дороге, - возразила Луиза. - Пойдем вместе, пока на  нашей  стороне  еще
есть... Она замолчала. Улыбка испарилась с ее лица. Вместо нее появилось
выражение отчаяния, а серая аура, лишь слегка потемневшая за годы, когда
Ральф не мог видеть ее, вспыхнула красноватыми угольками.
   - Ральф, что случилось? Что ты задумал на самом деле?
   - Ничего, - ответил он, но шрам  на  руке  светился,  а  постукивание
раздавалось отовсюду,  очень  громко.  Оно  сообщало,  что  ему  следует
поторопиться. Следует исполнить обещание.
   - Ты  обманываешь  меня.  Уже  два  или  три  месяца  творится  чтото
неладное. Глупая женщина, я знала, что что-то происходит,  но  не  могла
заставить себя посмотреть правде в глаза.  Потому  что  боялась.  И  мой
страх оправдан, ведь так? Я права.
   - Луиза.
   Неожиданно она  двинулась  к  нему,  очень  быстро,  почти  прыгнула,
застарелая боль в спине не замедлила ее движений,  и  прежде  чем  Ральф
успел остановить жену, Луиза схватила его правую  руку  и  вытянула  ее,
внимательно вглядываясь.
   Шрам яростно полыхал красным светом. Ральф  надеялся,  что  это  лишь
ауральное свечение м Луиза не  в  состоянии  видеть  его.  Однако  когда
женщина взглянула на него, в ее глазах застыл ужас. Ужас и  еще  что-то.
Ральфу это показалось узнаванием.
   - Боже мой, - прошептала Луиза. - Мужчины в парке.  У  них  еще  были
такие забавные имена... Клозес и Лашес , что-то в этом роде... И один из них разрезал тебе руку. О.
   Ральф, Боже мой, что ты должен сделать!
   - Луиза, не надо...
   - Не смей говорить мне "не надо"! - закричала она ему прямо в лицо. -
Не смей! НЕ СМЕЙ!
   "Поспеши, - прошептал внутренний голос. - Не осталось времени  стоять
и дискутировать; где-то это уже  начало  происходить,  а  Страж  Смерти,
возможно, стучит не только для тебя".
   - Мне надо идти. -  Ральф  отвернулся  и  направился  к  двери.  Изза
волнения он не заметил некоторых обстоятельств в  духе  Шерлока  Холмса,
сопутствующих данной сцене собака, которая должна была бы лаять  собака,
всегда выражавшая лаем свое неодобрение, когда в доме повышали голос,  -
молчала. Розали исчезла со своего обычного места  возле  двери,  а  сама
дверь стояла распахнутой.
   В этот момент Ральф меньше всего думал о Розали. Ноги его  по  колено
словно обволокло липкой патокой.  Ральфу  казалось,  что  он  не  сможет
добраться и до крыльца, не то что до "Красного  яблока".  Сердце  бешено
колотилось в груди, глаза жгло.
   - Нет! - крикнула Луиза. - Нет, Ральф, пожалуйста!
   Не оставляй меня одну!
   Она побежала за ним, цепляясь за его  руку,  Луиза  все  еще  держала
кисть для покраски, и красные  капли,  словно  кровь,  обагрили  рубашку
Ральфа.
   Теперь Луиза плакала, а выражение абсолютной, невыразимой  печали  на
ее лице чуть не разбило Ральфу сердце. Он не хотел вот так оставлять ее,
не был уверен, что сможет оставить Луизу в таком состоянии.
   Повернувшись, Ральф взял женщину за плечи:
   - Луиза, мне необходимо идти.
   - Ты не спал, - бормотала она. - Я знала, и я  чувствовала,  что  это
означает что-то плохое, но это не важно, мы уедем, мы можем уехать прямо
сейчас, сию минуту. Мы только возьмем Розали и зубные щетки  и  уедем...
Ральф сжал ее плечи, и Луиза замолчала, глядя на него сквозь слезы.
   Ее губы дрожали.
   - Луиза, послушай меня. Я должен это сделать.
   - Я потеряла Пола, я не могу потерять и тебя! - всхлипнула женщина. -
Я этого не вынесу! О, Ральф, я этого не переживу!
   "Переживешь, - подумал  Ральф.  -  Шот-таймеры  намного  крепче,  чем
кажутся. Они должны быть такими".
