я? - спросил Глен.
     Ральф держал ладонь козырьком.
     - Вряд ли. Тогда бы они так не стояли.
     - Е_г_о_ люди, - сказал Ларри.
     - Да, пожалуй, - согласился Ральф. - Что будем делать, Ларри?
     Ларри вынул из заднего кармана яркий шейный платок и утер пот с лица.
То ли лето вернулось в тот день, то  ли  до  них  дошел  жар  юго-западной
пустыни. Температура была немного выше восьмидесяти.
     - Мы пойдем вниз по шоссе, чтобы проверить, вправду ли  с  нами  Бог.
Правильно, Глен?
     - Ты главный - тебе решать.
     Они стали спускаться. Через полчаса они были уже  достаточно  близко,
чтобы  разглядеть,  что  две   перегородивших   дорогу   машины   когда-то
принадлежали  патрульной  службе  штата  Юты.   Их   поджидало   несколько
вооруженных человек.
     - Пристрелить они хотят нас, что ли?  -  светским  тоном  осведомился
Ральф.
     - Не знаю, - сказал Ларри.
     - Часть винтовок с оптическим прицелом. Солнце  сверкает  на  линзах.
Так что если они хотят свалить нас, то могут сделать это в любой момент.
     Они продолжали идти. Люди у машин разбились  на  две  группы.  Пятеро
вышли вперед и нацелили свои винтовки на  приближающуюся  троицу,  а  трое
укрылись за машинами.
     - Восемь, Ларри? - спросил Глен.
     - Я насчитал восемь. Как ты себя чувствуешь?
     - Со мной все в порядке, - ответил Глен.
     - Ральф?
     - Я давно ждал этого момента.
     До патрульных машин оставалось меньше мили.
     - Похоже, они не собираются пристрелить нас сразу же, - сказал Ральф.
- А то бы они уже давно это сделали.
     Теперь они могли различить лица. Один был с  густой  бородой.  Другой
был почти лысым, хотя и выглядел молодым. Еще на одном была надета шапочка
с изображением верблюда. Один из людей имел вид бухгалтера.  Он  вертел  в
руках "Магнум-0.357" и нервничал в три раза больше, чем сам Ларри.
     Они остановились в двадцати  футах  от  патрульных  машин.  Некоторое
время обе группы молча смотрели друг на друга.
     - Доброе утро, - мягко произнес Ларри.
     Похожий на бухгалтера  маленький  человечек  сделал  шаг  вперед.  Он
по-прежнему вертел в руках свой "Магнум".
     - Вы - Глендон  Бэйтмен,  Лоусон  Андервуд,  Стюарт  Редман  и  Ральф
Брентнер?
     - Послушай, болван, - сказал Ральф, - ты что, считать не умеешь?
     Кто-то усмехнулся. Бухгалтер вспыхнул.
     - Кого не хватает?
     Ларри сказал:
     -  Стью  попал  в  несчастный  случай  по  пути  сюда.  А  ты  сейчас
прострелишь себе ногу, если не прекратишь играться со своей пушкой.
     Снова смешки. Бухгалтер засунул-таки револьвер за  пояс  своих  серых
слаксов.
     - Меня зовут Пол Берлсон, - сказал он, - и силой данной мне власти  я
арестовываю вас и приказываю вам следовать за мной.
     - Кто вам дал эту власть? - немедленно спросил Глен.
     Берлсон  окинул  его  презрительным  взглядом...   но   к   презрению
примешивалось и что-то еще.
     - Вы знаете, от чьего имени я говорю.
     - Тогда скажите.
     Берлсон промолчал.
     - Вы  боитесь?  -  спросил  у  него  Глен.  Он  обвел  взглядом  всех
восьмерых. - Неужели вы так боитесь его, что даже не можете произнести его
и_м_я_? Ну что ж, тогда мне придется сделать это за вас. Его зовут Рэнделл
Флегг, он также известен под кличками темного человека, высокого  человека
и Ходячего Хлыща.
