идела на тротуаре. Натали нетерпеливо  обернулась
к ней:
   - Пойдем, девочка!
   Зеленая машина приближалась к Натали, но очень  медленно.  На  первый
взгляд, автомобиль не представлял никакой угрозы. Ральф сразу  же  узнал
водителя, он не сомневался  в  своих  чувствах  и  не  считал,  что  это
галлюцинация. В данный момент абсолютно правильным казалось то,  что  за
рулем зеленого "форда-седана" сидит бывший разносчик газет.
   - Натали! - крикнула Луиза. - Натали, нет!
   Атропос, прыгнув вперед, пнул Розали N2 под хвост:
   Убирайся отсюда, дрянь! Убирайся, пока я не передумал!
   Атропос в последний раз ухмыльнулся Ральфу, когда Розали,  взвизгнув,
бросилась   на   дорогу...   Прямо   перед   "фордом",    который    вел
шестнадцатилетний Питер Салливен.
   Натали не видела машину, она смотрела на  Луизу,  чье  пунцовое  лицо
превратилось в маску ужаса. Наконец-то до Натали дошло, что Луиза кричит
вовсе не из-за собаки.
   Пит заметил бегущую гончую; не увидел он лишь маленькую  девочку.  Он
вильнул в сторону, чтобы не задеть Розали, и этот маневр направил машину
прямо на Натали. За ветровым стеклом Ральф увидел два  испуганных  лица,
ему показалось, что миссис Салливен кричит. Атропос запрыгал от радости,
хлопая в ладоши:
   Эх ты, Шот-таймер! Глупый старик! Говорил же, что отомщу тебе!
   Очень медленно Элен выронила батон.
   - Натали! БЕРЕГИ-И-И-И-СЬ! - крикнула она. Ральф рванулся с места.  И
вновь  возникло  ощущение  лишь  мысленного  передвижения.  А  когда  он
приблизился к Натали, ныряя вперед с вытянутыми  руками,  осознавав  что
машина - отраженные солнечные лучи, пробивающиеся сквозь  темный  саван,
слепили  глаза  -  совсем  рядом,  Ральф  вызвал  внутренний  щелчок,  в
последний раз опускающий его в мир Шот-таймеров. Он упал в мир, звенящий
от звуков: крики Элен и Луизы, визг их "форда". А над всем этим,  словно
ястреб, парил язвительный хохот Атропоса.
   Ральф увидел на миг огромные голубые глаза Натали, а  затем  со  всей
силой толкнул ее в грудь и живот, отшвыривая как можно дальше.
   Девочка приземлилась на обочину,  разметав  волосы  по  тротуару,  но
целая и невредимая. Откуда-то издалека донесся яростный вопль Атропоса.
   Две тонны металла, все еще движущиеся со скоростью  двадцать  миль  в
час, врезались в Ральфа, и сразу все звуки умерли. Он  подскочил  вверх,
описывая  медленную  дугу  -  по  крайней  мере,  изнутри  все  движения
ощущались замедленными, - на щеке, словно татуировка, остался  отпечаток
колеса, а сломанная нога безжизненно обвисла. Ральф успел  заметить  под
собой тень, скользящую по  мостовой  в  форме  буквы  "X";  Ральф  успел
увидеть над собой россыпь красных пятен и подумать,  что,  должно  быть,
Луиза забрызгала его краской сильнее, чем он  предполагал.  Ральф  успел
увидеть Натали,  сидящую  на  тротуаре,  плачущую,  но  невредимую...  И
почувствовать Атропоса, потрясающего от злости кулаками.
   "Кажется, для старого дурака я действовал отлично, - подумал Ральф. -
Вот теперь можно и отоспаться".
   А затем в смертельном падении он ударился о мостовую  и  покатился  -
дробя  череп,  ломая  позвоночник,  дырявя  легкие   осколками   костей,
превращая печень в бесформенную массу, разрывая внутренности.
   И ничего не болело.
   Вообще ничего.
 
