танным  всплеском  протеста,  вызванного
сообщением о том, что Сьюзен Дэй - радикалисты называют ее "американской
детоубийцей N1" - приезжает с выступлением в Дерри в следующем месяце.
   Однако один из офицеров полиции Дерри считает, что  все  происходило,
мягко говоря, несколько иначе.
   Репортаж Киркленда шел своим чередом, теперь на экране крупным планом
показывали Лейдекера, казалось, смирившегося с микрофоном,  маячившим  у
его лица.
   - О спонтанности говорить не приходится,  -  произнес  он.  -  Налицо
тщательно проведенная подготовка. Скорее всего, "Друзья  жизни"  заранее
спланировали, как именно ответить на  согласие  Сьюзен  Дэй  приехать  с
выступлением, они просто выжидали, пока сообщение об этом не появится  в
газетах, что и произошло сегодня утром.
   Теперь камера показывала  обоих  мужчин.  Киркленд  одарил  Лейдекера
своим самым проницательным взглядом.
   - Что вы имеете в виду, говоря "тщательно проведенная подготовка"?  -
спросил он.
   - На большинстве плакатов, которые они несли, фигурировало  имя  мисс
Сьюзен Дэй. К тому же мы обнаружили более дюжины вот этих вещичек.
   Маска "полицейский, дающий  интервью"  на  лице  Лейдекера  сменилась
удивительно  человеческими  эмоциями;   Ральфу   показалось,   что   это
отвращение и неприязнь. Лейдекер  показал  прямо  в  камеру  пластиковый
пакет, и несколько ужасных мгновений Ральф был уверен, что видит  внутри
искалеченного, окровавленного младенца. Но затем он понял,  что  чем  бы
там ни было красное вещество, внутри пакета находится кукла.
   -  Вряд  ли  они  купили  все  это  у  Кмарта,  -  пояснил   Лейдекер
телерепортеру.  -  Это  уж  сто  процентов.  Затем  показали   разбитые,
перепачканные стекла.  Камера  медленно  переходила  от  одного  окна  к
другому. Вещество на измазанных стеклах сильно напоминало кровь, и Ральф
решил, что он не хочет доедать спагетти с сыром. - Демонстранты принесли
с собой кукол, внутри которых была смесь сиропа "Каро" с красным пищевым
красителем, - подвел итог Киркленд. - Они швыряли кукол в стены  здания,
выкрикивая лозунги против Сьюзен Дэй.
   Два окна разбиты, но особенного ущерба не нанесено.
   Камера остановилась, показывая запачканное оконное стекло.
   - Многие  из  кукол  разбились,  -  говорил  между  тем  Киркленд,  -
разбрызгивая вещество,  сильно  напоминающее  кровь.  Это,  естественно,
напугало служащих, ставших свидетелями такой бомбардировки.
   На  экране  появилась  приятная  темноволосая  женщина  в  слаксах  и
пуловере.
   - О, посмотрите, это же Барби? - закричала Луиза. - Вот это!
   Надеюсь, Симона тоже смотрит телевизор!  Может  быть,  мне...  Теперь
настала очередь Мак-Говерна усмирить ее.
   - Я так  испугалась,  -  говорила  Барбара  Ричардс.  -  Сначала  мне
показалось, что они действительно бросают в окна  эмбрионы  или  мертвых
младенцев, трупики которых им удалось каким-то образом раздобыть.
   Даже когда прибежала доктор Харпер, успокаивая нас и убеждая, что это
всего лишь куклы, я не была вполне уверена.
   - Как вы сказали, они что-то скандировали? - спросил Киркленд.
   - Да. Я слышала, как они выкрикивали: "Прочь из Дерри, Ангел смерти!"
На экране снова появился Киркленд.
   - Около девяти  часов  утра  демонстрантов  доставили  в  полицейский
участок на Мейн-стрит, Лизетт. Насколько  я  понял,  двенадцать  из  них
после  допроса  были  отпущены,  шестерых  же  арестовали  за   злостное
хулиганство.