     - Хватайте их, - сказал Берлсон. - Хватайте  их  всех  и  пристрелите
первого же, кто станет сопротивляться.
     В течение  одной  загадочной  секунды  никто  не  двигался,  и  Ларри
подумал: "Они не сделают этого, они так же боятся нас, как и мы их, и даже
больше, хотя они и вооружены..."
     Он посмотрел на Берлсона и сказал:
     - Кого ты пытаешься обмануть,  ты,  мешок  с  цыплячьим  дерьмом?  Мы
хотим, чтобы вы арестовали нас и отвезли в Вегас. Поэтому мы и пришли.
     Тогда они вышли из оцепенения, и  это  выглядело  так,  словно  Ларри
приказал им. Его с Ральфом запихнули в одну патрульную машину, Глена  -  в
другую. От передней части салона их  отделяла  ячеистая  сетка.  Ручек  на
дверях не было.
     "Мы арестованы", - подумал Ларри. Эта мысль показалась ему забавной.
     Четверо человек втиснулись на  переднее  сиденье.  Патрульная  машина
подалась назад, развернулась и поехала на запад. Ральф вздохнул.
     - Боишься? - тихо спросил его Ларри.
     - Черт меня побери, если я знаю. Так приятно отдохнуть после ходьбы.
     Один из людей на переднем сиденье спросил:
     - Старик с длинным языком - он у вас главный?
     - Нет, я.
     - Как тебя зовут?
     - Ларри Андервуд. А это Ральф  Брентнер.  А  того  парня  зовут  Глен
Бэйтмен. - Он оглянулся назад. Другая патрульная машина ехала за ними.
     - Что случилось с четвертым парнем?
     - Он сломал ногу. Пришлось оставить его.
     - Да, не  повезло.  Меня  зовут  Барри  Дорган.  Служба  безопасности
Вегаса.
     Ларри почувствовал, как на язык ему просится абсурдная фраза: "Рад  с
вами познакомиться", и улыбнулся.
     - Сколько отсюда ехать до Лас-Вегаса?
     - Ну, мы не можем особо  разгоняться  из-за  пробок  на  дорогах.  Мы
потихоньку расчищаем их, но работа двигается не  очень  быстро.  Но  часов
через пять мы будем там.
     - Вот это класс, - сказал  Ральф,  качая  головой.  -  Мы-то  шли  по
дорогам три недели, а тут тебя довозят за пять часов.
     Дорган обернулся и посмотрел на них.
     - Не понимаю, почему вы шли пешком. Если уж на то пошло, я вообще  не
понимаю, зачем вы сюда  пришли.  Вы  же  должны  были  понимать,  чем  все
кончится.
     - Нас послали, - сказал Ларри. - Чтобы убить Флегга, я полагаю.
     - У вас на это мало  шансов,  дружок.  Вы  отправляетесь  прямиком  в
вегасовскую тюрьму. Он вами особенно интересуется. Он знал, что вы  идете.
- Он выдержал паузу. - Вам остается надеяться, что вы  умрете  быстро.  Но
вряд ли стоит на это рассчитывать. В последнее время он  был  в  не  очень
хорошем расположении духа.
     - С чего бы это? - спросил Ларри.
     Но Дорган, похоже, решил, что и так уже сказал достаточно,  возможно,
даже слишком много. Он отвернулся от них, ничего не ответив. Ларри и Ральф
смотрели по сторонам на проносившуюся мимо пустыню. За три  недели  ходьбы
скорость уже успела стать для них новостью.


     До Лас-Вегаса они доехали за шесть часов. Он лежал  посреди  пустыни,
как какая-то невероятная драгоценность.  На  улицах  было  много  людей  -
рабочий день  закончился,  и  они  наслаждались  вечерней  прохладой.  Они
вертели шеями вслед патрульным  машинам,  а  потом  возвращались  к  своим
разговорам.
     Ларри задумчиво оглядывался  вокруг.  В  городе  было  электричество,
улицы были чистыми, следы мародерства во время эпидемии исчезли.
