Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Триллеры
      Кинг Стивен. Кристина -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  -
у нее был поразительно громкий голос. Если у нее когда-либо была система глушения, то она, конечно, давно прогорела. В тот момент, когда Эрни сел за руль, небольшой счетчик в автомобильном отделении моего мозга подытожил общую сумму расходов на ремонт - шестьсот долларов, не считая разбитого ветрового стекла. Одному Богу известно, сколько могла стоить его замена. - Я отгоню ее к Дарнеллу! - проорал Эрни. - Я прочитал в газетах, что в его мастерских можно держать машину за двадцать долларов в неделю! - Эрни, двадцать долларов за его мастерские слишком много! - прокричал я. В нашем городе существовала еще одна ловушка для молодых и неопытных. Гараж и мастерские Дарнелла располагались рядом с его же заведением, издевательски именуемым "Лучшие запасные части к автомобилям". Я несколько раз бывал там, один раз покупал стартер к моему "дастеру", а другой - искал карбюратор для "меркурия", - моей первой развалюхи. Уилл Дарнелл был настоящим жирным боровом, много пившим и беспрерывно курившим длинные сигары, хотя говорили, что у него астма. Он люто ненавидел всех подростков Либертивилла, имевших автомобили.., однако это не мешало ему заискивать перед ними и обирать их до нитки. - Я знаю, - прокричал Эрни. - Но пока я не нашел более дешевого места. Я не могу забрать его домой, мои мама и папа изойдут дерьмом! Конечно, он был прав - но только отчасти. Я раскрыл рот, собираясь спросить, не лучше ему остановиться, пока дело не зашло слишком далеко. Затем я снова закрыл рот. Было уже поздно. Кроме того, я вовсе не хотел соревноваться с этим ревущим мастодонтом, так же как и забивать легкие отработанным углеродом. - Хорошо! - Я махнул рукой. - Я поеду за тобой. - Я поеду через Уолнэт-стрит и через Бэйзн-драйв, - улыбнувшись, прокричал он. - Я не хочу выезжать на главные дороги. - Ладно. - Спасибо, Дэннис! Окутавшись грязным вонючим дымом, - Плимут медленно пополз по дорожке Лебэя на улицу. Когда он притормозил перед поворотом, у него загорелся только один из задних огней. Автоматический счетчик, встроенный в мою голову, отзвонил еще пять долларов. Эрни повернул руль влево и выехал на улицу. Остатки глушителя задели за выступ на обочине. Эрни прибавил газ, и машина взревела как сумасшедшая. В домах через дорогу люди подошли к окнам посмотреть, что происходит. Ревя во всю мощь, Кристина со скоростью десяти миль в час покатилась по проезжей части. Клочья голубого дыма стелились за ней, а затем развеялись в теплом вечернем воздухе. Через сорок ярдов, возле дорожного знака, она клюнула носом и встала как вкопанная. До меня донесся крик какого-то малолетки, наблюдавшего за ней с близкого расстояния: - Отвезите ее на свалку, мистер! Эрни высунул из окна кулак с вытянутым вверх средним пальцем - он показывал мальчику птичку. Этот жест был повторен дважды. Никогда прежде не видел я, чтобы Эрни показывал кому-нибудь птичку. Стартер жалобно заскулил, мотор закряхтел и зашелся надрывным кашлем. На этот раз прогремела целая серия оглушительных выстрелов. Точно на Лорел-драйв кто-то открыл стрельбу из пулемета. Я застонал. Вскоре кто-нибудь должен был вызвать полицейских. Они должны были задержать Эрни за нарушение общественного порядка и заодно выяснить, что его машина была не зарегистрирована. Думаю, это не улучшило бы обстановки в доме Каннингеймов. Наконец отгремело эхо последнего взрыва - оно прокатилось по улице, точно в нее угодил артиллерийский снаряд среднего калибра, - а затем "плимут" свернул налево, на Мартин-стрит, которая одной милей выше пересекалась с Уолнэт-стрит. Машина Эрни скрылась из поля зрения. Я резко повернулся к Лебэю, собираясь послать его куда-нибудь подальше. Я уже говорил, как у меня накипело на сердце. Однако то, что я увидел, заставило меня похолодеть. Ролланд Д.