х.
   - Дорогой профессор, - сказал он, сводя глаза к переносице, - я  должен
один на один переговорить с мистером Кейри.
   - Я слушаю вас, Никколо, - сказал Томас Кейри. - Извините, Стэн.
   - Пожалуйста. Жду вашего звонка.
   Лейтенант Лоджо, взяв Томаса Кейри под руку, зашептал на ухо:
   - Они здесь! На судне! Сегодня на  рассвете  мои  люди  засекли  их  на
верхней палубе в обществе вашего черного друга. Не можете ли вы объяснить,
какое он имеет отношение к убийству Паулины? Думаю,  вы  подослали  его  к
ним, не поставив меня в известность. Вы  что,  один  хотите  пожать  лавры
после нашей клятвенной договоренности? Отвечайте, мистер Кейри!
   - Оставьте, Никколо, этот официальный тон. Ваше сообщение  меня  просто
удивляет. Видимо, вы очень устали от этого крайне запутанного дела. Теперь
же вы его еще больше усложняете, вводя новую сюжетную линию,  как  говорит
наш профессор.
   - Этот профессор! Почему же он встречался ночью, в глухом месте с этими
подозрительными личностями? Поведение вашего черного друга...
   - Оставьте, Никколо, цвет кожи!
   - ...мистера Гордона весьма подозрительно.
   - Совсем нет. Он привык рано вставать.
   - В четыре часа?
   - Именно, и совершать утреннюю прогулку.
   - Вы считаете это прогулкой со случайной встречей?
   - Совершенно верно, Никколо. Так оно и есть.
   - Тогда дело принимает другой оборот. Но эти двое весьма подозрительны.
Их раскопала Бетти в своей картотеке. Вчера сообщила мне,  а  сегодня  мой
агент докладывает  об  этой  самой  явочной  встрече.  Невольно  возникают
подозрения. Вы уверены в своем друге?
   - Как вы можете сомневаться, Никколо!
   - Ах да! Раз друг, то, конечно... Бегу, Том. У меня, как всегда, дел по
горло.  Отвечаю  за  распределение  в   отелях,   экскурсии,   сохранность
пассажиров, их настроение и так далее. Салют!
   - Передайте очаровательной Бетти привет.
   - Благодарю, Том. Я всегда считал вас человеком с  большой  буквы  и  с
восклицательным  знаком.  Еще  увидимся  сегодня?  -   Глаза   его   вновь
засветились неиссякаемой энергией и отвагой.


   Автобус мчался по узким улицам Иокогамы в потоке маленьких  приземистых
машин и велосипедов.
   Джейн, глядя в зеркальное стекло, сказала:
   - В каждом доме лавка, магазин, кафе или  еще  что-то  торгующее.  Этот
город почти ничем не отличается  от  японских  кварталов  в  Гонолулу,  не
правда ли?
   - Мне нравится и такая сутолока, и компактные домики, -  ответила  мисс
Брук. - Особенно хороши иероглифы на вывесках.
   - Да, необыкновенно, я бы сказал, изысканно изящны, - согласился мистер
Гордон. - В них заключена мудрость тысячелетий.
   Малютка Банни, сидевший рядом с мисс Брук, хмыкнул:
   - Не понимаю, почему бы им не писать, как все люди?
   Все засмеялись, в том числе и сам Банни.
   Томас  Кейри,  поглядывая  на  нежный  профиль  жены,  вновь  и   вновь
возвращался к мысли отправить ее назад в Штаты. Несмотря на явный оптимизм
мистера Гордона, он считал, что впереди самая трудная и опасная  часть  их
пути. Временами ему чудилось, что за спиной появился тот страшный человек,
и  он,  похолодев,  медленно  оглядывался,  сжимая  в   кармане   рукоятку
револьвера. Тягостное состояние прогоняла улыбка Джейн или бас профессора,
которого радовало стройное развитие сюжета  "пьесы",  в  которой  все  они
оказались невольными актерами.