   Ральф почувствовал, как пара слезинок  скатилась  по  его  щекам.  Он
подозревал, что причиной их является, скорее, усталость, чем горе.  Если
бы только он мог убедить Луизу, что от  ее  слов  ничего  не  изменится,
будет лишь еще труднее... Ральф отстранил от себя женщину. Шрам на  руке
болел сильнее, чем когда-либо прежде, а ощущение,  что  время  неумолимо
уходит, переполняло его.
   - Если хочешь, можешь пройти со мной, но только часть пути, -  сказал
он. - Возможно, ты даже поможешь мне сделать то, что я обязан совершить.
Я уже прожил свою жизнь, Луиза, и  очень  хорошую.  Но  она  вообще  еще
ничего не успела увидеть, и будь я проклят, если позволю этому  сукиному
сыну забрать ее только потому, что ему не терпится свести со мной счеты.
   - Какой сукин сын, Ральф? О чем ты говоришь?
   - Я говорю о Натали Дипно. Она должна умереть сегодня утром, но я  не
допущу этого.
   - Натали! Ральф, почему этот кто-то хочет убить Натали?
   Она казалась очень удивленной, очень "нашей Луизой"... Но не  таилось
ли  что-то  еще  под  ее  простоватой  внешностью?  Нечто  осторожное  и
расчетливое?  Ральф  ответил  на  свой  вопрос  положительно.  Ему  даже
показалось, что Луиза  и  наполовину  не  так  удивлена,  как  старается
показать.
   Многие годы она таким образом водила за нос Билла Мак-Говерна - да  и
его тоже, - а теперь разыгрывалась иная (и более  талантливая)  вариация
старого трюка.
   На самом деле Луиза просто пыталась удержать его здесь.
   Она искренне  любила  Натали,  но  для  Луизы  выбор  между  мужем  и
маленькой девочкой, живущей по соседству, вовсе не был выбором.  Она  не
учитывала ни возраст, ни вопрос честности в такой ситуации. Ральф был ее
мужчиной, а для Луизы это единственное, что имело значение.
   - Не сработает, - беззлобно произнес Ральф. Он отстранился от  нее  и
вновь направился к двери. -  Я  пообещал,  и  теперь  у  меня  почти  не
осталось времени.
   -  Тогда  нарушь  обещание!  -  крикнула  она,  и  ужас   и   ярость,
прозвучавшие в голосе Луизы, поразили Ральфа.  -  Я  мало  помню  о  том
времени, но припоминаю, что мы были впутаны в некоторые события, чуть не
убившие нас, и по причинам, не совсем нам  понятным.  Поэтому  расторгни
договор, Ральф!
   Разбей лучше его, чем мое сердце!
   - А как же  ребенок?  Как  же  Элен,  если  на  то  пошло?  Натали  -
единственное, ради чего она живет. Неужели Элен не заслуживает  от  меня
ничего лучшего, чем нарушенное обещание?
   - Меня не волнует,  чего  заслуживает  она!  Чего  заслуживает  любой
человек! - крикнула Луиза, а затем ее лицо  сморщилось.  -  Нет,  думаю,
меня это волнует. Но как же мы, Ральф? Неужели мы не в счет? - Ее глаза,
темные, пленительные, испанские глаза, с мольбой уставились на него.
   Если он станет долго смотреть в них, то так легко будет  разрыдаться,
поэтому Ральф отвел взгляд.
   - Я все равно сделаю это, дорогая. Натали должна иметь то, что  мы  с
тобой уже прожили, - еще семьдесят лет, дней и ночей.
   Луиза беспомощно смотрела на мужа, но больше не  пыталась  остановить
его. Она залилась слезами.
   - Глупый, упрямый старик!
   - Конечно, - согласился он, приподнимая лицо Луизы за  подбородок.  -
Но я глупый, упрямый старик, держащий свое слово. Пойдем со мной.  Я  не
против. - Хорошо, Ральф. - Луиза едва слышала свой голос, внутри  у  нее
все похолодело. Ее аура почти полностью стала красной. - Что это будет?
   Что должно случиться с ней?
   - Ее должен сбить зеленый "форд-седан". Если я  не  займу  ее  место,
девчушку размажут по Гаррис-авеню... А  Элен  будет  смотреть,  как  это
происходит.
 