   Кажется, в продолжительной войне против абортов в Дерри прозвучал еще
один выстрел. Джон Киркленд для новостей Четвертого канала.
   - "Еще один выстрел..." - начал было Мак-Говерн и вскинул руки.
   На экране снова появилась Лизетт Бенсон.
   - А теперь послушаем Энни Риверс, которая около часа назад беседовала
с так называемыми "Друзьями жизни", которых арестовали утром.
   Энни Риверс стояла на ступеньках полицейского  участка  на  Мейнстрит
вместе с Эдом Дипно и каким-то высоким, болезненно-желтушным типом.
   Эд выглядел опрятным и особенно располагающим к себе в сером твидовом
пиджаке  и  брюках.  Высокий  мужчина  с  козлиной  бородкой  был   одет
подчеркнуто небрежно - видимо, в его  представлении  именно  так  должны
одеваться пролетарии штата Мэн:  вытертые  джинсы,  застиранная  рабочая
блуза, подтяжки цвета пожара.
   Ральфу понадобилась всего секунда, чтобы  узнать  его.  Это  был  Дэн
Далтон, владелец магазина подержанной  одежды.  В  последний  раз  Ральф
видел его по другую сторону витрины  "Сэконд  хэнд",  машущего  рукой  в
сторону Хэма Дейвенпорта и всем своим видом  как  бы  говорящего:  "Кого
интересует твое мнение?"
   И все-таки взгляд Ральфа  был  прикован  к  Эду  Дипно,  Эду,  такому
аккуратному, подтянутому и собранному. Очевидно, Мак-Говерн почувствовал
то же самое.
   - Господи, не могу поверить, что это тот самый человек, - пробормотав
он, - Лизетт, - говорила между тем  хорошенькая  блондинка,  -  со  мной
рядом Эдвард Дипно и Дэниел Далтон, оба жители  Дерри,  арестованные  за
участие  в  утренней  демонстрации.  Все  правильно,  джентльмены?   Вас
арестовали?
   Они  кивнули  -  Эд  с  едва  заметной  иронией,  Далтон  -  с  очень
решительным видом. Взгляд, которым он окинул  Энни  Риверс,  можно  было
расценить (по крайней мере, так показалось Ральфу) следующим образом:  в
какой же из клиник, практикующей аборты, я видел вас, миледи?
   - Вас освободили под залог?
   - Мы заплатили сами. Сумма оказалась незначительной, - пояснил Эд.  -
Мы не собирались причинять кому-либо вред, Да ведь никто и не пострадал.
- Нас арестовали только потому, что безбожные правовые  структуры  этого
города на нашем примере решили показать, на что  они  способны,  добавил
Далтон. И Ральфу показалось, как на мгновение напряглось лицо Эда.
   Выражение "снова-он-об-этом".
   Энни Риверс вновь поднесла микрофон к губам Эда.
   - Главное здесь не философия, а практика, - сказал он. -  Хотя  людям
из Центра помощи женщинам больше  нравится  разглагольствовать  о  своих
стараниях в области правовой защиты женщин и детей, об успешной лечебной
деятельности в прочих не менее полезных  вещах,  существует  и  обратная
сторона. Реки крови вытекают из Центра помощи женщинам.
   - Невинной крови! - истерично воскликнул Далтон.  Глаза  сверкали  на
его вытянувшемся,  худом  лице,  и  Ральф  внезапно  осознал:  по  всему
восточному Мэну люди смотрят эту программу  и  считают,  что  человек  в
красных подтяжках - безумец, в  то  время  как  его  сподвижник  кажется
вполне разумным и рассудительным парнем. Это было почти забавно.
   Эд расценил вмешательство Далтона как  некий  эквивалент  Аллилуйя  и
выдержал паузу, прежде чем заговорить снова.
