возраста,
необходимо принять во внимание вторичную опеку.  Это,  между  прочим,  очень
важный  момент,  сравнимый  с  обвинениями  матери  в  пренебрежении  своими
обязанностями и жестоком отношении к ребенку.
   - В чем конкретно ее обвиняют? Вы знаете?
   - Нет. И Мэтти не знает, потому что все сфабриковано. Она, между  прочим,
милашка...
   - Я это заметил.
   - ..и станет отличной свидетельницей. Жду не  дождусь  личной  встречи  с
ней. А пока не уводите меня в сторону. Мы говорили о вторичной опеке, так?
   - Так.
   - У  Дивоура  есть  дочь,  которая  признана  психически  ненормальной  и
содержится в закрытой клинике где-то в Калифорнии.., вроде бы в Модесто.  Не
слишком удачный кандидат в опекуны.
   - Не слишком.
   - Его сыну, Роджеру... - я услышал шуршание страниц, -  пятьдесят  девять
лет. Тоже - не мальчик. Однако в наши дни многие в его  возрасте  становятся
отцами. Люди у нас храбрые. Но Роджер - гомосексуалист. Я вспомнил, что Билл
Дин на это мне намекал.
   - Вы только что сказали, что секс значения не имеет.
   - Наверное, мне следовало сказать, разнополый секс значения не  имеет.  В
некоторых штатах, Калифорния - один из них, однополый  секс  тоже  не  имеет
значения.., или на этот аспект смотрят сквозь пальцы.  Но  наше  дело  будет
слушаться не в Калифорнии. Оно будет слушаться в Мэне, где люди без  особого
энтузиазма встретят известие о том, что маленькую девочку будут  воспитывать
двое женатых мужчин, в смысле, женатых друг на друге.
   - Роджер Дивоур женат? - Признаюсь, тут и я испытал прилив  радости.  Да,
при этом мне стало стыдно: Роджер Дивоур жил, как считал нужным, и  едва  ли
он имел хоть малейшее отношение к планам своего  престарелого  родителя,  но
известие Сторроу меня обрадовало.
   - Он и инженер-программист Моррис Рид-динг завязали брачный узелок в 1996
году. Я выяснил это без труда, проведя компьютерный поиск. И если наше  дело
дойдет до суда, я постараюсь использовать эту информацию на полную катушку и
с максимальной выгодой. Я, конечно, не знаю, что мне дадут сказать, а что  -
нет, но сделаю все, чтобы нарисовать благостную картину воспитания  веселой,
яркоглазой маленькой девочки двумя пожилыми  геями,  которые  большую  часть
времени проводят в  "Интернете",  рассуждая  в  "курилках",  чем  занимаются
капитан Керк и мистер Спок  <герои  популярного  телесериала  "Стар  трек".>
после того, как в офицерских каютах гаснет свет. Если  у  меня  будет  такой
шанс, я им воспользуюсь.
   - Жестоко, знаете ли. - По моему тону  чувствовалось,  что  мне  хочется,
чтобы Сторроу разубедил меня, может, даже высмеял, но этого не произошло.
   - Разумеется, жестоко. Все равно,  что  на  полной  скорости  въехать  на
тротуар  и  сбить  двух  прохожих.  Роджер  Дивоур  и  Моррис  Рид-динг   не
распространяют наркотики,  не  развращают  маленьких  мальчиков,  не  грабят
старушек. Но это опека,  а  в  делах  об  опеке  препарировать  человеческое
существо словно насекомое даже проще, чем в бракоразводном процессе.  А  что
меня особенно бесит, так это наглая прямота Макса Дивоура. Он ведь прибыл  в
свой родной город с одной единственной целью - отсудить  ребенка  у  любящей
матери.
   Я  улыбнулся,  представив  себе  моего  адвоката,  стоящего  с  ружьем  у
кроличьей норки, поглядывающего на воткнутую рядом табличку с надписью

