Он не поднял головы:
     - Мне интересно знать, что ловит она. Лорна из  тех  женщин,  которые
могут заполучить любого мужчину, кого захотят.
     - Ты полагаешь, что меня она не может захотеть?
     Тинклеры начали диссонировать. Ли  провел  по  ним  пальцем,  как  бы
успокаивая:
     - Что ты ей можешь  дать  такого,  чего  нет  у  сотни  других  более
сильных, умных и здоровых мужчин? Он был прав, и  несмотря  на  смягчающий
тон, его слова обожгли меня. Я услышал агрессивную ноту в своем голосе, но
не попытался скрыть ее.
     - Это - одинокая женщина.  Ее  муж  все  свое  время  посвящает  игре
"власть в тени трона", а  возвращаясь  домой,  он  только  и  делает,  что
отыскивает ее ошибки и ругает за них. Одинокие часто влюбляются в людей  в
благодарность за то, что они их любят.
     - Она не влюблена, - ответил он серьезно. - Посмотри объективно. Я не
хочу сказать, что наивность - всего лишь поза, только  поверхностный  слой
ее души. Когда-нибудь ты увидишь нечто совершенно иное в ее глазах, темное
и страшное. Если же ты сейчас ей нужен, то не ради себя самого.
     Поднимающийся визг кристаллов действовал мне на нервы. Я  раздраженно
стиснул зубы:
     - Поскольку твои сексуальные  убеждения  не  допускают  любовь  между
мужчиной и женщиной, тебе не следует давать советы.
     Он глубоко вздохнул:
     - Я не хочу видеть тебя несчастным.
     - Прекрасно. Я не нуждаюсь в твоей заботе  и  не  смей  лезть  в  мою
личную жизнь!
     - Пожалуйста, потише. Я не смогу  закончить  группу,  если  кристаллы
будут так выть.
     "Болван!" - подумал я. "Его планы расстроены, вот он и бесится."
     Проводить время с Лорной становилось все приятнее. Составляя  группы,
она смеялась и подпевала кристаллам.  Больше  всего  ее  увлекала  высадка
живых кристаллов с неповрежденными корнями в песок. Они жили дольше, и это
заинтересовало ее.
     - Они, как миниатюрные  сады,  -  заметила  она  однажды.  -  Неужели
настоящие сады действительно невозможны?
     - Вы непременно хотите устроить сад? Боюсь, это нереально.  Вспомните
банкет у миссис Джордж. Представьте себе все то же самое,  увеличенное  во
много раз.
     Она вздохнула:
     - было бы так красиво.
     Указательным пальцем она вырыла маленькую ямку в песке.
     - Можно же как-нибудь контролировать силу их реакции. Вы  пользуетесь
несбалансированным раствором для  минорных  хоров,  поющих  на  похоронах.
Нельзя ли нечто подобное подобрать для снижения их чувствительности?
     Я согласился:
     - Вполне возможно. - Чем больше я думал об этом, тем сильнее эта идея
занимала меня. Если мне  удастся  уменьшить  их  восприимчивость,  "кошмар
Джорджей" никогда не повторится.
     - Черт побери, хотелось бы мне выкроить время для исследований. Глаза
Лорны заблестели как темный обсидиан:
     - У меня все время свободное. Я выделил ей одну  секции  в  кабинете.
Она заполнила ее кристаллами, сидящими  в  чашках  с  песком,  пропитанным
питательным раствором. Любопытство заставляло меня заглядывать к ней почти
каждый день. Звуки  становились  все  более  странными.  Каждые  4-5  дней
настроение Лорны менялось. Оно было то бодрым, то  безнадежным.  Я  решил,
что лучше не расспрашивать ее, а ждать, когда она сама захочет  рассказать
мне о своих успехах. Прошло несколько недель.  Я  сидел,  сосредоточившись
над книгой, когда вдруг почувствовал, как волосы  на  моей  голове  встали
дыбом. Из лаборатории доносился страшный вой. Я кинулся туда, не зная  что
думать. Может быть, система охлаждения вышла из строя?
     Лорна раскачивалась из стороны в  сторону,  пытаясь  содрать  с  себя
кислородную маску. Задыхаясь, она бросилась ко мне, спрятав лицо  на  моей
груди. Естественно, я не мог не обнять ее.
     - Лорна, что случилось? Ты ранена? - спросил я.
     Неожиданно она откинулась назад и рассмеялась:
     - Они сидят тихо. Все остальные  сходят  с  ума,  когда  я  скрежещу,
визжу, трещу, а голубые сидят тихо.
     Звук постепенно затухал, сливаясь с вибрантами и дискретными  тонами.
Через  открытую  дверь  я  видел  рабочий  стол,  уставленный  лотками   с
кристаллами. Отдельно от других стоял лоток с голубыми.
     - Тебе  удалось  снизить  порог  их  чувствительности?  -  спросил  я
недоверчиво.
     - Не  совсем.  Они  потихоньку  ворчат.  В  саду  их  Ворчание  будет
раздражать, но вреда не принесет, - ответила она.
     Ее глаза светились триумфом.
     - Что ты сделала?
     - снизила концентрацию  магния,  -  она  приподнялась  на  цыпочки  и
поцеловала меня. - Когда ты займешься моим садом?
     - мы начали на  следующий  же  день  с  подробного  изучения  схем  и
фотографий сада Далриа. Пока  рабочие  готовили  лежбища,  а  электронщики
устанавливали купола  и  системы  жизнеобеспечения  по  моим  чертежам,  а
занялся дизайном групп.
     У нас было очень  много  работы  в  питомнике,  поэтому  саду  я  мог
выделить время только ночью.  По  вечерам  лаборатория  была  единственной
освященной комнатой во всем здании. Даже панели с солнечными  батареями  в
вивариуме были темны. Без света кристаллы теряют свою активность.  Странно
было, входя в вивариум и слышать лишь низкий гул системы охлаждения. Когда
же я выносил их на  свет  в  лабораторию,  они  глухо  ворчали,  как-будто
ругаясь, что их зря разбудили. Потом восстанавливался их нормальный голос.
     Каждую ночь из темноты, в полом одиночестве я вызывал  в  воображении
образ Лорны Далриадиан. Я старательно вспоминал каждую деталь -  интонации
ее голоса, смех, жесты, как меняется цвет глаз  -  пытаясь  описать  ее  с
помощью  голосов  кристаллов  и  их  расцветок.  Я  избегал   всего,   что
ассоциировалось с грубостью,  тяжестью,  неподвижностью,  -  только  яркие
цвета, чистые и  веселые,  танцующие  звуки.  В  качестве  фона  я  выбрал
нежнейшие  мелодии  тинклеров,  перезвоны  колокольчиков  и   нашептывание
вибрантов.
     Закончив очередное лежбище, я отмечал его позицию  и  тип  на  плане,
сделанном  в  натуральную  величину.  Лорна  отказалась   смотреть   немую
безголосую схему:
     - Я лучше подожду, когда все будет готово.
     Мне важно было узнать мнение Ли, но он  казался  равнодушным  к  моей
работе, а я не хотел спрашивать его после нашего разговора.
     Составив последнюю секцию, я завалился спать со  спокойной  душой.  И
проспал все следующее утро. Когда-же  наконец  появился  в  питомнике,  Ли
сообщил, что Лорна звонила предупредить о своем отъезде.
     - Муж уехал по делам из города и взял ее с собой.
     Я остолбенел. Уехала из города? Когда надо начинать высадку? Как  она
могла?
     Ли сказала, не поднимая головы:
     - Она - его жена,  -  он  словно  прочитал  мои  мысли.  -  Она  была
счастлива, как новобрачная.
     Я не мог поверить. За всю их совместную  жизнь  Питер  Далриадиан  не
подарил ей ни одной счастливой минуты. Ли просто хотел отомстить мне.
     Он продолжал:
     - Она просила передать тебе, что надеется увидеть сад готовым,  когда
вернется.
     Он помедлил.
     - Я просмотрел диаграммы.
     Только тогда я заметил разложенные на столе схемы.
     - Что ты думаешь об этом?
     - Это - портрет Лорны. Я не прав?
     - Как ты догадался?
     - Все очень прозрачно. Нельзя не  понять.  И  гораздо  лучше,  чем  я
думал. Наверное только Сирены могут точно  передать  ее  облик.  Когда  ты
хочешь начать высадку?
     За несколько следующих дней мы обслужили подписчиков и  предупредили,
что временно не принимаем заказы. Потом закрыли вход в вивариум  с  улицы,
чтобы никто не мешал работе над садом.
     Высадка сада - очень утомительно, кропотливое занятие. Надо по номеру
на пузырьке определить положение кристалле на диаграмме, перенести его  на
постоянное лежбище под купол через специальное отверстие  -  люк  доступа.
Это сложно сделать, потому  что  люк  маленький,  так  как  он  не  должен
пропускать под купол воздух. Каждое лежбище состояло из  нескольких  дюжин
кристаллов и отделочного материала - досок, обсидиана и песчаника. Посадка
могла занять целый день. В самые удачные дни нам  удавалось  закончить  не
больше двух лежбищ. Почти двое суток  ушло  на  одно  длинное  и  узкое  с
четырьмя ликами.
     Мы медленно продвигались к завершению, но  чувствовали  при  этом  не
усталость, а наоборот прилив энергии. Окружавшее нас в первые дни молчание
сменилось музыкой целого оркестра  Сирен,  число  инструментов  в  котором
увеличивалось с каждым днем.
     Пустующие   пьедесталы,    центры    фонтанов    заполняли    изящные
сонатропические  статуи.  Они  слегка  вибрировали,  резонируя  с   пением
кристаллов.
     Вдоль дорожек и на ступенях  террас  были  расставлены  скамейки.  На
наших глазах сад из чертежа превращался в блестящую реальность.
     Мне не верилось, что это моя работа. Я не ожидал такого.  Звуки  были
гораздо богаче тех, что я проектировал.
     - Хорошо? - недоверчиво  спросил  я,  стоя  рядом  с  Ли  на  верхней
террасе, рассматривая сад. Он усмехнулся.
     - Завтра мы закончим последнее лежбище, - продолжал я. - На следующей
неделе,
     Повернувшись к дому, я случайно задел пьедестал статуи и  едва  успел
поддержать ее. Она качнулась, но не упала.
     - На следующей неделе Лорне будет дома, - закончил я.


     Мы договорились, что я покажу ей сад. Около дома она  удостоила  меня
лишь коротким приветствием, хотя глаза  ее  сияли,  как  солнце  и  пальцы
крепко сжали мою руку.
     Мы бродили по дорожкам, поднимались по  ступеням,  останавливались  у
фонтанов и статуй. Вокруг нас  звучали  голоса  сирен.  Мягкие  задумчивые
звуки хоров плавно  переходили  в  журчание.  Шум  фонтанов  смешивался  с
перезвонами тинклеров. В саду стоял колокольный звон. Лорна шла молча. Она
не произнесла ни слова, пока мы не поднялись на верхнюю террасу.  Там  она
прошептала: "О, Мишель..." Взглянув на  меня,  она  робко  коснулась  моей
щеки: "Это чудесно."
     Я снова тонул в ее бездонных глазах,  в  калейдоскопе  их  цветов.  В
глубине сияние исчезало - они становились неожиданно холодными и  пустыми.
Какое-то таинственное, чуть  красноватое  свечение  проступало  сквозь  их
темноту. Это отрезвило меня.
     - Я чуть не разбил одну статую, - вырвалось у меня. Мой голос  звучал
неуверенно. - Тебе следует после закрепить их. - Конечно,  Мишель,  -  Она
опустила голову мне на  грудь.  -  Мне  часто  снился  будущий  сад.  Я  и
представить не могла, что это будет так замечательно.
     Я обнял ее.
     - Ты вдохновляла меня.
     Она рассмеялась. От ее смеха у меня потеплело в груди. Она  прижалась
ко мне. Восторг охватил меня.
     - У нас будет  настоящая  выставка,  Мишель.  Я  приглашу  сюда  всех
известных критиков.
     - В этом нет необходимости, дорогая.
     - Она взглянула не меня. - Ты разве не хочешь, чтобы о твоем  таланте
узнали все?
     - Нет. Я делал этот сад только для тебя одной. Я сделал его,  потому,
что я... - спохватившись, я замолчал. "Кто я такой, чтобы объясняться ей в
любви?" - подумал я. "А почему нет? Кто еще может сделать ее счастливой?"
     - Лорна, - произнес я, собравшись с духом, - я люблю тебя.
     В ее глазах засветилось что-то непонятное. В этот момент мы  услышали
мужской голос: "Лорна!" - я отпрыгнул назад, как будто меня ударило током.


     - Чем ты занимаешься?
     Мы оглянулись и увидели в дверях мужчину. Я узнал его по  фотографиям
- слабо различимая фигура всегда на заднем плане.
     - Привет, Питер, - откликнулась Лорна.
     Никогда раньше я не слышал таких резких нот в ее голосе.
     - Это - Мишель Тимон. - представила меня. - Он показывал мне сад.
     - Тимон? - Далриадиан подался вперед, неприязненно разглядывая  меня.
- Про которого ты все время болтаешь? Я  думал,  Тимон  -  тот  хлыщ,  что
работает в питомнике.
     - Как тебе такое могло прийти в голову?
     - С твоих слов, - раздраженно перебил он. - Если бы я знал, что Тимон
- нормальный мужчина, то не позволил  торчать  здесь  неделями.  Тебе  это
прекрасно известно. Ты обманула меня. Почему?