Лебэй плакал. Зрелище было ужасным, гротескным, но более всего - жалким. Однажды, когда мне было девять лет, нашего кота по кличке Капитан Бифхарт сбила машина. Мы повезли его к ветеринару - мама вела нашу машину очень медленно, потому что плохо видела из-за слез, а я сидел сзади с Капитаном Бифхартом. Он лежал в коробке, и я говорил ему, что ветеринар вылечит его, что все будет в полном порядке, но даже маленький девятилетний несмышленыш, каким был я, мог понять, что для Капитана Бифхарта уже ничего не будет в полном порядке, потому что часть внутренностей у него вылезла наружу, перепачкав его кровью и дерьмом, и он умирал. Я попробовал погладить его, и он укусил меня в руку, как раз в чувствительное место между большим и указательным пальцами. Боль была невыносимой, чувство ужаса и жалости от нее только усилилось. Ничего подобного я с тех пор не испытывал... Поймите, я тогда не жаловался, но мне кажется, что людям лучше не иметь воспоминаний о таких чувствах. Если их будет слишком много, то вам не останется ничего другого, как поселиться на какой-нибудь ферме и плести корзинки. Лебэй стоял на своей уродливой лужайке недалеко от того места, где масляное пятно уничтожило все живое, и держал в руке большой старческий носовой платок, которым то и дело вытирал глаза. От слез на его щеках оставались грязные подтеки - скорее как от пота, чем как от настоящих слез. Кадык судорожно ходил вверх и вниз. Я не мог смотреть на него плачущего и, отвернувшись, случайно взглянул на его одноместный гараж. Прежде он казался тесным - из-за садового инвентаря и, конечно, других предметов, но главным образом - из-за огромного старого автомобиля с его двойными передними фарами, выгнутым ветровым стеклом и широченным капотом. Теперь все вещи, расставленные вдоль стен, только подчеркивали внутреннюю пустоту гаража. Он зиял, как открытый беззубый рот. Это зрелище ничем не уступало Лебэю. Но когда я посмотрел обратно, старик уже взял себя в руки - по крайней мере с виду. Он перестал утирать глаза и убрал носовой платок в задний карман рейтуз. Правда, его лицо было все еще бледным. Очень бледным. - Ну вот и все, - проговорил он хрипло. - У меня ее больше не будет, сыночек. - Мистер Лебэй, - сказал я. - Мне очень хочется, чтобы мой друг поскорее мог сказать то же самое. Если бы вы знали, сколько у него было неприятностей с родителями из-за этой ржавой... - Убирайся прочь, - произнес он. - Ты говоришь, как безмозглая овца. Только и умеешь что бе-е, бе-е, бе-е и больше ничего. Я думаю, твой друг знает больше, чем ты. Иди и смотри, не нужна ли ему рука. Я начал спускаться по лужайке к своей машине. У меня не было ни малейшего желания задерживаться у Лебэя хотя бы на одну минуту. - Ничего, только бе-е, бе-е, бе-е! - злобно прокричал он мне вслед, напомнив старую песенку, которую пели "Янгбладс": "У меня одна лишь нота, я ору ее до пота". - Ты не знаешь и половины того, что думаешь! Я сел в машину и поехал прочь. Прежде чем свернуть на Мэйн-стрит, я оглянулся и увидел, что он все еще стоял на своей лужайке и его лысина ярко выделялась в лучах заходящего августовского солнца. Время показало, что он был прав. Я не знал и половины того, что полагал известным мне. 5/ КАК МЫ СЪЕЗДИЛИ К ДАРНЕЛЛУ Я поехал вниз по Уолнэт-стрит и повернул направо, к Бэйзн-драйв. У меня не ушло много времени на то, чтобы увидеть перед собой машину Эрни. С поднятой крышкой багажника она стояла у обочины. Рядом с бампером лежал автомобильный домкрат, каким могли бы пользоваться шоферы во времена Генри Форда. Правое заднее колесо было спущено. Я затормозил, немного не доезжая до Кристины, и не успел выбраться наружу, как из ближайшего дома вразвалку вышла молодая женщина, вполне