липтами и мощной каменной стеной с застывшими наверху
осколками стекла. Массивные крепкие ворота, под стать  роскошному  владению,
почему-то были открыты настежь...  Герта  с  Хартом  въехали  на  засыпанную
опавшими листьями подъездную дорожку, обрамленную цветущими кустами гибикуса
и олеандра. На девушку вся эта роскошь произвела неизгладимое впечатление.
   - Вот это да!  Представь  себе,  как  жить  в  таком  месте  и  постоянно
подвергаться опасности быть выброшенной отсюда в любую  минуту  за  шашни  с
нанятыми работниками!
   - Представил, - сухо ответил Харт.
   Описав круг перед домом, он остановил машину.
   - Возможно, тебе  лучше  подождать  меня  здесь.  Герта  вышла  с  другой
стороны.
   - Как бы не так! - улыбнулась она.  -  А  что,  если  у  мистера  Диринга
хорошенькая горничная?
   Харт пожал плечами и позвонил в парадную дверь. Он  услышал,  как  внутри
зазвенел звонок, но долгое время за стеклянной дверью не проявлялось никаких
признаков движения. Наконец дверь отворил шофер,  которого  Харт  уже  видел
однажды за баранкой лимузина Диринга.
   - Да? Я вас слушаю...
   - Меня зовут Харт. Джон Харт, - представился  аптекарь.  -  Не  будет  ли
мистер Диринг любезен переговорить со мной несколько минут?
   Когда  исполняющий  обязанности  дворецкого  шофер  изобразил   на   лице
сомнение, Харт добавил:
   - Скажите ему, что я был одним из присяжных, разбиравших дело Коттона.
   - О да, конечно! - сказал шофер. - Не соблаговолите ли  вы  и  юная  дама
войти? Я поставлю мистера Диринга в известность.
   Когда он ушел, девушка одной рукой провела по волосам, чуть выгнув тонкую
талию, и застыла в этой позе -  так  в  понимании  жителей  Среднего  Запада
должна держать себя представительница высшего света.
   - Скажите пожалуйста, он поставит мистера Диринга  в  известность!  -  не
удержалась, рассмеявшись, Герта.
   Харту было вовсе до смеха.
   Гостиная,   похожая   на   храм   с   куполообразным   потолком,   вполне
соответствовала внешнему убранству дома. Она была,  по  крайней  мере  сорок
футов шириной и достаточно длинной, чтобы  подчеркнуть  размеры  казавшегося
крошечным рояля,  стоящего  в  дальнем  ее  конце.  Гостиная  была  оснащена
кондиционером выше всяких похвал.
   Похоже, Диринг увлекается коллекционированием. По стенам висело с  дюжину
разнообразных масок в стиле африканского примитивизма. Под ними в  отдельных
стеклянных витринах располагались уменьшенные модели знаменитых  парусных  и
паровых судов, а также яхт, включая и ту, которая  была  представлена  суду,
чтобы продемонстрировать невозможность для Бонни Темпест, как и  для  любого
другого, покинуть капитанскую каюту каким-либо другим  способом,  кроме  как
через отверстия иллюминатора. Моделей,  пожалуй,  было  раза  в  два  больше
масок.
   Герта попыталась унять возникшую нервную дрожь, но ей это не удалось.
   - Уф-ф! У меня по всему телу бегут мурашки. Жить здесь - все равно что  в
музее или в этом.., как его?.. Ну, как называется то  сооружение  из  камня,
где хоронят королей и богатых людей поверх земли?
   - Мавзолей.
   - Вот именно! Неудивительно, что Бонни время от времени удирала отсюда  и
развлекалась. Любая девушка на ее месте сошла бы с ума, если бы жила тут!
   Харт повернулся в тот момент, когда Диринг вошел в гостиную.
   - Добрый день, мистер  Харт.  -  Финансист  улыбнулся.  -  Чем  могу  вам
помочь?
   - Сам не знаю, - ответил аптекарь. - Полагаю, вы уже читали сообщения обо
мне в утренних выпусках газет? Казалось,  Диринг  был  скорее  удивлен,  чем
шокирован.
   - Да, читал.
   Он кивнул на огромного размера диван:
   - Не желаете ли вы с юной леди присесть?
   Усаживаясь на диван, Харт внимательно изучал лицо банкира. Вблизи оно уже
не казалось таким утонченным,  как  на  расстоянии.  Даже  если  то,  в  чем
призналась прошлой ночью Пегги, и было  правдой  -  относительно  того,  что
Диринг был похож на не совсем полноценного кота, который когда-то был у нее,
- то он, во всяком случае, не потерял окончательно интереса  к  тому,  чтобы
полакомиться сливками. И явно  откровенно  поглядывал  на  стройные  лодыжки
Герты, неоднократно осмотрев ее с головы до ног.
