- У нас проблемы, - сказал я. 
  - Да что ты говоришь? - фыркнул талисман. - Нельзя сказать, чтобы ты меня 
удивил. У вас вечно проблемы. И что на этот раз? 
  - Ключ от фараонова саркофага... 
   - В самом деле? И где же он? 
  - У тетки Чумы, а она вон в той могиле. 
  Талисман ехидно засеребрился. 
  - Как я понимаю, ты хотел бы достать этот ключ, не спрашивая у Чумы 
разрешения? 
  - Примерно. Ты очень четко все сформулировал, - признал я. 
  - Ты ждешь от меня универсального совета? Вот он: залепи Чуме глаза глиной, 
схвати ключ и беги со всех ног. 
  - И все? - поразился я. - Может, ты хотя бы уточнишь, куда бежать? 
  - Дурацкий вопрос. К Черному колодцу, разумеется. Только, по возможности, 
быстро. Впрочем, можешь бежать и медленно, если тебе, конечно, неважен 
результат. 
  - А если Чума меня поймает? 
  - Если поймает, значит я дал неправильный совет. Поверь, мне будет очень 
неловко. Возможно, мне даже впаяют выговор за профессиональное несоответствие. 
Впрочем, не думаю, что он будет строгим, - талисман зевнул и стал медленно 
тускнеть, погружаясь в сон. 
   
   

  Глава шестая. 

  ЧЕРНЫЙ КОЛОДЕЦ 

   
  Стоит на улице большая коробка, а 
  из нее страшный голос хрипит: 
  - Я Убивало-кровосос! Три дня не ел! 
  Вырвусь на свободу, выпью из вас всю кровь до капельки! 
  Испугались люди, вызвали войска, оцепили площадь. 
  Хрипит из коробки страшный голос: 
  - Я Убивало-Кровосос! Я почти уже вырвался! 
  Берегитесь, люди! Выпью из вас всю кровь! 
  Засуетились генералы, прикатили пушки, вызвали танки и саперов, 
  а сами в бомбоубежище спрятались. Открыли саперы коробку и видят: 
  в коробке микрофон, а на микрофоне сидит маленький комарик. 

  "Голос из коробки" 


  1. 


  Настя скрестила на груди руки. 
  - Этот талисман совсем спятил! Не собираешься же ты вырывать ключ у Чумы? - 
сказала она с возмущением. 
  - Угу, - пробурчал я, прикидывая расстояние от открытой могилы до дороги. - 
Ясное дело, не собираюсь. Кстати, что у тебя было в школе по физкультуре? 
  - Ничего. 
  - Как это ничего? 
  - У меня было освобождение. У меня бабушка - детский врач. 
  - Теперь у тебя не будет освобождения. На твоем месте я бы получше зашнуровал 
ботинки, - посоветовал я. 
  Чурилова с ужасом уставилась на меня. 
  - Чтооо-о? Неужели ты собираешься... 
  - Не шуми, а то Чума услышит... Я выхвачу ключ, и помчусь вон туда, по аллее. 
Примерно в середине аллеи большая площадка. На площадке - железный люк. Его при 
всем желании не пропустишь - справа и слева две виселицы. На каждой висит по 
висельнику. Запомни: что бы ни случилось нельзя разговаривать с висельниками и 
заглядывать им в глаза. Если они будут что-то предлагать: не слушай. Мы 
открываем люк и быстро спускаемся вниз. Едва ли Чума рискнет за нами туда 
сунуться. 
  - Хм... Откуда ты все это знаешь? 
  - Вурдик рассказал. Ты все запомнила? 
  Настя неуверенно кивнула. 
  - Не могу сказать, что все, но основную идею я точно ухватила. Не 
разговаривать с дядьками на столбах, не смотреть на них и открыть люк. Так? 
  - В самую точку! Открой люк и жди меня. Висельники тебя не тронут, если ты, 
разумеется, не сделаешь того, о чем я тебя предупредил. 
  Вопреки моим ожиданиям, Настя не стала ни спорить, ни плюхаться в обморок. Она 
пожала плечами и неохотно двинулась по аллее. 
  - Ну вот! - бормотала она на ходу. - Открыть люк. Так я и знала, что мне 
поручат что-нибудь в этом роде. Вечно я влипаю в истории. Еду на юг - заражаюсь 
краснухой. Катаюсь на велосипеде - ломаю палец на ноге. Возвращаюсь в автобусе 
из школы - разрезают сумочку. Даже выкини кто-нибудь из окна диван, я уверена, 
он точно спружинит о мою голову... И после этого я еще удивляюсь, что загремела 
в Потусторонний Мир! Ха, ха и еще раз ха! 
  Убедившись, что Чурилова отошла достаточно далеко, я лег на землю и быстро 
пополз к разрытой могиле. Поставив гробовую крышку стоймя, Чума неторопливо 
выбиралась наружу. 
  - Руки мои, цепляйтесь лучше. Пойду поброжу по кладбищу - может, отыщу кого 
разорвать. Правая рука, почему ты плохо цепляешься? - бормотала она. 
  - Я не могу лучше. Сама знаешь, хозяйка, у меня в ладони ключ от фараонова 
саркофага, - возразила рука. 
  - Я ты положи его на край могилы и поскорее вытаскивай меня наружу! - 
посоветовала Чума. 
  Дождавшись, пока рука положит ключ на край могилы, я высунулся из-за нагробья. 
Чума стояла ко мне боком. Я хорошо видел ее потемневшую щеку со следами 
разложения. Ключ тускло поблескивал на куче свежеразрытой земли. Не раздумывая 
больше, я схватил его и, не скрываясь, бросился бежать. Никогда еще мои ноги не 
казались мне такими тяжелыми и неуклюжими. Влажная земля пружинила, 
проскальзывала, налипала на ботинки. Тяжелый балахон сковывал движения, мешал. 
Мне чудилось, что я не бегу, а стою на месте. От шага до шага, казалось, 
проходила целая вечность. 
  Должно быть, ветка хрустнула у меня под ногами, потому что Чума повернулась в 
мою сторону. 
  - Уши-уши, что вы слышите? 
  - Мы слышим топот чьих-то ног. 
  - Глаза-глаза, что вы видите? 
  - Мы видим, как кто-то в белом балахоне схватил наш ключ и убегает. 
  - Что?! - взревела Чума. - Мервецам ключ не нужен. Значит, это человек! 
  - Я это давно чуял! - заявил вдруг ее нос. 
  - Почему же ты молчал? 
  - А меня никто не спрашивал. 
  - Ах ты, проклятый! Ты у меня за это поплатишься! - взвизгнула Чума и, оторвав 
нос, швырнула его в гроб. - Руки, схватите человека и верните мне ключ! Ноги, 
затопчите его! Зубы, растерайте! А я с желудком подожду в гробу. 
  На бегу я обернулся и увидел, как, зеленея в темноте, за мной с громким 
топотом гонятся костлявые ноги Чумы и ее тощие руки со скрюченными пальцами. 
Зубов ее я не видел, слышал лишь, как что-то свирепо щелкает у меня за спиной. 
Настигнув, зубы вцепились мне в плечо и рванули. Я упал. Веткий балахон треснул 
и слетел. Зубы, не разобрав, стали грызть его. 
  Я вскочил и бросился бежать, уже не оглядываясь. Теперь, когда я был без 
балахона, ничто больше не скрывало, что я человек. Кладбище ожило. Надгробья 
зашатались. Из-под земли стали высовываться руки мертвецов. 
  "Еда! Свежая еда! К нам пришла свежая еда!" - шипели они. 
  "Держите его! Это человек!" - грозно грохотали надгробия. 
  "Хватайте его! Разрывайте чужака!" - пищали, кидаясь мне в ноги, оградки. 
  Ноги Чумы, настигая, почти наступали мне на пятки. Руки неслись следом. 
Внезапно впереди выросли две раскачивающиеся виселицы. Удавленники, болтавшиеся 
на них, извивались, пытаясь соскочить с веревок. Их белые глаза, лишенные 
зрачков, пылали. 
  - Стой! Кто идет? - взревели они, щелкая зубами. 
  Я отлично знал, что разговаривать с ними нельзя, но мне уже было все равно. 
Мои преследователи почти настигли меня. Вс„, что мне оставалось - это выбрать 
для себя более приемлемый вид смерти. 
  - А ну расступись, тухляки! Я тетка Чума! - заорал я удавленникам. 
  Обе веревки разом лопнули. Висельники тяжело спрыгнули на землю. 
  - Не ходи сюда, тетка Чума! Колодец - наш! - взревели они, кидаясь ко мне. 
  В ту же минуту на площадку с топотом ворвались преследующие меня руки и ноги. 
Теперь все пути к отступлению были отрезаны. Ожидая, что меня сейчас разорвут, я 
закрыл глаза. Но прошла секунда, другая, третья, а я все еще был цел. Зато возле 
меня происходила какая-то возня. Кто-то копошился, рычал, грыз, наносил удары. 
  Решив полюбопытствовать, почему меня до сих пор не убили, я осторожно открыл 
глаза и обнаружил, что висельники остервенело сражаются с руками и ногами тетки 
Чумы, а те в свою очередь пинают и душат их. 
  Кто-то потянул меня за штанину. Вначале слегка, потом дернул сильнее. "Ну вот, 
и до меня очередь дошла!" - подумал я созерцательно. 
  - Кирилл! Кирилл! Что ты стоишь? Иди сюда! 
  Высунувшись по пояс из колодца, Настя нетерпеливо тянула меня за штанину. 
  - Не вздумай прыгать! Тут, между прочим, есть лестница. Если ты в таком шоке, 
что забыл, что это такое, то я поясню: это два железных столба с перекладинами, 
- сказала она. 
  Оглянувшись в последний раз на сражение, я обнаружил, что висельники 
постепенно берут верх над разборной моделью тетушки Чумы. Одна из ее рук уже 
лежала в полной отключке, другая тоже выглядела некозырно, зато ноги продолжали 
пинаться вовсю. К тому же, успев прикончить мой балахон, на помощь к ногами 
спешили зубы. 
  - Я должна тебе кое в чем признаться, - убито сказала Настя. 
  - В чем? Ты говорила с мертвяками? 
  - Откуда ты знаешь? - удивилась она. - Нет, не говорила. Я им подмигнула. У 
меня привычка такая. Иду, а мне голос из темноты: "Привет, красотка!" Я же не 
видела, что это висельники. Как раз очки протирала. 
  Я вздохнул. Чурилова была абсолютно в своем репертуаре. Только ее могло 
угораздить подмигнуть висельникам. 
  Цепляясь за холодные, лязгающие перекладины, я стал спускаться в люк. Настя 
лезла следом за мной, изредка восклицая: "Ой, я опять на что-то наступила!" - 
"Не на что-то, а мне на руку!" - шипел я всякий раз. - "Ой, извини!" - 
"Ничего... А-а!!! Опять! Ты вообще смотришь себе под ноги?" 
  Мы были, наверное, уже на середине колодца, когда крышка над нашими головами с 
грохотом захлопнулась. Звезды исчезли. 
  - Эй, я ничего не вижу! - растерянно пожаловалась Настя. - Сделай что-нибудь, 
пожалуйста! 
  - Что? - проворчал я. - Неужели ты думаешь, что если я скажу: "Включите свет: 
дышать темно и воздуха не видно!" то это что-то изменит? 
  Внезапно в колодце вспыхнул яркий синеватый свет, лившийся, казалось, из самих 
стен. 
  - Ну вот! - сказала Настя. - Можешь же, когда захочешь... 
  - А-аай! - взвыл я. 
  - Прости! Я опять на что-то наступила! 


  2. 


  Мы спускались уже минут десять и, казалось, конца и краю не будет этим 
ступенькам, когда моя нога вдруг зачерпнула пустоту. Взглянув вниз, я увидел 
бетонный пол и, разжав руки, спрыгнул. Настя тоже спрыгнула, сопроводив свой 
прыжок сразу двумя, нет, даже тремя поступками. Все три были совершенно в ее 
духе и вполне вписывались в общий рисунок ее характера: она взвизгнула, уронила 
очки и, приземляясь, слегка вывихнула ногу. Вам ее жалко, не правда ли? Тогда 
маленькое уточнение. Вы думаете, она вывихнула ногу себе? Как бы не так, она 
свалилась на меня и вывихнула ее м н е. 
  - Тебе больно? Я нечаянно! - воскликнула она. 
  Я молча и с выражением посмотрел на нее. Мне многое хотелось сказать, но 
ругать ее было бесполезно, тем более, что она искренно сожалела. 
  - Ладно, пока я еще жив, пошли искать этот палец, - проворчал я и, хромая, 
тронулся в путь. 
  Мы прошли с десяток метров, свернули налево, поднялись на несколько ступенек и 
замерли. Перед нами тянулся широкий коридор со множеством одинаковых дверей. В 
кадках росли кактусы с человеческими глазами. Таблички возле кактусов указывали: 
"ПОЛИВАТЬ ТОЛЬКО КРОВЬЮ!" 
  В стенах были ниши. В нишах стояли мраморные статуи. На их каменных лицах 
застыло страдание. Я понял, что этими статуями были те, кто попал в этот колодец 
до нас. Две ближайшие к нам ниши были пусты. Не успел я удивиться такому 
непорядку, как на стене проступили кровавые буквы: "ЗДЕСЬ БУДЕТЕ СТОЯТЬ ВЫ!" 
  - Спасибо, мы еще походим! - буркнул я, удивляясь, что все эти дешевые пугалки 
еще могут производить на меня впечатление. 
  - Что там написано? Спорю, что-нибудь полезное, - сказала Настя. 
  - Ты как всегда угадала. Написано: "Вы не дома! Вытирайте ноги!" - сказал я. 
  - Да? Какая странная надпись! - удивилась моя спутница и, доверчиво заморгав 
близорукими глазами, принялась вытирать ноги. 
  Прикинув длину коридора и количество дверей, я присвистнул. Этот коридорчик 
вполне можно было назвать коридором тысячи дверей. Если, разумеется, он уже так 
не назывался. 
  - И где мы будем искать палец? У тебя есть какие-нибудь идеи? Женская интуиция 
или что-нибудь в этом роде? - полюбопытствовал я, потирая вывихнутое колено. 
  Настя потерла две маленькие продавлинки в верхней части носа, оставленные 
очками. Я заметил, что она часто так делала. Убежден, эта привычка выработалась 
у нее еще на земле. Здесь, в Потустороннем мире новыми привычками не обзаводятся 
- это я обнаружил давно. 
  - Моя интуиция ушла на перерыв. Давай спросим у талисмана! - предложила она. 
  - Ну уж нет! Хватит с меня его советов. С меня и одного раза достаточно, - 
фыркнул я, вспомнив, как гнались за мной костлявые ноги тетки Чумы. 
  - "Хватит с меня его советов!" - передразнил талисман. - Ах ты свинтус 
неблагодарный! Ты вначале следуй советам, а потом лезь со своим остракизмом! 
Говорил я тебе: залепи ей глаза глиной. Ты меня послушал? 
  - Хорошо, хорошо! Сдаюсь! - сказал я. - Пусть будет так: ты умный, я дурак! 
Тогда скажи мне, дураку, за какой дверью указательный палец Красной Руки? 
  - Представления не имею, - хихикнул талисман. 
  - Как это не имеешь? 
  - А так: не имею и вс„! Я что похож на всезнайку? И вообще: вы не догадались 
меня спросить, как я себя чувствую? 
  - И как же ты себя чувствуешь? - озадачилась Настя. 
  - К твоему сведению, я порядком разряжен и еле ворочаю языком. Чтобы мы, 
талисманы, были в форме, за нами надо ухаживать, не жалея ни сил, ни времени. 
Тогда мы, в свою очередь, не будем экономить на хороших советах. А то порой 
даешь хороший совет, а самому жалко: зачем он ему, жуку навозному? За какие 
такие достоинства? 
  - Ладно, ладно, не жалуйся. Мы же не знали. И как за вами ухаживают? - 
примиряюще спросил я. 
  Полумесяц смягчился. 
  - Ну так и быть, скажу. Надо взять специально предназначенную для ухода за 
талисманами... - внезапно голос прервался. 
  - Эй, талисман! - заорал я. 
  Молчание. 
  - Талисман! Талисманчик, миленький! - крикнула Настя. 
  Молчание. 
  - Все ясно. Он окончательно разрядился. 
  - И что будем делать? 
  - А что тут сделаешь? Придется действовать наудачу. И имей в виду, что нам 
понадобится много удачи. Очень много. 
  - И куда мы пойдем? 
  Я огляделся. 
  - Туда! 
  - В первую же дверь? - удивилась Настя. 
  - А почему бы и нет? Иногда, когда хотят что-то спрятать, намеренно оставляют 
это на виду. 
  Я решительно подошел к двери и дернул ручку. 


  3. 


  В маленькой комнатке сидели два скелета - большой и маленький - и, склонившись 
над доской, играли в шахматы. Услышав, как открылась дверь, скелеты разом 
повернулись. 
  - Как вовремя они пришли, - прохрипел большой скелет. 
  - И, правда, вовремя. Нам как раз двух черепов для игры не хватает, - ответил 
маленький скелетик. 
  Он соскочил со стула и побежал к нам, выкрикивая: 
  - Отдайте свои черепа, пожалуйста! Нам нужны две пешечки! 
  - Эй-эй! Вы чего взбеленились, ребята? Мы ваши старые знакомые! Мы к вам в 
другой раз зайдем! - крикнул я, незаметно дергая дверь, чтобы унести ноги. Но 
вот беда - дверь, по закону подлости, не поддавалась. Похоже, в панике я не в ту 
сторону ее тянул. 
  - Отдай свой череп, девочка! Пап, она не отдает! Она вредная и жадная! Пап, 
скажи ей, чтобы отдала! - пищал маленький стелетик, приплясывая рядом с Настей. 
  - Нехорошо быть жадной! Сейчас я заставлю ее поделиться, - большой скелет стал 
медленно подниматься из-за стола. 
  Спасаясь от маленького скелета, Настя нечаянно опрокинула стол. Черепа, из 
которых были сделаны фигуры, щелкая зубами, запрыгали к нам. 
  - Она поломала нашу доску! Мы играли эту партию сто лет! - закричал маленький 
скелетик. 
  - Не волнуйся, сынок. Мы их сейчас убьем, - успокоил его большой скелет. 
  Настя оглушительно взвизгнула. Оба скелета от неожиданности отшатнулись. 
  - Если вы от меня не отстанете, я крикну вам то, что крикнул мне папа, когда я 
случайно заехала молотком ему по ногтю! - пригрозила Настя. 
  - И что же он крикнул? - заинтересовался большой скелет. 
  - Он крикнул: "Чеши отсюда, пока я добрый!" - завопила девочка. 
  Наконец мне удалось повернуть ручку. Мы с Настей выскочили в коридор и, 
опасаясь, что скелеты погонятся за нами, распахнули дверь в следующую комнату. 
  - Уф-ф! Кажется, убежали. Похоже, здесь никого нет! - с облегчением сказала 
Настя. 
  Я огляделся. Эта комната была круглой, с пестренькими обоями, украшенными 
маленькими хорошенькими костедробилочками. Так называемый дизайн а ля морт, 
распространившийся в Потустороннем мире с легкой руки Красной Руки, да простят 
мне этот каламбур. 
  - Бывает же такое везение! - согласился я. 
  Внезапно за нашей спиной с грохотом опустилась решетка, отрезав нас от двери. 
Послышался зловещий хохот. 