16 
 
   Пока они шли к "Красному  яблоку"  (сначала  Луиза  отставала,  затем
бежала вдогонку, но прекратила это занятие, поняв,  что  такой  трюк  не
остановит его), Ральф рассказал ей то немногое, что смог. У  Луизы  тоже
сохранились кое-какие воспоминания о пребывании  под  поваленным  грозой
деревом - воспоминания, которые до сегодняшнего утра она считала сном, -
но ее не было рядом во время последней стычки Ральфа с Атропосом.  Pальф
рассказал ей об этом сейчас  -  о  случайной  смерти  Натали,  обещанной
Атропосом, если Ральф будет продолжать мешать его планам. Он сообщил ей,
как вырвал у Клото и Лахесиса обещание, что  в  данном  случае  Атропоса
переиграют, и Натали будет спасена.
   - Я догадывался, что... Решение  было  принято...  Почти  на  вершине
этого безумного здания... Башни... О которой они все время твердили.
   Возможно... На самом верху. -  Ральф  задыхался,  сердце  его  билось
чаще, чем когдалибо, но он считал, что причиной, скорее всего,  являются
быстрая ходьба и знойный день; страх немного отпустил его.  В  этом  ему
помог разговор с Луизой.
   Теперь Ральф уже видел "Красное яблоко". В полуквартале  от  магазина
на автобусной остановке, словно генерал, инспектирующий  войска,  стояла
миссис Перрин. Рядом расположился навес  остановки,  предлагавший  тень,
однако миссис Перрин упрямо игнорировала его.  Даже  в  ярком  солнечном
свете Ральф видел, что аура старухи по-прежнему того же  серого  оттенка
формы курсантов Вест-Пойнта, как и в октябрьский  вечер  1993  года.  Ни
Элен, ни Натали еще не было видно.
 
17 
 
   - Конечно, я знала, кто это, - позже поведает Эстер Перрин  репортеру
из "Дерри ньюс". - Неужели я кажусь вам  такой  некомпетентной,  молодой
человек? Или выжившей из ума? Я знала  Ральфа  Робертса  более  двадцати
лет.
   Хороший человек. Конечно, вылепленный не из того же  теста,  что  его
первая жена - Кэролайн из семьи Саттеруэйтов из Бангора, - но все  равно
очень хороший. И водителя зеленого "форда" я тоже  узнала  сразу.  Шесть
лет Пит Салливен  приносил  мне  почту,  и  он  отлично  работал.  Новый
почтальон,  мальчишка  Моррисонов,  всегда  бросает  газеты   прямо   на
цветочную клумбу или на крыльцо. Пит  ехал  с  матерью,  у  него  только
ученические права, это я понимаю. Надеюсь, он не очень пострадает  из-за
случившегося, потому что Питер хороший парень, а в несчастном случае  не
было его вины. Я все видела и могу присягнуть.
   Кажется, вы считаете меня болтуньей. И не отрицайте, по вашему лицу я
могу читать как по нотам. Однако это не важно - я сказала почти все, что
должна была сказать. Я сразу же узнала Ральфа, но есть нечто, что  будет
звучать неправдоподобно, если вы вставите это в свою статью... Хотя вряд
ли об этом напишете. Он появился ниоткуда  и  спас  эту  малышку,  Эстер
Перрин величественно пронзила взглядом почтительно молчавшего  репортера
так ботаник  пронзает  булавкой  бабочку,  предварительно  обработав  ее
хлороформом.
   - Я не хочу сказать, что было похоже,  будто  он  появился  ниоткуда,
молодой человек, хотя могу спорить, что именно так и напечатают в  вашей
газете.
   Она склонилась к репортеру, не сводя с него глаз, и вновь  повторила:
- Он появился ниоткуда, - чтобы спасти эту малышку. Вы меня слышите?
   ИЗ НИОТКУДА.
 
