Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
пожелаете, могу посвятить вас в некоторые тонкости нашей работы. У нас,
как при княжеском дворе, - уйма интриг! Идет борьба за выгодные места,
даже среди стюардов. Везде нужны протекция, разного вида взятки,
пресмыкательство. Вы спешите?
- Да, есть еще задание на АТС. Затем - личные дела.
- Про АТС можете забыть, я снял вас с дежурства. Джек хитрый малый, он
заарканил вас, отпустив своего напарника играть в скат. Между прочим, игра
среди членов команды идет по каютам, и особенно в третьем классе, где
иногда попадаются денежные люди. Там можно засечь и нашу клиентуру; если
же они птицы более высокого полета - тогда в судовом казино. Вам следует
посещать все наши злачные места. Ах простите, кого я вздумал учить!
Вероятно, влияет мартини. А недурен напиток? Ну идемте, я вас провожу.
Жак, получи!
Отделавшись от Лоджо, Томас Кейри из первого вестибюля позвонил Джейн.
Ни ее, ни мисс Брук не оказалось в каюте. Мистера Гордона же он застал в
обществе Кинга. Пес, положив страдальчески сморщенную морду на лапы, не
спускал глаз с хозяина, сидевшего за письменным столом.
- А, Том! Наконец-то! Раз пять звонила Джейн. Я только что пытался
разыскать вас на АТС. - Он положил на исписанный лист бумаги вечное перо.
- Судя по вашему утомленному лицу, вы опять столкнулись с некоторыми
трудностями?
Выслушав Томаса Кейри, мистер Гордон сказал:
- Из всего самое важное - предложение лейтенанта Лоджо. Вы правы. Под
видом розысков убийц этой Браун можно заняться людьми Минотти и Чевера. Я,
поразмыслив наедине, пришел к заключению, что на судне должны находиться
несколько лиц. Люди, подобные Минотти, тщательно продумывают операции
подобного рода. Болезнь, смерть, несчастный случай с одним может
перечеркнуть все планы. Нет, на судне находятся, по меньшей мере, трое. Я
думаю, они намерены утопить, поджечь либо взорвать судно в середине
плавания.
- Любопытно, а почему?
- Должно создаться впечатление, что судно было отлично подготовлена к
плаванию, надежно и только нелепая случайность, не зависящая от
судовладельца, привела к катастрофе.
- Логично...
- Так что у нас с вами есть минимум месяц-полтора на предотвращение
несчастья. Максимально используйте лейтенанта Лоджо, он обуреваем мечтой о
богатстве и славе, такими рычагами нельзя не воспользоваться. - Он
улыбнулся. Кинг, уловив хозяйскую улыбку, завилял обрубком хвоста. - Вот и
Кинг согласен. В нашем мире нет стимулов более сильных. Что же касается
ваших посещений нефтепромышленника, кинозвезды и прочих пассажиров, то вы
черпаете материал для своих будущих книг, так сказать побочный продукт.
Итак, Том, все пока идет превосходно, лучше не придумаешь. Я вот тоже не
сидел без дела, видите, сколько испортил бумаги с фирменным знаком
судоходной компании "Чевер лайнз". Я пытаюсь понять психологию главных
героев. Особенно труден для меня мистер Чевер. Ради чего отец решает так
хладнокровно и расчетливо убить единственную дочь? Может, он делает это
отчаявшись, ожидая неминуемого краха, потому и решает пожертвовать дочерью
для спасения своего имени, богатства, положения?..
Томас Кейри кивнул:
- Все это он может сохранить, получив колоссальную страховку!
- Только надеется получить, но ее могут еще и не присудить. И ему
необходимо все обставить с таким расчетом, чтобы у комиссии экспертов не
было даже малейших подозрений в злом умысле. И вот здесь у мистера Чевера
главный козырь - дочь. Кто может поверить, что он задумал потопить судно,
на котором плывет его единственное дитя? Возможно, Чевер идет на
преступление ради другой, более сильной любви, а может, из-за
всепожирающей алчности. Тут есть над чем подумать, Том...
- Трудно себе представить более страшную, бессмысленную жестокость!
- Милый Том! Я не отсылаю вас к примерам из английской истории, которые
использовал в своих трагедиях великий Шекспир. Сотни лет спустя жестокость
становится изощреннее, принимает глобальный характер. Наше общество,
несправедливое в своей основе, способно на все, чтобы сохранить себя.