   - Кровопролитие, массовое убийство  происходит  в  Центре  уже  более
восьми лет, - сказал Эд. - Многие  люди  -  особенно  такие  радикальные
феминистки, как доктор Роберта Харпер, главный администратор  Центра,  -
предпочитают  напускать  туману,  используя   эвфемизмы   типа   "раннее
прерывание", но говорят-то они об аборте - акте  оскорбления  и  насилия
общества над женщиной.
   -  Но  разве  метание  в  окна  частной  клиники  кукол,  наполненных
имитацией крови, это достойный метод донесения  вашей  точки  зрения  до
общественности, мистер Дипно?
   На мгновение - всего лишь секунду, было и  нет  -  искорки  иронии  в
глазах Эда поглотило всплеском чего-то более тяжелого, холодного.
   На  мгновение  перед  Ральфом  вновь  предстал  Эд   Дипно,   готовый
наброситься на водителя пикапа, превосходящего его в силе и весе.  Ральф
забыл,  что  интервью  записывали  более  часа  назад,  и  испугался  за
журналистку, которая была хороша почти так же, как и женщина, на которой
попрежнему был женат ее интервьюируемый.  "Будь  осторожна,  малышка,  -
подумал Ральф. - Будь осторожна, опасайся. Ты находишься рядом  с  очень
опасным мужчиной".
   Но тут грозная вспышка погасла, и мужчина в  твидовом  пиджаке  снова
стал честнейшим приятелем,  объясняющим  причину  своего  задержания.  И
снова именно Далтон, нервно хлопающий ярко-красными подтяжками,  походил
на безумца.
   - Мы лишь продолжаем то, чего  так  называемым  истинным  арийцам  не
удалось сделать в тридцатые, - продолжал Эд спокойным тоном воспитанного
человека, вынужденного повторять  одно  и  то  же  опять  и  опять...  В
основном для тех, кому это уже должно быть известно. -  Они  молчали,  и
шесть миллионов евреев были истреблены. В нашей стране сейчас происходит
подобное истребление...
   - Более тысячи детских жизней каждый день,  -  вмешался  Далтон.  Его
покинула прежняя нервозность, он говорил усталым тоном. - Большинство по
кускам вырывают из утроб матерей, их  ручонки  взмывают  вверх  в  немой
мольбе, когда они умирают.
   - Боже милосердный, - вздохнул Мак-Говерн.  -  Большей  ерунды  я  не
слышал...
   - Тише, Билли! - вопросила Луиза.
   - ...цель протеста? - поинтересовалась Риверс у Далтона.
   - Как вам, возможно, известно, - произнес Далтон, -  городской  совет
согласился  перепроверить  установленные  правила,  позволяющие   Центру
помощи женщинам действовать так, как это происходит в настоящий  момент.
В начале ноября  этот  вопрос  будет  поставлен  на  голосование.  Люди,
защищающие право на аборт, боятся,  что  муниципалитет  может  подкинуть
песка в  их  отлично  отлаженный  конвейер  убийств,  поэтому-то  они  и
обратились к Сьюзен Дэй, самой известной в  стране  защитнице  права  на
аборт, чтобы попытаться поддержать работу своего конвейера. Мы  собираем
силы... Микрофон снова качнулся в сторону Эда.
   - Последуют ли еще акции протеста, мистер Дипно? - спросила Риверс, и
Ральфу неожиданно показалось, что Эд  интересует  девушку  не  только  с
профессиональной точки зрения. А почему  бы  и  нет?  Эд  -  симпатичный
мужчина, к тому же вряд ли мисс Риверс известно, что Эд  считает,  будто
Кровавый Царь и  его  Центурионы  находятся  в  Дерри,  объединившись  с
убийцами младенцев, окопавшимися в Центре помощи женщинам.
