и мистера Биссонетта. Вы не возражаете?
   - Конечно, нет. Как вы, Мэтти? Все нормально?
   - Нормально.  -  Она  повернулась  ко  мне.  -  Мне  даже  несколько  раз
позвонили. Внезапно я стала популярной.
   - Понятно.
   - В основном трубку сразу вешали, но один джентльмен не поленился назвать
меня шлюхой, а дама заявила: "Он умер из-за тебя, сука. Ты  довольна?"  -  и
положила трубку, прежде чем я  успела  ответить,  что  да,  очень  довольна,
спасибо за звонок.
   Но выглядела Мэтти не довольной, а несчастной и  виноватой,  словно  умер
Макс Дивоур только потому, что она желала ему смерти.
   - Жаль, что так вышло.
   - Ничего страшного. Честное слово. Мы с Кирой так долго были одни, и чуть
ли не все это время я прожила в страхе. А теперь у меня появились  настоящие
друзья. И если  цена  тому  -  несколько  анонимных  звонков,  я  готова  ее
заплатить.
   Она стояла совсем рядом, смотрела на меня,  и  я  не  сдержался.  Вину  я
возлагаю на лето, волнующий запах духов Мэтти  и  четыре  года,  проведенные
мною без женщины. В таком порядке. Я обнял ее за талию и до сих  пор  помню,
как под моими пальцами материя скользила по голой коже.  Потом  я  поцеловал
ее, и она ответила на поцелуй, причем в ее губах чувствовалось  любопытство,
а не испуг. А сами губы были теплые, мягкие и сладкие.
   Мы очнулись одновременно и чуть подались назад. Ее руки остались на  моих
плечах. Мои - на ее талии, чуть повыше бедер. Глаза ее сияли еще ярче,  щеки
разрумянились.
   - Господи, как же мне этого хотелось.  С  того  самого  момента,  как  Ки
ухватила тебя за ноги, а ты взял ее на руки.
   - Джон наших поцелуев на людях не одобрил бы.  -  Голос  у  меня  дрожал,
сердце едва не выскакивало из груди. Семь секунд, один поцелуй, а у меня уже
все встало. - Собственно, Джон не одобрил бы никаких наших поцелуев.  Видишь
ли, он положил на тебя глаз.
   - Знаю, но я положила глаз на тебя. - Повернув голову, она убедилась, что
Ки по-прежнему стоит у дерева и наблюдает за жонглером.
   А кто мог наблюдать за нами? В такой жаркий вечер кто-нибудь  вполне  мог
приехать из Тэ-Эр в Касл-Рок, чтобы поесть мороженого и послушать  музыку  в
городском парке. Кто-нибудь из тех, кто покупает в "Лейквью" свежие овощи  и
распространяет свежие сплетни? Завсегдатай авторемонтной мастерской  Брукса?
Мы вели себя как безумцы, но сделанного не вернешь. Я убрал руки с ее талии.
   - Мэтти, они могут поместить нашу фотографию в иллюстрированный словарь к
слову "непристойность".
   Она тоже опустила руки, отступила на шаг,  не  отрывая  взгляда  от  моих
глаз.
   - Знаю. Я, конечно, молодая, но далеко не глупая.
   - Я не хотел...
   Она подняла руку, останавливая меня.
   - Ки ложится спать около девяти. Она привыкла засыпать, когда стемнеет. Я
ложусь  позже.  Приезжай  ко  мне,  если  хочешь.  Припарковаться  можно  за
трейлером. - Она улыбнулась. Улыбка вышла очень даже  сексуальной.  -  Когда