Вспомните первые взрывы атомных бомб над мирными городами Японии, войну во
Вьетнаме, политические убийства, стравливание африканских народов,
подготовку к новой мировой войне. Так что Чевер и Минотти созданы по
образу и подобию породившего их общества. Но в этом обществе есть и
противоборствующие силы, и мы с вами их представители. Наша беда, что мы
пока сражаемся в одиночку, стремимся победить не глобальное зло, а только
жалкие его крупицы... Я вас опять заговорил? Хорошо, отпускаю. Идите к
Джейн и уговорите ее сойти на берег и остаться в Гонолулу.
- Вы читаете мои мысли, Стэн. Боюсь только, что у нее другие планы.
- Внесите в них коррективы, Том. Уходите же поскорее. Кинг, помахай
дяде Тому хвостом.
Джейн сидела в шезлонге под тентом. На ней было белое полотняное
платье, большие темные очки, сандалии на босу ногу. На палубе у кресла
лежал томик дешевого издания Уорда Джаста.
- Наконец-то объявился, - сказала она. - Сесть тебе уже негде. Идем
постоим у борта или спустимся пониже. Сегодня здесь не протолкнуться.
Только сейчас все любовались очаровательным островком. Десяток пальм и еще
клочок какой-то растительности, крохотный пляж, и на нем - ни души. Вот бы
где пожить, Том, хоть денек! Ну что же ты такой мрачный? Как твоя новая
работа? Я звонила в АТС, просила направить тебя в каюту четыреста четыре.
Не дождалась и вот вылезла сюда. Ну что случилось? Подними же хоть мою
книгу. Тебе нравится Джаст?
- Хороший писатель. Умеет распотрошить своих персонажей.
- Я осилила только три страницы. Показалось скучновато. Не наступи той
полураздетой блондинке на ноги. Смелее иди к борту.
Они остановились у оградительной сетки. На горизонте темнело облако.
Вспыхивали и гасли барашки на ультрамариновой воде.
- Боже милостивый, - сказал Томас Кейри, - как прекрасна, как велика
наша планета!
- Совершенно верно. Ну а в остальном? Что все-таки произошло? Что ты
хочешь сказать мне и не решаешься?
- Видишь ли... Я немного устал. Сегодня был такой суматошный день, к
тому же изрядно выпил. Вначале у нефтяного короля...
Она слушала с большим интересом, спросила:
- Так, говоришь, звезда была в одном бикини? У нее действительно
хорошая фигура, по-моему, она только демонстрирует тело в своих ролях. Все
же ты был невежлив с дамой, Том. Я бы на ее месте тоже обиделась.
- Но у тебя есть еще и душа, Джейн.
- Благодарю. Все же так больше не поступай. Женщинам нельзя говорить
обидные вещи. Тем более если это правда. Ты заметил, Том, что в самой
горькой правде мы не признаемся даже самим себе? Ну а еще какие новости?
- Мне пришел перевод на тысячу двести долларов, и я до сих пор его не
получил.
- Так идем немедленно. Тебе непременно надо обзавестись парой костюмов,
рубашками, я видела отличные панамы. В общем, я тебе помогу все подобрать.
В веселой кутерьме они накупили ворох вещей. Джейн остановилась у
витрины ювелирных изделий. Примерила гранатовое в темном золоте ожерелье
индийской работы. Кейри торопливо отсчитал стопку долларов.
- Том, милый! - сказала девушка, любуясь собой в зеркале. - Мне никогда
еще не делали более приятного подарка! У меня есть к тому же и гранатовые
серьги.
- И я никому ничего не дарил с такой радостью. Думаю, мне было дарить
даже приятнее, чем тебе принимать подарок.
- Обмен любезностями затягивается. Ты лучше скажи, сколько денег у тебя
осталось?
- Двадцать долларов. Эта сумма последнее время составляет мой оборотный
капитал.
- Двадцать! Так это же очаровательно. Проводи меня и иди переоденься к
ужину. Передай привет своему очаровательному негру. Мне тоже надо кое-чем
подзаняться. Прикинуть, что надеть. Ведь сегодня что-то вроде бала после
ужина, по крайней мере будут танцы. Надень темный костюм и ярчайший
галстук. - У дверей прошептала нежно: - Поцелуй меня, милый...