   - До  тех  пор,  пока  в  законы,  открывшие  дверь  этому  массовому
истреблению, не будут внесены поправки, протесты продолжатся, -  ответил
Эд Дипно. - И мы надеемся, что историки следующего столетия запишут, что
не все американцы поступают как нацисты в мрачный период нашей истории.
   - Протесты с насилием?
   - С насилием мы как раз и боремся. -  Они  посмотрели  друг  другу  в
глаза, и Ральф подумал, уж  не  произошло  ли  с  Энни  Риверс  то,  что
Кэролайн обычно называла  "случай  знойных  бедер".  Дэн  Далтон,  всеми
забытый, стоял в стороне.
   - Можете ли вы гарантировать безопасность  Сьюзен  Дэй  во  время  ее
пребывания в Дерри?
   Эд улыбнулся,  и  перед  внутренним  взором  Ральфа  предстал  жаркий
августовский день всего около месяца назад  -  Эд,  стоя  на  коленях  и
упираясь обеими руками в грудь Ральфа, выдыхает ему в лицо: "Они сжигают
эмбрионы под Ньюпортом". Ральф поежился.
   - В стране,  где  тысячи  детей  высасываются  из  материнских  утроб
медицинским эквивалентом промышленных пылесосов, не  думаю,  что  кто-то
может дать хоть какие-то гарантии, - парировал Эд.
   Энни Риверс неуверенно взглянула на него,  как  бы  решая,  стоит  ли
задавать следующий вопрос  (возможно,  о  номере  его  телефона),  затем
повернулась лицом к камере.
   - Энни  Риверс,  из  полицейского  участка  Дерри,  -  закончила  она
репортаж.
   Снова появилась Лизетт Бенсон, и странно удивленное выражение ее лица
натолкнуло Ральфа на мысль, что, возможно, он был не  единственным,  кто
почувствовал притяжение, возникшее между женщиной-репортером и мужчиной,
дававшим интервью.
   - Мы будем повторять репортажи в течение дня, -  сообщила  Лизетт.  -
Будьте с нами  в  шесть  часов,  и  вы  узнаете  подробности.  В  Огасте
губернатор... Луиза встала и выключила телевизор. Мгновение она  взирала
на потемневший экран, затем, тяжело вздохнув, села в кресло.
   - У меня есть черничный компот, - сказала она, - но после этого разве
захочется чего-нибудь?
   Оба  мужчины  покачали  головами.  Мак-Говерн,  взглянув  на  Ральфа,
произнес:
   - Это ужасно.
   Ральф  кивнул.  Он  продолжал  видеть  мечущегося  по  лужайке   Эда,
ударявшего в такт шагам кулаком по раскрытой ладони другой руки.
   - Как же его могли выпустить под залог, а  потом  позволить  брать  у
них,  будто  он  вполне  нормальное  человеческое  существо?  возмущенно
спросила Луиза. - После того, что он сделал с бедняжкой  Элен?  Господи,
эта Энни Риверс выглядела так, будто готова была пригласить его  к  себе
на обед!
   - Или полакомиться крекерами в его постели, - сухо съязвил Ральф.
   - Обвинение в избиении жены и сегодняшнее происшествие  -  совершенно
разные вещи, - заметил Мак-Говерн. - Могу спорить, что адвокат,  который
будет вести его дело, именно на этом станет строить линию защиты.
   - К  тому  же  избиение  жены  -  всего  лишь  юридически  наказуемый
проступок, - напомнил Ральф.
   - Но как же так? - удивилась Луиза. - Извините, но я никогда не смогу
понять, как это избиение может оказаться всего лишь проступком?
   -  Это  проступок,  если  избиваешь  собственную  жену,  -   иронично
приподняв брови, пояснил Мак-Говерн. - Таковы американские законы, Лу.
   Женщина нервно сжала  руки,  затем  сняла  портрет  мистера  Чесса  с
телевизора, посмотрела на него,  водрузила  обратно  и  вновь  принялась
нервно переплетать пальцы.