   Позади остался унылый город Кавасаки, с закопченными цехами  заводов  и
серыми, тусклыми домами. Автобус въехал на мост через небольшую речушку, и
девушка-гид с хорошо рассчитанной радостью  в  голосе  объявила,  что  они
проезжают мост через реку Сумида, на другом берегу которой - Токио.  Через
сорок минут пути по токийским улицам, еще более плотно  забитым  машинами,
миновав Гинзу - торговый центр японской столицы, - автобус  остановился  у
отеля "Империал".  От  подъезда  отеля  из  стекла  и  бетона  к  автобусу
двинулись неторопливым, полным достоинства шагом бравые  ребята  в  пышной
"адмиральской" униформе - служители отеля.
   В холле отеля ждал Клем-Патрик в отлично  сшитом  костюме  из  голубого
твида. Он шел навстречу, широко  улыбаясь.  Джейн  и  мисс  Брук  невольно
укрылись за спицами мужчин. Клем-Патрик сделал вид, что не заметил  этого,
и, подойдя почти вплотную, сказал:
   - Как я рад, друзья мои, встретить вас здесь! Проклятый торговец  вином
чего-то подсыпал мне в бутылку, и я проспал на Гавайях двадцать один  час,
и ни минутой меньше. Зато я уже четверо суток здесь! Должен  сказать,  что
ничего хорошего пока не встретил, если не считать шикарных  ночных  баров.
Мисс Брук, миссис Кейри, как вы обе похорошели за эти дни...
   Малютка Банни подошел к нему вплотную:
   - Заткнись, Клем! И не вздумай снова наделать глупостей.
   Томас Кейри с Джейн и мисс Брук обошли их, не сказав ни  слова.  Мистер
Гордон остался.
   - Нам следует с вами поговорить, и по  очень  важному  делу,  -  сказал
профессор.
   - Вы насчет моего  иска?  Но  это  мы  уладим  полюбовно.  Я  не  люблю
связываться с судом. Уладим, профессор. Вам это будет  стоить  не  так  уж
дорого.
   Мистер Гордон невольно улыбнулся наглости Клема.
   - Уладим, отец Патрик, я привык называть вас так, вам очень шла сутана.
Думаю, обойдемся без финансовых затрат. Вопрос идет о более существенном.
   Посмотрев вслед мистеру Гордону, Клем сказал:
   - Зайдем, Банни, в бар, ты там мне объяснишь, что все это значит.
   - Пошли, Клем. Ты сильно отстал от жизни, и тебе следует промыть мозги.
   В баре, держа стакан с виски, Патрик-Клем спросил:
   - Что за разговорчик хочет завести со мной этот негр? Ну да дьявол  его
забери. Ты лучше мне вначале расскажи, как тебя сумел уговорить Эдуардо. И
где он сейчас? Я жду  его  с  раннего  утра.  -  Патрик-Клем  содрогнулся,
предчувствуя, во что может вылиться встреча с Антиноми.
   - Я обрадую тебя, Клем, - сказал Малютка Банни,  отпив  из  стакана.  -
Твой партнер сыграл за борт.
   Патрик-Клем поперхнулся виски. Откашлявшись, спросил с плохо скрываемой
радостью:
   - Кто бы это мог? Наверное, ребята Барреры? Эдуарде изрядно им насолил.
Вот и достукался. Все дельные советы отметал. Не знаю, почему  шеф  так  с
ним  носился?  По  сути  дела,  это  был  хвастливый  дилетант  без  капли
воображения. Выпьем за упокой его грешной души, Банни! Ну что  ты  так  на
меня уставился, будто я его спровадил к  акулам.  Ты  ведь  теперь  вместо
него?
   - Как видишь, Клем.
   - Тогда мы быстро и тонко обделаем это дельце. Эдуарде на  дне  морском
завертится от зависти. Ну, будем! Отличный напиток!
   - Виски приятно освежает.
   - Еще бы!