Томас Кейри ввалился в каюту мистера Гордона со свертками и коробками.
Посмотрев на его лицо, поглупевшее от счастья, мистер Гордон спросил:
- Все уладилось?
- Я счастлив, дорогой Стэн. Джейн - удивительная девушка! Все это она
выбирала.
- Рад за вас, Том. Ну а насчет Гонолулу?
Том глубоко вздохнул и виновато улыбнулся:
- Не смог. Язык не поворачивался. Стоило лишь заговорить об этом, как
она вытянула бы из меня все. У нее было такое безмятежное настроение. Вы
знаете, что сегодня после ужина или даже во время его будет бал, танцы?
Надевайте свой смокинг!
- Бал так бал. Значит, вы не решились. Может, и к лучшему. Еще есть
время. Поговорите с ней об этом на берегу.
- Стэн, поймите, как я ей объясню, какие выставлю причины? Она
предложила пожениться в Гонолулу и остальной рейс сделать нашим свадебным
путешествием. Я же без объяснения причин оставлю ее на берегу одну. Да она
и не останется! Есть единственное средство - сказать ей все!
Мистер Гордон молчал, пока Томас Кейри распаковывал свои свертки,
только смотрел на молодого человека долгим взглядом.
- Вы думаете, Джейн испугается, струсит? Предоставит нам одним
выпутываться из этой истории? - спросил он.
- Конечно нет. Она останется с нами. Но представляю, как это омрачит ее
жизнь! Я боюсь за нее. Несколько минут назад она говорила о горькой
правде, которую мы часто носим и боимся признаться в ней даже самим себе.
Она будет потрясена. Каким страшным станет для нас свадебное путешествие,
особенно для нее!..
- И все-таки вы скажете ей. В своей роли она восстанет до высот героинь
греческой трагедии - любящая, смелая, благородная! Нет, Том, надо, чтобы
она все узнала.
- Только не сегодня.
- Хорошо. Не станем ей портить нынешний вечер. - Он погладил Кинга. -
Ну, дружище, тебе пора в свой "люкс". Судовые правила не допускают твоего
присутствия в ночное время в каютах пассажиров. Томас, мы оставляем вас.
Где твой поводок, Кинг?
Мистер Гордон шел по коридору, с улыбкой поглядывая на своего
четвероногого друга Кинга. Профессор все больше уверялся в том, что скоро
будет найден след сообщников Чевера и Минотти. Как это произойдет, он еще
не представлял, у него пока только возникло слабое, ничем не обоснованное
подозрение, что люди, которых они с Томом Кейри стремятся обнаружить,
где-то совсем близко, что с одним из них он разговаривал уже нынче.
"Доказательств никаких. Мне, как и Тому, все начинают казаться
преступниками", - подумал он, уступая дорогу коляске, в которой сидела
старая женщина, коляску толкал чернокожий слуга.
- Боже! Что за прелестный пес! - сказала старая женщина. - Должно быть,
необыкновенно умен. Чей же он?
- Мой, мэм.
- Ах вот как... - Старая женщина отвернулась, потеряв всякий интерес к
собаке негра и к ее хозяину.
Мистер Гордон дружески кивнул слуге, тот расплылся в улыбке и покатил
шикарную коляску со старухой, которая, видимо, "стоила" также немалых
денег.
"Старая плантаторша. Такую узнаешь в тысячной толпе. В ее взгляде
веками воспитанное презрение к черному рабу", - подумал мистер Гордон без
тени обиды, просто констатируя факт, он даже почувствовал к ней что-то
похожее на жалость, презрительную жалость.
В собачьем "люксе" он застал Гарри Уилхема, беседующего с отцом
Патриком. Увидев мистера Гордона, миссионер развел руками и, улыбаясь,
двинулся к нему навстречу.
- Дорогой брат, как я рад вас видеть! Хотя мы совсем недавно
расстались. Я зашел сюда навестить Сигму. Синьор Антиноми занят и попросил
меня узнать о здоровье его любимой собаки. И господь наградил меня
знакомством с хорошим человеком - мистером Уилхемом. Присядьте с нами,
мистер Гордон. Мистер Уилхем - великолепный рассказчик. Правда, он, как и
большинство нашей молодежи, подвержен сомнениям в вере.
