оловы  мужчин,  что  она  никогда  не  сочтет
виновным в преступлении Гарри Коттона, а также никакого  другого  человека
до тех пор, пока суду штата Калифорния не представят труп упомянутой Бонни
Темпест.
     Харт пытался найти  обоснование  точки  зрения  молодой  женщины.  Он
попытался воссоздать  в  памяти  все  наиболее  важные  моменты  судебного
процесса. Несмотря на отчаянное сопротивление  защиты,  обвинению  удалось
доказать тот  факт,  что  предприятие  Коттона  по  борьбе  с  вредителями
обанкротилось уже пять лет тому назад и что с этого  времени  тот  находил
большую часть  средств  благодаря  тому,  что  обхаживал  богатых  женщин,
поскольку его внешний вид и манеры весьма существенно помогали ему в этом.
Коттон признал, что они  вовсю  веселились  в  течение  трех  дней  и  что
напоследок они отправились на яхту. Он также признал, что находился с  ней
в каюте и смутно помнил причину ссоры. Однако, он  не  мог  объяснить,  по
какой причине на полу каюты была найдена  одежда,  пропитанная  кровью  ее
группы, в том числе нижнее белье, и часть зубного протеза,  о  котором  не
знал  даже  ее   супруг.   Кроме   того,   по   утверждению   полицейского
патологоанатома, крови было вполне достаточно,  чтобы  говорить  о  смерти
этой женщины. Не мог Коттон  объяснить  отсутствие  ножа  с  перламутровой
ручкой, который, по  показаниям  стюарда,  находился  в  каюте,  когда  он
последний раз видел миссис Диринг.
     Коттон защищался, говоря, что, когда он проснулся, в каюте никого  не
было и что он увидел пол пропитанный кровью, что иллюминатор был открыт  и
что он, в конце концов, нигде не нашел миссис Диринг и поэтому был охвачен
паникой. Так как у него не было средств, чтобы осуществить  свое  бегство,
он взял драгоценности Бонни и попросил одного из  членов  команды  отвезти
его на берег.
     - Я  ее  не  убивал!  -  уверял  он  судей,  находясь  на  месте  для
свидетелей. - Я только помню, что дал  ей  пару  пощечин,  но  не  убивал.
Должно быть, это сделал тот, кто проник в каюту через иллюминатор.
     Харт нашел это объяснение в какой-то степени забавным. Он убедился  в
этом, прочитав копию  допроса  команды  яхты.  Все  они  показали,  что  в
промежуток времени между появлением мистера Коттона  и  миссис  Диринг  на
борту и поспешным отъездом Коттона  обратно  на  берег  на  борт  яхты  не
поднимался ни один человек. Кроме того,  один  из  матросов  показал,  что
Коттон открыл дверь каюты с предохранительной  цепочкой.  Стюард  добавил,
что когда миссис Диринг приводила с собой мужчину,  она  всегда  закрывала
дверь на эту цепочку.
     Харт заметил, что один из присяжных,  крупный  владелец  лесопильного
завода, человек с красным лицом по имени Меррилл, перестал расхаживать  по
комнате и тоже смотрел в окно.
     - Хотел бы я знать, как закончился баскетбольный матч, - вздохнул он.
     - Я тоже, - проронил Харт и убрал платок в карман.
     Меррилл повернул голову и кинул кислый взгляд на миссис Слэгл.
     - Последняя игра сезона, у меня было два билета на первый ряд.
     - Не повезло, - сочувственно произнес Харт.
     - Вы знаете, - заметил старый Джилмор без всякого вступления,  -  что
это первый день, когда я не смог отправиться на рыбную ловлю в Лонг-Бич.
     Чтобы не слышать различных реплик, Харт вынул из кармана  рецептурный
блокнот и на листке бумаги подсчитал, во сколько ему обошлось двухмесячное
пребывание в суде. Получилась изрядная сумма. Если упрямая миссис Слэгл  и
дальше будет упорствовать, то этот процесс обойдется ему намного дороже. В
конечном счете выяснится, что присяжные не могут придти к единому  мнению,
и все придется начинать сначала.
     Повинуясь внутреннему побуждению, Харт подсел  к  миссис  Слэгл  и  в
течение  пятнадцати  минут  пытался  изменить  ее  мнение.  Постепенно  ее
меленький подбородок порастерял жесткие черты и  начал  подпрыгивать.  Она
тихонько плакала и чуть заметно кивала головой на слова Харта. В это время
служитель из суда открыл дверь комнаты присяжных и спросил присутствующих,
не хотят ли они на сегодня закончить и отправиться в отель.