   - Что ж, законы - совсем другое дело, - сказала она,  -  и  я  первой
признаюсь, что совершенно не разбираюсь в  этом.  Но  кто-то  же  должен
сказать им, что он безумен. Что он избивает жену и что он сумасшедший.
   - Вы даже не знаете, насколько сумасшедший, - сказал Ральф и  впервые
поведал им о том, что произошло  прошлым  летом  вблизи  аэропорта.  Ему
понадобилось на это минут десять. Когда он закончил,  Билл  и  Луиза  не
проронили ни слова  -  они  лишь  смотрели  на  него  широко  раскрытыми
глазами. - Вы мне не верите? - напряженно спросил Ральф. - Считаете, что
я все выдумал?
   - Да нет же, я тебе верю,  -  успокоила  его  Луиза,  -  я  просто...
Ошеломлена. И испугана.
   - Ральф, тебе  стоит  рассказать  все  Джону  Лейдекеру,  -  заключил
МакГоверн. -  Едва  ли  он  сможет  хоть  как-то  использовать  подобную
информацию, но, учитывая ситуацию  с  новыми  дружками  Эда,  думаю,  он
должен об этом узнать.
   Ральф помолчал,  тщательно  обдумывая  предложение,  затем  кивнул  и
поднялся.
   - Я, пожалуй, пойду, - сказал он. - Не прогуляться ли нам, Луиза?
   Женщина покачала головой:
   - Я устала. И несколько - как теперь называют это состояние  души?  -
"в растрепанных чувствах". Думаю, мне лучше немного вздремнуть.
   - Обязательно, -  согласился  Ральф.  -  Ты  действительно  выглядишь
утомленной. И спасибо, что так вкусно накормила нас. - Ральф  наклонился
и поцеловал ее в уголок рта" Луиза взглянула на него удивленно.
 
6 
 
   Ральф выключил свой телевизор часов шесть спустя, когда Лизетт Бенсон
закончила  программу  новостей,  уступив  место  на  экране  спортивному
обозревателю. Демонстрация  протеста  возле  здания  Центра  перешла  на
второе место - главной новостью вечернего выпуска стало  заявление,  что
губернатор Грета Пауэрс употребляла кокаин, будучи студенткой  колледжа,
-  и  не  прибавилось  ничего  нового,  правда,  теперь   Дэна   Далтона
представили как главу организации "Друзья  жизни".  Ральф  подумал,  что
более подходящим определением  для  Дэна  стало  бы  "подставное  лицо".
Находится ли еще Эд под надзором полиции?  Однако  более  интересно  то,
каково отношение работодателей Эда к  его  художествам  в  Дерри.  Ральф
считал, что их больше обеспокоит происшедшее сегодня утром, чем избиение
жены, имевшее  место  месяц  назад;  он  только  недавно  прочитал,  что
лаборатории Хокинга вскоре станут  пятым  исследовательским  центром  на
северо-востоке страны, занимающимся эмбриональными тканями. Возможно,  у
них не вызовет  восторга  сообщение,  что  один  из  сотрудников-химиков
арестован  за  бомбардировку  здания,  где   делают   аборты,   куклами,
наполненными имитацией крови. А  если  бы  они  знали  всю  степень  его
безумия...
   "А кто же поведает им об этом, Ральф? Может быть, ты?"
   Нет. Так далеко заходить он не собирался, по крайней мере в настоящее
время. В отличие от его похода в полицейский  участок  для  разговора  с
Джоном Лейдекером о  прошлогоднем  инциденте,  это  было  бы  похоже  на
травлю. Все равно что написать "Убить  эту  суку"  рядом  с  фотографией
женщины, чьи взгляды не совпадают с твоими.
   "Все это чепуха - разве ты не понимаешь?"
