда, словно барсуки в  нору.  Когда  же  весной  снега
начинали таять, они возвращались к своему труду, и пустынный берег вновь
оживал.
   Все эти усилия не принесли бы успеха без умелого  руководства.  Такое
руководство  осуществлял  король,  вернее,  его   управляющий,   высокий
костлявый джотунн по имени Форонод. Он обладал  способностью  находиться
повсюду одновременно, и говорили, что за день он  сменял  трех  лошадей.
Его водянистые голубые глаза все видели, и он отдавал приказания краткие
и четкие, как удар ножа, никогда не тратя лишних слов и  никогда  никого
не щадя. В разгар лета казалось, что он спит еще меньше солнца. В  любом
месте в любой момент могла появиться его долговязая  фигура  на  пони  -
длинные ноги едва не волочатся по земле, белые волосы  развеваются.  Его
память была так же необъятна, как кладовые дворца. Он знал  с  точностью
до грамма, сколько собрано сена  или  торфа,  знал,  в  каком  состоянии
стадо, знал время всех приливов и не щадил лодырей. Он знал возможности,
сильные и слабые стороны каждого из своих работников - женщин и  мужчин,
девочек и мальчиков.
   Форонод  заметил,  что  вернулась  отремонтированная   повозка.   Он,
несомненно, отметил также, что помощник конюха был переведен в  возницы,
и этот факт отложился у него в памяти. Впрочем, из многих возниц  только
этот парень обладал особыми способностями.
   К ночи Рэп уже снова пас стада.

***

   - Повернись-ка, моя дорогая, - щебетала тетушка  Кэйд.  -  Прелестно!
Да, просто очаровательно!
   Иное едва ли  слушала  родственницу.  Она  чувствовала  себя  глубоко
несчастной. В  горле  стоял  противный  комок,  руки  и  ноги  были  как
каменные. Прошлую ночь она в последний раз спала в своей постели. А  час
назад принцесса сидела за своим последним завтраком  дома.  Ей  кусок  в
горло не лез. Чтобы она теперь ни делала, все было в последний раз.
   И красота платья никак не могла улучшить настроение. Оно было из того
самого драгоценного шелка с драконами, и Иное ненавидела его.  Почему-то
ей казалось, что именно с этой ткани все и  началось.  Теперь  из  шелка
сшили платье. Не верилось, что дамы Империи могут носить что-либо  столь
странное. Менестрель наверняка сам  придумал  весь  этот  абсурд,  когда
делал наброски для ее платья с кружевами, болтающимися  вокруг  ее  рук,
или плечами вроде маленьких подушечек. Вот уж действительно трубы!
   Но если платье было плохое, то шляпка просто чудовищна!  Тоже  труба,
только  маленькая  -  высокий  золотой  конус,   украшенный   кружевными
оборками. В ней Иное чувствовала себя каким-то  клоуном.  Все  мальчишки
Краснегара помрут со смеху, когда она поедет в гавань! Моряки свалятся в
океан от смеха. А что скажут дамы Империи? Иное  бьиа  уверена,  что  уж
они-то носят обычные шляпки, как все нормальные женщины.
   Единственное утешение в том, что тетушка Кэйд выглядела еще хуже.  Ее
конусовидная шляпка напоминала колпак над печной  трубой,  а  ее  пышные
формы никак не могли напоминать трубу. Скорее барабан или,  может  быть,
лютню, но уж никак не  трубу.  Кэйд  присвоила  себе  шелк  с  цветущими
яблонями, но он совершенно не подходил к ее фигуре, хотя Иное  не  могла
не признать, что его цвета идут к седым волосам и розовым щекам тетушки.
   В предвкушении путешествия, Кэйд волновалась и щебетала  без  умолку,
как целая стая птиц.
   - Очаровательно! - повторила она еще раз.  -  Конечно,  нам  придется
приобрести еще много платьев, когда мы  обоснуемся  в  Кинвэйле,  но  по
крайней мере мы не покажемся совсем уж деревенщиной по прибытии. А  наши
добрые краснегарцы посмотрят, как должны  одеваться  дамы  в  наши  дни.