   ДИВОУР

   - И мое послание Дивоуру очень простое: цена ребенка поднялась. Возможно,
зашкалила за ту сумму, которую он может себе позволить.
   - Вы несколько раз повторили: если  дело  дойдет  до  суда.  Вы  думаете,
существует вероятность того, что Дивоур отступит?
   - И очень большая. Я бы Даже сказал, что по-другому и быть не  может,  не
будь он таким старым и не войди у него в привычку всегда добиваться  своего.
Опять же, вопрос в том, возобладает ли его здравомыслие над  упрямством.  По
приезде к вам я постараюсь встретиться с ним и с его адвокатом, но пока  мне
не удалось пробиться дальше секретаря.
   - Роджетт Уитмор?
   - Нет, думаю, она стоит на ступень выше. С ней я тоже еще не говорил.  Но
поговорю.
   - Попробуйте также пообщаться с Ричардом Осгудом или Джорджем Футменом, -
посоветовал я. - Они оба смогут связать вас с Дивоуром или его адвокатом.
   - Я все равно хочу переговорить с этой Уитмор. Такие мужчины, как Дивоур,
с возрастом все больше доверяют своим личным помощникам, и, возможно, именно
она может уговорить его дать задний ход. Она же может  доставить  нам  массу
неприятностей. Потому что в ее силах убедить его продолжить  борьбу.  То  ли
она уверена в его победе, то  ли  ей  хочется  поприсутствовать  при  жаркой
драчке. Опять же, она может выйти за него замуж.
   - Замуж? За него?
   - Почему нет? Он может подписать с ней брачный  контракт,  ограничивающий
ее права на наследство, причем мне не удастся добиться его  представления  в
суд, точно так же, как и его  адвокатам  не  узнать  через  суд,  кто  нанял
адвоката Мэтти, и это повысит его шансы.
   - Джон, я видел эту женщину. Ей под семьдесят, а то и больше.
   - Но она - потенциальный женский игрок в  деле  об  опеке  над  маленькой
девочкой и может стать промежуточным звеном между Дивоуром и женатыми геями.
Мы должны помнить об этом.
   - Хорошо. - Я вновь взглянул на дверь кабинета, но желание  работать  уже
поубавилось. Бывают моменты, когда надо закругляться, хочешь  ты  этого  или
нет. Такой момент для меня уже наступил. Может, вечером...
   - Адвоката, которого я вам нашел, зовут Ромео Биссонетт. - Он помолчал. -
Неужели это его настоящее имя?
   - Он из Льюистона?
   - Да, а как вы узнали?
   - Потому что в Мэне, а особенно в Льюистоне, детей так называют. Я должен
с ним встретиться? - Встречаться с  Ромео  мне  не  хотелось.  До  Льюистона
пятьдесят миль двухполосного шоссе, которые придется ползти между  кемперами
и "Виннебаго" <разновидности домов на колесах.>. А я бы предпочел искупаться
и вздремнуть. Только безо всяких сновидений.
   - В  этом  нет  нужды.  Позвоните  ему,  обменяйтесь  парой  слов.  Он  -
предохранительная сетка,  не  более  того.  Подаст  протест,  если  в  своих
вопросах  Дарджин  обойдет  инцидент,  имевший  место  Четвертого  июля.  Об
инциденте говорите правду, всю правду и ничего кроме правды. Это понятно?
   - Да.
   -  Переговорите  с  ним  заранее,  а  встретитесь  уже  в  пятницу   в..,
подождите.., это где-то  здесь...  -  Вновь  зашелестели  страницы  записной
книжки. - Встретитесь с ним в закусочной на Сто двадцатом шоссе  в  четверть
десятого. Выпьете кофе. Познакомитесь поближе, может, поспорите насчет того,
кому оплачивать чек. Я же хочу как можно больше времени  провести  с  Мэтти.
Нам, возможно, потребуется частный детектив.
   - Мне нравится ход ваших мыслей.
   - Само собой. Счета я буду посылать Голдэкру, он - вашему агенту,  а  ваш
агент...
   - Нет, - остановил я его. - Пусть Пэлдэкр посылает сюда  мне.  Гарольд  -
еврейская мамаша. И сколько мне это будет стоить?
   - Минимум семьдесят пять тысяч долларов, - без запинки  ответил  Сторроу.
Не слышалось в голосе и извиняющихся ноток.
   - Не говорите Мэтти.
   - Хорошо. Вы уже почувствовали, что живете, Майк?
   - Между прочим, да, - подумав, ответил я.
   - За семьдесят пять тысяч долларов и должны были почувствовать.
   Мы распрощались. Я положил трубку на  рычаг  и  подумал  о  том,  что  за
последние пять дней пережил больше, чем за четыре последних года.

***

   Телефон больше не звонил, и мне удалось добраться  до  стола,  но  я  уже
точно знал, что с работой на сегодня все. Сел за  машинку,  пару  раз  нажал
клавишу RETURN и начал писать план следующей страницы в  нижней  части  той,
над которой  работал,  когда  звонок  оторвал  меня  от  дела.  До  чего  же
мерзопакостное изобретение этот телефон, как мало хороших вестей получаем мы
с его помощью. Сегодня, однако, исключение  из  общего  правила,  с  улыбкой
подумал я. Я работал. Работал! Часть моего сознания наслаждалась тем, что  я
сидел за столом, дышалось мне легко, сердце билось ровно, будущее, во всяком
случае, профессиональное, казалось безоблачным. Я написал:

   (СЛЕД. : Дрейк - Рейфорду.  Останавливается  у  лотка  с  овощами,  чтобы
поговорить с парнем, который стоит за лотком,  старый  знакомец,  ему  нужно
колоритное имя. Соломенная шляпа. Футболка с кем-то из Диснейленда.  Говорят
они о Шеклефорде.)

