ществовании Тома.
     - Вниз! - задыхаясь, проговорил Том. - Быстрее! Быстрее! Ой, ей-Богу,
да! Смерч! СМЕРЧ!
     Наконец-то Ник по-настоящему, сознательно испугался. Он выпал из того
полуобморочного состояния, в котором он находился, и вновь вспомнил о том,
где и с кем он находится. Пока Том вел его к лестнице в подвал, Ник ощутил
странную звенящую  вибрацию.  Из  всех  ощущений,  которые  он  когда-либо
испытывал, это больше всего было похоже на звук. Что-то вроде ноющей  боли
в центре мозга. Спускаясь по лестнице вслед за Томом, он  увидел  зрелище,
которое запомнил навсегда:  обшивочные  доски  хлева  отрывались  одна  за
другой и уносились в  облачное  небо,  подобно  гнилым  коричневым  зубам,
которые выдирают невидимые щипцы. Рассыпанное по полу сено  закружилось  в
дюжине  миниатюрных  смерчевых   воронок.   Вибрация   стала   еще   более
настойчивой.
     Потом Том открыл тяжелую дверь и  втолкнул  его  внутрь.  Ник  ощутил
запах влажной плесени и  разложения.  В  последнюю  секунду  перед  полной
темнотой он успел заметить, что они  делят  этот  подвал  с  целой  семьей
изъеденных крысами трупов. Потом Том захлопнул дверь, и они погрузились  в
абсолютную черноту. Вибрация стала слабее, но даже тогда  не  прекратилась
полностью.
     Паника окутала его своим плащом. Чернота ограничила его восприятие до
осязания  и  обоняния,  и  ни  то  ни  другое  чувство  не  посылало   ему
утешительных известий. Он чувствовал, как  доски  непрерывно  вибрируют  у
него под ногами, а пахло вокруг смертью.
     Том слепо ухватился за его руку, и Ник притянул слабоумного поближе к
себе. Он чувствовал, как Том дрожит, и подумал о том, не плачет ли он  или
не пытается ли сказать ему что-нибудь. Эта мысль  избавила  его  от  части
собственного страх, и он положил руку Тому на плечи. Том ответил  ему  тем
же. Вытянувшись в струнку, они стояли в темноте, прижимаясь друг к другу.
     Вибрация под ногами у Ника стала еще сильней. Казалось,  даже  воздух
слегка трепещет вокруг его лица. Том сжал его еще крепче. Слепой и глухой,
Ник ждал, что же произойдет, и размышлял  о  том,  что  если  бы  Рэй  Бут
дотянулся бы и до второго глаза, то  вся  жизнь  была  бы  такой  же,  как
сейчас. Если бы это случилось, он,  наверное,  давным-давно  бы  выстрелил
себе в голову и покончил бы с этим.
     Позже он был почти не  в  состоянии  поверить  своим  часам,  которые
настаивали на том, что они провели в  темноте  подвала  только  пятнадцать
минут, хотя логика и убеждала его  в  том,  что  раз  часы  идут,  то  это
действительно так. Никогда за всю свою  жизнь  он  не  понимал,  насколько
субъективно, насколько растяжимо на самом деле время.  Казалось,  что  они
провели там по крайней мере час, а, возможно, два или три. По  мере  того,
как время шло, он все более уверялся в том, что он с Томом  в  подвале  не
одни. Конечно. Там были тела - какой-то  бедолага  перед  концом  притащил
сюда всю свою семью, очевидно, исходя из рожденного бредом  предположения,
что раз они пережидали в этом убежище все природные катаклизмы, то и  этот
они могут переждать здесь же - но не их он  имел  ввиду.  С  точки  зрения
Ника, труп был обычной вещью, ничем  не  отличающейся  от  стула,  пишущей
машинки или коврика. Труп был обычной  неодушевленной  вещью,  заполняющей
пространство.  Но  он  чувствовал  присутствие  другого  существа,  и   он
становился все более уверенным в том, кто - или что - это.
     Это был темный человек, человек, который оживал в его снах, существо,
чей дух он учуял в черном сердце циклона.
     Где-то... в углу или возможно, позади них... _о_н_ наблюдал за  ними.
И ждал. В подходящий момент он дотронется до них, и оба они... что? Сойдут
с ума от страха, конечно. Именно так. Он может видеть их. Ник был уверен в
том, что он может видеть  их.  У  него  были  глаза,  способные  видеть  в
темноте, как глаза кошки или какой-нибудь жуткой твари. Как в том  фильме,
"Хищник".  Темный   человек   мог   видеть   тона   спектра,   недоступные
человеческому глазу, и для него все выглядело медленным и красным,  словно
весь мир был опущен в красильный чан с кровью.