Надеюсь, кучер  не  забудет,  что  надо  ехать  медленно.  Выше  голову,
дорогая. Ты похожа  на  единорога,  когда  ее  наклоняешь.  О  Иное!  Ты
полюбишь Кинвэйл! - Кейд сжала пухлые ручки.  -  Я  жду  с  нетерпением,
когда наконец смогу все  показать  тебе  -  балы,  банкеты,  прогулки  в
изысканном обществе. Я была ненамного старше тебя, когда приехала  туда,
и танцевала каждую ночь  в  течение  многих  месяцев!  Какая  музыка!  А
угощение! А природа! Ты даже не представляешь, какой  пышной  и  зеленой
может быть растительность в отличие от этих мрачных холмов.  А  красивые
молодые люди! - Тетушка жеманно улыбнулась и сразу же вздохнула.
   За последнюю неделю Иное слышала все это миллион раз.
   Она с горечью подумала, что сейчас пора весенних отливов, самое время
копать моллюсков.
   - А герцог Анджилки! - Кэйд  опять  понесло.  -  Он  был  неотразимым
молодым человеком в те годы... Я хочу сказать, что он очень образованный
человек. У него безукоризненный вкус.
   "А еще ему тридцать шесть лет, и у него две дочери, - мрачно подумала
Иное. - И он похоронил уже двух жен".
   Иное никогда не встречала своего дальнего родственника, но  была  уже
твердо уверена, что он отвратителен, и готовилась возненавидеть его.
   - Он будет так счастлив увидеть нас! - Кэйд посмотрелась в зеркало  и
поправила свои подсиненные волосы, выбивающиеся из-под серебряной  трубы
на голове.
   - Мне почему-то казалось, что нельзя  приезжать  без  приглашения,  -
уныло  протянула  Иное.  Она  уже  приводила  этот  довод,   и   он   не
подействовал.
   - Не глупи! - сказала Кэйд, впрочем, без всякого  раздражения.  -  Мы
будем очень желанными гостями. Они готовы принять нас  в  любой  момент,
просто сейчас нет времени писать и  ждать  ответа.  Скоро  придет  зима.
Летом  плавать  по  морю  -  одно  удовольствие,  но  позже  это   будет
невозможно. Ах, море! До чего я люблю морские путешествия!
   - А мастер Джалон готов? - Каким бы таинственным ни  был  менестрель,
путешествие с ним станет хотя бы терпимым. Кэйд повернулась к племяннице
в изумлении.
   - Разве он не сказал тебе? Он решил пойти сушей.
   - Кто, Джалон?!
   - Да, дорогая.
   -  Да  он  с  ума  сошел!  -  Иное  попыталась  представить  Джалона,
пробирающегося через лес в течение многих недель,  и  не  смогла.  Кроме
того, в лесу были гоблины. Подумать только, лес - и Джалон?
   - Может, и так, - пожала плечами  Кэйд,  -  но  твой  отец,  кажется,
думает, что ему это по силам. Он дал ему лошадь. Джалон  выехал  сегодня
утром. Насколько мне известно, он искал тебя, чтобы попрощаться.
   - Не иначе как его отвлекла какая-нибудь чайка или еще что-то.
   - Ну да, дорогая... - рассеянно согласилась Кэйд, осматривая сундуки.
- Какие из них  нам  понадобятся  в  пути?  -  спросила  она  Юлу,  свою
горничную. Иное не разрешили взять горничную. Тетушка сказала, что одной
вполне хватит им обоим, а на корабле не было лишнего места. Когда же они
прибудут в Кинвэйл, то наймут более подготовленных девушек.
   Юла была невысокая, смуглая  и  неразговорчивая.  Она  не  выказывала
никакого волнения перед поездкой, но вряд ли представляла, куда  едет  и
что может значить месяц или больше на корабле. Иное и сама, наверное, не
вполне понимала это. На картах все казалось очень простым - на запад  до
трех мысов - Когтей, на юг в Западное море, а затем опять  на  восток  в
залив Пэмдо. В то же время этот  круговой  путь  представлялся  ненужным
мучением, поскольку существовал путь по земле - гораздо короче и гораздо
интереснее! Тетушка Кэйд несколько раз плавала на кораблях из Краснегара
в Кинвэйл и обратно и до, и после своего  замужества.  Ее  энтузиазм  по
поводу морского путешествия не сулил ничего хорошего. Все, что  нравится
тетушке Кэйд, наверняка будет ужасно скучным.