соответствовавшая скульптурной композиции, выстроенной на газоне перед ее жилищем (два розовых фламинго, четыре или пять маленьких каменных гусят, сгрудившихся вокруг большой каменной гусыни, и по-настоящему великолепная клумба ярких пластиковых цветов, посаженных в пластиковые горшочки). Она нуждалась в весах для крупногабаритных грузов. - Здесь нельзя сваливать всякую рухлядь, - проговорила она, с трудом справляясь с жевательной резинкой, которой до отказа был набит ее рот. - Ты не имеешь никакого права бросать эти обломки перед моим домом. Надеюсь, ты и сам понимаешь это. - Мэм, - сказал Эрни. - У меня спустило колесо, вот и все. Я уеду отсюда, как только... - Ты не имеешь права ставить ее здесь, и я надеюсь, тебе это известно, - повторила она. - Мой муж скоро должен вернуться. Ему не понравится, если всякие обломки будут торчать перед домом. - Это не обломки, - сказал Эрни, и что-то в его голосе заставило ее отступить на шаг. - Не разговаривай со мной в таком тоне, сынок, - надменно проговорила толстуха. - Это не нравится моему мужу, а его лучше не выводить из себя. - Слушайте, - начал Эрни тем же угрожающим и бесцветным голосом, которым день назад разговаривал с Майклом и Региной. Я крепко схватил его за плечо. Новая стычка была бы лишней. - Извините, мадам, - сказал я. - Мы уберем ее очень быстро. Так быстро, что вы подумаете, что у вас была галлюцинация. - Это и к тебе относится, - сказала она и ткнула согнутым пальцем в сторону моего "дастера". - Твоя машина тоже стоит перед моим домом. Я отогнал "дастер" немного назад. Она понаблюдала за мной, а потом заковыляла обратно к дому, откуда ей навстречу выбежали маленькие мальчик и девочка. Они тоже были на удивление пухлыми. В руках они держали по плитке шоколада. - Фто, фвучиась, ма? - спросил мальчик. - Фто это за мафына, ма? Фто фвучиась? - Заткнись, - проговорила толстуха и потащила детей обратно в дом. Мне нравится смотреть на таких просвещенных родителей: это дает мне надежду на будущее. Я вернулся к Эрни. - Ну, - произнес я, стараясь казаться остроумным, - у тебя всего лишь спустило колесо? Да, Эрни? Он вяло улыбнулся. - У меня небольшая проблема, Дэннис. - сказал он. Я знал, что это была за проблема: у него не оказалось запаски. Эрни снова достал бумажник - во мне что-то кольнуло при виде его - и заглянул внутрь. - Мне нужно купить новую резину, - сказал он. - Думаю, что помогу тебе избежать этого. У меня есть... - Не надо. Не хочу начинать подобным образом. Я ничего не ответил, но оглянулся на свой "дастер". У меня в багажнике лежали две камеры, и мне казалось, что они как раз подходили для такого случая. - Как ты думаешь, сколько будет стоить "гудиер" или "файрстон", если они новые? Я пожал плечами и призвал на помощь свой автоматический счетчик, который подсказал мне, что Эрни мог бы купить новую несмятую резину за тридцать пять долларов. Он вынул две двадцатки и вручил их мне. - Если будет больше - с налогом и всем прочим, - то я доплачу. Я грустно посмотрел на него. - Эрни, сколько недельных заработков ты уже потратил? Он сощурил глаза и отвел их в сторону. - Достаточно. - сказал он, Я решил попытаться еще раз - как я уже говорил, мне было семнадцать лет, и я все еще находился под впечатлением, будто людям можно растолковать то, что представляет их непосредственный интерес. - Ты уже почти все бабки угрохал на эту машину, - сказал я. - Я не могу спокойно смотреть, как ты по любому поводу лезешь за бумажником. Это уже не жест, а жизненная установка. И она тебя погубит. Прошу, Эрни, подумай еще раз. Его взгляд окаменел. У него было такое выражение, какого мне не приходилось видеть у него прежде, и, хотя вы, наверное, подумаете, что я был самым наивным подростком в Америке, я не мог припомнить подобного выражения ни на одном другом лице. Меня охватило смешанное