акое, как он видел в гавани Белмонт. Такой корабль неслабо  подойдет
к его новому блейзеру. Если бы у него был корабль, то  ему  осталось  бы
только купить белую капитанскую фуражку.
   Настоящую. С золотым галуном.
   Капитан  Фрэнки  Маэстро.  Такое   звание   и   выговорить   приятно.
Когда-нибудь, когда у него  будет  время,  нужно  заняться  этим  делом.
Может, ему удастся украсть судно.
   Поднявшись  до  верхней  лестничной  площадки,   он   остановился   и
прислушался. Если его не обманывал слух, то  ни  из  одной  квартиры  не
доносилось ни звука. Есть шанс, что ему повезло, и никого из жильцов нет
дома. Никого, кроме смазливой старой девы на первом этаже. И если кто-то
постучит в дверь и спросит, что он делает  в  этом  доме,  нужно  только
пересказать ту же историю, что он придумал для нее.
   Фрэнки остановился у двери 301-й квартиры и прислушался.
   Никаких признаков жизни. Внутри было так же тихо, как и  в  коридоре.
Он прошел по коридору и проверил номер на следующей двери.  Через  дверь
303-й, как и 301-й, не доносилось ни звука. Он перепробовал все ключи из
чехла, пока не нашел тот, который подошел, потом повернул дверную  ручку
и открыл дверь, стараясь делать это как можно тише.
   В гостиной никого не было. Никто не спросил: "Кто там?"
   Фрэнки закрыл дверь и прислонился к ней спиной, чувствуя, что у  него
глаза разбегаются и ему трудно сфокусировать изображение. Это было почти
такое же потрясное ощущение, как то, когда он  поднимался  по  лестнице.
Сначала его глаза как бы увеличивали изображение чуть ли не вдвое. Потом
ни с того ни с  сего  предметы  обретали  нормальные  размеры,  а  затем
становились маленькими, словно смотришь на них издалека через  воткнутую
в кусок бумаги английскую булавку.
   Это была самая прекрасная квартира из тех, что ему доводилось видеть.
Ковер цвета золота покрывал пол от стены до стены.
   Он был мягким и проседал под ногами. Мебель  выглядела  дорого.  Один
только цветной телевизор с 23-дюймовым экраном,  стоящий  на  стойке  со
встроенным радиоприемником  и  проигрывателем,  стоит  по  меньшей  мере
тысячу долларов. Неудивительно, что эта маленькая  блондинка  разъезжает
на "550 XL" с семьюдесятью долларами в сумочке с таким видом, словно она
мисс Вселенная. Ох уж эти бабы!
   Фрэнки подавил приступ жалости к себе, когда клал  сложенное  пляжное
одеяло и тяжелую пляжную сумку на диван.
   Вот уж точно, жизнь - штука несправедливая. Доверять нельзя никому.
   "Ну ладно, - сказала ему маленькая блондинка. - Если уж  у  меня  нет
другого  выхода.  Но  я  не  хочу,  чтобы  другие  смотрели.  Я  слишком
стесняюсь".
   Так и сказала. Но когда он отослал парней прочь, когда  он  изо  всех
сил старался сделать ей приятное, что она сделала?
   Она же ударила его бутылкой и двинула коленкой в сокровенное.  И  это
тогда, когда он почти был готов  кончить.  А  ведь  всем  известно,  что
мужчина может от этого умереть.
   Он открыл одну из дверей в гостиной. Постель в комнате была аккуратно
застелена красивым покрывалом. На трюмо лежал слой пыли.  Вероятно,  это
спальня ее отца, который, как говорилось  в  письме,  что  они  нашли  в
сумочке Терри, не бывает дома месяцами.
   Фрэнки открыл другую дверь.  Эта  комната  больше  похожа  на  жилую.
Кровать разворочена, покрывало и верхняя простыня откинуты. На  стуле  у
кровати валялись чулки, трусики и лифчик. Это уж точно  ее  комната.  Он
даже чувствовал ее запах. Вся комната пахла девчонкой.
   Он взял трусики со стула и подержал их в руке, наслаждаясь  ощущением
мягкой ткани. Ничто не дает такого  ощущения  и  запаха,  как  девчонка.
Потом, вытерев тоненькой полоской  ткани  пот,  выступивший  на  лице  и
груди, он заглянул в большую и вычурную ванную, соединяющую обе спальни.
   Как удивится эта маленькая блондинка, когда придет домой и обнаружит,
что они ее уже ждут!
   В  квартире  было  жарко  и  тихо  так,  что  перехватывало  дыхание.
