с, и мы не заблудимся, -  Ральф  Робертс?
Никогда о таком не слышал. Меня же зовут Нортон.
   Он был рад.
   Что Луиза рассмеялась.
 
Глава двадцать четвертая 
 
1 
 
   Они медленно шли по асфальтированной автостоянке. Сегодня вечером все
здесь будет забито машинами. Приходи, смотри, слушай, покажи  себя...  А
самое главное - докажи своему городу и всей стране, что тебя не запугают
никакие Чарли Пикеринги.  Даже  меньшинство,  удерживаемое  страхом,  не
может не проявить свой болезненный интерес.
   Приблизившись к беговой дорожке, Ральф и Луиза тем  самым  подошли  к
краю  савана.  Здесь  саван  был  толще,  плотнее,  Ральф   ощущал   его
кругообразное движение, словно саван был соткан из мельчайших движущихся
пылинок. Он напоминал воздух над открытой топкой  мусоросжигающей  печи,
сверкающий от жара сгоравшей бумаги.
   Слух Ральфа улавливал два звука, накладывающихся друг на друга.
   Верхний был серебристым дыханием. Ральф подумал, что этот звук  может
принадлежать ветру,  если  тот  научится  плакать.  От  такого  звучания
мурашки  бегали  по  коже,  но  второй,  нижний,  звук  определенно  был
неприятен  -  слюнявое  чавканье,  словно  где-то  поблизости   огромный
беззубый рот пережевывал пищу.
   Подойдя к темной, шевелящейся оболочке савана, Луиза  остановилась  и
обратила испуганный, умоляющий взгляд на Ральфа. Она заговорила  голосом
маленькой девочки:
   - Вряд ли я смогу пройти сквозь это.  -  Луиза  замолчала,  борясь  с
собой, затем снова заговорила: - Знаешь, оно  живое.  Оно  наблюдает  за
ними.
   -  Луиза  ткнула  пальцем  через  плечо,  указывая  как   на   людей,
столпившихся на автостоянке, так и на команду телерепортеров и техников,
копошащихся у здания. - ... И это ужасно, но оно видит и  нас,  что  еще
хуже... Так как знает, что мы тоже его видим. Это, скорее, не видение, а
чувствование.
   Теперь чавкающий звук,  казалось,  почти  выговаривал  слова,  и  чем
дальше Ральф прислушивался, тем больше он убеждался  в  верности  своего
предположения.
   Убирайтесь. Прочь. Вон.
   - Ральф, - прошептала Луиза. - Ты слышишь?
   Ненавижу. Всех.
   Ральф кивнул и опять взял женщину под руку:
   - Идем, Луиза.
   - Идем?.. Куда?
   - Вниз. До самого конца.
   Секунду она непонимающе смотрела на Ральфа; затем кивнула.
   Ральф почувствовал внутренний щелчок - немного сильнее,  чем  прошлый
раз, и внезапно день вокруг него прояснился. Туманный движущийся  барьер
впереди них, растаяв, исчез. И тем не менее они зажмурились и  задержали
дыхание, когда подошли  к  тому  месту,  по  которому,  как  они  знали,
проходил край савана. Ральф почувствовал,  как  напряглась  рука  Луизы,
когда она  поспешно  преодолевала  невидимый  барьер,  а  когда  он  сам
проходил сквозь него, темный спутанный клубок воспоминаний  -  медленная
смерть  его  жены,  потеря  любимой  собаки  в  детстве,   образ   Билла
Мак-Говерна, сползающего по стене и хватающегося за грудь, - окутал  его
разум,  а  затем  сжал  жесткой,  неумолимой  хваткой.  Слух  заполнился
серебристыми  всхлипываниями,  такими  непрерывными  и  такими   пугающе
бессмысленными, - всхлипываниями идиота. Они преодолели барьер.
 