  4. 


  Из небольшой отдушины в стене выплыли две тени - сизая и зеленая. У сизой тени 
был квадратный рот, у зеленой - рот с зазубринами. 
  - Сестра, у нас гости! - сказала сизая тень. 
  - Теперь порезвимся! Напугаем им до смерти! - щелкнула зазубринами зеленая 
тень. 
  Зеленая тень растеклась по полу и превратилась в людоеда с треугольными 
зубами. В руках у него блестел здоровенный вертел. Выставив вертел перед собой, 
людоед стал надвигаться на нас. 
  - Я буду дэлать из вас шалык-машлык, панимаэшь? - рычал он с акцентом. 
  Мы с Настей попятились и уперлись в решетку. Из решетки выпрыгнули кожаные 
ремни и захлестнули нас. Мгновение - и мы связаны так крепко, что можем вращать 
только глазами. 
  - Убэжать хотели? От мэня не убэжишь! Шашлык-машлык, панимаэшь! - захохотал 
людоед. 
  Сизая тень с квадратным ртом ударилась об пол и превратилась в огромную 
куриную голову. У куриной головы были гигантские ноги со шпорами, отточенными 
как хирургические скальпели. Голова подпрыгнула, взмахнула шпорой и отрубила 
людоеду руку с ножом. 
  Рука упала на пол и превратилась в извивающуюся змею. Змея свернулась в 
кольцо, надулась и плюнула в куриную голову ядом. Куриная голова щелкнула клювом 
и превратилась в прыгающую мясорубку. Мясорубка накинулась на змею и сделала из 
нее фарш. От змеи остался только кусочек хвоста. Кусочек хвоста стал извиваться, 
разрастаться и превратился в чудовищную челюсть с панцирем, как у улитки. 
Челюсть накинулась на мясорубку и проглотила ее. 
  От мясорубки остался только крошечный винтик. Этот крошечный винтик 
превратился в гигантского черного муравья. Гигантский муравей схватил 
челюсть-улитку и стал разбивать ей панцирь об стенку. 
  Из разбитого панциря высунулось зеленое щупальце и замахало белым платком. 
  - Это нечестно, сестрица! Мы же договаривались сражаться понарошку! - 
заверещала зеленая тень. 
  - Прости, сестрица, я увлеклась! Я не должна была бить тебя об стену, ведь мы 
семья. 
  - Семь "ты"? Вот так наглость! - закричало зеленое привидение и проглотило 
сизое привидение. Сизая тень выплыла у нее через спину и проглотила зеленую 
тень. 
  - Ладно, сестрица! Давай мириться! - сказала сизая тень. 
  - Давай! 
  - А в знак примирения обменяемся ртами. Согласна? Ты отдашь мне свой с 
зазубринами, а я тебе свой квадратный. 
  Привидения обменялись ртами и с грозными завываниями принялись летать по 
комнате. 
  - Что-то мне не нравится квадратный рот! - сказала зеленая тень. 
  - А мне не нравится с зазубринами. Давай обратно меняться! - предложила сизая, 
и они вновь обменялись ртами. 
  - Сколько ни менялись, а при своем остались! Ладно, сестрица, пойдем спать! - 
удивленно сказали привидения и, зевнув, стали протискиваться обратно в отдушину. 

  - Эй, а ремни?! Развяжите нас! - завопил я. 
  - Лет через сто, как проснемся, развяжем! - пообещала сизая тень. 
  - Нам не через сто! Нам сейчас надо. 
  - А мне сейчас лень. Я устала, - сказала сизая тень. 
  - Тогда я буду кричать и мешать вам спать! - пригрозил я. 
  - Вот наглый человечишка! Ну так и быть, ступайте! Если выберешься из колодца, 
приходи лет через сто - еще поиграем, - сказала зеленая тень. 
  Я промолчал, не став обещать, что приду. Привидения при всей своей внешней 
легкомысленности - существа серьезные. Если им кто-то что-то пообещает, то 
хочешь не хочешь придется выполнять или такое проклятие на