     - Мистер Далриадиан, - снова вмешался я.
     - Вас не спрашивают. Я разговариваю со своей женой.
     Она спокойно ответила ему:
     - Я не сделала  ничего  дурного,  Питер.  Все  могут  подтвердить,  я
говорила правду.
     - Подтвердить? - он запнулся на слове. - Ты приготовила свидетелей?
     - Мистер Далриадиан, - снова вмешался я.
     На этот раз меня остановила Лорна. Взяв за руку, она сказала:
     - Ты лучше уйди, мы разберемся сами.
     - Пока я не позволю, он не двинется с места, - прорычал Далриадиан.
     Она повысила голос:
     - Питер, ты делаешь из себя идиота.
     - До сих пор этим занималась ты.
     Она отошла в сторону. Чтобы видеть ее, ему  пришлось  повернуться  ко
мне спиной. Лорна махнула несколько раз рукой по направлению к  выходу.  Я
стоял неподвижно. Ее движения стали энергичнее. Наверное, она уже привыкла
к подобным сценам, подумал я и нехотя пошел из сада.
     Звуки их  голосов  преследовали  меня  до  грузовика,  на  котором  я
приехал. Забравшись в него, я услышал, что  число  подпевающих  им  Сирен,
увеличилось. Значит, Лорна с мужем прошли вглубь  сада.  До  меня  донесся
низкий жалобный  вой,  подтвердивший  догадку.  Кристаллы  реагировали  на
возбужденные голоса спорящих.
     С чувством облегчения я  завел  грузовик:  визги  Сирен  заставят  их
успокоиться и замолчать.
     Дорога Лиры змеей извивалась  по  склону  горы.  В  одном  месте  она
убегала обратно по собственному  следу,  открывая  вид  на  террасу  прямо
напротив  Далриа.  Оттуда  можно  было  видеть  большую  часть   сада.   Я
остановился и стал наблюдать за Далриадианами.
     Они  еще  ругались.  Лорна  стояла  посреди  дорожки,  высоко  подняв
подбородок. На таком расстоянии я не мог увидеть ее лицо, но вся  ее  поза
выражала откровенное непослушание. Муж угрожающе возвышался  над  ней.  Он
схватил ее за плечи. Она, протестуя, покачала  головой.  Далриадиан  начал
трясти ее. Неожиданно Лорна вырвалась и бросилась бежать вверх по ступеням
к дому. Одним прыжком он догнал  ее,  но  поймать  не  смог;  остановился,
прислонившись к пьедесталу статуи, и погрозил ей вслед кулаком.
     Лорна исчезла в доме, некоторое время он смотрел в ее сторону,  потом
оглянулся  на  спрятанные  в  куполах  кристаллы,  закрыл  уши  руками.  Я
представил как подействовало на  его  возбужденную  психику  пение  Сирен.
Сжимая кулаки, Далриадиан сделал несколько  шагов  к  ближайшему  лежбищу.
Вдруг он остановился, вернулся назад к статуе и обхватил ее обеими руками.
     - Нет! - я знал, что он не мог меня услышать, но все же кричал. -  Не
надо!
     Он раскачивал статую в разные стороны,  купол,  установленный  на  ее
вершине, упал и разбился вдребезги. Не отпуская ее, Далриадиан  повернулся
к следующему лежбищу.
     Проклиная свое бессилие, я сжал рулевое колесо.
     Это случилось прежде, чем он нанес первый удар. Он застыл  на  месте.
Отпустил свое орудие, схватился за голову. Со своего  места  я  не  слышал
скрежета, предсмертного воя сгорающих Сирен. Держась за голову, Далриадиан
побежал  по  кругу,  споткнулся,  упал,  судорожно   подергиваясь.   Через
несколько секунд затих. Издаваемые разрушенным лежбищем  звуки  заставляли
вздрагивать упавшую на песок статую.
     Я завел грузовик  и,  с  трудом  развернувшись,  отправился  назад  в
Далриа.
     Он, конечно, был мертв. Я был уверен в этом прежде, чем дотронулся до
него.  Одно  силиковиталовое  лежбище  погибло.  Остальные  тихо  напевали
вокруг,  забыв  о  своем  раздражении,  как  только  причина  исчезла.   Я
наклонился к Питеру Далриадиану, пощупал его запястье,  и  медленно  начал
подниматься к дому.
     Когда вышел на верхнюю террасу, мое внимание привлекло движение  штор
в верхнем окне. Присмотревшись, я разглядел  лицо  Лорны  в  глубине.  Мне
хотелось удержать ее, но из окна нельзя было не увидеть тело.  Не  замечая
меня, она посмотрела вниз в сад. Я сочувствующе закусил губу, ожидая,  как
болезненно исказится ее лицо.