2 
 
   Когда они вышли из-под  деревянной  арки  автостоянки,  Ральф  подвел
Луизу к скамье и заставил присесть, несмотря на все ее заверения  насчет
отличного самочувствия.
   - Хорошо, но мне и самому необходимо собраться с мыслями.
   Она нежно поцеловала его в щеку:
   - Сколько угодно, дорогой.
   Ральфу понадобилось минут пять, прежде чем  он  почувствовал  в  себе
достаточно сил. Он взял Луизу за руку, и они вместе встали.
   - Ральф, ты отыскал его следы?
   Он кивнул:
   - Чтобы увидеть их, нам нужно подпрыгнуть на два  уровня.  Сначала  я
поднялся на уровень видения аур, потому что на  этой  ступени  время  не
ускоряет свой бег, но трюк не  сработал.  Потребовалось  нечто  большее.
Однако следует быть очень осторожными. Потому что, когда мы видим...
   - Нас тоже могут видеть. Да. К тому же нам нельзя терять время.
   - Абсолютно верно. Ты готова?
   - Почти. Кажется, для начала мне нужен еще  один  поцелуй.  Сойдет  и
мимолетный.
   Улыбаясь, Ральф поцеловал женщину.
   - Вот теперь я готова. - Тогда идем.
   Щелк.
 
3 
 
   Возле  автобусной  остановки  виднелись  красноватые  пятна   следов,
уходившие в сторону  дорожки,  которой  пользовались  бегуны  с  мая  по
сентябрь.
   Луиза  задержалась  на  мгновение  около  низкого  дощатого   забора,
оглядываясь по сторонам, желая убедиться, что  трибуны  стадиона  пусты,
затем подпрыгнула вверх. Она двигалась с легкостью и грацией молоденькой
девушки, но, перекинув ногу через забор и оседлав его, замерла. На  лице
ее появилось смешанное выражение удивления и конфуза.
   - Луиза? С тобой все в порядке?
   - Да. Все дело в этом проклятом нижнем белье! Кажется, я похудела,  и
теперь оно не желает оставаться на месте! Черт побери!
   Ральф осознал, что видит не  только  подол  комбинации  Луизы,  но  и
тричетыре дюйма розового шелка. Он с трудом сдержал улыбку, когда  Луиза
села на широкую планку забора, приподняв вверх ткань. Ральф  хотел  было
сказать, что выглядит она вполне соблазнительно,  но  передумал,  решив,
что это не очень удачная мысль.
   -  Отвернись,  пока  я  поправлю  деталь  туалета,  и  сотри  глупую,
самодовольную ухмылку со своего лица.
   Ральф послушно отвернулся и стал смотреть на Общественный центр.
   Если на его лице и играла улыбка (Ральф  считал,  что  Луиза,  скорее
всего, заметила это по его ауре), то вид  темного,  шевелящегося  савана
поспешно позаботился о ее исчезновении.
   - Луиза, может быть, лучше вообще это снять?
   - Простите меня, Ральф Робертс, но не в моих правилах снимать  нижнее
белье и оставлять его на беговой дорожке, а если ты когда-нибудь и  знал
девушку, позволявшую себе  подобные  вещи,  надеюсь,  это  было  еще  до
знакомства с Кэролайн. Жаль, что у меня нет... В голове Ральфа  пронесся
образ английской булавки.
   - Конечно, но не носишь же ты ее с собой, Ральф!
   Он покачал головой и послал свой собственный образ: песочные  часы  с
иссякающим запасом песка.
   - Ладно, ладно, я приняла послание. Кажется, теперь  нижняя  юбка  на
мне немного продержится. Можешь поворачиваться.
   Луиза самоуверенно  спрыгнула  с  дощатого  забора,  однако  аура  ее
значительно побледнела, а под глазами вновь появились темные круги.
   Восстание Основных Покровов было подавлено.
   Ральф подпрыгнул, занося ногу над забором, и легко спрыгнул вниз.
   Ему понравилось ощущение этого движения  -  казалось,  оно  разбудило
былую память в его суставах.
   - Нам следует хорошенько подпитаться, Луиза.
   Луиза утомленно кивнула:
   - Знаю. Пойдем.
 