нет луны, автомобиль там никто не увидит.
   - Мэтти, ты же мне в дочери годишься.
   - Возможно, но я не твоя дочь. Мое тело знало, чего оно  хочет.  Будь  мы
сейчас в ее трейлере, я бы немедленно уступил его желаниям. Собственно, я  и
сейчас особо не сопротивлялся. Почему-то я снова подумал о прадедушках, моем
и Дивоура - поколения не совпадали. Не относилось ли это и к нам с Мэтти?  И
потом, я не верил, что люди автоматически приобретают право делать  то,  что
им хочется, как бы им этого ни хотелось. Не всякую  жажду  надобно  утолять.
Чего-то делать совсем даже и не следует., наверное, я веду  речь  именно  об
этом. Однако я не мог утверждать, что  наша  возможная  близость  входила  в
число запретных плодов, а я ее хотел, чего скрывать.  Очень  хотел.  Раз  за
разом я вспоминал, как скользило платье по теплой коже, когда я обнял  Мэтти
за талию. И уж конечно, она не была моей дочерью.
   - Ты меня поблагодарила, - сухо ответил я. - Этого более чем  достаточно.
Честное слово.
   - По-твоему, это благодарность? - Она нервно рассмеялась.  -  Майк,  тебе
сорок, не восемьдесят.  Ты  не  Гаррисон  Форд  <Форд.  Гаррисон  (р.  1942)
известный голливудский киноактер.> но мужчина видный. Ты  талантлив,  мне  с
тобой интересно. Ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы  ты  был  со  мной.
Хочешь, чтобы я сказала "пожалуйста"? Нет проблем. Пожалуйста, будь со мной.
   Да, она говорила не только о благодарности. В этом  у  меня  сомнений  не
было. Я вот знал, что в тот день, когда я вернулся  к  работе,  она  звонила
мне, одетая в белые шорты и топик. Знала ли она, что в тот  момент  было  на
мне? Снилось ли  ей,  что  я  лежу  с  ней  в  постели  и  мы  трахаемся  до
умопомрачения, а в саду горят японские фонарики, и Сара  Тидуэлл  предлагает
свой вариант игры в рифмы, придуманной седой йанни: мэндерлийский вариант, с
сэндерли и кэндерли?
   Просила ли она во сне делать все, что я захочу?
   И потом, эти люди из холодильника.
   Еще одна связывающая нас ниточка, пусть она и тянется  из  потустороннего
мира. Я не решался сказать Мэтти о том, что творилось в моем доме,  но  она,
возможно, и так это знала. В глубине подсознания. В ее подвале, где трудятся
синие воротнички. Ее парни и мои парни, члены одного невидимого профсоюза. И
возможно,  моя  сдержанность  обусловливалась  не  высокой  нравственностью.
Может, я чувствовал, что наше единение опасно?
   Но меня так тянуло к ней!
   - Мне нужно время, чтобы подумать.
   - Ты думаешь не о том. Ты меня хочешь?
   - Так хочу, что меня это пугает. И прежде чем я успел сказать что-то еще,
мой слух уловил знакомую мелодию. Я повернулся  к  парнишке  с  гитарой.  Он
покончил с репертуаром раннего Боба Дилана <Циммерман. Роберт Аллен (р. 1941
г.) - композитор, гитарист, один из самых популярных современных певцов.>  и
заиграл песню, от слов которой губы поневоле растягивались в улыбку.