     Они подъехали к тюрьме. Когда  Ларри  выбрался  из  машины,  разминая
застывшие мускулы, он увидел, что у Дергана в руках - пара наручников.
     - Эй, посмотри-ка, - сказал он Ральфу.
     - Мне очень жаль, но это его распоряжение.
     Ральф сказал:
     - На меня никогда не надевали наручников. Года  за  два  до  женитьбы
меня подобрали на улице в стельку пьяным  и  отвезли  в  вытрезвитель,  но
наручников  не  надевали  никогда.  -  Ральф  говорил  медленно,   и   его
оклахомский выговор стал заметнее. Ларри  понял,  что  он  впал  в  полную
ярость.
     - У меня есть приказ, - сказал Дорган. - Не будем портить друг  другу
жизнь.
     - Приказ, - сказал Ральф. - Знаю, кто отдал тебе этот приказ. Он убил
моего друга Ника. Какого черта ты связался с этим адским псом? Ты-то ведь,
вроде, сам по себе парень ничего. -  Ральф  смотрел  на  Дергана  с  таким
гневным недоумением, что тот вынужден был отвернуться.
     - Это моя работа, - сказал  он.  -  И  я  ее  выполняю.  Вот  и  все.
Протяните руки, или мне придется попросить кого-нибудь сделать это за вас.
     Ларри протянул руки, и Дорган надел на них наручники.
     - Кем ты был? - спросил Ларри с любопытством. - В прежние времена?
     - Полиция Санта-Моники. Помощник следователя.
     - А теперь ты с _н_и_м_. Прости меня, пожалуйста,  но,  ей-Богу,  это
забавно.
     Из соседней машины вытолкнули Глена Бэйтмена.
     - Какого черта вы его толкаете? - сердито спросил Дорган.
     - Если бы тебе пришлось шесть часов подряд слушать его болтовню, ты б
его и не так толкнул, - сказал один из сопровождавших Глена людей.
     - Меня не волнует, сколько болтовни вам пришлось выслушать,  но  волю
рукам давать нельзя. - Дорган посмотрел на Ларри. - Что такого  забавного,
в том, что я с ним? В течение десяти лет я был полицейским, пока не пришел
Капитан Шустрик. И я видел, что происходит, когда  во  главе  стоят  парни
вроде тебя.
     - Молодой человек, - мягко сказал Глен, - ваше общение с  несколькими
избитыми детьми и наркоманами не оправдывает тот факт, что вы оказались  в
объятиях монстра.
     - Уведите их, - ровно  сказал  Дорган.  -  Одиночные  камеры,  разные
крылья.
     - По-моему, ты не уживешься со своей новой ролью, - сказал Глен. -  В
тебе слишком мало от нациста.
     На этот раз Дорган и сам толкнул Глена.


     Ларри вели по пустому коридору. На стенах висели таблички: НЕ ПЛЕВАТЬ
НА ПОЛ, ДУШ, ТЫ ЗДЕСЬ НЕ ГОСТЬ.
     - Я бы не прочь принять душ, - сказал он.
     - Может быть, - сказал Дорган, - посмотрим.
     - Посмотрим на что?
     - На твое поведение.
     Дорган открыл камеру в конце коридора и ввел Ларри внутрь.
     - Как насчет браслетов? - спросил Ларри, вытягивая вперед руки.
     - Конечно. - Дорган снял наручники. - Так лучше?
     - Гораздо.
     - Все еще хочешь в душ?
     - Очень. - Но дело было не только в этом. Больше всего на свете Ларри
не хотелось остаться в  одиночестве,  прислушиваясь  к  звуку  удаляющихся
шагов. Если он останется один, к нему вернется страх.
     Дорган достал небольшой блокнот.
     - Сколько вас в Зоне?
     - Шесть тысяч, - сказал Ларри. - Каждый вечер в четверг мы  играем  в
бинго, а призом в общей игре является двадцатифунтовая индейка.
     - Так ты хочешь в душ или нет?
     - Хочу. - "Но, похоже, не попаду", - подумал он про себя.