Гарри Уилхем водворил Кинга в его клетку и подошел к ним с ехидной
улыбкой на красном от загара лице.
- Садись, дорогой Гарри, и я думаю, мистер Гордон не будет в претензии,
если я доскажу историю своих скитаний, в которых проявлялся указующий
перст и милость всевышнего. И ты, наверное, не будешь против, если я в
нескольких словах введу мистера Гордона в русло нашей беседы?
- Валяйте, отец, вас слушаешь, будто холодное пиво пьешь.
- Пример, я бы сказал, не особенно удачный, зато образный. Так вот,
мистер Гордон, я тут говорил о своей многотрудной жизни, своих скитаниях в
лесах и тлетворных болотах на Филиппинах, Борнео, Новой Гвинее, когда,
уповая на господа, я сохранял жизнь и здоровье и нес слово божье
язычникам. Не так ли, Гарри?
- Истинный крест так, святой отец! Прямо диву даешься, как вы
вывертывались из всех переделок. И какие вы слышали голоса и видели
знамения.
- Имеющий уши да слышит, имеющий глаза да видит, Гарри. И ты в свою
жизнь не раз ощущал руку божью, отводящую тебя от зла и даже гибели, да не
вдумывался в происходившее, объясняя все случаем и везением. Так было и со
мной, пока не произошел один из таких случаев. Вам не скучно, мистер
Гордон?
- Нет, что вы, отец Патрик! Область чудесного меня всегда интересовала.
- Произошло это со мной еще до принятия монашеского сана. Случай, о
котором я расскажу сейчас, и побудил меня посвятить остаток жизни
проповеди слова божьего. А тогда я был не то что безбожником, просто, как
и ты, Гарри, не вникал в тайну господней благодати. Был я золотоискателем,
торговцем - словом, человеком, погрязшим в суете мирской. Был у меня друг
- Курт Бекер. С ним мы и пытали счастье, вернее, подвергались неслыханным
мучениям, упокой господи его душу. Происходило это на Новой Гвинее.
Углубились мы с ним миль на двести от берега в горы, и надо сказать, что
нашли золото, и немалое - кварцевую жилу и в ней золотые прослойки вроде
паутины. Забыв обо всем, с утра до вечера долбили мы кварц, выбирали из
него золотые самородки...
- Видно, подходяще наковыряли? - спросил Гарри Уилхем, всем своим видом
выражая крайнюю заинтересованность.
- Много, сын мой, и не унести, а мы все долбим и долбим. В двух
рюкзаках до половины набралось этого дьявольского металла.
- Надо было сматывать удочки.
- Жадность обуяла, Гарри. - Отец Патрик с укоризной посмотрел на Гарри
Уилхема. - Господь тогда показал нам, что не за тем золотом гонимся.
Показал тщетность богатства и ценности вечные. Кончились у нас продукты.
Курт возроптал, и к вечеру его ужалила змея - через час бедняга отошел.
Остался я один...
- С двумя рюкзаками? Сколько же там было?
- Килограммов пятьдесят в каждом, а то и побольше.
- Надо же! Повезло вам, святой отец. Ну и как же?
- Трудную ночь провел я, сын мой. Утром собрался уходить. Отсыпал
килограммов десять, остальное стал было закапывать, как из-за скал
высыпали дикие папуасы и схватили меня, грешного.
- А золото?
- Вытряхнули на землю, как ненужный песок. И правильно сделали.
- Не сказал бы, - заметил Гарри Уилхем.
- Не спеши, друг, с заключением. Повели меня папуасы невесть куда, и
тут впервые обратил я взор к небу, понял тщету богатства и вечную ценность
истины. Дикари были раскрашены белой глиной, несли щиты с копьями. Как я
понял впоследствии, совершали они набег на соседнее племя, и неудачно...
- И тут вы им подвернулись?
- Так, сын мои. На мое несчастье.
- Крепко влипли!
- Ты слушай внимательно и вникай в самую суть, сын мой.
- Тем и занимаюсь, отец. Валяйте дальше!
- Силы я потерял и от голода, и от жары, и, что греха таить, от страха.
Они несли меня, связав по рукам и ногам, продев палку в петли.