     Харт несколько секунд смотрел на молодую женщину, а потом предложил:
     - Давайте проголосуем еще раз?
     Это оказалось сделать очень просто. Как показал подсчет  голосов,  на
этот  раз  было  единогласие.  Гарри  Коттон  был   признан   виновным   в
предумышленном убийстве и приговорен к смерти в газовой камере.
     И  настроение  присяжных  сразу  же  изменилось.   Исчезли   гнетущее
напряжение и атмосфера. Словно легкий морской  бриз  повеял  в  помещении,
прорвавшись в окно. Присяжные заулыбались и начали похлопывать друг  друга
по плечу. Только Харт и миссис Слэгл не участвовали в этом.
     Пока они ждали, когда известят об этом судью и пока  заключенного  не
введут в зал суда, Меррилл отвел Харта в сторону.
     - Как вам это удалось? -  радостно  поинтересовался  он.  -  Как  вам
удалось заставить ее изменить мнение? Что вы ей сказали?
     Но Харт вовсе не был рад своему успеху. Психологический трюк, который
он применил, оставил в нем самом неприятное чувство. Дело в  том,  что  он
атаковал ее в самое уязвимое место.
     - Я  только  напомнил  ей,  -  спокойно  сообщил  он,  -  что  завтра
начинаются занятия в школе и что для матерей это  одно  из  самых  больших
радостей в жизни - провожать детей в школу в первый  день  занятий.  -  Он
пожал плечами. - У нее двойняшки, которые завтра пойдут в школу  в  первый
раз. И мне кажется, что мне удалось убедить ее в том,  что  такая  грязная
потаскушка и ее убийца не заслуживают того, чтобы ради них  отказаться  от
своих почетных материнских обязанностей.
     Меррилл хихикнул.
     - У меня самого трое детей и я понимаю, что вы имеете ввиду. Да, удар
был нанесен верный. Только не понимаю, почему это вас  огорчает?  Владелец
аптеки - это достойный уважения  человек.  Вы  отсутствовали  у  себя  два
месяца, так что по моему разумению, вы всей душой жаждете вернуться домой.
     - Так оно и есть, - уверил его Харт, - но тем  не  менее  я  не  могу
отделаться от одной мысли.
     - От какой?
     -  Трупа  ведь  действительно  до  сих  пор  не  нашли.   Какими   бы
впечатляющими не были поступки, действия и основанные на них предположения
и выводы должны основываться на вещественных доказательствах. Вот ведь что
получается... А что, если миссис Слэгл окажется права, а мы нет?



                  2 СЕНТЯБРЯ 1958 ГОДА, 0 ЧАСОВ 18 МИНУТ

     В зале суда  было  прохладнее,  много  прохладнее,  чем  в  помещение
присяжных. Харт устроился на своем стуле поудобнее. Больше всего на  свете
он желал, чтобы миссис Слэгл перестала  плакать.  Видя  ее,  он  сам  себе
казался подлецом.  Харт  принялся  рассматривать  немногочисленных  людей,
находившихся  в  зале  суда.  В  этот   поздний   час   толпа   страждущих
отсутствовала. Не было  толпы  падких  на  пикантности  мужчин  и  женщин,
которых интересовали любовные дрязги и которые забывали,  что  здесь  речь
идет о человеческой жизни.
     Большую часть присутствующих составляли репортеры - как женщины,  так
и  мужчины.  Исключение  составлял  супруг  погибшей.  Харт  с   интересом
разглядывал физиономию финансиста. Его  лицо  было  худощавым  и  бледным,
почти лицо аскета. Как явствовало из допроса, ему исполнилось 56 лет. Харт
спросил себя, каково было прошлое этого человека и что он  увидел  в  этой
молодой девушке, которая стала его женой, и почти сразу же ответил на  эти
вопросы. Главенствующим было ее  миленькое  личико  и  чрезвычайно  пышная
грудь.
     Он продолжал смотреть на Диринга. Такому человеку,  вероятно,  весьма
неприятно  присутствовать  на   подобного   рода   разбирательствах,   где
перемывались косточки его жены. И  тем  не  менее,  Диринг  был  не  менее
виновен в смерти своей жены, чем подсудимый Коттон. Безумием было жениться
на такой молодке старому  ловеласу.  С  Диринга  Харт  перевел  взгляд  на
капитана яхты. Одна из мудростей жизни гласила: ни один человек  не  живет
для себя одного. Все, что он делает,  отражается  на  других.  И  убийство
Бонни сделало капитана Энрико Моралеса  безработным.  После  смерти  своей
жены Диринг был не  в  состоянии  предпринимать  какие-либо  поездки,  как
деловые, так и личные. Харт спросил  себя,  где  сейчас  может  находиться
яхта, и уволил ли Диринг капитана. Моралес был высокорослым  брюнетом  лет
тридцати с небольшим, очень приятным и мужественным. Моралес тоже выступал
на суде и  показал,  что  если  на  дверь  была  надета  предохранительная
цепочка, то иного пути в  каюту  не  было,  кроме  как  через  злосчастный
иллюминатор. После дачи показаний он еще пару дней присутствовал на  суде.
Когда Харт глядел на него, то видел, что капитан откровенно скучает, и  он
перевел свое внимание на темноволосую девушку, одиноко  сидевшую  в  конце
зала.
     Насколько Харт помнил, эта девушка не пропустила ни одного заседания.
Одно время он и другие  присяжные  полагали,  что  она,  возможно,  бывшая
почитательница или жертва Коттона, и что защита  или  обвинение  рано  или
поздно вызовут ее на место для дачи каких-либо показаний, но  ни  одна  из
этих сторон этого не  сделала.  В  течение  всего  слушания  девушка  лишь
присутствовала, слушала и смотрела.
     Потом Харт стал изучать лицо подсудимого, сидевшего  рядом  со  своим
адвокатом. Коттон выглядел совсем неплохо, только рот у него  был  слишком
мягким. Это был капризный ребенка, который все хочет  иметь  и  ничего  не
желает отдавать. За длительное пребывание  в  тюрьме  его  кожа  приобрела
болезненно-желтую окраску. Его когда-то хороший костюм сидел на нем как на
вешалке. Глаза запали и были  обрамлены  синими  кругами.  Он  походил  на
человека, который был болен и опасался кого-то. И все это было выражено  в
большой степени. Харту оставалось только надеяться, что его немногие дни с
Бонни стоили того, что он заслужит.
     После  нервозности  и  напряжения  процесса,  а  также  долгих  часов
совещания, все последующее воспринималось как избавление.  Харт  был  рад,
когда  судья  огласил  приговор,  поблагодарив  присяжных  за  работу.   В
заключение он  несколько  раз  стукнул  молоточком  по  столу,  заканчивая
судебную процедуру. Харт чувствовал себя распаренным и усталым. Сейчас  он
бы  с  удовольствием  выпил  рюмку  виски.  Он  без  комментариев  отказал
репортерам в  интервью,  попытался  не  столкнуться  с  Дирингом,  который
приближался к присяжным, желая по всей  вероятности  поблагодарить  их  за
усердие, и вышел в коридор к лифтам.
     Темноволосая девушка, которую он так часто видел в зале  суда,  вышла
из зала судебного разбирательства еще до него  и  уже  стояла  в  ожидании
лифта. Харт украдкой взглянул на нее.  Вблизи  она  выглядела  милее,  чем
издали. Когда они вместе спускались в лифте, ему  удалось  рассмотреть  ее
внимательней. Она была ростом приблизительно 155 см  и  весила  около  ста
фунтов. Ее летний костюм был модным, но стоил, очевидно, недорого.  То  же
относилось и к большой сумочке,  ремень  которой  был  накинут  на  плечо.
Сейчас ее лицо находилось под сильным эмоциональным воздействием, хотя она
и держала себя в руках.
     На улице было еще более душно, чем в помещении присяжных.  Харт  снял
куртку и положил ее на руку. Он не думал, что  Мэнни  или  Герта  встретят
его. Они же не знали, когда присяжные придут к единому мнению. До этого он
успел распорядиться, чтобы его машину перегнали из гаража к  зданию  суда.
Из парадного вышли еще трое присяжных, но Харт оставался стоять на  месте.
Он смотрел на город и был рад, что снова сам себе господин и  может  идти,
куда пожелает.
     А из здания все выходили и выходили  присяжные,  репортеры  и  другие
члены суда,  вынужденные  оставаться  до  конца.  Среди  них  был  и  Джон
Р.Диринг. Почти все прошли мимо, видимо осознавая в  каком  настроении  он
сейчас находился, но Диринг подошел к нему и пожал руку.