     - Так сколько вас?
     - Двадцать пять тысяч, но из них тысяче - меньше двенадцати лет, и их
пускают  в  кино  бесплатно.  С  экономической  точки  зрения  это  просто
разорение.
     Дорган захлопнул блокнот и посмотрел на него.
     - Я не могу, парень, - сказал Ларри. - Поставь себя на мое место.
     Дорган покачал головой.
     - Не могу этого сделать, потому что я  пока  не  чокнулся.  Зачем  вы
пришли _с_ю_д_а_? Чего вы  хотели  добиться?  Завтра  или  послезавтра  вы
будете мертвы, как кусок собачьего дерьма. А если ему  понадобится,  чтобы
вы заговорили, то вы ему все выложите, как миленькие. Вы просто рехнулись.
     - Нам велела идти старая женщина. Матушка Абагейл. Возможно, она тебе
снилась.
     Дорган покачал головой, но при этом отвел глаза в сторону.
     - Я не понимаю, о чем ты говоришь.
     - Ну, тогда оставим эту тему.
     - Стало быть, ты не хочешь говорить со мной? И в душ не хочешь?
     Ларри засмеялся.
     - Я так дешево не продаюсь. Пошлите  к  нам  шпиона,  если,  конечно,
среди вас найдется парень, который не превращается в  ласку,  едва  только
при нем упомянут Матушку Абагейл.
     - Ну что ж, - сказал Дорган. - Как тебе будет угодно.
     Он прошел по коридору в свете зарешеченных ламп  и  закрыл  за  собой
стальные ворота.
     "Завтра  или  послезавтра  вы  будете  мертвы,  как  кусок  собачьего
дерьма."
     Но Ларри не верил этому. Этого просто не может быть.
     - Я не испугаюсь зла, - сказал он в мертвую тишину  коридора,  и  ему
понравилось звучание этой фразы. Он повторил ее снова.
     Он лег на койку, и ему пришло  в  голову,  что  он  наконец-то  почти
вернулся на Западное Побережье,  только  путешествие  это  оказалось  куда
более долгим и необычным, чем кто бы то ни было мог предположить.  К  тому
же, оно еще не закончилось.
     - Я не испугаюсь зла, - снова произнес он. Он заснул. Выражение  лица
его было спокойным. Спал он мирно, без снов.


     На следующий день в десять часов утра Рэнделл Флегг  и  Ллойд  Хенрид
подошли к камере Глена Бэйтмена.
     Он сидел на полу, скрестив ноги. Под своей койкой он нашел кусок угля
и только что закончил надпись на стене своей  камеры  посреди  изображений
мужских  и  женских  гениталий,  имен,  телефонных  номеров   и   коротких
непристойных стихотворений. Надпись гласила: "Я не гончар, и не  гончарный
круг, я - глина, но разве ценность достигнутой формы не зависит в  той  же
степени от внутренних свойств глины, что и от гончарного круга  и  таланта
Мастера?" Глен как раз восхищался этой пословицей - или это был афоризм? -
в тот момент, когда ему показалось, что температура  в  камере  неожиданно
упала градусов на десять. Дверь в конце коридора с грохотом открылась.  Во
рту у Глена неожиданно пересохло, и кусок угля выпал у него из пальцев.
     В коридоре раздалось щелканье каблуков, направлявшихся к нему.
     Другие шаги, жалкие и тихие, поспешали за первыми, пытаясь попасть  в
такт.
     "Ну вот, это он. Сейчас я увижу его лицо."
     Неожиданно артрит стал причинять  ему  больше  страданий.  Боль  была
непереносимой. Словно из него вынули все кости, а  образовавшиеся  пустоты
заполнили битым стеклом. И все же, когда каблуки остановились напротив его
камеры, он  повернул  голову,  и  на  лице  его  играла  заинтересованная,
выжидательная улыбка.
     - А, так вот вы какой, - сказал Глен. - Вовсе не такой уж  бука,  как
мы думали.