   - Ты запомни, Клем, на свежий котелок: все, о чем  ты  сейчас  подумал,
надо выбросить за борт вслед за Эдуардо. А не  то!..  -  Банни  так  резко
поставил стакан, что виски выплеснулось из него на стол.
   Клем глуповато улыбнулся:
   - Ты что, к Харрису переметнулся?
   - Ни на кого я не работаю, Клем. Эти люди теперь мои друзья.
   - И даже негр?
   - Не скаль зубы! И негр, и Том, и остальные. Даже их пес. Если я только
замечу, то...
   - Понятно, Банни. Вот не ожидал. Уладим, Банни...
   - Я это знал,  Клем.  Парень  ты  сообразительный.  Пятерки,  наверное,
получал у отцов иезуитов?
   - Учился я  здорово,  Банни.  Отец  Августин  говорил,  что  меня  ждет
завидная карьера духовного пастыря.
   - Его предсказание сбылось, Клем. - Банни пересел  рядом  с  Клемом.  -
Машинка при себе?
   - Ну конечно. Фараоны старый кольт зажилили. Ты что?
   - Тихо! Я реквизирую его - от соблазна. И не вздумай заводить новый!
   - Ой, Малютка, с огнем шутишь!
   - Мне приходилось работать пожарником.
   - Вот теперь надо выпить по-настоящему, - сказал Патрик Клем, когда его
пистолет перекочевал в карман Малютки Банни. - Какой ты с меня груз  снял!
Целую тонну! Ты думаешь, интересна мне была  охота  на  людей,  тем  более
таких симпатичных, как эти твои друзья?
   Патрика-Клема действительно охватило глубочайшее чувство облегчения: он
избавился от угнетавшего его  напарника  и  получил  долгожданную  свободу
действий. В уме он набрасывал телеграмму  шефу.  В  Токио  или  в  крайнем
случае в Манилу тот пришлет в его распоряжение одного или двух подручных.
   - Ах, Банни, Банни, - сказал он почти с нежностью, - как жаль,  что  ты
не встретился мне раньше! Именно с тобой бы хотелось мне всегда  работать.
- На его круглом лице мелькнула тень тревоги. - Ты не знаешь,  Банни,  что
от меня надо этому настырному негру?
   - Понятия не имею, Клем.



РАСКАЯНИЕ ПАТРИКА-КЛЕМА

   Патрик-Клем выпил, поставил стакан и уставил свои хитроватые глазки  на
мистера Гордона, стоявшего посреди своей каюты.
   - Послушаем, док, что вы мне хотите выложить. Но не сомневаюсь, что  мы
поладим. Конечно, ущерб был нанесен мне, и дело мое, как говорил  покойный
Эдуардо, чистое. Ну, ну, я слушаю, док. Банни, плесни мне еще.
   - Дело, мистер Клем, идет совсем не о возмещении ущерба, - сказал Томас
Кейри. - Вы знаете, как вам опасно поднимать какое-либо дело  против  нас.
Послушайте внимательно, что скажет мистер Гордон.
   При первых же словах профессора Патрик-Клем насторожился,  с  его  лица
сошла самодовольно-плутоватая улыбка. Он слушал молча, отодвинув стакан на
середину стола. Удивление, страх, что-то похожее на раскаяние сменялись  в
его сознании, пока профессор  и  Томас  Кейри  по  очереди  объясняли  ему
ситуацию.
   Патрик-Клем долго молчал,  уставившись  в  полированную  крышку  стола,
наконец поднял голову.
   - Выходит, я влип с двух концов, - сказал он с виноватой улыбкой. - И с
вами, и потом вместе с судном. С  вами  едва  не  угодил  в  тюрьму,  а  с
"Глорией" - полная крышка. То-то мне дали билет на  полный  рейс.  Эдуардо
сказал: "Прокатишься, отдохнешь". Им не  нужны  свидетели  в  таком  деле.