- Как кабана? - с восторгом заметил Гарри Уилхем, смешливо поглядывая
на мистера Гордона, невозмутимо слушавшего эту увлекательную историю.
- Принесли меня в деревню. Жалкие хижины. Даже свиней не видно -
основного богатства этих дикарей. Бросили меня на землю в центре деревни.
Сбежались жители. В их глазах и на размалеванных лицах я прочитал что-то
похожее на жалость и возблагодарил господа. Надежда наполнила мою душу.
Меня начали ощупывать и сокрушенно качать головами. Тут я понял, что они
сожалеют, что я слишком худ и не смогу насытить всю голодную деревню.
Появился папуас, похожий на дьявола, с каменным топором в руке, все
расступились. Матери вытолкнули детей вперед, чтобы те полюбовались редким
зрелищем. Я же продолжал уповать на господа. Такая у меня появилась сила и
уверенность, что я освободил руки от пут, и когда папуас - а он был вождем
племени - замахнулся топором, чтобы размозжить мне голову, я воздел руки к
небу, и тут, о чудо! Ударил гром, вождь рухнул на землю, а вершина пальмы
вспыхнула ярким пламенем. Папуасы попадали ниц. Я пробыл у них более
месяца, проповедуя слово божье. Выучил их бедный язык. С тех пор, оставив
все помыслы о богатстве, я стремлюсь с библией в руках проникнуть в самые
глухие места и нести туда истину. Вот, друзья мои, одна из многих историй,
в коих виден указующий перст всевышнего.
- А золото? - спросил Гарри Уилхем. - Подобрали на обратном пути?
- Ах, Гарри, Гарри! - с укоризной сказал отец Патрик. - Разве можно
сравнить с каким-то металлом благодать, осенившую меня?
- Да, отец, я вас понимаю, но на одной благодати далеко не уедешь. За
свой-то люкс вы платили, думаю, не благодатью.
- Червь неверия и сомнений глубоко запал тебе в душу, сын мой, но
придет время, и скоро, когда ты вспомнишь мои слова. Что же касается того
жалкого жилища, в которое поместили меня братья из миссии, то я не вижу в
нем ничего, кроме стен и крыши. Я могу ехать и на палубе, и в трюме с
одинаковой благодарностью к руке дающей. - После этого отец Патрик сказал
мистеру Гордону: - До вечерней трапезы, друг мой, - и торжественно
удалился.
Гарри Уилхем спросил:
- За кого он нас принимает, как вы думаете?
Мистер Гордон пожал плечами:
- Возможно, за людей, которых можно вернуть в лоно католической церкви.
- Такими детскими хохмами? Нет, мистер Гордон, по-моему, старик просто
придуривается. Напускает на себя. Что в его словах верно, по-моему, так
это то, что был он бродягой и жуликом. Не кокнул ли он своего напарника
возле золотой жилы и вот теперь, обрядившись в сутану, совершает круизы?
Что в нем подозрительно, так это ханжеская елейность. Хотя у попов это
сплошь и рядом. Да ну его ко всем святым, мистер Гордон! Скоро будет
закат, видите, солнышко вот-вот плюхнется в воду. Закаты в этих широтах
прямо загляденье! Жарьте на верхнюю палубу, оттуда самый вид, а я ужин
начну разносить своей лохматой братии. Меня, кажется, навечно закрепили
здесь, и я не ропщу, а, как сказал бы отец Патрик, возношу хвалу
всевышнему за то, что он надоумил администратора третьего сектора
поступить так, а не иначе. - Гарри Уилхем состроил постную физиономию и,
вздохнув, сказал совсем другим тоном: - Заходите почаще, мистер Гордон, и
приводите своего друга.
- Придем, Гарри. Кингу не давайте много овсянки, а то у него появилась
одышка.
- Есть, мистер Гордон. Опять вы слишком щедры со мной...
Как только мистер Гордон оставил свою каюту, раздался телефонный
звонок. Томас Кейри поспешно схватил трубку, думая услышать Джейн, но
звонил Лоджо:
- Извините, мистер Кейри. Есть важные новости. Я могу увидеть вас через
пять минут?
- Где?
- Можно воспользоваться отсутствием мистера Гордона?
- Не совсем удобно... Хорошо, приходите.
Лейтенант Лоджо явился ровно через пят