   Харт деликатно откашлялся.
   - Полагаю, вчера вечером  вы  и  ваш  шофер  видели,  как  миссис  Коттон
садилась ко мне в машину?
   - Да. И поскольку я видел ее каждый день  во  время  судебного  процесса,
должен признаться, был чрезвычайно удивлен, узнав, кто она такая.
   - Я тоже, - сухо сказал Харт. - А теперь позвольте мне  задать  вам  один
вопрос. Вы, случайно, не заметили, не обратил ли кто-нибудь на нас внимание,
еще пока она усаживалась в мой автомобиль?
   Диринг отрицательно покачал головой:
   - Нет, что-то не заметил.
   - А ваш шофер?
   Диринг нажал на одну из кнопок на столике рядом со своим креслом.
   - Вы можете спросить у него самого,  если  желаете.  А  теперь,  пока  мы
поджидаем Мейера, позвольте  и  мне  задать  вам  вопрос.  Это  правда,  что
незадолго до смерти миссис Коттон заявила, что видела мою жену в Энсенаде?
   - Правда. С перекрашенными в черный цвет волосами она изображала из  себя
состоятельную вдову из Южной Америки. Диринг на мгновение задумался.
   - Полагаю, это абсурд. Бонни мертва. Ее убил  Коттон.  Вы  же  сами  были
членом суда присяжных, который вынес ему смертный приговор!
   - Не отрицаю, - сказал Харт. - Но, видите ли, я тоже не убивал  Пегги.  И
теперь я отрабатываю версию о том, что Пегги была убита, потому что в  самом
деле встретила Бонни.
   - Другими словами, ее заставили замолчать?
   - Точно!
   Казалось, Диринг весь ушел в себя, его дружелюбия заметно поубавилось.
   - Абсурд! - повторил он. - Бонни мертва. И считаю, что ваш визит,  мистер
Харт, - это плохой тон... Вы, в своем стремлении спасти  собственную  шкуру,
придумали  таинственного  убийцу,   целью   которого   было   не   допустить
восстановления справедливости, поскольку, судя  по  вашим  инсинуациям,  суд
штата приговорил к смерти невинного человека. Одному Богу известно, в  самом
ли деле моя покойная жена, Бонни Диринг, задумала  мистификацию  -  заманила
Коттона на яхту, а потом каким-то невероятным способом, вопреки всем законам
физики, умудрилась испариться из каюты, оставив его  в  полном  одиночестве,
чтобы впоследствии его обвинили в ее убийстве.
   - Да, произошло нечто в  этом  роде,  -  подтвердил  Харт.  Диринг  хмуро
посмотрел на свои тщательно ухоженные руки. А потом сказал решительно:
   - Я в это не верю. Харт встал.
   - Вы в этом не одиноки. Но позвольте задать вам еще один, личный  вопрос.
Вы с Бонни ладили?
   - Полагаю, этот вопрос уже поднимался в ходе судебного разбирательства, -
холодно ответил Диринг. - Да, я совершил  глупость,  женившись  на  ней.  За
редким исключением любой мужчина  глупец,  если  женится  на  женщине  много
моложе себя. Знаете, не слишком-то  приятно  сидеть  в  суде  и  выслушивать
интимные физиологические подробности о  любовных  эскападах  жены  со  своим
дворецким,  личным  шофером,  тренером  по  игре  в  гольф   в   собственном
гольф-клубе и, наконец, со странствующим мойщиком  окон,  который  прикончил
ее...
   - Полагаю, не слишком приятно, - кивнул Харт. - Ну,  тогда  простите  еще
раз за беспокойство, но перед уходом не ответите ли вы мне еще на  несколько
вопросов?
   - Как сказать, - неопределенно проговорил Диринг.
   - Где сейчас находится ваша яхта?
   - Готовится к плаванию в бухте Ньюпорта.
   - Вы доверяете ее команде?
   - Полностью.
   Харт бросил взгляд на коллекцию моделей.
   - А теперь скажите, вы,  случайно,  не  знаете,  почему  во  время  своей
последней интрижки с Коттоном Бонни постоянно кого-то или чего-то боялась?
   Диринг принял озадаченный вид:
   - Не припомню, чтобы эта мысль звучала в ходе судебного разбирательства.
   - Не прозвучала. Но об этом Коттон сказал мне сегодня утром.
   - Понятно, - удрученно ответил Диринг. - И все же отвечу на ваш вопрос  -
нет! Я и представить не могу, чтобы моя покойная жена боялась чего-нибудь..,
разве что потерять фигуру...  А  теперь  извините,  Мейер  проводит  вас  до
выхода.
   И когда шофер, исполняющий обязанности  дворецкого,  появился  в  дверном
проеме, Диринг добавил:
   - Пока будете провожать моих гостей к  выходу,  Мейер,  ответьте  мистеру
Харту на вопрос: помните ли вы, что видели его перед зданием суда с  молодой
дамой, которая была убита вчера ночью?
   -  Да,  сэр,  -  незамедлительно  подтвердил  шофер.  -  Его   автомобиль
заблокировал нам путь, и я был вынужден воспользоваться сигналом.
   - Мне это известно, - сказал Харт. - Но хотелось бы знать  еще  одно:  не
заметили ли вы никого, кто обратил бы тогда на нас внимание?
   Шофер покачал головой:
   - Боюсь, что нет, сэр. Для мистера Диринга это был долгий и  утомительный
день, и я действительно не обратил на это внимания. Я  был  озабочен  только
тем, чтобы довести его до дома как можно скорее.
   После избыточной вентиляции в доме жар солнца оказался приятен, и, прежде
чем забраться в машину Келли,  Харт  некоторое  время  постоял,  наслаждаясь
теплом, грея спину и плечи.
   - И что ты думаешь по поводу нашего визита? - спросил он у Герты.
   Она ответила с присущей молодости прямотой:
   - Мне они оба не понравились. Особенно мистер Диринг. А не могли они сами
прошлой ночью следить за вами до квартиры девушки?
   - Запросто могли!
   - И подслушать ваш разговор  о  том,  что  она  видела  миссис  Диринг  в
Энсенаде?
   Харт на мгновение задумался.
   - Нет. Этот разговор  состоялся  в  спальне.  После  того,  как...  -  Он
покраснел и поспешил добавить:
   - Ну, после того... Но конечно, любой стоящий за дверью мог слышать,  как
я разговаривал с Беном Саттоном по телефону. Однако ведь я  не  изложил  ему
прямо, что Пегги мне рассказала, а просто спросил его, действительно  ли  он
брал ее с собой в Энсенаду и не говорила ли она что-нибудь насчет того,  что
видела там кого-то из своих знакомых.
   Герта развела руками:
   - Ну вот, тут-то и зарыта собака!
   - Где?
   - Значит, либо мистер Диринг, либо его шофер убили барышню прошлой ночью.
   - Чего ради?
   - Чтобы она не рассказала полиции то, что рассказала вам.
   - Но в этом нет никакого  смысла!  -  запротестовал  Харт.  Герта  пожала
плечами:
   - Это для нас с вами, свалявших такого дурака. А что, если Бонни жива, но
по какой-то причине мистер Диринг хочет, чтобы все считали  ее  мертвой?  Ее
жизнь была застрахована?
   - И на большую сумму.
   - А как велика эта сумма?
   - В ходе судебного разбирательства выяснилось, что сразу после того,  как
она вышла замуж за Диринга, ей выписали страховой полис на четверть миллиона
долларов.
   Герта тихонько присвистнула:
   -  На  эти  денежки  можно  купить   немало   аспирина!   Харт   старался
придерживаться фактов:
   -  Но  не  для  Диринга,  в  его  положении.  Ведь  на  суде  всплыло  то
обстоятельство, что и его жизнь была застрахована на сумму почти  в  миллион
долларов.
   - Однако никто не обратил на это внимания, - сделала вывод Герта. - А где
он был в ту ночь, когда Коттон предположительно убил Бонни?
   - Его не было в городе. Он находился в другом штате по делам.
   - А где именно?
   - В Мехико.
   - И у него есть свидетели?
   - Обвинение было удовлетворено.  А  защита  не  задала  по  этому  поводу
никаких вопросов.
   - Итак, что мы будем делать дальше?
   Харт скользнул за рулевую баранку и уселся за нее с явным  удовольствием.
Он так устал, что почувствовал, как цепкие пальцы  напряжения  уже  начинали
дирижировать невидимым оркестром у него в  голове;  но  для  отдыха  он  был
слишком сосредоточен. И тут возникло вдруг странное ощущение, что сейчас  он
не имеет права отдыхать. Ни дня. Ни минуты.
   Харт почувствовал мгновенный импульс - бежать, будто и в  самом  деле  он
продолжал этот бег сидя за рулем.
   Действительно, что же делать дальше?..