     - Я пропустил вас наверху, доктор, - проговорил Диринг. - Я  понимаю,
что для вас это было тяжелым делом. Но мы еще можем благодарить небо,  что
мы люди принципиальные и верим в благопристойность и справедливость.
     Харт пожал ему руку, потому что другого сделать не  мог.  Но  он  был
рад, что Диринг этим только и ограничился, направившись к  стоянке  машин,
где его поджидал шофер в униформе, сидевший в роскошном лимузине.
     Темноволосая девушка была еще неподалеку. Она стояла на краю тротуара
у автобусной остановки. Прошло уже  много  лет  с  тех  пор,  как  Харт  в
последний раз ехал в автобусе, но, тем не менее,  он  почему-то  вспомнил,
что в этом направлении автобусы ходят с большим интервалом.
     Следуя  какому-то  внутреннему  побуждению  он  остановил  машину  на
автобусной остановке и обратился к девушке:
     - Только не посчитайте меня навязчивым, но мне  кажется,  что  в  это
время автобусы ходят крайне редко. Если вы едете в сторону Голливуда, то я
охотно подброшу вас до дома.
     Она серьезно посмотрела на него и осведомилась:
     - А в какое место Голливуда вы сами едете?
     - Проеду почти весь Голливуд. Мне до бульвара Сансет, я  содержу  там
аптеку.
     Девушка продолжала смотреть на него.
     - Я знаю эту аптеку. Однажды я лакомилась в ней  мороженым.  Тогда  я
была секретаршей в Асортед Артистс, актерском агентстве, в полутора  милях
от аптеки.
     - Значит, мы почти родственники, - улыбнулся Харт. -  Я  хорошо  знаю
Бена. Каждый вечер по вторникам мы играем с ним в  покер.  Вы  живете  там
поблизости?
     - У меня маленькая квартирка в двух кварталах от вас.
     - В таком случае, садитесь. Я подкину вас до дома.
     Когда Харт нагнулся,  чтобы  открыть  дверцу,  позади  него  раздался
автомобильный сигнал. Он увидел, что машина Диринга выехала со стоянки,  а
его машина мешала ему проехать. Он подал вперед на несколько футов и  мимо
него проехал лимузин. Диринг благодарно помахал ему рукой.
     Девушка уселась рядом с Хартом и пригладила юбку.
     - Очень мило с вашей стороны, - поблагодарила она. - Я заметила,  что
этот человек вам не нравится... тот, что проехал на машине.  Мне  он  тоже
почему-то не по душе. Походит на старого  кота,  который  когда-то  был  у
меня.
     Харт кивнул и заметил:
     - Я понимаю, что вы имеете в виду.
     В этот ранний час ехать в сторону бульвара Сансет было  легко:  улицы
были еще пустынны. Как только Харт набрал нужную скорость, он ощутил  себя
обновленным. Девушка  молча  сидела  рядом.  Когда  он  остановился  перед
перекрестком, пропуская грузовик с утренними газетами,  у  него  появилась
возможность посмотреть на девушку еще раз.  В  известной  мере,  она  была
привлекательна.
     - Чудесная ночь,  не  правда  ли?  -  обратился  он  к  ней,  миновав
перекресток.
     - Славная и  теплая...  Могу  себе  представить,  как  вы  рады  были
вырваться из комнаты присяжных, чтобы поехать домой.
     - Вы правы, -  признался  он.  -  Временами  я  чувствовал  себя  там
неуютно.
     - Отлично все понимаю, - она провела языком по губам. Видимо,  хотела
принять какое-то решение. Некоторое  время  они  ехали  молча,  затем  она
спросила: - Вас не интересует, кто я такая?
     - Очень интересует, - не стал увиливать Харт.
     Сняв перчатку, она протянула руку.
     - Меня зовут Пэгги.
     Харт снял правую руку с руля.
     - А меня - Док. Очень рад с вами познакомиться, Пэгги.
     Ее рука была нежной  и  маленькой,  но  неестественно  теплой,  почти
лихорадочно горячей.
     - Вы плохо себя чувствуете? - осведомился Харт.
     - Нет, нет... Сейчас уже все хорошо. Все прошло.
     Харт поостерегся задавать ей другие вопросы, а она между тем спокойно
продолжала:
     - Вы, вероятно, ломали голову над тем, почему я каждый  день  прихожу
на судебное заседание, не так ли?