чувство удивления и отчаяния - я почувствовал себя так, как мог бы себя почувствовать, если бы внезапно обнаружил, что старался в чем-то убедить парня, который на самом деле оказался лунатиком. Хотя позже я видел такое выражение: оно означает полное отключение. Оно бывает у мужчины, когда ему говорят, что женщина, которую он любит, трахается с кем попало за его спиной. - Не надо, Дэнни, - произнес он. Я поднял обе руки. - Ладно! Все в порядке! - Можешь не ездить за этой чертовой покрышкой, если хочешь, - с каким-то тупым упрямством добавил он. - Я найду выход. Я уже собрался ответить и мог бы наговорить кучу грубостей, но внезапно мой взгляд упал на газон, находившийся слева от меня. Там стояли два пухлых ребенка и смотрели на нас. Их пальцы были выпачканы в шоколаде. - Невелика трудность. - сказал я. - Я привезу покрышку и камеру. - Только если сам хочешь. Уже довольно поздно. - Ничего, не волнуйся, - сказал я. - Мифтер? - сказал маленький мальчик, облизывая пальцы. - Что? - спросил Эрни. - Мама сказава, эта мафына кака. - Да, - подтвердила девочка. - Кака-бяка. - Кака-бяка? - переспросил Эрни. - Умно, ничего не скажешь. Твоя мама, наверное, философ? - Нет, - ответила девочка. - Она Каприкорн. А меня зовут... - Я вернусь как можно быстрее, - сказал я, чувствуя себя неловко. - Ладно. - Не волнуйся. - И ты не волнуйся. Я не собираюсь ни с кем ругаться. Я побрел к машине. Садясь за руль, я услышал, как девочка спросила у Эрни: - А почему у вас такое лицо, мистер? *** Я проехал полторы мили по Кеннеди-драйв - по словам моей матери, выросшей в Либертивилле, раньше вдоль этой дороги стояли самые престижные жилые дома. Может быть, переименование старой Барксуаллоу-драйв, что было сделано в память о президенте, убитом в Далласе, было довольно неудачным решением, потому что с середины шестидесятых на близлежащих улицах не осталось и следа от бывших жилых строений. Теперь здесь были открытый кинотеатр, где можно было посмотреть фильм, не вылезая из машины, "Макдоналдс", несколько ресторанов и различных офисов. Кроме того, здесь находилось множество станций обслуживания, потому что Кеннеди-драйв выходит на магистраль, ведущую в Пенсильванию. Купить для Эрни колесо было делом пустяковым, однако первые две станции, попавшиеся мне по пути, оказались теми, что рассчитаны на самообслуживание, и в них не продавали даже моторное масло. На третьей были и камеры, и покрышки, и я смог купить резину, подходившую для "плимута" (мне трудно было назвать машину Эрни - неодушевленную вещь - по имени), всего за двадцать восемь долларов и пятьдесят центов вместе с налогом, но там был только один паренек-рабочий, который взялся поставить камеру с покрышкой на обод колеса и накачать его. Операция заняла сорок пять минут. Я предложил парню свою помощь, но тот сказал, что босс убьет его, если узнает об этом. К тому времени, когда я получил готовое колесо и заплатил парню два бакса за его работу, ранние сумерки превратились в мутно-лиловый августовский вечер. От каждого куста протянулась длинная тень, и, медленно въезжая на улицу, я увидел, как последние солнечные лучи поочередно гасли на верхушках молодых и старых деревьев, окружавших лужайку для игры в шары. Я сам удивлялся тому паническому страху, который, как огонь по древесному стволу, поднимался все выше к моему горлу. Тогда это чувство охватило меня в первый - непонятный даже для того странного года, - но не в последний раз. Мне трудно назвать причину моего состояния. Может, оно было связано с тем, что кончалось 11 августа 1978 года и через месяц начинался последний учебный год в школе, а значит - заканчивался самый долгий спокойный период моей жизни. Нужно было становиться взрослым, и, может быть, я каким-то образом подсознательно убеждался в этой печальной необходимости, глядя на поток