Пятнадцать миллионов не шутка. Все может погореть. Нет, они все продумали,
кроме промысла божьего. Да, я великий грешник, преступник, а он продолжает
направлять меня. - Патрик-Клем встал, сложив ладони на груди, стал шептать
на латыни благодарственную молитву и заодно прикидывал, как ему  держаться
дальше  с  этими  наивными  людьми.  Неужели  они  думают,  что  он  будет
находиться на судне до тех пор, пока то не пойдет ко дну? Нет, он  смоется
на Филиппинах, Манила не хуже Сан-Франциско. Там он  снова  сменит  имя  и
откроет свое дело - бар с отдельными кабинетами.  Бар  "Святой  Августин"!
Патрик-Клем расцвел в улыбке, окончив молитву,  словно  на  него  снизошла
благодать божья.
   - Вы знали Тихого Спиро? - спросил Томас Кейри.
   - Ну а как же! Парень был почище Эдуардо. Много лет работал у  Минотти,
и как работал! Но я не думаю, чтобы ему поручили главную  задачу,  он  был
всего лишь мастер действовать ножом и пистолетом, а  здесь  надо  обладать
смекалкой, знать судно, иметь ко всему доступ. Вместо Спиро и поехали мы с
Эдуардо, ну а те двое работали еще со Спиро, потому нам  достались  алкаши
несчастные.
   - Вы как будто сожалеете, что не убили нас?
   - Избави бог, Том! Просто я не люблю тех, кто напивается на работе.  Да
и вообще оба они мне не нравились. Господь справедливо покарал  Мадонну  и
Фрэнка.
   - С кем вы еще поддерживали связь на судне? - спросил мистер Гордон.
   - Я знал только Эдуардо.  Пустой-был,  чванливый,  и  тут  -  ни  капли
выдумки! - Патрик-Клем пошлепал себя ладонью по лысине. - Все пыжился.  Ну
да бог с ним! - Он прижал руки к груди. - Джентльмены, у  меня  нет  слов,
чтобы достойно выразить вам свою благодарность. Вы спасли меня,  поставили
на путь истинный, которому я теперь стану следовать до конца  своих  дней.
Располагайте мною в вашем святом деле спасения ближних. А сейчас разрешите
мне выпить с вами и удалиться. Поймите, то, что я от вас  узнал,  потрясло
меня и обновило. Прекрасный коньяк! Прощайте! До вечера.
   - Одну минуту, мистер Лопес, -  остановил  его  профессор.  -  Если  вы
хотите нам помочь, то назовите всех людей Минотти  на  судне.  Не  сейчас.
Вспомните, составьте список.
   - Людей Минотти? - Патрик-Клем сделал вид, что раздумывает. -  Кое-кого
могу выложить и сейчас. Вот,  например,  стюард  Рой  Коллинз,  по  кличке
Коротышка Рой, второй помощник капитана Томсен.  Есть  его  люди  и  среди
матросов, я не знаю, с каким заданием они едут, но то, что они  устроились
сюда через шефа, это истинная правда. - Судно сильно задрожало. - Есть и в
машинной команде. Там что-то случилось то ли с  гребным  валом,  то  ли  с
турбиной. Чувствуете, как все трясется? Не бойтесь, не  опасно.  Чинят  на
ходу. Или вы другое думаете?
   - Сейчас все опасно, - сказал мистер Гордон.
   - Истинно, док. Оставляю вас пока. Список подготовлю к вечеру.
   - Ну что вы скажете? - спросил мистер Гордон, когда за  Патриком-Клемом
закрылась дверь.
   - Что-то с ним произошло, - сказал Томас Кейри. - Я следил за его лицом
и речью - действительно, он был потрясен.
   - Вот видите, - мистер Гордон потер руки, - опыт удался. Что вы, Банни,
так иронически улыбаетесь?
   - Вспомнил, как он читал молитву - прямо святой апостол. Скользкий  это
человек. Если бы вы видели, как  он  обрадовался,  когда  узнал,  что  его
напарника сплавили за борт. Конечно, он сейчас напуган и из  боязни  пойти
на дно может сообщить что-то дельное.