     - Мы все ломали над этим голову. Мы почему-то были уверены,  что  вас
вызовет для дачи показания защита или обвинение.
     Девушка долго смотрела на него, а  когда  она  заговорила,  голос  ее
звучал спокойно, но решительно:
     - Они не отважились...
     - Кто не отважился?
     - Защита.
     Харт ожидал, что она продолжит,  но  девушка  молчала.  Они  проехали
несколько миль, прежде чем она снова открыла рот.
     - Он получил то, что заслужил, и я рада этому.
     - Значит, насколько я понимаю, Коттон вам не нравится?
     - Вы же были на суде. Разве в нем есть что-либо привлекательное, а?
     - Нет.
     - Он получил то, что заслужил. Теперь его казнят, да?
     Ее тон неприятно резал слух. Пэгги произнесла это почти  истерическим
тоном и он уже начал сожалеть, что захватил ее с собой в машину.
     - Боюсь, что да. Конечно, если его адвокат не подаст апелляцию или не
представит в достаточном количестве нового  материала,  который  потребует
нового разбирательства.
     - Какого материала?
     - Довольно убедительных доказательств его невиновности.
     - Например?
     - В деле Коттона таким доказательством  были  бы,  например,  труп  и
орудие убийства. Но даже эти улики помогут только в том случае, если он на
самом деле невиновен.
     - Тогда все в порядке.
     - Что вы сказали?
     - Я насчет главных улик....
     - Вы что-то знаете?
     Она опять замолчала. Мимо проплывали соблазнительные вывески неоновых
реклам. Девушка взглянула в зеркало и поправила прическу. Краем глаза Харт
с удовольствием наблюдал за ней. Наконец, она тяжело вздохнула и  нарушила
молчание.
     - У вас нет сигареты?
     Он остановил машину, наклонился  к  девушке  и  протянул  пачку.  Она
кокетливо вытащила сигарету и прикурила  от  протянутой  им  зажигалки.  В
свете неоновых реклам ее колени  выглядели  просто  соблазнительно.  Пэгги
невинно улыбнулась и неожиданно спросила:
     - А почему бы нам не зайти ко мне и немного выпить?
     Все это выглядело абсолютно абсурдным. Харт не находил ответа  на  ее
предложение.
     - Вы шутите? - только и смог повторить он.
     - Совсем не шучу, поверьте мне, - умоляюще промолвила девушка. - Ведь
вы всю дорогу только и делали, что смотрели на вывески баров, ресторанов и
спрашивали себя, удобно ли  будет  сделать  остановку  и  пригласить  меня
выпить.
     - Верно, - рассмеялся Харт.
     - Теперь все забегаловки уже закрыты. Так  почему  же  вы  не  хотите
зайти ко мне, чтобы пропустить рюмочку мартини?
     - Послушайте, милая...
     - Да? - Пэгги посмотрела ему в глаза.
     Он решил действовать напрямик.
     - Меня это, правда, не касается, но хочу сказать вам,  что  миленькие
девушки не приглашают к себе в два часа ночи незнакомого мужчину,  если  у
них нет на уме чего-то определенного. Так что же кроется за всем этим?
     - Ничего... Я просто не хотела оставаться одна.
     - Почему?
     - Если вы подниметесь ко мне, я вам все скажу.
     Харт держал обе руки на руле.
     - Наша встреча может иметь довольно много значений.
     - Знаю.
     Пэгги сказала это каким-то особенным тоном. Харт от этого рассердился
и заволновался. Ему все еще было тепло и  он  ощущал  усталость.  Странные
все-таки эти существа - женщины! Они,  вероятно,  уверены,  что  стоит  им
немного пококетничать с мужчиной, то они обязательно добьются  своего.  Но
самое невероятное заключалось в том, что в девяносто девяти случаях из ста
они оказывались правы вопреки всякой логике.
     - Прошу вас, - спокойно произнесла она.
     Харт больше не раздумывал.
     - Хорошо. Но только на рюмочку мартини.
     Пэгги откинулась назад, держа руки на коленях.
     - Там посмотрим...
     Харт нажал было на газ, но сразу затормозил,  так  как  рядом  с  ним
остановилась патрульная машина и из нее вышел полицейский.
     - Остановитесь на минутку, - проговорил коп, но в  следующий  миг  он
узнал Харта и крикнул через плечо коллеге: - Эй,  Джо!  Вылезай!  Наш  Док
вернулся с войны!
     Оба полицейских были рады вновь увидеть Харта.
     -  Поз