     Поначалу Ник был в состоянии отделять фантазию от реальности,  но  со
временем он все более и более убеждался в том,  что  фантазия  и  _е_с_т_ь
реальность. Он вообразил, что ощущает дыхание черного человека у  себя  на
затылке.
     Он уже был готов подскочить к двери, открыть ее и взлететь  вверх  по
лестнице, что бы ни ожидало его наверху, но Том опередил его. Его рука  на
плече у Ника неожиданно исчезла. В следующее мгновение  дверь  подвала  со
стуком открылась,  пропустив  поток  ослепительно  белого  света,  который
заставил Ника заслонить рукой свой здоровый глаз. Он успел различить  лишь
призрачный,  извивающийся  силуэт  Тома   Каллена,   который   шатаясь   и
спотыкаясь, ринулся вверх по лестнице. Ник последовал  за  ним,  нащупывая
свой путь в ослепительной белизне. Когда он  поднялся  наверх,  глаза  уже
привыкли.
     Он подумал о том,  что  в  амбаре  не  было  так  светло,  когда  они
опускались вниз,  и  немедленно  понял  почему.  С  амбара  снесло  крышу.
Казалось, она была удалена почти что хирургическим способом.  Работа  была
проделана так чисто, что на полу, который она когда-то покрывала, не  было
ни щепок, ни другого мусора. С сеновала  свисали  три  балки,  а  со  стен
сорвало почти все обшивочные доски. Находиться в этом амбаре это было  все
равно что стоять внутри собранного скелета доисторического чудовища.
     Том не остановился для того, чтобы осмотреть разрушения.  Он  носился
по амбару так, словно сам дьявол гнался за  ним  по  пятам.  Один  раз  он
глянул  вниз  своими  широко  раскрытыми  и  почти  комически  испуганными
глазами. Ник не смог побороть соблазн посмотреть  через  плечо  в  подвал.
Внизу на полу он различил разбросанную солому и две пары протянувшихся  из
темноты рук. Пальцы были обгрызены крысами до костей.
     Если там и был кто-то еще, то Ник его не заметил.
     И нельзя сказать, чтобы он хотел этого.
     Вслед за Томом он вышел наружу.


     Поеживаясь, Том стоял рядом со своим велосипедом.  Ник  на  мгновение
удивился капризной избирательности смерча, который унес  с  собой  большую
часть амбара, но пренебрег их велосипедами, но тут  он  заметил,  что  Том
плачет. Ник подошел и положил руку ему на плечи. Широко раскрытыми глазами
Том уставился на покосившиеся двери амбара. Ник сделал кружок из  большого
и указательного пальца. Том скользнул по нему взглядом, но улыбка, которую
Ник надеялся вызвать, не появилась на его лице. Он просто снова  уставился
на амбар. Взгляд  его  был  пустым  и  оцепеневшим,  что  Нику  совсем  не
понравилось.
     - Кто-то был там, - внезапно сказал Том.
     Ник улыбнулся, но улыбка вышла вымученной. Он  не  представлял  себе,
как она выглядела со стороны, чувство было препаршивое. Он указал на Тома,
на себя, а потом резко разрубил воздух ребром ладони.
     - Нет, - сказал Том. - _Н_е_ только мы. Кто-то еще.  Кто-то  вышедший
из смерча.
     Ник пожал плечами.
     - Мы можем отправиться прямо сейчас? Пожалуйста?
     Ник кивнул.
     Они повели велосипеды обратно на шоссе Этот парень спас мою жизнь,  -
подумал Ник, глядя на Тома. До сегодняшнего дня я никогда не видел  смерч.
Если бы я оставил его в Мэе, как я собирался сделать, то теперь я  был  бы
мертв, как дверной гвоздь.
     Он  похлопал  Тома  по  спине  и  улыбнулся  ему.  "Нам  надо   найти
кого-нибудь еще, - подумал Ник. _М_ы _д_о_л_ж_н_ы_ это  сделать,  хотя  бы
для того, чтобы я мог сказать ему спасибо. И как меня зовут. Он ведь  даже
не знает моего имени, так как не умеет читать."
     Он остановился на мгновение, удивленный  этой  мыслью,  а  потом  они
оседлали свои велосипеды и отправились в путь.


     В тот вечер они разбили лагерь на левой половине футбольного  поля  в
Росстоне. Небо было безоблачным и звездным. Ник уснул быстро  и  спал  без
сновидений. Он проснулся на заре следующим утром, думая о том, как  хорошо
снова быть с кем-то, как это все меняет.