Продолжая вытирать лицо трусиками, Фрэнки вернулся в гостиную  и  прошел
через нее и короткий коридорчик в кухню, к черному входу.
   Была причина, по которой они не могли  проникнуть  в  квартиру  через
черный ход. Кроме обычного замка, на его двери была защелка  и  цепочка.
Фрэнки открыл защелку, снял цепочку и открыл дверь.
   - Рад тебя вновь видеть, - сказал Джо-Джо.
   - А где же Солли и Гарри? - спросил у него Фрэнки.
   Джо-Джо указал вниз:
   - Ждут на нижней площадке. Ты так  долго  не  появлялся,  что  мы  уж
подумали, не случилось ли чего.
   Услышав их голоса, оба парня поднялись по лестнице. Солли нес в руках
большой пакет из оберточной бумаги.
   - Мы уж начали думать, что с тобой что-нибудь случилось,  -  повторил
он.
   - Я испугался, - признался Гарри.
   Фрэнки провел их в кухню.
   - Чего бояться-то? Мы ведь только вернули барахло,  которое  девчонка
забыла на пляже.
   Гарри все еще сомневался.
   - Даже если и так. Я не хочу возвращаться в Сент-Чарльз.
   Мне это место не нравится.
   - Расслабься, - сказал Фрэнки. - Никуда тебе  не  надо  возвращаться.
Даже после того, как мы сделаем то, ради чего сюда  пришли,  она  никому
ничего не расскажет. Девчонки все такие.
   Они соглашаются, если у них нет другого выхода, но не хотят, чтобы об
этом знал кто-то другой. По причине, что слишком стыдливы.
   Он начал было закрывать дверь, но помедлил, смотря на точно такую  же
дверь на противоположной стороне коридора.
   - Интересно, куда она ведет?
   - Наверное, в другую квартиру, - предположил  Джо-Джо.  -  На  каждом
этаже по две квартиры.
   Фрэнки закрыл дверь.
   - Ребята, вас кто-нибудь видел?
   Солли поставил тяжелый бумажный пакет, который нес,  на  тумбу  возле
раковины.
   - А кто мог нас видеть? Мы припарковали тачку  в  соседнем  квартале,
потом прошли через парковку, словно идем к озеру. А потом,  как  ты  нам
велел, подошли к дому с тыльной стороны, держась поближе к стене. А  ты?
У тебя не было неприятностей?
   - Не-а! - презрительно сказал Фрэнки. - Никто меня  не  видел,  кроме
одной глупой старой дамочки с первого этажа. Но у меня для нее уже  была
готова сказочка. Я сказал ей, что  маленькая  блондинка  попросила  меня
завезти ее барахло к ней домой. Я даже показал ей ключи.
   Гарри продолжал волноваться.
   - А что, если, когда она пойдет домой, эта старуха переговорит с  ней
и скажет, что ее в квартире ждет парень? - Он эмоционально развел руки в
стороны. - Она тогда удерет еще быстрее, чем смылась от нас с озера.
   - Расслабься, - повторил Фрэнки.
   Он открыл бумажный пакет и вытащил из него две упаковки пива по шесть
банок, две четверти виски,  холодную  нарезку  и  порезанный  хлеб.  Они
купили все это на часть тех денег, что нашли в сумочке Терри.
   - Я все предусмотрел.
   Он поискал и нашел открывалку, чтобы открыть банку пива.
   - Старая леди ничего ей не расскажет. По  той  простой  причине,  что
подумает, что я ушел.
   - Я что-то тебя не понимаю, Фрэнки, - сказал Джо-Джо. - С чего бы  ей
так думать?
   Фрэнки отпил пива, потом вытер губы тыльной стороной ладони.
   - Потому что теперь, когда вы, ребята, уже тут,  я  собираюсь  пройти
назад по лестнице и прямо перед ее окнами, а потом выйду  на  подъездную
дорожку. А вернусь по черной лестнице.
   - Умно придумано. Очень умно, - оценил Джо-Джо.
   Фрэнки допил пиво  и  поставил  банку  в  раковину.  Потом  прошел  к
винтовой лестнице и вернулся  в  кухню  через  пять  минут,  потный,  но
гордый.
   - Она тебя видела? - спросил Джо-Джо.
   - Уж я постарался, - ответил Фрэнки.  -  Я  всю  дорогу  насвистывал,
особенно когда спускался по последнему лестничному пролету. Потом  вышел
через парадную дверь и прошел мимо ее окна. Можно  не  сомневаться,  она
была там. Подсматривала в щель между занавесками.
   На Джо-Джо это произвело впечатление.
   - Ну и мозги у тебя, Фрэнки!
   Фрэнки открыл еще одну банку пива и, прихватив ее  и  бутылку  виски,
нетвердой походкой направился в гостиную.
   - Теперь нам остается только ждать.
   - Мило. Очень мило, - восхищался Солли гостиной.
   - Очень похоже на нее, - заметил Джо-Джо.
   - А что, если она не придет домой? - спросил Гарри.
   - Бога ради, прекрати трусить, ладно, Гарри?  -  нетерпеливо  оборвал
его Фрэнки. - Рано или поздно ей же нужно будет прийти домой.  В  данный
момент она, скорее всего,  берет  взаймы  платье  у  какой-нибудь  своей
подружки.
   Он открыл виски и плеснул немного в пиво, потом передал бутылку Солли
и прошел через спальню с незастланной постелью в ванную.  Мысль  о  том,
что произойдет, когда Терри действительно вернется домой, заставила  его
воспользоваться туалетом.
   Он  надеялся,  что  маленькая  блондинка  скоро  появится.  В   таком
возбужденном состоянии он не мог долго терпеть. Нужно было искать выход.
Но он пообещал себе, что никогда больше не станет делать этого. И держал
свое обещание. С тех самых пор, когда отчим застал его за этим  занятием
и сказал, что от этого он может сделаться импотентом.
   Фрэнки внимательно  рассматривал  свое  отражение  в  зеркале  ванной
комнаты. Ребята действительно уважали его. "Ну и мозги у тебя,  Фрэнки!"
- сказал Джо-Джо.
   Он слил воду в унитазе, потом погладил несколько скудных волосков  на
подбородке. Более того, ребята думают, он переспал со многими девушками,
как он хвастал. Если только они узнают правду, он  со  стыда  не  сможет
показаться в школе. Ведь кроме обычного детского трепа, что  большинство
девушек, которым он назначал свидания, спали с ним, в близких отношениях
он был всего два раза.
   И то один раз не считается. Это было с его кузиной Мартиной, в ванной
комнате ее родительского дома, в день,  когда,  кроме  них,  в  квартире
никого не было. Мартина, совершенно  обнаженная  после  ванны,  груди  и
треугольник волос у нее только начали появляться, была так же возбуждена
и любопытна, как и он. Но даже после того, как он снял с себя всю одежду
и они провели весь остаток дня, изучая,  щупая  друг  друга  и  стараясь
приладить свои интимные места друг к другу, поскольку они  были  слишком
малы, ничего так и не вышло. Им было  лишь  приятно.  А  потом  осталась
саднящая боль.
   И  несмотря  на  то  что  Мартина  очень  хотела,  до  того,  как  им
подвернулся шанс заняться этим снова,  ее  тупые  родителе  переехали  в
Денвер.
   У бородатого юнца перехватило дыхание, когда  он  вспомнил  о  втором
разе, когда он действительно прошел весь путь от начала и до конца.  Это
действительно было что-то - с молодой уборщицей, приехавшей  из  Европы,
которую агентство по найму послало одним субботним утром, потому что его
родители давали званый вечер в честь назначения отчима  вице-президентом
компании, еще до того, как его мать перестала работать.
   Было субботнее утро, занятий в  школе  не  было,  и  когда  его  мать
уходила, то сказала:
   - Я вернусь, как только смогу. Но пока меня не будет,  не  спускай  с
нее глаз, Фрэнки. Мне она показалась пьяницей.
   Кроме того, если за  уборщицами  не  следить,  не  успеешь  и  глазом
моргнуть, как они обчистят все до нитки.
   Поэтому он стал за ней  следить.  И  уборщица,  брюнетка  с  приятным
лицом, но несколько  полноватая  и  немного  неряшливая,  которой  давно
перевалило за двадцать пять, здорово удивлялась его  вниманию,  особенно
когда он переходил за ней из комнаты в комнату.
   Она спросила, в какую школу он ходит, и  в  какой  класс,  и  кем  он
собирается стать, когда вырастет, и сколько ему  лет,  и  всякую  другую
чепуху. Но к тому времени он уже не следил за тем, как бы она не  налила
себе  выпить  или  не  стянула  что-нибудь.  Он  был  так   заинтригован
открытием, что она не носит никакого лифчика.  И  каждый  раз,  как  она
наклоняется, чтобы  поднять  что-нибудь,  а  лиф  ее  платья  был  таким
свободным, что отставал от тела, Фрэнки мог видеть обе ее груди, включая
большие алые соски.
   И это при том, что платье ее было таким узким и коротким,  что,  если
он стоял за ее спиной, когда она наклонялась, он мог  видеть  закатанные
панталоны и почти все бедра.
   Это произошло почти в полдень. Женщина была усердной работницей  и  к
тому времени  уже  перемыла  все  тарелки,  рюмки,  пропылесосила  полы,
застелила постели и собиралась  вытирать  пыль  в  гостиной.  Когда  она
оглянулась и поймала его восхищенный взгляд, то сказала:
   - У тебя что, горит, сынок?
   - Да, - признался он.
   - Ты так разгорячился, только глядя на меня?
   - Да.
   - И тебе бы хотелось, а? Хочется запрыгнуть на меня?
   Так прямо и спросила. Как будто это было само собой разумеющимся.  Не
зная, что сказать, он кивнул.
   - Бывает, - сказала она равнодушно. - Ты  удивишься,  когда  узнаешь,
сколько дополнительных денег я этим зарабатываю.
   Как правило, с твердорогими козлами, чьи женушки давно позабыли, ради
чего парень женится на девушке. Ты сказал, сколько тебе лет?
   - Исполнилось шестнадцать.
   - Ты когда-нибудь уже был с женщиной?
   - Да, конечно. Сколько раз! - соврал он.
   - Рановато начал, верно?
   - Не знаю.
   - Можешь заплатить десять баксов?
   Щеки Фрэнки вспыхнули при  этом  воспоминании.  Точно  зная,  сколько
осталось от  его  месячного  содержания,  он  так  боялся,  что  женщина
подумает, что он жила, и даже  пожалел,  что  она  увидела,  как  он  ею
восхищается.
   - Мне жаль, - наконец выпалил он, - но  у  меня  есть  только  восемь
долларов. Одна пятидолларовая бумажка и три по доллару.
   - Ну, обычно я беру десять, - сказала она. -  Но,  поскольку  ты  еще
ребенок, ладно.
   Потом он пошел за ней по пятам, словно его тянуло к ней магнитом. Она
привела его в спальню родителей и откинула покрывало и верхнюю простыню.
   - Хорошо. Давай побыстрее, пока твоя мама не вернулась.
   Потом, после того как он отдал ей деньги, она настояла на том,  чтобы
осмотреть его, на случай, нет ли у него заразной болезни. Получив от нее
комплимент, что у него такой большой в шестнадцать  лет,  он  смотрел  с
громко бьющимся сердцем, которое чуть было не выпрыгнуло из  груди,  как
женщина  стянула  через  голову  платье,  высвободилась  из  панталон  и
улеглась на спину поперек кровати, согнув колени и демонстрируя ему все,
что имела.
   - Ну вот, сынок, - сказала она, - развлекайся.
   Он  видел  и  щупал  Мартину.  Он  рассматривал   множество   грязных
фотографий. С тех пор, как он  стал  ощущать  оргазм,  он  обжимался  со
многими девчонками. Он даже мельком  видел  их  неразвитые  прелести  во
время возни на заднем  сиденье  автомобиля  или  на  пыльных  ступеньках
тускло освещенных подъездов домов, в которых они жили. Но  он  в  первый
раз в  жизни  видел  взрослую  женщину,  совершенно  обнаженную.  И  вид
массивных грудей молодой уборщицы, изрезанной синими сосудами внутренней
поверхности ее толстых бедер, сладострастного бугорка  каштановых  волос
между ними так возбудил его, что его начала бить дрожь.
   На какое-то мгновение он подумал, что у  него  остановилось  дыхание.
Даже когда ему все-таки удалось раздеться  и  лечь  поверх  нее,  а  она
раздвинула бедра еще шире, чтобы принять его, Фрэнки так нервничал,  что
никак не мог попасть куда надо, и ей пришлось протянуть руку между  ними
и помочь ему.
   Потом, когда он  наконец-то  вошел  в  нее,  он  так  перевозбудился,
наблюдая за тем, как его распухшая плоть на краткий миг  то  появляется,
то исчезает в соответственно то сжимающемся, то разжимающемся  влагалище
под бугорком каштановых волос, что, несмотря на то что он  старался  как
можно дольше продлить акт, оргазм произошел почти сразу же.
   Ничего подобного он прежде не испытывал. Ничего похожего на  то,  что
он чувствовал под нежными руками девочки.
   Он никогда еще  не  испытывал  такого  мощного  чувства.  Словно  все
твердое в нем растворилось и  потоком  вылилось  через  его  напряженный
член,  чтобы  затопить  более  чем  обычный  канал  между  раздвинутыми,
механически двигающимися бедрами.
   Тогда, все еще возбужденный, не прерывая контакта, он поцеловал  Розу
в рот и сказал ей, как замечательно все  было  и  как  она  красива.  Но
когда, поскольку все случилось так быстро, он попросил ее позволить  ему
повторить, уборщица обиделась.
   - За кого ты меня принимаешь? За дешевку? - сказала  она,  отталкивая
его от себя. - Ты получил то, за что заплатил, сынок.  Боже  правый!  За
что заплатил, то и получай! А теперь дай мне встать и  привести  себя  в
порядок.
   Потом, после того  как  она  позаботилась  о  себе  в  ванной,  снова
застелила  постель,  надела  панталоны  и  платье,  взгляд  у  нее  стал
вороватый, а сама она стала такой отдалившейся.
   Она принялась стирать пыль в гостиной, словно ничего не произошло.  С
восемью долларами, заткнутыми за резинку чулка.
   Фрэнки подавил порыв заплакать. Это был первый  и  единственный  раз,
когда он прошел все от начала до конца с женщиной. Единственный  раз  до
сегодняшнего дня, когда они заметили пышноволосую блондинку на пляже. Но
тут, когда он уже решил, что хорошо провел  предварительную  подготовку,
она вывернулась и удрала от него. И  это  после  того,  как  практически
пообещала отдаться.
   Он сунул в рот еще одну таблетку бензедрина. Суки. Все бабы - суки!
   - Эй, что тут происходит? - крикнул Солли из гостиной.  -  Тебя  что,
тошнит, Фрэнки?
   - Нет, - отозвался Фрэнки. - Со мной все в порядке.
   Все  еще  с  трудом  фокусируя  зрение,  он  продолжал  рассматривать
собственное отражение в зеркале.  Может  быть,  маленькой  блондинке  не
понравилась его борода? Может, он щекотал ее своей бородой?  Большинству
девчонок, которым он назначал свидание, это  не  нравилось.  Как  и  его
парням. А отчим заявил, что с бородой он похож на пресмыкающееся.  Может
быть. В одном он  удостоверился:  для  него  вырастить  бороду  -  сущие
пустяки. И денег не стоит. Правда, из-за этой бороды  он  чуть  было  не
подрался.
   Фрэнки открыл дверцу аптечки и  нашел  крем  для  бритья,  безопасную
бритву и пачку лезвий. Он вставил в бритву новое лезвие, потом  налил  в
стакан горячей воды и намылил кисточкой подбородок.
   Его борода ничем не отличалась от всего того, что он делал.
   И не важно, как усердно он старался, ничего хорошего у  него  никогда
не получалось. А он такие надежды возлагал на бороду!
   "Десять баксов в день - и держи хвост пистолетом. Все будут твои,  не
важно, черные или белые. Не упусти свой шанс.
   Цветные девочки лучше, и, чем они чернее, тем лучше. Я хочу  сказать,
они могут затрахать тебя практически до смерти. Все, что  тебе  надо,  -
это отрастить бороду и присоединиться к одному из маршей за  гражданские
права".
   Вот какие слухи ходили по школе. Все только  о  том  и  говорили.  Он
слышал это по крайней мере от десяти парней. И что он  сделал?  Отрастил
самую что ни на есть лучшую бороду. Потом  прогулял  неделю  и  потратил
почти все свое месячное содержание на бензин и новую шину, чтобы поехать
на юг и присоединиться к ближайшему выступлению, о котором он слышал.
   Приступ жалости к себе  накатил  на  Фрэнки,  как  только  он  провел
бритвой по намыленному подбородку.  И  ведь  никто  не  скажет,  что  он
поступил неискренне. Он прошагал весь день  под  палящим  солнцем  между
монашкой и англиканским священником, неся тяжеленный плакат  и  распевая
"Мы все преодолеем" и "Черные и белые вместе". Если он время от  времени
и думал о том, как здорово он проведет  ночку,  и  выбирал  девчонку,  с
которой будет развлекаться, то это его личное дело.
   Там были три девушки, которые особенно приглянулись ему.
   Две из них - сестрички приблизительно одного с ним  возраста,  черные
как сажа, но  с  огромными  блестящими  глазами  и  крепкими  маленькими
попками и грудями, которые колыхались, когда  они  маршировали  и  пели.
Третьей была молодая женщина чуть постарше, цвета кофе с  молоком.  Одна
из демонстранток рассказала ему, что она преподает в  колледже  и  имеет
степень по психиатрии, но он