4 
 
   Следуя за оставленными Атропосом отметинами, они  пересекли  стадион,
перелезли через забор с противоположной  стороны,  затем  спустились  по
заросшему кустарником склону к Нейболт-стрит.  Ральф,  видя,  как  Луиза
хмуро придерживает сползающую нижнюю юбку, хотел было еще раз предложить
ей отделаться от нее, но передумал. Если ей надоест, она сделает  это  и
без его советов. Самая большая тревога Ральфа - что след Атропоса вообще
может исчезнуть - поначалу  оказалась  беспочвенной.  Красноватые  капли
уводили их по Нейболт-стрит мимо облезлых многоквартирных домов, которые
давнымдавно следовало бы снести. Обтрепанное белье  сохло  на  провисших
веревках, грязные, сопливые дети следили  за  их  продвижением,  стоя  в
замусоренных пыльных двориках.
   Хорошенький светловолосый мальчуган лет трех застыл на крыльце  дома,
подозрительно посматривая на Ральфа и Луизу, затем одной рукой взялся за
ширинку своих брюк, а другой показал им "птичку".
   Нейболт-стрит упиралась в старое трамвайное депо,  и  здесь  Ральф  и
Луиза моментально  потеряли  след.  Они  остановились  возле  деревянных
рогаток, перекрывающих спуск в  старинный  подвал  -  единственное,  что
уцелело от депо, - осматривая полукруг огромного пустыря. Ржавые  рельсы
мерцали сквозь густую поросль подсолнечника и  сорняков;  осколки  сотен
битых бутылок сверкали на солнце. На  полуразрушенной  стене  дизельного
гаража  горели  огромные  ярко-красные   буквы:   "СЮЗИ   СОСАЛА   МОЕГО
ТОЛСТЯЧКА".
   Это  сентиментальное  заявление  расположилось  рядом   с   танцующей
свастикой. Ральф: - Куда же, к черту, они подевались?
   - Посмотри-ка сюда, вниз, - видишь?
   Луиза указывала вдоль того, что до 1963 года было главной  линией,  а
до 1983 года - единственной, теперь же  являло  собой  ржавые,  заросшие
травой рельсы, ведущие в никуда. Даже шпалы исчезли,  сгорев  в  пламени
вечерних костров, разводимых либо местными пьянчугами,  либо  бродягами,
совершавшими набеги на картофельные поля округа Арустук или на яблоневые
сады в надежде на улыбку Фортуны. На одной из нескольких уцелевших  шпал
Ральф заметил отпечатки розового следа. Они выглядели более свежими, чем
следы на Нейболт-стрит.
   Ральф проследил взглядом направление заросшей трамвайной линии.
   Если память не изменяла ему.
   Колея огибала Муниципал Голф-Курс на пути к...  На  обратном  пути  в
западную часть города. Должно быть, именно эта  нефункционирующая  линия
проходила мимо аэродрома, возле которого  на  площадке  для  пикников  -
возможно"  именно  в   данную   минуту   -   Фэй   Чепин   готовился   к
"взлетно-посадочному N3".
   "Когда-то все это было единой окружной дорогой, -  подумал  Ральф.  -
Потребуется не менее трех дней, чтобы обойти ее, но в  конце  концов  мы
вернемся туда, откуда начали, не в Эдем, а на Гаррис-авеню".
   - Эй, как поживаете?
   Ральфу  голос  показался  знакомым,  ощущение  узнавания  еще  больше
усилилось, когда он увидел говорившего. Тот стоял позади них в точке, из
которой уходил в небытие тротуар Нейболт-стрит. На вид  незнакомцу  было
около пятидесяти, но на самом деле на пять-десять  лет  меньше.  Мужчина
был  в  свитере  и  обтрепанных  джинсах.  Окружавшая  его  аура  цветом
напоминала Цветные бутылки "Сэн-Патрикс  Дэй".  И  тут  Ральф  вспомнил:
пьянчужка, клянчивший у него деньги в Строуфорд-парке в тот день,  когда
Ральф встретил Билла Мак-Говерна, горюющего о своем старом приятеле Бобе
Полхерсте... Который, как выяснилось, пережил самого Билла. Иногда жизнь
бывает еще забавнее Гручо Маркса <Один  из  братьев  Маркс  -  известных
комедийных киноактеров.>.
   Жуткое ощущение  фатальности  охватило  Ральфа,  а  с  ним  пришло  и
интуитивное понимание сил, окружающих его  и  Луизу.  Ральф  вполне  мог
обойтись и без них. Неважно, какими были эти  силы  -  благородными  или
подлыми, принадлежали ли они Предопределению или Слепому  Случаю,  важно
лишь, что они огромны, именно  они  превращали  все  сказанное  Клото  и
Лахесисом насчет свободы  выбора  и  воли  в  насмешку.  Ральф  и  Луиза
оказались лишь спицами в огромной колеснице - колеснице,  катящей  их  к
истоку, несмотря на то, что они все дальше углублялись в туннель.
   - Не найдется ли у вас пары монет, мистер?
   Ральф соскользнул немного ниже, чтобы попрошайка мог слышать его.
   - Могу, спорить - опять  позвонил  дядя  из  Дэкстера,  -  вступил  в
разговор Ральф. - Сообщил, что можно получить работу  на  фабрике...  Но
только если ты приедешь сегодня. Правильно?
   Пьяница удивленно моргнул.
   - Ну... Да-а. Вроде того. - Он искренне верил своей  выдумке  больше,
чем кто-либо из слушавших его. - Отличная работа. И я смогу получить ее.
   В два часа отправляется автобус на Бангор и Арустук, но  билет  стоит
пять пятьдесят, а у меня всего пятнадцать центов...
   - У тебя семьдесят шесть центов, - вмешалась Луиза. - Две монетки  по
пятнадцать, две по десять, пять центов и один. Но несмотря на то, что ты
много пьешь, у тебя очень здоровая аура. Ты крепок как бык.
   Пьяница растерянно посмотрел на нее, попятился назад и шмыгнул носом.
- Не волнуйся, - успокоил его Ральф. - Моя жена всюду видит ауры.
   Она очень духовный человек.
   - Неужели?
   - К тому же она великодушна, думаю, она даст тебе  больше,  чем  пару
монет. Не так ли, Элис?
   - Но он же все пропьет, - возразила Луиза. -  Нет  для  него  никакой
работы в Дэкстере.
   - Возможно, и так, - согласился Ральф, сверля ее  взглядом.  -  Но  у
него здоровая аура. Абсолютно.
   - Думаю, по-своему вы тоже духовны, - произнес пьяница. Он попрежнему
посматривал то на Луизу, то на Ральфа, но теперь в его глазах загорелась
надежда.
   - Знаешь, ты прав, - сказал Ральф. - С некоторых пор это стало  очень
важно. - Он сложил губы  трубочкой,  словно  к  нему  пришла  интересная
мысль, и вздохнул. Ярко-зеленый луч отделился от ауры попрошайки и вошел
в Ральфа.
   Ни с чем невозможно было спутать его  вкус:  яблочное  вино  Буннера.
Терпкое,  низкосортное,  но  все  равно   приятное,   -   оно   обладало
искристостью и живостью рабочего человека.  Вместе  с  вкусом  пришло  и
ощущение силы, что уже было хорошо,  и  ясность  мыслей,  что  было  еще
лучше.
   А Луиза тем временем достала из сумочки двадцатидолларовую банкноту.
   Пьяница не сразу заметил ее; он смотрел в небо. И в  этот  момент  от
его ауры отделился еще один ярко-зеленый луч. Он скользнул над  заросшей
травой сверкающей молнией и вошел в рот и ноздри Луизы.  Банкнота  в  ее
руках дрогнула.
   - О Боже, как хорошо!
   - Будь прокляты эти  реактивные  самолеты  Чарлстон-ской  авиационной