     По другую сторону решетки стояло двое человек. Флегг был  справа.  На
нем были синие джинсы и белая шелковая рубашка, мерцавшая в свете  тусклых
ламп. Он улыбался Глену. За ним стоял человек ниже его ростом и без улыбки
на лице. На шее у него был надет черный камень с красной щелью.
     - Хочу вам представить моего помощника, - сказал Флегг,  хихикнув.  -
Ллойд Хенрид, познакомься с Гленом Бэйтменом, социологом, членом  Комитета
Свободной   Зоны   и   последним   оставшимся   в   живых   представителем
интеллектуального фонда Зоны, с тех пор, как Ник Андрос умер.
     - Рад встретить вас, - пробормотал Ллойд.
     - Как ваш артрит, Глен? - спросил Флегг. Тон его  был  соболезнующим,
но в глазах сверкало открытое ликование.
     Глен быстро сжал и разжал пальцы,  улыбаясь  Флеггу  в  ответ.  Никто
никогда не узнает, каких усилий стоила ему эта улыбка.
     "Внутренние свойства глины!"
     - Прекрасно, - сказал он. -  Гораздо  лучше,  благодаря  ночлегу  под
крышей. Спасибо вам.
     Улыбка Флегга слегка потускнела. Глен уловил  промелькнувшее  по  его
лицу выражение удивления и гнева. Или страха?
     - И я решил отпустить вас на свободу, - сказал он резко.
     Сияющая улыбка вновь заиграла на его лице. Ллойд удивленно  охнул,  и
Флегг повернулся к нему.
     - Так ведь, Ллойд?
     - Ну... конечно, - сказал Ллойд.
     - Ну что ж, прекрасно, -  весело  сказал  Глен.  Он  чувствовал,  как
артрит вгрызается в его суставы.
     - Вам дадут небольшой мопед, и вы сможете отправиться обратно домой.
     - Разумеется, я не могу отправиться домой без моих друзей.
     - Разумеется, нет. Все, что от вас  требуется,  это  попросить  меня.
Встать на колени и попросить.
     Глен искренне расхохотался. Он  откинул  голову  и  смеялся  долго  и
громко. Пока он смеялся,  боль  в  суставах  значительно  уменьшилась.  Он
почувствовал себя лучше, сильнее и снова овладел собой.
     - Ну, ты и кадр, - сказал он. - Я знаю, чем тебе помочь. Найди-ка  ты
большую кучу песка, возьми в руки молоток и набей весь этот песок прямиком
себе в задницу, а?
     Лицо Флегга потемнело. Улыбка исчезла. Глаза его, раньше напоминавшие
своим цветом камень на шее Ллойда, теперь  приобрели  желтый  оттенок.  Он
протянул руку к засову на двери камеры. Раздалось  электрическое  гудение.
Искры засверкали у него между пальцев. Засов, черный и дымящийся, упал  на
пол. Ллойд  Хенрид  вскрикнул.  Темный  человек  схватился  за  решетку  и
отодвинул дверь в сторону.
     - Прекрати смеяться.
     Глен засмеялся еще громче.
     - ПРЕКРАТИ СМЕЯТЬСЯ НАДО МНОЙ!
     - ДА ТЫ ЖЕ НИЧТОЖЕСТВО!  -  сказал  Глен,  утирая  слезы  и  все  еще
хихикая. - Ой, извините меня... а мы-то так тебя боялись... придавали тебе
такое _з_н_а_ч_е_н_и_е_... я смеюсь и над нашей глупостью, а не только над
тобой...
     - Пристрели его, Ллойд. - Флегг повернулся к своему соседу. Лицо  его
исказилось. Пальцы его скривились, как клыки хищника.
     - Ну так убей меня сам, раз уж собрался, - сказал  Глен.  -  Ты  ведь
можешь.  Дотронься  до  меня  пальцем  и  останови  мое  сердце.   Соверши
перевернутое крестное знамение и награди меня мозговой  эмболией.  Извлеки
молнию вон из той розетки и разруби меня пополам. Ой,  Господи...  Господи
помилуй... я себе живот надорву...