   Я вытащил страницу из каретки,  положил  ее  поверх  уже  отпечатанных  и
дописал ручкой:

   Позвонить Теду Розенкрайфу насчет Рейфорда.

   Розенкрайф, отслуживший свое  моряк,  жил  в  Дерри.  Я  пользовался  его
услугами при подборе материала для нескольких книг. Для одной он предоставил
мне описание процесса изготовления бумаги, для второй - сведения о  миграции
некоторых  перелетных  птиц,   для   третьей   -   особенности   архитектуры
погребальных комнат пирамид. Мне всегда требовались "основные  сведения",  а
не "полный объем информации". Свои произведения л предпочитал не перегружать
конкретикой. Стиль Артура Хейли не по мне. Такие книги я и читать  не  могу,
не  то  что  писать.  "Основные  сведения"  позволяли   мне   оживлять   фон
повествования. Рози это знал, и мы отлично сработались.
   На этот раз мне хотелось получить основные сведения о  флоридской  тюрьме
Рейфорда, особенно о той ее части, где  приводились  в  исполнение  смертные
приговоры. Интересовала меня и психология серийных  убийц.  Я  подумал,  что
Рози будет рад моему звонку.., точно так же, как радовался ему я.
   Я взял со  стола  восемь  напечатанных  через  два  интервала  страниц  и
скоренько проглядел  каждую,  не  переставая  удивляться  их  существованию.
Неужели они действительно вышли из-под моей руки?
   Содержание мне понравилось. Все четыре года писательского воздержания  ко
мне продолжали приходить идеи,  тут  никакого  психологического  барьера  не
возникало. Одна мне приглянулась особенно, именно на основе таких и  пишутся
бестселлеры, но только тогда я лишился способности  писать.  Еще  с  десяток
идей попадало в категорию "очень неплохие". Некоторые,  появившись,  тут  же
начинали разрастаться, словно волшебное зернышко  Джека.  Но  в  большинстве
своем  они  сверкали,  как  падающие  звездочки,  возникая,  когда   я   вел
автомобиль, гулял или вечером лежал в кровати, ожидая, когда сон смежит  мне
веки А потом пропадали вовсе или таки превращались в романы.
   Именно из такой "звездочки" родился "Мужчина в красной  рубашке".  Как-то
раз я увидел мужчину в ярко-красной рубашке, который мыл витрину  универмага
"Джей-Си Пенни" в Дерри, еще до того, как "Пенни" перебазировался в торговый
центр. Молодой человек и девушка прошли под лестницей... Как  известно,  это
очень плохая примета. Впрочем, эти двое не знали, где они шли: держались  за
руки, смотрели друг другу в глаза, двое влюбленных, забывших о существовании
окружающего мира. Высокий молодой человек головой едва не задел ног мойщика.
Если б задел, тот точно свалился бы с лестницы.
   Этот эпизод уместился в пять секунд. А вот "Мужчину в красной рубашке"  я
писал пять месяцев. Хотя на самом деле на создание книги ушло  мгновение.  В
реальном мире голова молодого человека и  ноги  мойщика  разминулись,  я  же
представил себе, что будет при их соприкосновении. А написать книгу  -  дело
техники.
   Идея, которую я начал разрабатывать, не  входила  в  число  Действительно
Великих Идей Майка (голос Джо настаивал на прописной букве в начале  каждого
слова), однако могла считаться звездочкой. Не имела они никакого отношения и
к моим прежним готическим изыскам (на этот раз  меня  не  могли  бы  назвать
Ви-Си Эндрюс с членом). Однако добротность  замысла  не  вызывала  сомнений,
отсюда и плодотворная утренняя работа.
   Главного злодея звали Энди Дрейк. Частный  детектив  с  Ки-Ларго.  Сорока
лет, разведенный, отец трехлетней дочери. Знакомство  с  ним  происходило  в
Ки-Уэст, в доме Реджины Уайтинг. У миссис Уайтинг тоже  была  дочка,  только
пятилетняя. Мужем миссис Уайтинг был  очень  богатый  владелец  строительной
фирмы, который понятия не имел о том, что стало  известно  Энди  Дрейку:  до
1992 года Реджину Тейлор Уайтинг звали  Тиффани  Тейлор  и  она  работала  в
Майами девушкой по вызовам, причем высшего разряда.
   Все это я напечатал до первого телефонного звонка. Но я уже знал, что  за
этим последует, поэтому в  ближайшие  несколько  дней  меня  ждала  рутинная
работа, при условии, что я не лишусь чудесным  образом  вернувшейся  ко  мне