   Ему не хотелось возвращаться в аптеку. Ехать к себе на квартиру он просто
не мог. Репортеры, вне всяких сомнений, поджидали его и там и там, а он  был
не в настроении и не в состоянии справиться с теми  вопросами,  которые  они
хотели ему задать:
   "И почему вы поехали к ней на квартиру, Док?"
   "И как она в постели?"
   "Когда она сказала вам, что она - жена Коттона, до или после?"
   И самый главный вопрос:
   "Если вы ее не убивали, то кто это сделал?"
   "Хорошо, - подумал Харт. - Я попался на удочку. Кто убил  Пегги?  Диринг?
Его шофер? Какой-нибудь бродяга? И почему? И если Пегги была  убита  потому,
что видела Бонни живой, тогда отчего не убили меня? Еще один удар по кумполу
сразил бы меня.
   Как только что заметила Герта, в этом нет абсолютно никакого смысла".
   Конечно, Харт не детектив. Он был дипломированным фармацевтом,  продавцом
пилюль и лекарств, изготовителем шоколадной  содовой  и  бананового  сплита,
торговцем  губной  помадой,  лосьонами,  духами,  леденцами  на  палочке   и
сигаретами. И ему подумалось вдруг, что самое умное для него - это залечь на
дно, поручив частному детективному  агентству,  сотрудников  которого  нанял
Келли, разузнать, что они могут сделать, чтобы обелить его. Если  продолжать
рассуждать подобным образом, то для Мастерсона и его детективов это лишь еще
одно, очередное задание, способ дотянуть до следующей получки. А  для  Харта
это вопрос жизни и смерти. Если он будет обвинен,  привлечен  к  суду  и  не
сможет  доказать,  что  не  убивал  Пегги,  то  вполне  возможно,   что   он
присоединится к Коттону, ожидающему месяцами, неделями,  днями  и,  наконец,
часами наступления момента, чтобы пройти последнюю короткую милю  до  камеры
смертников.
   Герта забеспокоилась.
   - Так что вы  собираетесь  делать?  -  повторила  она.  Харт  уже  принял
решение.
   - Думаю, мне нужно позвонить  Келли,  -  ответил  он.  -  Пусть  проверит
финансовое состояние Диринга,  узнает,  пытался  ли  он  получить  страховку
Бонни. Но, насколько я полагаю, Келли постарается остановить нас, поэтому  я
не стану звонить ему, пока мы не проедем по побережью несколько миль.
   - Мы?
   - Да. Если, конечно, ты хочешь со мной прокатиться.
   - И куда мы поедем?
   - В Ньюпорт. Я хочу взглянуть на эту яхту. Хочу лично осмотреть  каюту  и
удостовериться, что Бонни никак не могла сама  выбраться  оттуда,  -  только
если ее не протолкнули через иллюминатор.
   - А если окажется, что могла?
   - Тогда поедем в Энсенаду и разведаем обстановку там, посмотрим,  удастся
ли нам найти загадочную сеньору Альвередо  Монтес,  которая,  по  заверениям
Пегги, являлась Бонни собственной персоной, только с перекрашенными в черный
цвет рыжими волосами.
   Герта расправила на коленях легкое летнее платье.
   - Мне эта идея нравится. Всегда  хотелось  побывать  в  Энсенаде.  -  Она
слегка подтолкнула локотком Харта. - Посмотрите-ка на крыльцо,  когда  будем
проезжать мимо. Похоже, мы вызываем откровенный интерес и у мистера Диринга,
и у его шофера. - Она захлопнула автомобильную дверцу. - И глядят они,  шеф,
совсем не на мои ножки!
   Делая круг по подъездной дорожке, Харт бросил взгляд на открытую  галерею
усадьбы. Мистер Диринг и Мейер вышли из дома и наблюдали  за  ними  -  шофер
чуть выдвинулся вперед, держа правую руку в кармане мешковатого пиджака, все
время оглядываясь на своего хозяина, словно ожидая приказаний.
   - Не думаю, что вы им понравились, - заметила Герта. Капелька пота  упала
с впадинки на подбородке Харта и шлепнулась о руль.
   - Да, - согласился он. - Похоже, совсем не понравился.

3 сентября 1958 г.

1 час 28 мин.

   Они были где-то поблизости от моря. Слышался далекий звук  накатывающихся
на берег волн, и Харт  чувствовал  в  воздухе  запах  рыбы  и  соли,  а  еще
смешанные кисло-сладкие ароматы всех мелких бухт, причалов и пирсов:  пакли,
смолы и новых канатов, мокрого дерева и ржавеющего  железа,  свежей  краски,
заплесневелой  парусины  и  сырой   нефти.   Мгновениями   его   отравленный
недосыпанием  мозг  отказывался  функционировать,  потом  он  не  без  труда
вспоминал, где находится.