     Глен  рухнул  на  койку  и  стал  кататься  из  стороны  в   сторону,
сотрясаемый неудержимым хохотом.
     - ПРИСТРЕЛИ ЕГО! - прогрохотал темный человек.
     Бледный, трясущийся от страха, Ллойд вытащил из-за  пояса  револьвер,
чуть не уронил его, а потом попытался прицелиться в  Глена.  Ему  пришлось
взять револьвер обеими руками.
     Глен смотрел на Ллойда, по-прежнему улыбаясь.
     - Раз уж вы собрались  стрелять  в  кого-нибудь,  мистер  Хенрид,  то
пристрелите его.
     - Давай же, Ллойд.
     Ллойд спустил  курок.  В  замкнутом  пространстве  выстрел  прозвучал
оглушительно. Пуля выбила кусок бетона  в  двух  дюймах  от  плеча  Глена,
срикошетила и вылетела из камеры.
     - Откуда у тебя руки растут? - завопил Флегг. - Пристрели его, идиот!
Пристрели его! Он же стоит прямо перед тобой.
     - Да я пытаюсь...
     На лице у Глена по-прежнему играла улыбка. Он лишь  слегка  вздрогнул
от звука выстрела.
     - Повторяю, раз уж вы собрались стрелять, то пристрелите его.  В  нем
ведь нет ничего человеческого. Как-то в разговоре с другом  я  назвал  его
последним волшебником рациональной мысли,  мистер  Хенрид.  Это  оказалось
даже  более  справедливым,  нежели  я  предполагал.  Но  сейчас  его  чары
оставляют его. Они ускользают от него, и он знает об этом. И  вы  тоже  об
этом  знаете.  Пристрелите  его  сейчас  и  избавьте  нас   от   массового
кровопролития и убийства.
     Лицо Флегга стало очень спокойным.
     - Хорошо, пристрели одного из нас, Ллойд, - сказал он. -  Я  вызволил
тебя из тюрьмы, когда ты умирал от голода. А такие парни,  как  он,  хотят
запихнуть тебя обратно. Маленькие человечки, которые много говорят.
     Ллойд сказал:
     - Мистер, вам меня не одурачить. Рэнди Флегг говорит правду.
     - Но он лжет. И ты знаешь, что он лжет.
     - Он сказал мне больше правды, чем кто бы  то  ни  было  за  всю  мою
вшивую жизнь, - сказал Ллойд и трижды выстрелил в Глена.  Глена  отбросило
назад и изогнуло, как тряпичную куклу. Кровь хлестнула из ран. Он ударился
о койку, тело его подскочило и скатилось на пол. Он с  трудом  приподнялся
на одном локте. - Все в порядке, мистер Хенрид!  -  прошептал  он.  -  Вас
нельзя за это винить.
     - ЗАТКНИСЬ, СТАРЫЙ БОЛТУН! - закричал Ллойд. Он выстрелил еще раз,  и
лицо Глена Бэйтмена исчезло. Еще раз - и тело безжизненно  подпрыгнуло.  И
еще раз. Ллойд плакал. Слезы катились по его сердитому,  загорелому  лицу.
Он вспоминал кролика, который съел свои  собственные  лапы.  Он  вспоминал
Поука и людей из "Конни". Он вспоминал Джорджа, которому они залепили  рот
скотчем. Он вспоминал тюрьму Феникса, крысу и Траска.  Он  вспоминал,  как
нога Траска показалась ему кентуккийской жареной курицей. Он снова спустил
курок, но револьвер только щелкнул.
     - Хорошо, - мягко сказал Флегг. -  Хорошо.  Отличная  работа,  Ллойд.
Отличная работа.
     Ллойд уронил револьвер на пол и отшатнулся от Флегга.
     - Не прикасайся ко мне! - закричал он. - Я не ради тебя это сделал!
     - Нет, ради меня, - нежно сказал Флегг. - Ты можешь думать иначе,  но
на самом деле это та