18 
 
   На следующий день несчастный случай удостоился первой страницы "Дерри
ньюс".  Эстер  Перрин  была  особенно  колоритной,  фотограф  Том  Мэтью
поместил фотографию, делавшую ее похожей на  мать  Джоуда  из  "Гроздьев
гнева" <Роман  популярного  американского  писателя  Джона  Стейнбека.>.
Заголовок гласил: "БЫЛО ПОХОЖЕ, ЧТО ОН  ПОЯВИЛСЯ  НИОТКУДА",  -  ГОВОРИТ
ОЧЕВИДЕЦ  ТРАГЕДИИ",  Прочитав  подобное,  миссис   Перрин   совсем   не
удивилась.
 
19 
 
   - В конце концов я получил то, что хотел, - сказал Ральф, - но только
потому, что Клото и Лахесис - и на кого бы из верхних уровней они там ни
работали - непременно хотели остановить Эда.
   - Верхние уровни? Какие уровни? Какое здание?
   - Не важно. Ты просто забыла, но воспоминания ничего не изменят.
   Главное вот что, Луиза: они хотели  остановить  Эда  не  потому,  что
погибнут тысячи людей, если он  спикирует  на  Общественный  центр.  Они
хотели остановить его, потому что там находился один человек, чью  жизнь
необходимо  было  сохранить  любой  ценой...  По  крайней  мере,  по  их
убеждению. Когда наконец-то удалось доказать, что мне точно так же дорог
мой ребенок, как им их дитя, мы пришли к соглашению.
   - Именно тогда они разрезали тебе руку? И ты дал им слово, обещание.
   То, о котором говорил во сне.
   Ральф метнул на нее растерянный, совсем мальчишеский взгляд. Но Луиза
спокойно выдержала его.
   - Да, - сказал он и вытер  лоб.  -  Кажется,  тогда.  -  Воздух,  как
бритвой, полосовал его легкие. - Жизнь  за  жизнь,  такова  была  ставка
жизнь Натали Дипно в обмен на мою. И... Эй! Не пытайся увильнуть! Оставь
это, Ральф, или я сделаю твою задницу квадратной!
   Ральф  замолчал  при  звуках  пронзительного,  хулиганского,   ужасно
знакомого голоса - голоса, не слышимого ни для  одного  из  прохожих  на
Гаррис-авеню, кроме него,  -  и  посмотрел  на  противоположную  сторону
улицы.
   - Ральф? Что...
   - Ш-ш-ш!
   Ральф покрылся испариной; все его тело было  в  липком,  едком  поту,
тяжелом, как моторная смазка;  он  чувствовал,  как  каждая  его  железа
сбрасывала свой груз в кровь. Во рту  появился  отвратительный  привкус.
Луиза проследила за его взглядом.
   - Розали! - крикнула она. - Розали, что ты делаешь здесь?
   Черная, с подпалинами гончая,  подаренная  ею  Ральфу  на  их  первое
Рождество, стояла (хотя  более  подходящим  словом  было  съежилась)  на
подъездной дорожке перед домом, в котором жили Элен и  Натали  до  того,
как Эд не свихнулся окончательно. Впервые гончая напомнила Луизе  Розали
N1.
   Казалось, Розали N2 совсем одна  на  противоположной  стороне  улицы,
однако это не успокоило Луизу, внезапно охваченную ужасом.
   "О, что я тогда сделала, - подумала она. - Что же я сделала!"
   - Розали! - крикнула женщина. - Розали, иди сюда!
   Собака услышала -  Луиза  видела,  что  это  так,  однако  Розали  не
сдвинулась с места. - Ральф? Что там происходит?
   - Ш-ш-ш! - снова произнес он, а затем немного впереди  Луиза  увидела
нечто, из-за чего у нее перехватило дыхание. Ее последняя  невысказанная
надежда, что все это  плод  воображения  Ральфа,  результат  их  прошлых
переживаний, исчезла, потому что теперь у их собаки появился компаньон.
   Со скакалкой в правой руке шестилетняя Натали Дипно подошла к  кромке
тротуара и посмотрела на дом, в котором жила еще  совсем  несмышленышем,
на лужайку, где некогда ее  отец,  непредсказуемый  игрок  по  имени  Эд
Дипно, сидел среди пересекающихся радуг полива, наслаждаясь  музыкой,  в
то время как капля крови высыхала на линзе его очков а la Джон Леннон.
   Натали счастливо улыбалась Розали, которая, часто дыша,  смотрела  на
девчушку несчастными, испуганными глазами.
 