   - У вас трезвый ум, Банни, - сказал  мистер  Гордон.  -  Действительно,
такого человека не перевоспитаешь за четверть часа, но  -  пусть  стимулом
был страх, - по крайней мере, теперь он менее опасен.
   - Вот это будет правильнее, - согласился Малютка Банни. -  Клем,  да  и
все его дружки трусоваты. Действуют они наскоком, исподтишка, когда их  не
ожидают, нападают на безоружных. Ну,  встречаются  и  храбрые  ребята,  да
храбрость эта от безвыходности: не убьешь, так тебя кокнут. И потом  риск,
опасность действуют как героин: человек  привыкает  и  не  может  без  них
обойтись.
   - Вы психолог, Банни, - сказал Томас Кейри.
   - Я и слова-то этого не понимаю, Том. Приходилось мне самому  вращаться
среди мафиози, первое время, конечно, пока не стал на ноги.
   Мистер Гордон прошелся по ковру до окна, посмотрел на сверкающую синеву
океана, на японский сейнер, шедший навстречу, - от  его  носа  расходились
белые пенные усы.
   - Нет, мы не прогадали, - сказал мистер Гордон, отвернувшись от окна. -
Вы замечаете, друзья, как  сжимается  кольцо  вокруг  последнего  человека
Минотти? Вот-вот он выйдет на авансцену.  Но  как  он  поведет  себя?  Что
предпримет? Один  ли  он?  Мы  не  знаем,  какие  реплики,  какой  монолог
произнесет этот посланец Чевера - Минотти.
   - Если бы засветить его, - сказал Малютка Банни, сжав кулаки. - Главное
- засветить.
   Мистер Гордон снял  телефонную  трубку,  набрал  номер  каюты  капитана
"Глории".
   - Алло, Дав! Говорит Стэн.
   - Какого дьявола! Я же  просил  выключить  телефон!  Хотя...  кто  это?
Неужели Стэн? Как хорошо, что ты мне позвонил. Прямо  обрадовал,  дружище.
Удачно выбрал время.
   - Извините, Дэв, мы с Томом просим вас немедленно нас принять.
   В ответ послышался пьяный смех.
   - Немедленно? Вы слышали, им надо меня немедленно! Ах, Стэн! Ты хороший
старый негр, но  я  очень  занят  по  горло  занят.  Между  нами,  у  меня
прелестная девочка. Зашла  меня  навестить.  Дьявол  тебя  возьми,  заходи
через... через полчаса. Нет, отставить: она велит через час.
   Мистер Гордон повесил трубку и в ответ на вопросительные взгляды Томаса
Кейри и Малютки Банни сказал:
   - Капитан весьма сожалеет, что не сможет нас принять сегодня.
   Томас Кейри произнес:
   - Я возьмусь выяснить, что собой представляет второй штурман.
   Позвонила Джейн. Поговорив с ней не больше минуты, Томас Кейри сказал:
   - У нее какое-то важное известие. Бегу.  И  сообщу  немедленно,  в  чем
дело. Джейн необыкновенно эмоциональна, интуитивно может раскрыть то,  над
чем мы безуспешно бьемся.
   - Спешите, Том. Я тоже верю в  интуицию.  Встретимся  за  обедом.  Вас,
Банни, я также не задерживаю. У вас, думаю, найдется лучшее  занятие,  чем
сидеть со старым негром.
   - Нет, док. Ничего пока.  Лиз  сказала,  чтобы  я  порезвился  один  до
вечера. Так и сказала: "Порезвись, Банни, а я от тебя немного отдохну".  И
это, наверно, правильно, док? Бывает так, что хочется побыть одному?
   -  Бывает,  Банни.  Человеку  иногда  надо  сосредоточиться,  подумать,
разобраться в своих мыслях.
   - Вот-вот, и Лиз так говорит. Я же, док, мог бы, кажется, всю жизнь  не
отходить от нее.
   - И так бывает, Банни. - Помолчав немного, профессор спросил: -  Вы  не
раскаиваетесь, Банни, что не сошли в Японии?