базы! - неодобрительно выкрикнул побирушка. - Они не должны преодолевать
звуковой барьер, пока не  доберутся  до  океана!  Я  чуть  не  уписал...
-Взгляд его упал на протянутые деньги, он еще больше нахмурился. - Ха-а,
что вы еще задумали? Какую шутку? Вы меня принимаете за дурака? Может, я
и слишком много пью, но глупее от этого не становлюсь.
   "Подожди, - подумал Ральф. - Еще станешь, если не бросишь пить".
   - Никто и не считает вас глупым, -  сказала  Луиза.  -  Мы  вовсе  не
шутим.
   Возьмите деньги, сэр.
   Попрошайка старался держаться настороже, но после более внимательного
взгляда на Луизу (и быстрого на Ральфа) подозрительность была  побеждена
широкой улыбкой. Он подошел к Луизе и протянул руку за деньгами, которые
заработал, даже не догадываясь об этом.
   Луиза  отдернула  руку,  прежде  чем  мужчина  успел  дотронуться  до
банкноты.
   - Обязательно купите  что-нибудь  поесть,  а  не  только  выпивку.  И
подумайте, довольны ли вы своей жизнью.
   - Вы абсолютно правы!  -  воодушевленно  воскликнул  бродяга.  Он  не
сводил глаз с банкноты, зажатой между пальцами Луизы. - Абсолютно,  мэм!
За рекой есть центр реабилитации. Уж не податься ли мне туда? Честно,  я
подумываю об этом. Я думаю об этом каждый день.  -  Но  взгляд  его  был
прикован к двадцатке, у него даже слюнки потекли в предвкушении  скорого
пиршества.
   Луиза взглянула на Ральфа, пожала плечами и отдала деньги. -Спасибо!
   Спасибо, мадам! - Затем он обратился к Ральфу:  -  Да  она  настоящая
волшебница. Надеюсь, вам это известно.
   Ральф одарил Луизу восхищенным взглядом.
   - Я и сам знаю, - сказал он. 5 Получасом позже Ральф и  Луиза  шагали
между ржавыми рельсами, огибающими  Муниципал  Голф-Курс...  Вот  только
после встречи с забулдыгой они поднялись немного выше, и  "шагали"  было
не совсем  точным  определением.  Вопервых,  они  не  прилагали  никаких
усилий, к тому же Ральфу казалось, что они, скорее, скользят, чем  идут.
Он не был вполне уверен, что они видимы  миру  Шот-таймеров;  у  их  ног
деловито сновали белки, собирая запасы на зиму, а один раз  Луиза  резко
пригнулась, когда крапивник <Птица отряда  воробьиных.>  едва  не  задел
крыльями ее голову. Птица резко взмыла вверх, словно  лишь  в  последний
момент заметила, что на ее пути встретилось  живое  существо.  Игроки  в
гольф также не обращали на них никакого внимания.
   По мнению Ральфа,  эти  люди  всегда  самоуглублены  до  одержимости,
однако теперь их погруженность в  себя  казалась  просто  экстремальной.
Увидь он двоих взрослых, чисто одетых людей, бредущих по  колее  забытой
трамвайной линии, его заинтересовало бы то, что те задумали и куда идут.
"Думаю, особенно любопытным мне  показался  бы  тот  факт,  что  женщина
постоянно бормочет: "Оставайся на месте, проклятая вещица"
   - и поддерживает юбку". - подумал Ральф  и  улыбнулся.  Но  игроки  в
гольф даже не взглянули в их сторону. Мысль,  что  они  с  Луизой  вновь
стали невидимыми - или, по крайней мере, полупрозрачными, - казалась все
более правдоподобной. Правдоподобной и... И  беспокоящей.  "Время  бежит
быстрее, когда ты на подъеме". - сказал старина Дор.
   По мере их продвижения на запад след Атропоса  становился  все  более