20 
 
   "Атропос не видит меня, -  подумал  Ральф.  -  Он  сосредоточился  на
Рози... И, конечно, на Натали... И он не видит меня".
   Все повторялось с ужасающей безупречностью.  Дом  был  здесь,  Розали
была здесь, Атропос тоже был  здесь,  в  головном  уборе,  сдвинутом  на
затылок, делавшем  его  похожим  на  щеголеватого  репортера  из  картин
пятидесятых - поставленных, возможно, Идой Лапино. Только на этот раз на
голове Атропоса красовалась не панама Мак-Говерна с откушенными  полями;
теперь это была кепка с эмблемой "Бостон Ред сокс", маленькая  даже  для
Атропоса, потому  что  регулирующий  размер  ремешок  был  застегнут  на
последнюю дырочку. А как же иначе,  ведь  кепка  должна  соответствовать
голове маленькой девочки, владелицы кепки.
   "Единственный, кого нам теперь  не  хватает,  -  почтальон  Питер,  и
представление выйдет отличным, - подумал Ральф.
   -  Последняя  сцена  "БЕССОННИЦЫ",   или   "ЖИЗНИ   ШОТ-ТАЙМЕРОВ   НА
ГАРРИС-АВЕНЮ", трагикомедии в трех актах. Все  кланяются  и  исчезают  в
правой кулисе".
   Собака боялась Атропоса так же, как и Розали N1, и главной  причиной,
почему лысоголовый коротышка не заметил Ральфа и Луизу, было то, что  он
пытался удержать собаку на месте, пока не приготовится. И тут  появилась
Натали, направляясь к самой любимой  собаке  в  мире,  Розали  Ральфа  и
Луизы.
   Ее скакалка (Пять-шесть-семь,  убирайся  насовсем)  свисала  с  руки.
Девочка казалась невероятно  красивой  и  очень  хрупкой  в  блузочке  с
матросским воротником и  голубых  шортах.  Собранные  в  хвостик  волосы
раскачивались из стороны в сторону.
   "Все происходит слишком быстро, - подумал  Ральф.  -  Все  происходит
неимоверно быстро".
   Вовсе нет, Ральф! Ты отлично действовал пять лет назад,  и  сейчас  у
тебя тоже все получится.
   Похоже на голос Клото, но оглядываться по сторонам не было времени.
   По  Гаррис-авеню  медленно   ехала   зеленая   машина,   двигаясь   с
агонизирующей осторожностью, означавшей, что водитель либо  очень  стар,
либо слишком молод. С осторожностью или нет, несомненно это была  именно
та машина; грязная мембрана саваном зависла над ней.
   "Жизнь - это колесо, - подумал Ральф, и ему показалось, что  подобная
мысль не впервые приходит ему в голову.  -  Рано  или  поздно  все,  что
казалось оставленным позади, появляется вновь.
   К лучшему или к худшему, но оно возникает вновь".
   Розали сделала еще одну попытку освободиться, а когда Атропос  дернул
собаку назад, теряя бейсбольную кепку, Натали склонилась  над  гончей  и
погладила ее.
   - Ты потерялась, девочка? Вышла погулять сама? Ну  ничего,  я  отведу
тебя домой. - Нэт обняла Рози,  маленькая  ручонка  прошла  сквозь  руку
Атропоса, красивое личико девчушки находилось  лишь  в  паре  дюймов  от
уродливого, ухмыляющегося лица Атропоса. Затем Натали встала. -  Пойдем,
Рози! Пойдем, сладкая!
   Розали направилась по тротуару к Натали, оглянувшись на омерзительное
ухмыляющееся  создание,  и  взвизгнула.   На   противоположной   стороне
Гаррисавеню из "Красного  яблока"  вышла  Элен,  и  таким  образом  было
выполнено последнее условие в ситуации, показанной Ральфу  Атропосом.  В
руке Элен держала хлеб. На голове у нее  алела  кепка  с  эмблемой  "Ред
сокс".
   Ральф обнял Луизу и нежно поцеловал.
   - Я люблю тебя всем сердцем, - сказал он. - Помни об этом, Луиза.
   - Я знаю, - спокойно ответила та. - А я люблю тебя. Вот почему  и  не
могу тебе позволить этого.
   Луиза обхватила его за шею мертвой хваткой, и Ральф почувствовал, как
крепко прижалась к нему ее грудь, когда женщина сделала глубокий вдох.
   - Убирайся прочь, вонючий ублюдок! - крикнула она. - Я не  могу  тебя
видеть, но знаю, что ты здесь!  Убирайся  прочь!  Уходи,  оставь  нас  в
покое!
   Натали, замерев на месте, удивленно уставилась на Луизу.
   Розали, насторожив ушки, остановилась рядом с девочкой.
   - Не выходи на проезжую часть, Натали! - крикнула  девочке  Луиза.  -
Не... И в этот момент  ее  руки,  обвивающие  шею  Ральфа,  оказались  в
пустоте. Он исчез как дым.
 
21 
 
   Атропос взглянул в сторону, откуда раздался тревожный крик, и  увидел
Ральфа с Луизой, стоящих на противоположной стороне Гаррис-авеню. И  что
более важно, он понял - Ральф видит его. Глаза Атропоса  расширились,  а
губы разжались в оскале ненависти. Рука коротышки взметнулась в защитном
жесте к лысой макушке в  заживших  шрамах  от  ран,  нанесенных  его  же
собственным скальпелем.
   Да пошел ты, Шотти! Эта маленькая сука принадлежит мне!
   Ральф увидел Натали, удивленно и неуверенно смотрящую  на  Луизу.  Он
слышал, как кричала Луиза, запрещая девчушке ступать на проезжую часть.
   Затем где-то поблизости заговорил Лахесис:
   Поднимайся, Ральф! Как можно выше! Быстро!
   Ральф ощутил щелчок в голове, затем подташнивание в желудке, а  потом
весь мир моментально стал ярче,  наполнившись  красками.  Он  полувидел,
получувствовал руки Луизы, а затем стал удаляться  от  нее  -  нет,  его
уносили прочь. Ральф ощутил, как он вливается в мощный поток,  и  понял,
что если и существует такая вещь,  как  Высшее  Предопределение,  то  он
присоединился к нему.
   Натали и Розали теперь стояли напротив дома,  который  Ральф  некогда
делил с Биллом Мак-Говерном.  Натали,  неуверенно  посмотрев  на  Луизу,
помахала рукой.
   - С Рози все в порядке, Луиза, - видишь, она рядом со мной. - Девочка
погладила собаку по голове. - Не беспокойся, я переведу ее через дорогу.
- Затем, ступая на проезжую часть, она крикнула матери: - Никак не  могу
отыскать свою бейсбольную кепку! Кажется, ее кто-то стащил!
   Розали по-прежнему с