   И почему нельзя поехать  через  горы?  Уж  если  такой  раззява,  как
Джалон, на это способен, то что говорить о других? Этот  довод  тоже  не
сработал. Тетушка Кэйд не любила ездить ни верхом, ни в карете.
   Ящики, тюки, сундуки, пахнущие мылом  и  лавандой...  Как  только  им
удалось набрать столько багажа?
   Юла  указала  на  два  сундука,  и  тетушка  Кэйд   начала   подробно
расспрашивать ее о содержимом. Иное не слушала  их.  Она  последний  раз
сердито посмотрела в зеркало, показала язык своему нелепому отражению  и
направилась к двери. Надо пройтись  напоследок  по  замку,  чтобы  лично
попрощаться с друзьями.
   За прошедшую сумасшедшую неделю Иное была настолько занята с портными
и швеями, что почти ни с кем не  успела  поговорить.  Сразу  после  того
незабываемого дня,  когда  ей  явились  Боги,  ее  закружил  калейдоскоп
шелков, атласа и кружев. Она ни разу не покаталась на Молнии,  ни  разу!
Рэп пропал на следующее  утро.  Через  несколько  дней  зловещий  доктор
Сагорн прорычал короткое прощание и исчез  так  же  таинственно,  как  и
появился. А теперь Джалон отправился верхом через холмы. Он небось и  до
самого Праздника зимы будет кружить  там,  подумала  она,  если  его  не
замучают до смерти свирепые гоблины.
   Иное еще не  дошла  до  двери,  когда  та  отворилась,  впуская  мать
Юнонини, неестественно  прямую  в  своем  черном  одеянии,  торжественно
улыбающуюся  и  сжимающую  свернутые  в  трубочку  листы   бумаги.   Она
остановилась и с удивлением уставилась на Иное, потом сделала  реверанс.
При ее коротких ногах это выглядело неуклюже, но раньше  она  не  делала
ничего подобного. Неожиданно Иное  утеряла  всю  враждебность  к  матери
Юнонини. Та стала еще одним знакомым лицом, которое Иное не увидит целый
год. Иное также сделала реверанс.
   -  Ты  выглядишь  прелестно,  моя  дорогая,  -  сказала  старуха.   -
Повернись, пожалуйста.
   Иное подумала, что, верно,  напоминает  флюгер,  раз  все  просят  ее
повертеться. Она все же исполнила просьбу.
   - Просто красавица, -  выдохнула  мать  Юнонини.  Иное  почувствовала
искушение съязвить и не смогла удержаться.
   - Это всего лишь старая скатерть! - заявила она.
   Юнонини нахмурилась, затем вдруг рассмеялась, обняла Иное  и  прижала
ее к себе. Сегодня она пахла не рыбой, а чесноком.
   - Нам будет не хватать тебя,  дорогая!  Она  поспешно  повернулась  к
тетушке Кэйд и опять сделала реверанс.
   - Я принесла вам  текст  молитвы  для  чтения,  ваше  сиятельство.  Я
подумала,  что  вы  захотите  посмотреть  ее  заранее,   чтобы   немного
попрактиковаться.
   - Ах, Боже мой! -  Кэйд  сразу  расстроилась.  -  Я  ненавижу  читать
молитвы! Надеюсь, вы написали ее достаточно крупно? В  церкви  так  мало
света!
   - Полагаю, что да. - Мать Юнонини зашелестела своими бумагами. -  Вот
ваша. Вы будете призывать Бога Путешествий. Капрал Оопари обратится Богу
Штормов. Капитан корабля будет, естественно, молиться  Богу  Моряков,  я
дам ему особый текст. Его величество будет молиться Богу Мира... это его
собственный выбор,  -  добавила  она  с  неодобрением.  -  Что  довольно
странно.
   - Дипломатия, матушка, - ответила тетушка Кэйд. - Он  беспокоится  об
отношениях между Краснегаром и Империей, ну и так далее. -  Она  держала
свой текст в вытянутой руке и, щурясь, разглядывала.
   - А капрал умеет читать? - спросила Иное. Оопари был приятным юношей.
Он и его отряд наверняка обеспечат ее безопасность во время пути, но вот
читающим его трудно было представить.
   - Нет, - ответила мать Юнонини, - но  он  выучил  все  наизусть.  Ты,
Иносолан, обратишься к Богу Девственности, и...
   - Нет!
   Иное была  удивлена  своей  реакцией  не  меньше  других.  В  комнате
воцарилась тишина, а две матроны покраснели.
   - Иное! - срывающимся голосом произнесла тетушка Кэйд. -  Я  уверена,
что...
   - Боже, ну конечно нет! - воскликнула Иное. - Я совсем не  то  хотела
сказать! - Она была уверена, что ее румянец не уступает по  густоте  их.
Она посмотрела на священницу. - Я хотела обратиться к тому Богу, который
явился нам тогда. Они явно заботятся обо мне. Ну, то есть Они  проявляют
интерес...
   Мать Юнонини поджала губы.
   - Я согласна, что это было бы неплохо, но мы не знаем, кто  это  был.
Конечно, я должна была бы спросить... Последовало неловкое молчание.
   - Ну что же, - решительно заявила Иное, - тогда мы  должны  придумать
имя. Они советовали мне больше стараться, так может быть, это будет  Бог
Добрых Намерений?
   Мать Юнонини посмотрела на нее с сомнением.
   - Не уверена, что есть такой Бог. Но я  проверю  по  списку.  Я  хочу
сказать, что все Они говорят о пользе добрых намерений  -  добрые  Боги,
конечно.
   - Религия - такое  сложное  дело!  -  заметила  тетушка  Кэйд,  снова
принимаясь изучать свой лист с молитвой. - Почему Иное не  может  просто
обратиться к "Богу, которого она видела в церкви",  например?  Ведь  Они
поймут, разве нет?
   - Пожалуй, это неплохая мысль, - отозвалась мать  Юнонини.  -  И  она
может попросить помощи в своих стараниях.
   - Каких  стараниях?  -  послышался  голос.  В  дверях  стоял  король,
выглядевший особенно величественным в длинной алой мантии с горностаевой
опушкой. Она распространяла  вокруг  себя  запах  кедрового  сундука,  в
котором хранилась не один век. Иное  улыбнулась  и  повернулась  кругом,
прежде чем отец успел попросить ее об этом.
   - Замечательно! Прелестно! - проговорил король. Свою корону он держал
под мышкой. Выглядел он не очень хорошо. Последнее время монарх  страдал
от несварения желудка, и белки  его  глаз  имели  неприятный  желтоватый
оттенок. - Так о каких стараниях речь? - повторил он.
   Мать Юнонини объяснила, в чем дело, и Холиндарн мрачно кивнул.
   Тетушка Кэйд изучала брата с тревогой.
   - А Кондорал произнесет молитву за дворец и всех, в  нем  живущих?  -
спросила она.
   - Ну конечно! - усмехнулся король. - Мы же  не  можем  заставить  его
выучить новую молитву  в  таком  возрасте!  И  не  можем  запретить  ему
произнести старую.
   - А я, - гордо произнесла мать Юнонини,  -  обращусь  к  Богу  Брака,
чтобы он помог принцессе  найти  достойного  мужа.  -  Она  сжалась  под
суровым взглядом короля.
   - Не думаю, чтобы это было уместно сейчас, матушка, - сказал он. -  В
конце концов, цель ее визита  к  нашему  кузену  состоит  в  том,  чтобы
познакомиться со светской жизнью и  закончить  свое  образование.  Мужья
могут подождать.
   Юнонини выглядела  растерянной,  а  Иное  вдруг  ощутила  неожиданное
облегчение. И отец, и тетушка Кэйд уверяли ее, что ее  посылают  не  для
того, чтобы  найти  мужа,  а  только  чтобы  познакомить  с  придворными
обычаями, но в глубине души она до сих пор боялась,  что  за  всем  этим
стоит желание выдать ее замуж. Теперь же отец твердо отрицал это, причем
обращаясь к женщине, давшей святые обеты, а значит, и к Богам. Возможно,
отец хочет подбодрить ее. Надо обязательно найти время поговорить с  ним
до отплытия.
   - Так к какому же Богу мне  теперь  обратиться?  -  недоумевала  мать
Юнонини.
   - Может быть, к Богу Девственности? - предложила Кэйд.
   Король Холиндарн поймал взгляд дочери, замигал и  быстро  отвернулся.
Иное растерянно смотрела на  него.  Конечно,  предложение  тетушки  Кэйд
можно было истолковать весьма двусмысленно, но не мог же отец  подумать,
что его сестра имела это в виду! Уж  кто-нибудь  другой,  но  только  не
Кэйд!
   Служба в темной сырой церкви была ужасна. Шелк совсем не грел, и Иное
все время дрожала. Боги в этот раз не появлялись.
   Поездка к гавани была еще хуже. Принцесса пыталась улыбаться и махать
толпе, вежливо приветствовавшей ее, а дождь лил в  открытую  карету.  Ее
дурацкая шляпка все  время  норовила  слететь  с  головы.  Торжественные
проводы были идеей тетушки Кэйд, которая сумела уговорить и короля.
   Но хуже всего было прощание на причале, нужно официально  попрощаться
с городскими старейшинами, улыбаться, когда хотелось плакать.  Никто  из
ее друзей не смог прийти, все они работали в замке или на полях - и Лин,
и Идо, и Кел... И юноша с серыми глазами и большим  подбородком.  Юноша,
достаточно безумный, чтобы поехать на повозке через море,  посчитав  это
своим долгом.
   Иное моргнула. Должно быть, дождь все же попал ей в глаза, хотя Юла и
стояла сзади, держа над ней кожаный зонт.
   Тетушка Кэйд была просто невозможна, она болтала с каждым, совершенно
забыв о времени.
   Капитану не помешало бы вымыться, но Иное была благодарна,  когда  он
прервал все эти бесконечные любезные прощания и объявил, что  они  могут
упустить прилив, если не отчалят сейчас же.
   Его корабль был еще грязнее, чем он  сам.  И  такой  маленький!  Иное
приподняла платье, стараясь не задеть  подолом  неприбранную  палубу,  и
задержала дыхание.
   - Откуда такая вонь? - спросила она в ужасе. Месяц дышать этим!
   - Трюмная вода! - хихикнула тетушка Кэйд. - Постарайся  не  запачкать
платье, дорогая.
   - Запачкать? - воскликнула Иное. - Да через несколько минут мы  будем
грязные, как свиньи!
   - Вот для этого мы и взяли в дорогу старую одежду, дорогая.
   Потом  ей  помогли  спуститься,  причем  довольно  бесцеремонно,   по
лестнице, в холодную отвратительную темноту.  Ее  каюта...  неужели  это
было предназначенное ей  жилье?  Просто  шкаф!  Иное  сорвала  с  головы
шляпку, и все равно едва могла стоять во весь рост.
   - И это моя каюта? - простонала она. - Здесь я должна жить  несколько
недель?
   - Наша каюта, дорогая. Не забудь, сюда поставят еще два сундука. И не
беспокойся, ты скоро привыкнешь.
   Затем вошел король. Капли в  глазах  уже  нельзя  было  бы  объяснить
дождем, а отца не хотелось расстраивать слезами.
   - Счастливого пути, моя родная! - Его голос звучал хрипло.
   Иное попыталась улыбнуться.
   - Это так интересно! Отец кивнул.
   - Тебе может показаться странным, но Кэйд хорошо о тебе  позаботится.
Надеюсь, старый  Краснегар  не  покажется  тебе  уж  очень  маленьким  и
скучным, когда ты вернешься!
   Иное сглотнула, но комок не пропал. Она должна была о многом спросить
его, она должна была сделать это еще давно, но не хотела, а  теперь  уже
не было времени.
   - Отец! - вырвалось у нее. - Ты действительно не хочешь  выдать  меня
за Анджилки?
   Они стояли так близко друг  к  другу  в  тесной  каюте,  что  ему  не
пришлось даже делать шага, чтобы обнять ее и крепко прижать к себ