свежим. Там, где красноватое вещество попадало на стальные  рельсы,  оно
разъедало ржавчину наподобие антикоррозина.  Трава,  на  которую  падали
капли, чернела и  погибала.  Когда  следопыты  дошли  до  рощицы,  Луиза
подергала Ральфа за рукав и показала вверх. Огромные следы,  оставленные
Атропосом, напоминали фосфоресцирующую краску,  поблескивали  на  ветвях
близко подступивших к колее деревьев: следы виднелись и в углублениях.
   - Мы почти вплотную подошли к месту его обитания, Ральф.
   - Да.
   - Что мы станем делать, если он вернется и увидит нас здесь?
   Ральф пожал плечами. Он не знал и не хотел об этом думать.  Пусть  об
этом позаботятся силы,  передвигающие  их,  словно  пешки  по  шахматной
доске, - те, которые мистер К.
   И мистер Л.
   Назвали Высшим Предопределением.
   Если появится Атропос, Ральф попытается вырвать язык  отвратительному
коротышке и засунуть ему в глотку. И плевать, если это расстроит  чьи-то
планы. Он не отвечает  за  грандиозные  замыслы  и  дела  Лонг-таймеров;
сейчас его волновала Луиза, находившаяся в опасности, и кровавая  бойня,
которую следовало предотвратить. И кто знает? Возможно, он выкроит  пару
минут и на попытку спасти свою обновленную шкуру. Вот о чем  ему  стоило
подумать, и, если лысоголовый уродина станет у Ральфа на пути, одному из
них предстоит проиграть. А если это не входит в расчеты  больших  ребят,
то пошли они к черту.
   Многие из его размышлений Луиза поняла по ауре Ральфа  -  он  осознал
это по ее полю, когда женщина прикоснулась к его руке.
   - Что это значит, Ральф? Ты убьешь  его,  если  он  станет  на  твоем
пути?
   Ральф, подумав, кивнул:
   - Именно так.
   Луиза после некоторого раздумья тоже кивнула.
   - Ральф?
   Он посмотрел на нее и поднял брови.
   - Если так надо, можешь рассчитывать на мою коман...  Ральфа  тронули
слова Луизы... И он попытался скрыть от нее другие  мысли:  единственной
причиной, по которой Луиза по-прежнему находилась рядом с ним,  является
то, что ему пока еще удается оберегать ее. Эта мысль натолкнула  его  на
воспоминания о бриллиантовых серьгах, но Ральф отбросил  их,  не  желая,
чтобы она увидела - или хотя бы заподозрила что-нибудь по его ауре.
   А в это время мысли Луизы потекли в абсолютно ином, более  безопасном
направлении.
   - Даже если нам войти и выйти, не встречаясь с ним, Атропос все равно
поймет, что здесь кто-то побывал. Возможно, он  даже  будет  знать,  кто
именно.
   Отрицать этого Ральф не мог; у них не  было  иного  выбора,  хотя  бы
временно. Им остается только делать свое дело, продвигаясь вперед шаг за
шагом, и надеяться, что, когда завтра утром встанет солнце,  они  увидят
его. "Хотя будь у меня выбор, я предпочел бы сон", -  подумал  Ральф,  и
тоскливая мимолетная улыбка тронула его губы. -Господи,  кажется,  я  не
спал целую вечность". С этой мысли ум его даже сделал прыжок  к  любимой
поговорке Кэролайн о том, как тернист и долог обратный путь  в  Эдем.  В
данный момент Ральф считал, что  Эдемом  может  быть  лишь  безмятежный,
беспробудный сон до обеда... Даже немного позже.
   Ральф взял Луизу за руку, и они вновь пошли по следам Атропоса.
 
6 
 
   Футах в сорока  восточнее  ограждения,  отмечающего  границы  летного
поля, ржавая колея заканчивалась. Следы Атропоса, однако,  вели  д