   - Я ничего не понимаю и не знаю, - ответил сам себе  Ральф,  встал  и
подошел к окну. - Я слишком устал, чтобы понимать. - Но глядя из окна на
двух мужчин, выходящих из  "Красного  яблока",  он  действительно  понял
коечто, вспомнил нечто, и его сразу прошиб холодный пот.
   Сегодня  утром,  когда  Ральф  вышел  из  аптеки  и  его  переполнило
зрелищное свечение аур - и ощущение перехода на иной  уровень  осознания
мира, - он напоминал себе снова и снова:  наслаждаться,  но  не  верить.
Ведь если он перейдет эту тонкую грань,  то  вполне  может  очутиться  в
одной лодке с Эдом Дипно. Эта  мысль  почти  открыла  дверь  и  неясному
ассоциативному воспоминанию, но феерия аур отвлекла его, прежде  чем  он
успел войти в ту дверь. Зато теперь Ральф понял: Эд тоже говорил  что-то
о видении аур, не так ли?
   "Нет - возможно, он и подразумевал ауры, но слово, использованное им,
было "краски". Я почти уверен в этом.  Это  прозвучало  сразу  же  после
признания, что он  повсюду  видит  трупики  убитых  младенцев,  даже  на
крышах.
   Он сказал..."
   Ральф проследил, как двое мужчин уселись в старенький, побитый пикап,
и подумал, что никогда не  сможет  точно  воспроизвести  слова  Эда;  он
слишком устал. Затем, когда пикап отъехал, оставляя позади  себя  облако
выхлопных  газов,  напомнивших  Ральфу  о  яркой  бордовой   субстанции,
вырывавшейся  из  выхлопной  трубы  хлебного  фургона   сегодня   утром,
открылась еще одна дверь, и воспоминание действительно пришло.
   - Эд сказал, что иногда мир полон  красок,  -  сообщил  Ральф  пустой
комнате, - но в определенный момент все краски становятся черными.
   Думаю, именно так он и сказал.
   Близко, но все ли? Ральф считал, что в разглагольствованиях Эда  было
еще что-то, но он не мог припомнить, что именно. Да и так ли это важно?
   Однако  его  нервы  настаивали,  что  это  крайне  важно  -   холодок
растекался по спине, превращаясь в полосу зябкой липкости.
   Сзади зазвонил телефон. Обернувшись, Ральф увидел, что аппарат окутан
облаком зловещего красного света, темно-красного, цвета текущей из  носа
крови и (петухи, драчливые петухи) петушиных гребней.
   "Нет, - простонал его мозг. - О нет, Ральф, не начинай все сначала".
   С каждой новой трелью  красное  облако  вокруг  аппарата  становилось
ярче, насыщеннее, а в перерывах между звонками  темнело.  По  форме  оно
напоминало сердце с телефоном внутри.
   Ральф зажмурился и снова открыл глаза - красная аура  исчезла.  "Нет,
просто сейчас ты не можешь видеть ее. Скорее всего, ты  отогнал  видение
усилием воли. Иногда так происходит во сне".
   Направляясь  к  телефону,  Ральф  твердил  себе:  и  сами   ауры,   и
способность видеть их - сплошное безумие. И все-таки это не так.  Потому
что, если это безумие, откуда бы он знал, что звонит Эд Дипно?
   "Ерунда, Ральф. Ты считаешь, что звонит Эд, только потому, что  думал
о  нем...  А  из-за  чрезмерной  усталости  в  твоей  голове   полнейшая
неразбериха.
   Давай, сними трубку, и ты поймешь. Скорее всего, звонят из больницы -
узнать, почему ты так давно не сдавал  анализ  крови,  или  агент  хочет
заставить тебя подписаться на журнал или газету".
   Но Ральф был уверен в обратном.
   Он снял трубку и сказал "алло".
 
7 
 
   Ответа не последовало. Но кто-то  дышал  в  трубку,  Ральф  отчетл