способности писать книги.
   Однажды, когда Карен Уайтинг было три  года,  зазвонил  телефон.  Мама  и
дочка в это время сидели в маленьком бассейне во внутреннем дворике. Реджина
сначала хотела попросить слугу ответить на звонок,  но  потом  решила  взять
трубку сама: мужчина, который работал у них постоянно, свалился с гриппом, а
обращаться к тому, что прислали на  замену,  она  сочла  неудобным.  Наказав
дочери сидеть, не шевелясь, Реджина  выпрыгнула  из  бассейна,  чтобы  снять
телефонную трубку. Карен подняла руку  -  отгородиться  от  волны,  поднятой
матерью - и при  этом  выронила  куклу,  которую  мыла.  Наклонилась,  чтобы
поднять ее со дна, и тут ее волосы втянуло в трубу, по которой мощный  насос
откачивал  воду,  обеспечивая  циркуляцию  (статья  о   подобном   фатальном
инциденте, прочитанная мною два или три года тому назад,  как  раз  и  стала
отправной точкой сюжета).
   Именно слуга, человек без имени, в  рубашке  цвета  хаки,  присланный  на
два-три дня, увидел, что произошло, и бросился к бассейну прыгнул в  воду  и
вытащил ребенка. Часть волос и кусок кожи так и остались на дне.  Он  сделал
девочке искусственное дыхание,  и  она  задышала  вновь  (мне  не  терпелось
написать  этот  колоритный,  вибрирующий  от  эмоций   эпизод).   Потом   он
отказывается от всех предложений о компенсации, которые как из рога изобилия
сыплются изо рта потрясенной, чуть ли не бьющейся в истерике  мамаши.  Но  в
конце концов оставляет ей свой адрес, чтобы его смог поблагодарить и ее муж.
Как выясняется, и  адрес,  и  имя  с  фамилией,  Джон  Сэнборн,  оказываются
фальшивыми.
   Двумя годами позже добропорядочная жена, которая в  прошлом  вела  совсем
другую жизнь, видит фотографию  мужчины,  спасшего  ее  ребенка,  на  первой
полосе майамской газеты. В статье указано, что его зовут Джон Шеклефорд и он
арестован  за   изнасилование   девятилетней   девочки.   Более   того,   он
подозревается в совершении чуть ли не  сорока  других  убийств,  в  основном
детей.  "Вы  поймали  Бейсболиста?  -  выкрикнет  один  из   репортеров   на
пресс-конференции. - Вы поймали Бейсболиста?"
   - Что ж, - сказал я себе, спускаясь вниз, - полиция ответит, что сомнений
в этом нет.
   В этот день слишком много катеров бороздило поверхность озера, так что от
купания нагишом пришлось отказаться. Я надел  плавки,  перебросил  полотенце
через плечо и пошел вниз по  лестнице-тропе,  той  самой,  что  в  моем  сне
освещалась  бумажными  фонариками.  Чтобы  смыть  пот  ночных   кошмаров   и
неожиданных утренних трудов.
   "Сару-Хохотушку" отделяют от озера тридцать три  ступеньки-шпалы.  Четыре
или пять остались позади, когда до меня  наконец-то  дошло,  что  случилось.
Губы у меня задрожали. Деревья, вода, небо - все расплылись  перед  глазами.
Из горла вырвался  сдавленный  стон.  Колени  подогнулись,  я  плюхнулся  на
шпалу-ступеньку. На какое-то мгновение мне показалось, что все  уже  позади,
ложная тревога, но слезы покатились градом. Я ухватил зубами край полотенца,
чтобы не рыдать в голос. Боялся, что меня услышат на каком-нибудь  катере  и
подумают, что кого-то убили.
   Я оплакивал бесцельно прожитые годы -  годы  без  Джо,  без  друзей,  без
работы. Я плакал из благодарности -  я  вновь  обрел  возможность  работать.
Разумеется, полной уверенности у меня не было  и  быть  не  могло  -  восемь
страниц ничего не доказывали, но я все-таки склонялся к  мысли,  что  худшее
позади. И я плакал из страха, как плачем мы все, попав в ужасную передрягу и
выйдя из нее живыми. Я плакал, потому что внезапно понял: со дня смерти  Джо
я  шагал  по  белой  линии,  прочерченной  посреди  мостовой  и  разделяющей
встречные полосы движения. И каким-то  чудом  меня  перенесли  в  безопасное
место. Я и представить себе не мог, кому я обязан своим  спасением,  но  вот
это как раз волновало меня в последнюю очередь - ответ на этот вопрос я  мог
поискать и в другой день.
   Я выплакал все, что мог. А потом спустился к озеру и поплыл. Вода  быстро
охладила мое разгоряченное тело: я словно заново родился.