     В Небраске действительно был округ Полк. Сначала это  ошеломило  его,
но ведь он путешествовал последние несколько лет. Наверное,  кто-нибудь  в
разговоре с ним упомянул округ Полк, а он просто забыл об этом. Но во  что
он не мог поверить, во всяком случае, при ярком солнечном свете утра,  так
это в то, что они действительно найдут  посреди  кукурузного  поля  старую
негритянку, сидящую на крыльце и поющую гимны под аккомпанемент гитары. Он
не верил в предчувствия и видения. Но было необходимо  двигаться  куда-то,
искать людей. В каком-то смысле он разделял  стремление  Фрэн  Голдсмит  и
Стью Редмана к образованию новых групп людей. Пока  этого  не  произойдет,
все вокруг будет оставаться чуждым и вывихнутым. Повсюду  была  опасность.
Ее нельзя было увидеть, но ее можно было почувствовать, тем  же  способом,
которым он почувствовал вчера присутствие темного человека в  подвале.  Вы
ощущали опасность повсюду: в домах, за следующим поворотом  дороги,  может
быть, даже под легковыми автомобилями и грузовиками, сгрудившимися на всех
крупных дорогах. А если там ее не  было,  то  она  гнездилась  в  отрывном
календаре, через один или два листочка. Опасность, - казалось, шептала ему
каждая частичка его организма.
     Ник склонился над атласом. Если они продолжат путь, то может быть, со
временем их станет больше. По пути к Небраске они обязательно  подберут  с
собой несколько человек (или подберут их самих, если они  встретят  группу
большей численности). После Небраски они отправятся куда-нибудь  еще.  Это
были поиски неизвестно чего - в конце не было ни святого Грааля,  ни  меча
на наковальне.
     Мы срежем путь  в  северо-восточном  направлении,  -  подумал  он,  -
поднимемся в Канзас. Шоссе N_35 выведет их к N_81, а N_81  приведет  их  в
Сведехольм, штат Небраска, к тому месту,  где  оно  пересекается  с  шоссе
штата N_92 под абсолютно прямым углом. Еще одно шоссе, N_30, соединяло  их
между собой, являясь гипотенузой прямоугольного треугольника. И  где-то  в
этом треугольнике лежала страна его сна.
     Мысль об этом вселила в него странное предвкушающее волнение.
     Движение в верхнем поле его зрения заставило его поднять  глаза.  Том
сидел, потирая кулаками  глаза.  Казалось,  зияющий  зевок  уничтожил  всю
нижнюю половину его лица. Ник улыбнулся ему, и Том улыбнулся в ответ.
     - Мы сегодня поедем дальше? - спросил Том, и Ник кивнул.  -  Господи,
это хорошо. Мне нравится ехать на своем велосипеде. Ей-Богу, да.  Надеюсь,
мы никогда не остановимся!
     Убирая атлас, Ник подумал: "Кто знает? Может  быть,  твое  желание  и
исполнится."


     Этим утром они повернули на восток, и ленч они съели не очень  далеко
от границы между Оклахомой и Канзасом.  Это  было  седьмого  июля.  Стояла
жаркая погода.
     Незадолго до того, как они остановились поесть. Том в  очередной  раз
резко затормозил. Он уставился на табличку, стойка которой была утоплена в
цементном фундаменте, наполовину погрузившемся в мягкий грунт  на  обочине
дороги. Табличка гласила: ВЫ ВЫЕЗЖАЕТЕ ИЗ ОКРУГА ХАРПЕР, ШТАТ  ОКЛАХОМА  -
ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ОКРУГ ВУДС, ШТАТ ОКЛАХОМА.
     - Я могу прочесть это, - сказал Том, и если бы Ник  мог  слышать,  он
был  бы  отчасти  позабавлен,  а  отчасти  тронут  тем,  как  голос   Тома
переключился на громкую и пронзительную декламацию: - "Сейчас вы  уезжаете
из округа Харпер. Сейчас вы въезжаете в округ  Вудс."  -  Он  обернулся  к
Нику. - Знаете что, мистер?
     Ник покачал головой.
     - Ни разу за всю свою жизнь я не выезжал из округа  Харпер,  ей-Богу,
нет, но однажды папочка привез меня сюда и показал мне  эту  табличку.  Он
сказал мне, что если когда-нибудь  поймает  меня  по  другую  сторону,  то
покажет мне, где раки зимуют. Я надеюсь, он не поймет нас в  округе  Вудс.
Как вы думаете?
     Ник усиленно затряс головой.
     - Канзас Сити случайно не в округе Вудс?