22 
 
   Луиза  никогда  не   забывала   ужасного   грохота,   ознаменовавшего
возвращение Ральфа на Гаррис-авеню, и кровавого  следа,  тянувшегося  за
ним, пока тело  Ральфа  катилось  к  автобусной  остановке.  Она  хотела
закричать, но не посмела; некий внутренний, истинный голос подсказал ей,
что если она закричит,  то  от  шока,  ужаса  и  летнего  зноя  потеряет
сознание, а когда придет в себя, то Ральф будет уже недосягаем для нее.
   И вместо того, чтобы закричать, Луиза бросилась вперед, теряя  туфлю,
попутно замечая, что Питер Салливен  выбирается  из  "форда",  замершего
почти на том же месте, на котором машина Джо Уайзера  -  тоже  "форд"  -
сбила Розали N1 несколько лет назад. Она смутно  осознавала,  что  Питер
кричит.
   Луиза упала на колени рядом  с  Ральфом,  замечая,  что  его  какимто
образом изменил  зеленый  "форд",  что  тело  под  знакомыми  брюками  и
забрызганной краской рубашкой значительно отличается от прижимавшегося к
нему менее минуты назад. Но глаза  Ральфа  были  открыты,  они  сверкали
осознанностью.
   - Ральф?
   - Да. - Голос его был чист и звучен, без малейших признаков  смущения
или боли. - Да, Луиза, я слышу тебя.
   Она  хотела  было  обнять  его,  но  замерла,  вспомнив,  что  нельзя
тревожить тяжелораненых, потому что этим можно причинить им еще  большую
боль и даже убить. Затем Луиза вновь посмотрела  на  Ральфа,  на  кровь,
струящуюся  из  уголков  рта,  отметила,  что  нижняя  часть  его   тела
перекручена по  отношению  к  верхней,  и  решила,  что  уже  невозможно
поранить Ральфа еще больше. Она  обняла  его,  склоняясь  ближе,  вдыхая
запах несчастья: крови  и  кислосладкий  ацетоновый  дурман  адреналина,
исходящий от его дыхания.
   - Все же ты сделал по-своему? - Луиза поцеловала  Ральфа  в  щеку,  в
сочащуюся кровью бровь, в лоб, кожа на котором  была  свезена  до  самой
кости.
   Она заплакала. - Посмотри на себя! Рубашку порвал, штаны порвал... Ты
что, думаешь одежда на деревьях растет?
   - Он жив? - раздался сзади голос Элен. Луиза  не  обернулась,  но  на
асфальте увидела тени:  Элен,  обнимающую  за  плечи  плачущую  дочь,  и
Розали, жавшуюся к правой ноге Элен. - Он спас Натали жизнь, я  даже  не
заметила, откуда он появился. Пожалуйста,  Луиза,  скажи,  что  он  ж...
Затем тени сместились, когда Элен перешла на место, откуда могла  видеть
Ральфа, и тогда она, прижав к себе голову Натали, зарыдала.
   Луиза склонилась еще ближе к Ральфу, гладя его по щеке, желая сказать
ему, что она тоже собиралась пойти  с  ним  -  она  действительно  этого
хотела, да, но он оказался слишком проворным. В самом конце он  опередил
ее. - Люблю тебя, милая, -  сказал  Ральф,  потянувшись  вперед  и  тоже
погладив ее по щеке. Он попытался поднять и  левую  руку,  но  не  смог.
Луиза целовала его ладонь, шепча:
   - Я тоже люблю тебя, Ральф. Всегда любила. Очень.
   - Я должен был так поступить. Понимаешь?
   - Да. - Луиза не знала, понимает ли и поймет  ли  когда-нибудь...  Но
она знала, что он умирает. - Да, понимаю.
   Ральф хрипло вздохнул - сладковатый запах ацетона снова обволок  лицо
Луизы - и улыбнулся. - - Миссис Чесс? Я хотел сказать, миссис Робертс? -
Это, задыхаясь, произнес Питер. - С мистером Робертсом  все  в  порядке?
Пожалуйста, скажите, что я не поранил его!
   - Уходи, Пит, - не оборачиваясь, ответила  Луиза.  -  С  Ральфом  все
хорошо. Он просто немного порвал брюки и рубашку... Правда, Ральф?
   - Да, - ответил он. - Еще  бы.  Тебе  следует  хорошенько  выдрать...
Ральф, замолчав, перевел взгляд в точку слева от Луизы.  Там  никого  не
было, но Ральф все равно улыбнулся.
   - Лахесис! - произнес он.
   Он протянул дрожащую окровавленную руку и, как увидели Луиза, Элен  и
Питер Салливен, та дважды поднялась и опустилась.  Взгляд  Ральфа  вновь
сместился, на этот раз вправо. Он заговорил угасающим голосом:
   - Приветствую тебя, Клото. А теперь, помните: это... Не... Больно.
   Правильно?
   Казалось, Ральф прислушивается, затем он улыбнулся.
   - Да, - прошептал он, - пожимать при малейшей возможности.
   Рука Ральфа вновь поднялась, а затем опустилась на грудь. Взгляд  его
выцветших голубых глаз остановился на Луизе.
   - Послушай, -  с  огромным  трудом  произнес  Ральф.  -  Каждый  день
просыпаться рядом с тобой было  все  равно  что  просыпаться  молодым  и
видеть... Все заново. - Он вновь попытался погладить ее по щеке,  но  не
смог. - Каждый день, Луиза.
   - Я чувствовала то же самое, Ральф, - я просыпалась совсем юной.
   - Луиза?
   - Да?
   - Постукивание, - сказал он. Ральф сглотнул, затем с огромным  трудом
повторил: - Постукивание.
   - Какое постукивание?
   - Неважно, оно прекратилось, - ответил он и радостно улыбнулся.
   Затем Ральф тоже остановился.
 