Глава 15

   - Назовите ваше имя и фамилию для внесения в протокол.
   - Майкл Нунэн.
   - Ваш адрес?
   - Постоянно проживаю по адресу - Дерри, Бентон-стрит, четырнадцать, но  у
меня также есть дом в Тэ-Эр-90, на  озере  Темный  След.  Почтовый  адрес  -
абонентский ящик номер восемьсот тридцать два. Дом находится на Сорок второй
дороге, отходящей от Шестьдесят восьмого шоссе.
   Элмер Дарджин, опекун ad litem Киры Дивоур, помахал пухлой  ручкой  перед
лицом, то ли отгоняя назойливое насекомое, то ли  показывая  мне,  что  пора
ставить точку. В принципе я бы с ним согласился, но, откровенно говоря,  мне
хотелось продолжить, взяв пример с маленькой  девочки  из  "Нашего  города",
которая сказала, что ее адрес - Гроверс Корнер, штат  Нью-Хемпшир,  Америка,
Северное полушарие, Земля, Солнечная система, галактика  Млечный  Путь,  Мир
Господень. Наверное, потому, что я нервничал. Дожив до сорока лет, я никогда
не участвовал в судебном процессе. И хотя  находились  мы  в  конференц-зале
адвокатской конторы  "Дарджин,  Питере  и  Джарретт"  на  Мостовой  улице  в
Касл-Роке, я полагал, что для меня процесс уже начался.
   Тут необходимо упомянуть об одной мелочи,  которая  очень  удивила  меня.
Стенографист пользовался не  привычной  машинкой  с  клавишами,  похожей  на
арифмометр, а стеномаской, которая закрывала нижнюю половину его лица. Такие
я видел только в старых черно-белых  гангстерских  фильмах,  в  которых  Дэн
Дурие <Дурие Дэн (1907 - 1968) - американский актер театра и кино, блистал в
40 - 50-е годы. Снялся более чем в  60  фильмах  и  популярных  телесериалах
("Пейтон Плейс"). Обычно играл циничного  злодея,  перед  которым  не  могли
устоять женщины.> и Джон Пэйн <Пэйн Джон (1912 - 1989) - сын оперной певицы,
начинал свою артистическую карьеру как вокалист. В Голливуде  с  1935  года.
Блестяще сыграл несколько главных ролей в мюзиклах. Со временем переключился
на  вестерны  и  гангстерские  фильмы.>  разъезжали  в  изрешеченных  пулями
"бьюиках",  с  суровыми  лицами  и  дымящимся  "Кэмелом"  во   рту.   Чем-то
стенографист напоминал  пилота  допотопного  истребителя,  какие  давно  уже
отправлены на свалку истории. Странное он являл собой зрелище, а уж особенно
странным казалось его  монотонное  бормотание:  стенографист  повторял  все,
сказанное присутствующими.
   - Благодарю вас, мистер Нунэн.  Моя  жена  прочитала  все  ваши  книги  и
говорит, что вы - ее любимый писатель. Я хочу, чтобы это внесли в  протокол.
- Дарджин добродушно хохотнул. Почему нет? Толстякам свойственно добродушие.
Толстяков я, надо сказать, люблю. Большую их часть.  Потому  что  необъятная
талия обычно свидетельствует о легком характере. Но есть среди  них  подвид,
который я называю Злобные маленькие толстяки. С ЗМТ  лучше  не  связываться,
если, конечно, можно этого избежать. Они сожгут твой дом и  изнасилуют  твою
собаку, если ты дашь им половинку повода и четвертушку шанса. Редко  кто  из
них вытягивается до пяти футов и двух дюймов  <приблизительно  158  см>  (по
моим прикидкам, рост Дарджина), а в большинстве своем  не  дотягивают  и  до
пяти футов. Они часто улыбаются, но улыбка не затрагивает их глаза.  Злобные
маленькие толстяки ненавидят весь мир. А особенно люто  они  ненавидят  тех,
кто может посмотреть вниз и увидеть свои ноги. Я мог, хотя уже и с трудом.
   - Пожалуйста, м