     Но ни боль, ни горе не отразились на нем. Напротив она улыбалась.
     Что-то липкое и холодное вползло в меня, поднялось от ног к животу, и
его лапа с острыми когтями сжала мне сердце.
     Шторы задернулись. Я продолжал смотреть на окно, не в силах  поверить
собственным глазам; теперь все стало на свои места - ее интерес к  Сиренам
после случая с подругой, изучение  порогов  их  чувствительности,  желание
иметь непременно сад, статуи, не закрепленные на пьедесталах. Выбрано было
и место на террасе, чтобы ее вспыльчивый муж мог нас  хорошо  видеть.  Все
очень тщательно продуманно. Кто из судебных обвинителей осмелится заявить,
что Лорна Далриадиан виновна в смерти своего мужа Питера?
     Сколько же было в ней лжи? Чувствовала она что-нибудь, кроме  желания
быстрее осуществить свой план?
     Я должен пойти к ней:  она  все  объяснит,  успокоит  взглядом  своих
бездонных, золотых глаз.
     Противоречия разрывали меня.
     В саду пели Сирены. Слушая их, Я вспомнил, что ее  глаза  могут  быть
темными и пустыми. Собрав последние остатки воли, зажимая пальцами уши,  я
бросился вон из сада.




                                 Ли КИЛЛОУ

                              РАЗДЕЛЕННЫЙ ДОМ


     Аманда Гейл и Селена Рэнделл приехали в  Эвентин  во  время  осеннего
затишья, когда последние летние постояльцы  вернулись  к  своей  работе  в
город или же последовали за солнцем  на  юг,  а  время  любителей  зимнего
отдыха с лыжами и коньками еще не наступило. В Эвентине едва  заметили  их
приезд и, если бы моя девушка не уехала  на  этюды  с  художниками,  я  бы
обратил на них внимания не больше, чем на обычных клиентов. Теперь я часто
не сплю по ночам, жалея, что она не выбрала другого агента по недвижимости
или другое время посещения Эвентина. Но, к несчастью, в эту унылую  осень,
когда Аманда появилась в моей конторе, я был совсем один.
     - Мэттью Гордон, - спросила  она  мягким,  нерешительным  голосом.  Я
запомнил  этот  голос  по  последним  выборам,   воспевающим   сенаторские
добродетели ее отца.
     - Я - Аманда Гейл. Вы получили мою телеграмму?
     - Да, - кивнул я. Я узнал ее по фотографиям, но ни  одна  из  них  не
могла изобразить ту, что стояла передо мной. Во-первых, она была выше, чем
я думал - почти моего роста. Но не это главное - ее  лицо  светилось,  что
придавало ей  сходство  с  мадонной  эпохи  возрождения.  Это  впечатление
усиливали  медные  волосы,  уложенные  в  высокую  прическу,  и  платье  с
завышенной талией, какие носили во времена Регентства.
     - У Вас большая свита?
     - Я приехала одна.
     Сквозь ресницы я разглядел теплый блеск ее золотых глаз.
     Я снова кивнул, но мне было  непонятно,  каким  образом  Аманда  Гейл
может считать себя одиноко.  Скандальный  развод  ее  родителей  -  бывшей
олимпийской бегуньи Маргот Рэнделл и  сенатора  Чарльза  Гейла  не  только
искалечил детство Аманды, но и повредил ее психику. Пять лет назад,  когда
Маргот погибла  в  авиакатастрофе,  и  Аманда  вынуждена  была  все  время
проводить в Вашингтоне, выяснилось, что в Аманде Гейл жили два человека  -
Аманда Гейл и другой, называющий себя  Селеной  Рэнделл.  Это  открытие  и
решение оставить все как  есть  сделали  их  любимым  объектом  сплетен  и
пересудов.
     - Сенатор Моран сказал, что я могу жить здесь инкогнито. Это  правда?
- спросила Аманда.
     -  Совершенно  верно.  У  нас  слишком  много  богатых  и   известных
посетителей. Отелей и общественного транспорта у нас нет. Кабельный  поезд
из Гэйтсайда - единственная связь с внешним миром. Есть, правда, самолеты.
Но они все стоят на  частных  аэродромах  своих  владельцев.  Так  что  ни
репортерам, ни просто любителям скандальных историй сюда не добраться.
     Она  улыбнулась:
     - Замечательно.
     Улыбка  тоже  была  замечательной.  Исходящее  от  нее  сияние  стало
ослепит