   - Да как сказать... Конечно, док, как только я узнал, какая здесь может
получиться ловушка, то стал уговаривать Лиз, да и вам всем я говорил,  что
надо подрывать с этого судна. Вы не захотели, ну  и  Лиз,  она,  гордячка,
даже трусом меня обозвала.  Вот  я  и  остался.  Если  в  самом  деле  что
случится, я постараюсь как-то помочь Лиз.
   - Мы вам очень благодарны, Банни.
   - Ну какая там благодарность!  Должны  же  люди  помогать  друг  другу!
Теперь вы мне объясните, док, как вы думаете  прищучить  того  парня,  что
хочет пустить всех ко дну. Может, я тут смогу быть полезным.
   - Конечно, Банни, мы на вас очень надеемся. Выявляйте людей Минотти. От
них могут идти нити к тому человеку.
   - Не так-то просто. Мне кажется, док, у вас есть какой-то другой  план.
Больно вы надеетесь, что он даст схватить себя за руку, не так ли?
   - Признаться, Банни, я действительно думаю, что очень скоро  он  выйдет
на сцену. Его выход назревает...
   - Так и придет и раскроется?
   - Могут быть разные варианты. Не исключено, что вначале мы  нападем  на
его след через других ставленников Минотти, которые несут службу на судне.
Капитан Смит сказал, что  одному  человеку  почти  невозможно  осуществить
крупную диверсию. Следовательно, их  несколько,  как  в  группе  Антиноми.
Возможно, мы даже знаем Этого  человека,  встречаемся  с  ним.  Необходимо
изучать людей, Банни, стараться постигнуть их внутренний мир анализировать
поступки. Иногда какая-то  мелочь,  жест,  слово,  выражение  лица,  может
натолкнуть на верный след.
   - Вы странный человек, док.
   - Я просто аналитик.  Преступник  рано  или  поздно  раскрывается,  как
занавес перед чествованием актеров.
   - Схватить бы его, док, до того, как он  попытается  что-либо  сделать.
Дьявол его знает,  может,  где-нибудь  в  трюме  заложено  тонн  пятьдесят
взрывчатки, и взорвать-то ее можно из любой каюты. Хотя вряд  ли  найдется
идиот,  который  стал  бы  топить  судно  посреди  океана,  рискуя  самому
очутиться на дне. Разве только сумасшедший...
   - Есть и такие, Банни! -  вспомнил  мистер  Гордой  встречу  с  обувным
королем - поэтом.


   Джейн раскладывала пасьянс, когда Томас Кейри вошел в каюту. Мисс  Брук
с волнением  наблюдала,  как  ложатся  карты  на  стол,  создавая  сложный
рисунок. Она шепнула:
   - Том! Ради всего святого, не мешайте.
   Томас Кейри сел  в  кресло  и  стал  наблюдать  за  руками  жены  и  за
выражением  ее  сосредоточенного  лица.  Казалось,  обе  женщины  проводят
какой-то необыкновенно важный опыт,  от  завершения  которого  зависит  их
судьба.  Наконец  последняя  карта  заняла  свое  место.   Джейн   и   Лиз
переглянулись засиявшими глазами и бросились друг другу в объятия.
   - Том! - радостно воскликнула Джейн. -  У  нас  получились  подряд  два
"Наполеона"! Без единой ошибки!
   - Эх, милые мои...
   - Ни слова больше! -  сказала  мисс  Брук.  -  Мы  загадали,  что  если
сойдутся пасьянсы, то все будет прекрасно...
   Перед обедом  Томас  Кейри  заглянул  в  офис  к  Бетти  и  застал  там
лейтенанта Лоджо. Бетти бросилась навстречу:
   - Как вы кстати, Том! Никколо только что собирался вам звонить.  У  нас
есть для вас нечто важное...
   - Да, Том. Очень важное открытие, - сказал лейтенант Лоджо, сводя глаза
к переносице. - Обувной король едет под чужой фамилией. В  высшей  степени
подозрительная личность, и п