золотых солнечных лучей, стремительно таявших в высоких кронах деревьев. Мне кажется, что я понял тогда: люди потому боятся взрослеть, что не хотят расставаться с маской, к которой они привыкли, и примерять другую. Если быть ребенком - значит учиться жить, то становиться взрослым - значит учиться умирать. Чувство подавленности и страха вскоре прошло, но после него я ощутил себя разбитым и усталым. Никакое другое состояние не бывает столь обычным для меня. Разумеется, мое настроение ничуть не улучшилось, когда я увидел, что муж толстухи и в самом деле вернулся домой и что Эрни стоял нос к носу с ним, явно готовясь начать потасовку. Двое ребятишек молча сидели поодаль, поглядывая то на Эрни, то на Папу, точно зрители некоего апокалипсического теннисного матча, где проигравшего должны были с радостью растерзать. Казалось, они ждали того момента, когда Папа набросится на моего тощего друга, повалит на землю, а потом начнет отплясывать какой-нибудь бешеный танец на его поверженном теле. Я подрулил к ним и поспешил выйти из машины. - Ты меня слышишь? - ревел Папа. - Убери ее - и немедленно! Его нос почти светился в сумерках. Щеки тоже пылали, а под воротником рабочей спецовки веревками вздулись крупные вены. - Я не собираюсь ехать на ободах, - сказал Эрни. - Я же сказал. На своей вы бы не поехали. - Ты у меня поедешь на ободах. Прыщавая Рожа, - прорычал Папа, явно намереваясь показать детям, как настоящие взрослые должны решать свои проблемы. - Не надо было ставить эти вонючие обломки перед моим домом. Убирай - или будешь плакать, детка. - Никто не будет плакать, - сказал я. - Успокойтесь, мистер. Объявляется брэйк. Глаза Эрни благодарно скользнули по мне, и я понял, как он был напуган. Вечный рохля, он чаете попадал в ситуации, когда сверстники или старшие стремились выжать из него все соки. Должно быть, он и сейчас не ждал для себя ничего хорошего - но в этот раз не поддался. Глаза мужчины тяжело уставились на меня. - Еще один, - проговорил он, будто удивляясь тому, что в мире так много настырных задниц. - Вам обоим не терпится схлопотать? Не сомневайтесь, я могу вам это устроить. Да, я знал таких типов. Если бы ему было лет на десять меньше, он вполне мог быть одним из тех школьников, которые считали ужасно уморительной шуткой выбить из рук учебники или во всей одежде втолкнуть под душ, не выключенный после урока физкультуры. Они никогда не меняются, эти ребята. Они просто становятся старше и зарабатывают рак легких, потому что курят слишком много дешевых "Лаки страйк", или умирают от закупорки сосудов лет в пятьдесят пять. - Нам не терпится поменять колесо, - сказал я. - У него лопнула камера. У вас никогда не лопалась камера? - Ральф, я хочу, чтобы они убрались отсюда! - свиноподобная супруга Папы стояла не пороге. Ее голос дрожал на высокой ноте. Это было лучше, чем шоу Фила Донахью. Несколько соседей подошли поближе, чтобы проследить за развитием событий, и я опять с тоской подумал, что если кто-нибудь еще не вызвал полицию, то скоро непременно сделает это. - У меня никогда не лопалась камера так, чтобы я на три часа оставлял кучу обломков перед чужим домом! - громко сказал Ральф. - Прошел один час, - заметил я, - если не меньше. - Лучше заткнись, детка, - сказал Ральф. - Не выношу таких болтунов, как ты. Я зарабатываю на жизнь. Я прихожу домой усталым и поэтому не хочу вступать в дискуссии. Я хочу, чтобы ее здесь не было - и все. - У меня в багажнике есть запаска, - сказал я. - И нам нужно только лишь поставить ее... - И если бы у вас было хоть немного понятия о поведении в обществе... - горячо начал Эрни. Дело было почти сделало. Если в чем-нибудь наш приятель Ральф не собирался быть оспоренным в присутствии своих детей, так это его поведение в обществе. Он

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору