Стивен  КИНГ

                                ЛАНГОЛЬЕРЫ




                                    1

               Плохие новости для командира Энгла. - Слепая
                 девочка. - Дамские духи - Банда Дальтона
                     прибывает в Томбстон. - Странная
                          ситуация с рейсом N_29

     Брайан Энгл подрулил лайнер ведущей авиакомпании "Гордость Америки" к
остановке у ворот N_22 и выключил сигнал ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ точно в  22.14.
С облегчением выдохнул и освободился от ремней.
     Он не помнил,  когда  прежде  испытывал  такое  облегчение  и  жуткую
усталость по окончании полета.  Адски  болела  голова.  Решено,  на  вечер
никаких выпивок в пилотском баре, ужина и  даже  ванны,  когда  доберется,
наконец,  до  Вествуда.  Брайан  мечтал  упасть  на  кровать  и   проспать
четырнадцать часов подряд.
     Рейс  N_7  "Гордость  Америки",   обслуживающий   маршрут   Токио   -
Лос-Анджелес, сначала задержал сильный встречный ветер,  а  потом  обычная
пробка в ЛАКСе, который, по мнению Энгла, был, пожалуй, худшим  аэропортом
Америки, если не считать Логан и Бостон. Не  везло  и  дальше  -  к  концу
перелета возникла проблема с давлением. Сначала вроде бы пустяк,  а  потом
пошло хуже, пока проблема не стала просто угрожающей. Дошло до  того,  что
могло в любой момент прорвать, а дальше - мгновенная декомпрессия,  но,  к
счастью, на том и  остановилось.  Иногда  подобные  ситуации  таинственным
образом сами собой устранялись. Так получилось и на  сей  раз.  Пассажиры,
благополучно покидавшие теперь самолет, даже не подозревали, насколько они
были близки к превращению в громадный человеческий паштет.
     Но Брайан знал... От этого дико трещала башка.
     - Эту суку прямо отсюда немедленно на техосмотр, - сказал  он  своему
помощнику. - Они-то знают, что может произойти, и в курсе проблемы. Ты как
считаешь?
     Помощник кивнул:
     - Ясно, им не нравится тут копаться, но они знают, как пить дать.
     - А мне плевать, что им там нравится или не нравится, Дэнни. Нынче мы
все были на волосок...
     Дэнни Кин согласно кивнул. Он понимал это тоже.
     Брайан вздохнул и принялся растирать затылок. Голова разламывалась.
     - Может, стар я становлюсь для такой работы, а?
     То же самое говорил время от времени каждый из  них,  особенно  после
неудачной смены, и Брайан понимал, что  он  вовсе  не  стар  для  подобной
работы в свои сорок три. В  этом  возрасте  как  раз  и  начиналась  самая
классная работа опытного пилота. Однако, события сегодняшнего  рейса  чуть
не заставили его поверить, что пора отчаливать. Господи, как он устал!..
     В кабину постучали. Штурман Стив Сирлс развернулся в своем кресле  и,
не вставая, открыл дверь. На пороге  стоял  мужчина  в  фирменном  зеленом
блайзере  "Гордости  Америки".  Это  был  помощник   главного   диспетчера
"Гордости Америки" в ЛАКСе - Джон (или Джеймс) Диган.
     - Капитан Энгл?
     - Да? - Внутренняя защита рухнула, головная  боль  усилилась.  Первая
мысль - попытаются пришить ему дело за утечку давления в самолете.
     - Прошу прощения, но, боюсь,  у  меня  для  вас  неприятная  новость,
капитан.
     - Насчет утечки, что ли? - голос Брайана прозвучал излишне  резко,  и
несколько выходивших пассажиров обернулись в его сторону. Но паниковать им
было слишком поздно.
     Диган покачал головой.
     - Ваша супруга, капитан Энгл.
     Какое-то время Брайан не соображал, о ком говорит  этот  человек.  Он
поднялся и глядел на него с глупейшим видом. Потом сработало. Конечно  же,
Анна.
     - Да. Бывшая жена. Восемнадцать месяцев, как развелись. А что  там  с
ней?
     - Несчастный случай, -  ответил  Диган.  -  Вам  бы  лучше  пройти  в
контору.
     Брайан  смотрел  на  него  с  недоумением.   После   прошедших   трех
напряженных часов все это казалось до  странности  нереальным.  Подавил  в
себе желание послать Дигана в задницу,  если  имел  место  очередной  трюк
телепередачи "Честная камера". Конечно же, киносъемки были тут ни при чем.
Авиалиния в подобные игры не играла, тем более с пилотами, которые  только
что выкарабкались из состояния, близкого к гибели.
     - Что с Анной? - Брайан услышал свой собственный голос. Заметил,  что
помощник глядит на него с умеренным сочувствием. - С ней все в порядке?
     Диган принялся рассматривать  свои  начищенные  до  блеска  туфли,  и
Брайан понял, что новости были в самом деле дрянь, и с Анной очень даже не
все в порядке. Знал, но не мог в это  поверить.  Ей  было  всего  тридцать
четыре. Здоровая и рассудительная. Он не раз называл  ее  про  себя  самым
разумным водителем в городе Бостоне, если не во всем штате Массачусетс.
     Брайан снова услышал свой голос, задающий вопрос, и, право же, словно
кто-то чужой говорил за него.
     - Она... умерла?
     Джон (или Джеймс) Диган оглянулся по сторонам,  как  бы  ища  помощи.
Увидел только служащего возле выхода, желавшего  всем  пассажирам  приятно
провести вечер в Лос-Анджелесе. Время  от  времени  тот  бросал  тревожные
взгляды в сторону кабины, видимо обеспокоенный, как  и  Брайан,  тем,  что
экипаж  может  быть  в  какой-то  степени  виновным  за  медленную  утечку
давления,  превратившую  последние  часы  полета  в  сущий  кошмар.  Диган
посмотрел на Брайана еще раз и кивнул.
     - Да. Боюсь, что умерла. Может, пройдем со мной, капитан Энгл?


     В 0.15 Брайан Энгл уже усаживался в кресло "Гордости  Америки"  рейса
N_29. Предстоял перелет из Лос-Анджелеса в Бостон.  Примерно  минут  через
пятнадцать этот прославленный  на  трансконтинентальных  перелетах  лайнер
взлетит. Он вдруг вспомнил свои недавние мысли: если  ЛАКС  был  не  самым
опасным торговым  аэропортом  Америки,  то  уж  Логан  был  именно  таким.
Пренеприятнейшее совпадение - побывать в обоих местах  в  пределах  восьми
часов. А голова опять разболелась  не  на  шутку  -  куда  хуже,  чем  при
приземлении рейса N_7.
     "Прямо горит", - подумал он. - "Адский пламень. Почему не срабатывают
детекторы дыма?"
     Он вдруг вспомнил, что совсем не думал об Анне в последние четыре или
пять месяцев. Первые месяцы после развода она занимала все его мысли:  что
она делает в данный момент? Как одета? И, конечно же, с  кем  встречается?
Исцеление произошло очень быстро. Будто  ему  впрыснули  некий  оживляющий
душу эликсир. Брайан достаточно  много  читал  беллетристики  о  разводах,
чтобы не знать в чем суть этого исцеления: помогает не эликсир,  а  просто
другая женщина.
     Но другой женщины у  Брайана  не  было.  Пока.  Пара  свиданий,  одно
сексуальное сближение (он верил в то, что любые интимные сближения в эпоху
СПИДа очень опасны), но не более. Просто он... вылечился.
     Брайан наблюдал, как входят и рассаживаются пассажиры. Вот  блондинка
идет по проходу с девочкой в темных очках. Девочка цепляется за ее локоть.
Женщина что-то сказала ей, и девочка  немедленно  обернулась  на  звук  ее
голоса. Брайан понял, что она слепа - что-то в движении ее головы говорило
об этом. Мысленно подивился: как много могут раскрыть едва заметные жесты.
     "Анна", - подумал он. - "Не об Анне ли тебе следует думать?"
     Усталый разум, однако, пытался уйти подальше от  темы  Анны.  Анны  -
единственной женщины, которую он в гневе ударил,  и  которая  сейчас  была
мертва.
     Брайан неожиданно представил себе, что мог  бы  ездить  по  стране  с
лекциями, рассуждая о проблемах  разведенных  мужчин.  Да  и  о  проблемах
разведенных женщин - почему бы нет? Тогда он скорее всего избрал  бы  себе
тему: развод и искусство забвения.
     "Четвертая годовщина - самое оптимальное время для развода", - скажет
он им. - "Возьмем, к примеру, мой случай. Я провел целый год в  чистилище,
раздумывая, насколько был виноват сам и насколько она. Правильно  ли  было
вечно заводить ее на тему детишек. Это, пожалуй, было главным разногласием
между нами - не какие-то там наркотики или семейные измены. Только дети. И
вот словно лифт рухнул. Либо карьера,  либо  дети.  Ну  и  помчались  вниз
вместе с ней."
     Да.  Все  ринулось  вниз...  И  в  последние  несколько  месяцев   он
по-настоящему совсем не думал об Анне, даже когда выписывал  ей  очередной
чек на алименты. Чек был неплохой, вполне цивилизованный  с  точки  зрения
суммы. Да и сама Анна зарабатывала восемьдесят тысяч в  год,  правда,  без
учета налогов, возмещение которых через своего юриста он взял на себя. Это
тоже была финансовая бумажка, ежемесячно приходившая  к  нему  в  конверте
вместе со счетами за электричество и за заклад дома.
     Брайан посмотрел на лихого парнишку в ермолке,  пробиравшегося  вдоль
прохода со скрипичным чехлом под мышкой. Выглядел он несколько нервозным и
возбужденным, в глазах читались  мысли  о  захватывающем  будущем.  Брайан
позавидовал ему.
     Сколько было горечи и ссор в отношениях между ними  в  последний  год
супружеской жизни. И вот примерно за четыре месяца до конца это произошло:
его  рука  сработала  прежде,   чем   разум   сказал   "нет".   Неприятное
воспоминание. На вечеринке Анна крепко перебрала. Когда  вернулись  домой,
она буквально набросилась на него:
     - Ты мне все мозги проел с  этим,  Брайан.  Оставь  меня  в  покое  с
вопросом о детях. Хочешь проверить сперму, иди  к  доктору.  Я  работаю  в
рекламном бизнесе,  а  не  роженицей.  Надоели  твои  разговоры,  супермен
говенный...
     В этот момент он и дал ей пощечину. Ударил сильно,  попал  по  губам,
грубо оборвав ее слова. Они стояли лицом к лицу в комнате, где ей  суждено
было умереть позже. Оба были шокированы  и  испуганы  случившимся  гораздо
больше, чем сами готовы были это признать (разве что теперь, в  кресле  5А
рейса N_29, наблюдая за пассажирами, он наконец себе  в  этом  признался).
Она  потрогала  рот,  на  котором  появилась  кровь  и  протянула  к  нему
запачканные пальцы.
     - Ты ударил меня.
     В голосе не гнев, а удивление.  Подумалось,  что,  возможно,  впервые
кто-то в порыве гнева поднял руку на Анну, ударил Анну Куинлэн.
     - Да, - произнес он. - Точно. И снова так сделаю, если не заткнешься.
Больше, голубушка, ты меня своим языком хлестать не будешь.  Лучше  навесь
на него замок. Для твоей же пользы говорю. Все, кончились твои  деньки.  А
если хочешь кого-то пинать, купи себе собаку.
     Их супружество, кое-как  волочившееся  последние  несколько  месяцев,
по-настоящему кончилось именно в тот момент. Но его спровоцировали - видит
Бог - спровоцировали.
     Когда уже последние пассажиры занимали места, он обнаружил, что самым
сосредоточенным образом думает о духах Анны. Он вспомнил их аромат, а  вот
название забыл. Как же они назывались?  "Лиссом"?  "Литсом"?  "Литиум"?  О
Господи! Прямо вертится в голове. Потрясающий запах.
     "Мне ее не хватает", - тупо признал он. - "Вот теперь, когда она ушла
навсегда, я по ней соскучился. Не удивительно ли?"
     "Лаунбой"? Косильщик газонов? Что-то глупое вроде этого?
     "Хватит", - подсказал ему уставший разум. - "Оставь эти мысли".
     "О'кей", - согласился разум. - "Не проблема. Могу  заткнуться,  когда
пожелаю. Может, "Лайфбой", что-то  вроде  спасательного  круга?  Нет,  это
мыло. Извиняюсь, "Лавбайт". Укус любви? "Лавлорн"? Неразделенная любовь?"
     Брайан застегнул ремень  безопасности,  откинулся  в  кресле,  закрыл
глаза и ощутил аромат духов, название которых забыл.
     В этот момент стюардесса обратилась к  нему.  У  Брайана  Энгла  была
теория, что их обучали на каких-то специальных секретных курсах (возможно,
под кодовым названием "Как  дразнить  гусей")  поджидать,  когда  пассажир
закроет глаза, чтобы предложить что-нибудь пустяковое. И разумеется, уметь
подождать, когда  пассажир  как  следует  уснет,  чтобы  разбудить  его  и
спросить - не нужны ли ему одеяло или подушка.
     - Прошу прощения, - начала она и запнулась. Брайан  проследил  за  ее
взглядом от его погон на плечах  к  фирменной  шляпе.  Подумала  и  начала
снова: - Прошу прощения, капитан, не желаете  ли  кофе  или  апельсинового
сока? - Брайан с некоторым удивлением заметил, что смутил ее. Она  сделала
жест в сторону столика, стоявшего  под  киноэкраном.  На  нем  стояли  два
ведерка для льда, из которых торчали зеленые горлышки бутылок. -  Конечно,
и шампанское есть.
     Энгл подумал: "Лайф бой" - похоже, во всяком случае, это не  название
сигар".
     - Ничего не надо, спасибо, - ответил он.  -  И  никакого  сервиса  во
время полета, пожалуйста. Я, пожалуй, буду спать весь путь до Бостона. Как
дела с погодой?
     - Облака на высоте 20 000 футов от Великих Равнин до самого  Бостона.
Но никаких проблем. Будем там в шесть тридцать. О! Нам еще  сообщили,  что
над пустыней Мохаве - северное сияние. Может быть, пожелаете бодрствовать,
чтобы увидеть такое зрелище?
     Брайан поднял брови.
     - Вы шутите. "Аврора бореалис" над Калифорнией? Да еще  в  это  время
года?
     - Так нам сообщили.
     - Видно, кто-то крепко набрался, - заметил Брайан, и она рассмеялась.
- Спасибо. Я все же посплю.
     - Очень хорошо, капитан. - Она немного поколебалась. -  Извините,  вы
тот самый капитан, у которого скончалась супруга?
     Головная боль снова запульсировала, но он заставил  себя  улыбнуться.
Эта женщина - скорее девочка - ничего дурного не имела в виду.
     - Моя бывшая жена. Да, умерла. Я - тот самый капитан.
     - Приношу вам свои соболезнования.
     - Благодарю вас.
     - А мне с вами не доводилось летать?
     Он снова мимолетно улыбнулся.
     - Не думаю. Последние года четыре в основном летал за  границу.  -  И
потому, что теперь это показалось необходимым,  он  протянул  ей  руку.  -
Брайан Энгл.
     Она пожала его руку.
     - Мелани Тревор.
     Энгл еще раз улыбнулся ей, затем вновь откинулся на спинку  кресла  и
закрыл глаза. Позволил себе уплыть  в  сумеречное  состояние,  не  в  сон.
Объявления перед полетом, за которыми должны следовать звуки взлета, могли
бы его пробудить. Времени в полете было достаточно, чтобы отоспаться.
     Рейс N_29, как и все "красноглазые" рейсы,  отбыл  минута  в  минуту.
Брайан  отметил  про  себя,  что  в  этом  и  состоял  скудный  список  их
преимуществ. Самолет был заполнен чуть больше, чем  наполовину.  Никто  из
пассажиров не выглядел в дрезину пьяным или  скандалистом.  Хорошо.  Может
быть, и в самом деле удастся поспать весь перелет в Бостон.
     Сквозь прищуренные веки понаблюдал, как Мелани  Тревор  демонстрирует
обращение с аварийным выходом и как использовать золотую чашечку в  случае
падения  давления  (процедура,  которую  Брайан  реально  пережил   совсем
недавно), как надуть  воздухом  спасательный  жилет  под  сиденьем.  Когда
аэроплан поднялся, она подошла к нему и снова спросила, не  желает  ли  он
чего-нибудь попить. Брайан покачал головой и поблагодарил ее. Потом  нажал
на кнопку, которая откинула спинку кресла. Закрыл глаза и уснул.
     Больше Мелани Тревор он никогда не видел.


     Спустя примерно три часа после взлета рейса  N_29  девочка  по  имени
Дайна Беллман проснулась и спросила  свою  тетушку  Викки,  нельзя  ли  ей
попить.
     Тетушка Викки ничего не ответила,  и  Дайна  повторила  свой  вопрос.
Поскольку ответа опять не последовало, она протянула руку, чтобы коснуться
тетушкиного плеча. Но почему-то уже была уверена, что  рука  ее  обнаружит
пустоту, разве что - спинку кресла. Так оно и получилось.  Доктор  Фелдман
говорил ей, что дети, слепые от рождения, часто развивают в  себе  высокую
чувствительность, словно радар, к присутствию или отсутствию людей  вблизи
них. Но Дайне не нужна была подобная информация.  Она  знала,  что  так  и
обстоит дело. Правда, не всегда у нее получалось, но обычно  получалось...
особенно если ее партнер был зрячим человеком.
     "Ну и ладно. В туалет  пошла.  Скоро  вернется",  -  подумала  Дайна.
Однако ее не покинуло странное чувство беспокойства,  тревоги.  Проснулась
не сразу -  это  был  медленный  процесс,  словно  у  ныряльщика,  который
толчками ног стремится к поверхности. Если бы тетя Викки,  сидевшая  возле
самого иллюминатора, прошла бы мимо нее и задела хотя бы своей юбкой,  она
бы это почувствовала.
     "Значит, она раньше вышла", - сказала  себе  Дайна.  -  "Может  быть,
пошла в  дальний  туалет?  Или  остановилась  с  кем-нибудь  поболтать  на
обратном пути".
     Дайна не слышала нигде никакой болтовни. Только ровный гул реактивных
двигателей. Ее беспокойство возросло.
     Голос мисс Ли, ее врача (о которой Дайна думала, как о слепой  тоже),
появился в ее голове: "Не надо бояться испугаться, Дайна. Все  дети  время
от времени пугаются, особенно новых ситуаций. Это вдвойне верно для слепых
детей. Уж я-то знаю". И Дайна очень поверила ей, потому  что,  как  и  она
сама, мисс Ли была слепой от рождения. "Не пугайся, не поддавайся страхам.
Сиди спокойно и обдумай все спокойно. Пусть эти страхи существуют - только
не поддавайся им. Сама удивишься,  как  здорово  это  обычно  срабатывает.
Особенно в совершенно новых ситуациях".
     Точно подходит. Впервые Дайна летела по воздуху, не говоря уж о такой
существенной детали, как гигантский трансконтинентальный авиалайнер.
     "Попытайся все спокойно обдумать".
     Ну что ж, проснулась в странном месте и  обнаружила,  что  ее  зрячая
тетя ушла. Страшновато, конечно. Даже когда понимаешь, что  тебя  покинули
лишь на время. В конце концов зрячая тетя не могла заскочить на минутку  в
придорожную лавку Тако Белл за конфетками, когда летела на высоте  37  000
футов. Что касается странной тишины  в  салоне...  ну,  видимо,  на  то  и
первоклассный  "красный  глаз"  -  "Гордость  Америки".  Другие  пассажиры
наверняка просто-напросто спали.
     "Все спали?" - спрашивала ее встревоженная часть сознания  с  большим
сомнением. - "ВСЕ до единого спят? Возможно ли такое?"
     Тут же ответ: кино смотрят.  Те,  кто  не  спал,  смотрели  фильм  на
видеоустановке для пассажиров. Ну конечно же.
     Приятное чувство облегчения. Тетя Викки как раз  сказала  ей,  что  в
программе фильм с Билли Кристал и Мег Риан - "Когда Хэрри встретил Сэлли".
Сказала, что сама хотела бы его посмотреть, если не заснет...
     Дайна пробежала пальцами  по  сиденью  своей  тетушки  в  поисках  ее
наушников и не нашла. Коснулась вместо  них  бумажной  обложки  карманного
издания романа из тех, что нравились тете Викки. Наверняка из тех  времен,
когда мужчины были мужчинами, а  женщины  женщинами  -  так  она  называла
подобные романы.
     Пальцы Дайны проследовали дальше и наткнулись на что-то еще. Гладкое,
кожаное. Вот и молния, а вот и ремешок.
     Сумочка тети Викки.
     Тревожное чувство вернулось. Наушников не было на сиденье, а  сумочка
была.  Там  же  все  чеки  на  предъявителя,  за   исключением   двадцати,
находящихся на самом дне сумочки Дайны. Она  знала  об  этом,  потому  что
краем уха слышала разговор  между  мамой  и  тетей  перед  их  выездом  из
Пасадены.
     Так. Может ли тетя Викки пойти в  туалет,  оставив  свою  сумочку  на
кресле? Сделает ли она это,  когда  ее  спутница  не  просто  десятилетняя
девочка, не только спит, но еще и слепая?
     Дайна подумала, что вряд ли.
     "Не поддавайся  страху...  Но  и  не  отбрасывай  страх  прочь.  Сиди
спокойно и пытайся найти всему разумное объяснение".
     Но пустое кресло ей очень не понравилось. Не нравилась ей и тишина  в
салоне. Наиболее логичным объяснением  было,  что  большинство  пассажиров
спали, а те, что бодрствовали, вежливо помалкивали. Все равно не нравилось
ей это. В голове пробудилось дикое животное с острыми  зубами  и  когтями.
Зарычало, оскалилось. Она знала, как называется этот зверь, - Паника. Если
немедленно не взять его под свой контроль, можно сотворить нечто такое, за
что будет очень стыдно перед собой и тетей Викки.
     "О! Когда я смогу видеть, когда доктор в Бостоне наладит мне  зрение,
никогда больше