23 
 
   Клото и Лахесис  смотрели  на  Луизу,  рыдающую  над  мертвым  мужем,
распростершимся на мостовой. В одной руке Клото держал  ножницы,  вторую
поднес к глазам и удивленно взглянул на нее.
   Ладонь светилась, переливаясь цветом ауры Ральфа.
   Клото: Он здесь... Внутри... Как замечательно!
   Лахесис тоже поднял  правую  руку,  выглядевшую  так,  словно  поверх
привычной золотисто-зеленой ауры была надета голубая варежка.
   Лахесис: Да. Он был замечательным человеком.
   Клото: Может, отдадим его ей?
   Лахесис: А ты можешь?
   Клото: Существует только один способ проверить.
   Они приблизились к Луизе. Каждый  приложил  к  лицу  женщины  ладонь,
пожатую Ральфом.
 
24 
 
   - Мама! - крикнула Натали Дипно. От волнения  она  вновь  сбилась  на
детский лепет. - Кто эти маленькие дяди? Почему они трогают Лисе?
   - Ш-ш-ш, милая, - ответила Элен, снова прижимая к себе голову дочери.
   Рядом с Луизой Робертс не было мужчин -  ни  маленьких,  ни  высоких,
вообще никаких; она в одиночестве склонилась над мужчиной, который  спас
жизнь ее дочери.
 
25 
 
   Неожиданно Луиза взглянула вверх, широко открыв от  удивления  глаза,
забыв о печали, когда величественное ощущение (легкого  голубого  света)
спокойствия и мира наполнило ее. На мгновение Гаррис-авеню исчезла.
   Луиза очутилась в темном месте, благоухающем сладкими ароматами  сена
и коров, в темном месте, пронзаемом струйками сверкающего  света.  Луиза
никогда не забудет той невыразимой радости, испытанной ею в этот момент,
и уверенности, что она видит  Вселенную,  которую  показывал  ей  Ральф,
Вселенную,  в  которой  вслед  за  темнотой  появляется   ослепительный,
великолепный свет... Разве не видит она этот свет сквозь щели?
   - Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? - всхлипывал Питер.  -Нет
мне прощенья. Боже мой!
   - Думаю, я смогу простить тебя, - спокойно ответила Луиза.
   Она провела рукой по  лицу  Ральфа,  закрывая  ему  глаза,  а  затем,
положив его голову себе на колени, стала ждать прибытия  полиции.  Луизе
Ральф казался просто спящим. Она заметила, что длинный белый шрам на его
правой руке исчез. 10 сентября 1990 г. - 10 ноября 1993 г. 4
 
 
3