     Ник снова сделал отрицательный жест.
     - Но первым делом мы едем в округ Вудс, так ведь?
     Ник кивнул.
     Глаза Тома засияли:
     - Это мир?
     Ник не понял. Он нахмурился... приподнял брови... пожал плечами.
     - МИР - я имею ввиду такое место, - сказал Том.  -  Мы  едем  в  МИР,
мистер? - Том помедлил, а потом спросил  торжественно:  -  Можно  ли  Вудс
назвать миром?
     Ник медленно кивнул.
     - О'кей, - сказал Том. Он посмотрел еще  немного  на  табличку,  утер
правый глаз, из которого выкатилась одна единственная слеза, и вскочил  на
свой велосипед, - О'кей, поехали. - Он переехал границу между округами, не
произнес больше ни одного слова, и Ник последовал за ним.


     Они въехали в Канзас перед самым наступлением  темноты.  После  ужина
Том выглядел надутым и усталым.  Он  хотел  поиграть  в  гараж.  Он  хотел
посмотреть телевизор. Он не хотел больше ездить, так как седло натерло ему
задницу. У него не  было  ни  малейшего  представления  о  границах  между
штатами, и поэтому он не почувствовал и доли того подъема, который  ощутил
Ник, когда они проехали мимо еще одной таблички, на этот раз с надписью ВЫ
ВЪЕЗЖАЕТЕ В КАНЗАС.
     Они разбили лагерь  в  четверти  мили  от  границы  под  водонапорной
башней, стоявшей на высоких стальных ногах, как марсианин Г.Дж.Уэллса. Том
заснул сразу же, как только заполз в  свой  спальный  мешок.  Ник  немного
посидел, наблюдая за появлением звезд.
     Ночью ему снился человек без  лица,  стоявший  на  высокой  крыше,  с
руками, протянутыми на восток. А потом ему снилась кукуруза, которая  была
выше его роста,  и  звуки  музыки.  Но  на  этот  раз  он  знал,  что  это
м_у_з_ы_к_а_, и знал, что это _г_и_т_а_р_а_.  Он  проснулся  незадолго  до
восхода с болезненно переполненным мочевым пузырем  и  звоном  ее  слов  в
ушах: "Они называют меня матерью Абагейл... приходи повидать меня в  любое
время."


     В тот день после полудня, двигаясь на восток сквозь округ Команчи  по
шоссе N_160, они в изумлении застыли на  своих  велосипедах,  наблюдая  за
небольшим стадом бизонов - возможно, около дюжины - спокойно  переходивших
с одной стороны дороги на другую в поисках более сочной травы. К северу от
дороги виднелась изгородь из колючей проволоки, но похоже, бизоны повалили
ее.
     - Кто это такие? - спросил Том испуганно. - Это не коровы!
     Но так как Ник не мог говорить, а Том не умел читать, Ник не смог ему
объяснить. Это было восьмого июля 1990 года, и в ту ночь они  спали  прямо
на земле в сорока милях к западу от Дирхеда.


     Девятого июля они поглощали свой ленч  в  тени  старого,  изысканного
вяза на внешнем дворе фермерского дома,  который  наполовину  сгорел.  Том
одной рукой ел сосиски из консервной банки, а  второй  заводил  машину  на
станцию техобслуживания и выводил ее обратно. Снова  и  снова  он  напевал
припев какой-то популярной песенки. Ник  уже  выучил  наизусть  меняющиеся
очертания губ Тома: "Крошка, поймешь ли ты своего парня -  он  парень  что
надо - он парень шикаааарный - крошка, поймешь ли ты своего парня?"
     Ник был расстроен и немного испуган размерами  простиравшейся  вокруг
них страны. Никогда раньше он не задумываются  о  том,  как,  оказывается,
легко было выставлять большой палец,  зная,  что  рано  или  поздно  закон
статистической вероятности сработает на тебя. Останавливалась  машина,  за
рулем которой оказывался обычно мужчина.  Частенько  между  колен  у  него
удобно размещалась баночка  пива.  Он  спрашивал,  куда  ты  едешь,  а  ты
протягивал ему клочок бумаги, который был всегда  под  рукой  в  нагрудном
кармане. На нем было написано: "Здравствуйте, меня  зовут  Ник  Андрос.  Я
глухонемой. Извините. Я  направляюсь  в...  Спасибо  большое  за  то,  что
подобрали меня. Я могу читать по губам". И все шло,  как  по  маслу.  Если
парень не имел ничего против глухонемых  (а  были  и  такие,  хотя  они  и
составляли меньшинство), ты запрыгивал в машину, и она  везла  тебя  туда,
куда тебе было надо, или по крайней мере в этом направлении  на  приличное
расстояние. Машина пожирала дорогу и извергала мили  из  выхлопной  трубы.
Это была форма телепортации. Машина побеждала карту. Но теперь  машина  не
появлялась, хотя на многих дорогах вполне можно  было  проехать  семьдесят
или  восемьдесят  миль,  соблюдая  осторожность.  А  когда  путь  окажется
окончательно заблокированным, ты просто  оставишь  свою  машину,  пройдешь
немного вперед и сядешь  в  следующую.  Без  машины  они  были  похожи  на
Муравьев, ползущих по груди упавшего великана. И  Ник  мечтал  наяву,  что
когда они  все-таки  встретят  кого-нибудь  (он  не  сомневался,  что  это
произойдет), встреча произойдет так же, как  и  в  самые  беззаботные  дни
автостопа: на  вершине  ближайшего  холм  появится  это  знакомое  сияние,
одновременно ослепляющее  глаза  и  доставляющее  им  радость.  Это  будет
какая-нибудь самая обычная американская машина  -  "Шевроле  Бискейн"  или
"Понтиак Темпест", старое доброе детройтское железо на  колесах.  В  своих
мечтах он никогда не думал ни о "Хонде", ни о "Мазде", ни о "Юго".  И  вот
эта американская красавица перевалит через холм,  и  он  увидит  за  рулем
человека, дерзко выставившего наружу свой загорелый локоть. Человек  будет
улыбаться и скажет: "Святой Иосиф, пареньки! Ну не рад ли я вас встретить!
Прыгайте сюда! Прыгайте, давайте и разберемся, куда мы едем!"
     Но в тот день они  никого  не  встретили,  а  на  следующий  день  им
встретилась Джули Лори.


     День снова выдался жарким. Они ехали почти весь день, но продвигались
вперед не очень быстро из-за зеленых яблок.
     Яблоки они отыскали  на  старой  яблоне  во  дворе  фермы.  Они  были
зелеными, маленькими и кислыми, но и Ник и Том долгое время не ели  свежих
фруктов, и  вкус  яблок  показался  им  божественным.  Ник  заставил  себя
остановиться после второго, но Том съел шесть,  несмотря  на  протестующие
жесты  Ника.  Когда  Том  Каллен  вбивал  себе  что-нибудь  в  голову,  он
приобретал все очарование четырехлетнего капризного ребенка.
     С одиннадцати утра и до наступления  вечера  Тома  мучил  понос.  Пот
стекал с него небольшими ручейками. Он стонал. Ему приходилось  слезать  с
велосипеда,  чтобы  ввезти  его  на  низкие  пологие  горки.  Несмотря  на
раздражение из-за того,  что  они  так  медленно  двигаются,  Ник  не  мог
удержаться от печальной улыбки.
     Когда около четырех часов пополудни они доехали до Пратта, Ник решил,
что на сегодня хватит.  Том  благодарно  рухнул  на  скамейку  в  тени  на
автобусной остановке и сразу же задремал. Ник оставил его там и  пошел  по
торговому кварталу  в  поисках  аптеки.  Он  раздобудет  "Пепто-Бисмол"  и
заставит Тома принять лекарство, захочет он этого или нет. Если для  того,
чтобы закупорить Тома  понадобится  целая  бутылка,  то  ему  придется  ее
выпить. Завтра Ник хотел хотя бы частично наверстать упущенное время.
     Он обнаружил  аптеку  неподалеку  от  местного  театра.  Проскользнув
внутрь сквозь открытую дверь, он на мгновение остановился вдыхая  знакомый
жаркий,  застоявшийся  запах.  К  нему  примешивались  и  другие  сильные,
насыщенные запахи. Самым сильным из них был запах духов. Возможно, от жару
несколько пузырьков взорвалось.
     Ник огляделся  в  поисках  желудочных  лекарств,  пытаясь  вспомнить,
сохраняется ли "Пепто-Бисмол" в жаре. Ладно, на  этикетке  будет  указано.
Глаза его скользнули по манекену, и через  два  ряда  он  увидел  то,  что
искал. Он сделал два шага вперед и лишь тогда понял, что никогда раньше не
видел манекенов в аптеке.
     Он посмотрел обратно и увидел Джули Лори.
     Она стояла в полной неподвижности. В одной руке у нее был  пузырек  с
духами, в другой - стеклянная палочка, с помощью  которой  наносят  их  на
кожу. Ее фарфорово-голубые глаза раскрылись в  ошеломленном,  недоверчивом
удивлении. Ее коричневые волосы были стя