   К тому времени, когда они с Гертой добрались до  Ньюпорта,  уже  наступил
ранний вечер, темнело, однако было еще достаточно светло, чтобы начать вести
безуспешные поиски яхты Диринга. Вокруг сновало слишком много людей - рыбаки
возвращались с дневного лова; люди, полные надежды, садились на ночные суда,
отправляющиеся в два  ночи  на  остров  Сан-Клементе;  были  тут  и  обычные
туристы,  которых  всегда  манят  морские   путешествия;   торговцы   рыбой,
выгружающие свои уловы тунца и сардин к причалу рыбоперерабатывающего завода
на противоположной стороне узкой бухты.
   Поискать мотель и переждать до тех пор, пока все к  ночи  не  успокоится,
казалось неплохой идеей. Но теперь Харт не был в этом так уж уверен. У  него
возникало ощущение, будто его шейные позвонки отделяются друг от  друга:  он
чувствовал растяжение мышц спины. Левая нога  затекла  и  онемела.  Рот  был
словно набит жжеными перьями, которые наверняка запихали вместо  анчоусов  в
пиццу, которую они с Гертой съели на  ужин.  Харт  очнулся  на  стуле,  куда
рухнул, и мгновенно заснул, лишь бросив  взгляд  на  кровать  в  гостиничном
номере.
   Лампы на потолке и над кроватью не горели. Маленькая комнатка  освещалась
только равномерными вспышками мигающей красной неоновой рекламы с  названием
мотеля на фасаде здания. Красный свет  с  регулярными  интервалами  проникал
через  венецианские  занавески,  и,  когда  реклама  выключалась,  в  номере
становилось темно. Насколько он, очнувшись, мог  разглядеть,  Герта  уже  не
лежала в постели.
   Да и причины для этого не  было.  Блондинка-подросток  приготовилась  для
величайшего момента в своей жизни, а он обманул ее ожидания. В своем желании
отомстить  вероломному  Коттону  Пегги  поставила  его   в   затруднительное
положение. Поэтому в настоящее время Харта интересовала лишь его собственная
шея.
   Он нащупал в темноте свои ботинки и всунул в них  ноги.  Потом  прошел  к
окну и выглянул  на  улицу.  Мотель  располагался  непосредственно  напротив
эллидсообразной бухты и гриль-бара, где они с Гертой  недавно  перекусывали.
Обрамленная вереницей фонарей на высоких мачтах, бухта была освещена гораздо
ярче, чем пять часов назад. Но народу там не поубавилось.
   Отдельные компании мужчин и стайки женщин, в большинстве своем с удочками
для рыбной ловли в открытом море и коробками с леской и крючками,  теснились
на трапах перед широкой кормой судов, за проезд  на  которых  они  заплатили
деньги. Другие уже находились на борту, чтобы занять себе  удобные  места  у
поручней,  или  покупали  дополнительные  снасти  и  наживку  в  специальных
палатках на пирсе.
   За пирсом с яркими огнями, отражающимися в  спокойной  воде,  и  с  шумно
пыхтящими электрическими лебедками, полдюжины рыбачьих посудин либо все  еще
разгружали свои трюмы, либо набивали их льдом. Мелкие  суденышки  непрерывно
сновали туда-сюда,  и  их  капитаны  обменивались  добродушными  шутками.  В
гриль-баре  плаксивый  тенор   под   аккомпанемент   музыкального   автомата
превозносил до небес удовольствия и последствия от уступок губам слаще вина.
И, как само море, люди, живущие его дарами, никогда не были спокойны.
   Харту не хотелось долго спать,  и  он  пожалел  об  этом:  чувствуя  себя
отдохнувшим  физически,  он  не  ощутил  легкости  в  голове,   пребывая   в
подавленном настроении. Оно,  как  ничто  другое,  иллюстрировало  старинную
поговорку о том, что в мире нет ничего постоянного, кроме смерти и налогов.
   Жара не спадала. В маленьком номере стояла такая духота, что трудно  было
дышать. Из-за отсутствия ветра с берега  и  вообще  какого  бы  то  ни  было
движения  воздуха  на  краю  океана  жара  стояла  почти  такая  же,  как  в
Беверли-Хиллз.
   Харт сделал шаг от окна и подошел к кровати. На  подушке  еще  сохранился
отпечаток головы Герты, но сама Герта  н