   Ты хочешь рыбку половить
   В моем пруду?
   Ты только свистни, милый мой,
   Тотчас приду.
   Но чтобы вышло все у нас
   Тип-топ, о'кей,
   Должна быть толще твоя снасть,
   Прочней, длинней.

   "Рыбацкий  блюз".  Сочиненный  и  впервые  исполненный  Сарой  Тидуэлл  и
"Ред-топами". А уж потом кто только не пел эту песню, от Ма Рейни <Приджетт,
Гертруда М. (1886 - 1939) - знаменитая исполнительница  блюзов.>  до  "Лавин
спунфул" <Известная поп-группа, созданная в 1965 г, и развалившаяся  в  1968
г. За столь короткий срок десять песен  "Лавин  спунфул"  успели  возглавить
американский  хит-парад>.  Сара  Тидуэлл  обожала  песни  с,  мягко  говоря,
очевидным подтекстом.
   Но прежде чем парнишка начал второй куплет, в котором пелось о  том,  как
глубоко может уйти снасть, на эстраде  громко  ударили  в  барабан  и  певец
"Каслрокцев" объявил в микрофон:  "Полная  тишина,  мы  начинаем!"  Парнишка
убрал руку со струн,  жонглер  перестал  ловить  индейские  дубинки,  и  они
попадали на траву. "Рокцы" грянули марш, под который так и хотелось  кого-то
пришибить, а Кира прибежала к нам.
   - Пьедставление законтилось. Ты йасскажешь мне сказку, Майк?  О  Гансе  и
Мансе?
   - О "Гансе и Гретель", - поправил я Ки. - С  удовольствием.  Но  в  более
тихом месте. От этого оркестра у меня болит голова.
   - У тебя болит голова от музыки?
   - Немножко.
   - Тогда пойдем к машине Мэтти.
   - Отличная мысль.
   Кира побежала вперед, чтобы занять скамейку на краю  парка.  Мэтти  тепло
улыбнулась мне и протянула руку. Наши  пальцы  тут  же  переплелись,  словно
проделывали это не один год. "Я хочу, чтобы начали мы медленно,  практически
не шевелясь, - подумал я. - И я захвачу с собой  самую  толстую,  прочную  и
длинную снасть. Ты  можешь  на  это  рассчитывать.  А  потом  мы  поговорим.
Возможно, даже увидим, как  зарождающийся  рассвет  выхватывает  из  темноты
мебель. Когда ты в постели с любимой, особенно в первый  раз,  пять  утра  -
священное время".
   - Тебе надо иногда отдыхать от своих мыслей, - заметила Мэтти.  -  Готова
спорить, большинство писателей так и делают.
   - Скорее всего ты права.
   - Как мне хочется, чтобы мы оказались дома! Я бы зацеловала  тебя,  чтобы
тебе стало не до слов. А если у тебя и появились бы какие-то мысли,  то  они
пришли бы к тебе в моей постели.
   Я посмотрел на красный диск заходящего солнца.
   - Даже если бы мы перенеслись сейчас в трейлер, Кира еще не заснула бы.
   - Это правда, - в ее голосе звучала печаль. - Правда.
   Кира уже добежала до скамейки, стоящей у щита  с  надписью  "Общественная
городская автостоянка", и забралась на нее, держа в руке  набивную  собачку,
подарок "Макдональдса". Я попытался убрать руку, но Мэтти не разжала пальцы.
   - Все нормально, Майк. В Эл-би-ша их учат, что друзья всегда держатся  за
руки. Только взрослые вкладывают в это иной смысл.
   Она остановилась, посмотрела на меня.
   - Я хочу тебе кое-что сказать. Может, для тебя это пустяк, но для меня  -
нет. До Лэнса у меня никого не было. И после тоже. Если ты придешь  ко  мне,
то будешь у меня  вторым.  Больше  говорить  об  этом  я  не  буду.  Сказать
"пожалуйста" - можно, но умолять я не стану.
   - Я...
   - На ступеньках, что ведут к дверце трейлера, стоит горшок с  помидорами.
Ключ я оставлю под ним. Не думай. Просто приходи.
   - Не сегодня, Мэтти. Я не могу.
   - Сможешь, - возразила она.
   - Скосе, копуси, - крикнула Кира, подпрыгивая на скамейке.
   - Это он копуша! - откликнулась Мэтти, ткнув  меня  кулаком  в  ребра.  А
потом добавила шепотом:
   - Копуша во всем. - Высвободила руку и побежала к дочери. Загорелые  ноги
так и мелькали под подолом белого платья.

***

   В моем варианте "Ганса и Гретель" колдунью звали Деправия. Кира  смотрела
на меня во все глаза, когда я добрался до того места,  где  Деправия  просит
Ганса высунуть пальчик из  клетки,  чтобы  она  увидела,  достаточно  ли  он
откормлен.
   - Страшно? - спросил я.
   Ки энергично замотала головой. Я искоса глянул на Мэтти.  Она  кивнула  и
махнула рукой, предлагая мне продолжить, и  я  рассказал  сказку  до  конца,
Деправия  сгорела  в  печи,  а  Гретель  нашла  ее  загашник  с  выигрышными
лотерейными билетами. Дети купили  себе  водный  мотоцикл  и  жили  долго  и
счастливо на восточном берегу озера Темный След. К тому времени  "Каслрокцы"
мучили Гершвина, а красный диск солнца уже коснулся западного  горизонта.  Я
отнес  Киру  к  "скауту",  посадил  на  детское  сиденье,  закрепил   ремень
безопасности и вспомнил, как в  прошлый  раз  помогал  усаживать  девочку  и
случайно коснулся груди Мэтти.
   - Надеюсь, после этой сказки тебе не приснится страшный сон. -  Едва  эти
слова сорвались с моего языка, я осознал, до чего же ужасная эта сказка.
   - Стйасные сны мне не снятся, - буднично так ответила Ки.  Улыбнулась.  -
Холодильник. - Она повернулась к Мэтти. - Покажи ему кьоссфойд, Момми.
   - Ой, спасибо, я чуть не забыла. - Мэтти порылась в  бардачке  и  достала
сложенный листок. - Эта, надпись появилась на холодильнике сегодня утром.  Я
скопировала ее, послушав Ки. Она сказала, ты знаешь, что это такое. Сказала,
что в кроссвордах ты - дока.
   Говорил ли я Кире о том, что увлекаюсь кроссвордами? Почти наверняка нет.
Удивило меня, что ей об этом известно? Да нет же. Я взял листок,  развернул,
взглянул на запись:

   d
   go
   W
   ninely2

   - Это кьоссфойд, Майк? - спросила Кира.
   - Похоже на то.., только очень простой. Но если  он  что-то  и  означает,
пока я не знаю, что именно. Могу я забрать этот листок?
   - Да, - кивнула Мэтти. Вновь взявшись за руки, мы обошли "скаут" спереди,
держа курс на водительскую дверцу.
   - Дай мне немного времени. Я понимаю, это фраза женщины, но...
   - Бери, - кивнула она. - Только не слишком много.
   Но  проблема-то  заключалась  в  том,  что  никакого  времени  мне  и  не
требовалось. Я знал, что нам вдвоем будет очень хорошо. В постели. А потом?
   Без этого "потом" мы обойтись не могли. Я это  прекрасно  понимал,  да  и
Мэтти тоже. С Мэтти  "потом"  обещало  растянуться  на  долгие  годы.  Такая
перспектива пугала, но и манила.
   Я поцеловал Мэтти в уголок рта. Она рассмеялась, ухватила меня за мочку.
   - Мог бы этим и не ограничиваться. -  Она  взглянула  на  Ки,  которая  с
интересом наблюдала за нами. - Но на этот раз я тебя отпускаю.
   - Потелуй Ки! - воскликнула девочка, протягивая ко мне ручонки.
   Я вновь обошел джип и поцеловал ее. По пути домой я подумал о том, что  я
мог бы стать Ки отцом. Этого мне хотелось ничуть не меньше, чем оказаться  в
постели ее матери. И желание это все усиливалось и усиливалось.

***

   После  того  как  Мэтти  побывала  в  моих   объятьях,   "Сара-Хохотушка"
показалась мне особенно пустой - спящий разум  без  сновидений.  Я  проверил
переднюю панель холодильника, убедился,  что  магниты  разбросаны  в  полном
беспорядке, и достал банку пива. Выйдя на террасу, я пил  пиво  и  наблюдал,
как гаснут последние  лучи  заката,  пытаясь  сосредоточиться  на  людях  из
холодильника  и  загадочных  надписях,  появившихся  на  передних   панелях:
"загляни  на  19"  -  на  Сорок  второй  дороге  и  "загляни  на  92"  -  на
Уэсп-Хилл-роуд. Что бы это значило? Разные участки Улицы? Секторы  береговой
линии? Черт, да кто ж его знает?
   Потом я подумал о Джоне Сторроу, о том, как он опечалится, узнав  (тут  я
процитировал Сару-Хохотушку, которая произнесла эту фразу задолго  до  Джона
Мелленкампа <Мелленкамп, Джон (р. 1951) - певец,  гитарист,  один  из  самых
удачливых  рок-музыкантов  70  -  80-х  годов,  песни  которого  многократно
занимали самые высокие места в хит-парадах.>), что другой мул бьет  копытами
в стойле Мэтти. Но более всего мои мысли  занимало  другое:  воспоминания  о
том, как я первый раз прижал ее к себе,  первый  раз  поцеловал.  Нет  более
мощного человеческого инстинкта, чем разбуженная страсть. Она не даст покоя,
требуя довести дело до конца. Ткань платья скользила под моими руками по  ее
коже...
   Я резко повернулся и поспешил в северное крыло, чуть ли не бегом, на ходу
срывая с себя одежду. Встав под холодную струю, я стоял под ней долгих  пять
минут, дрожа, как лист на  ветру.  А  когда  выключил  воду,  я  вновь  стал
человеком, а не комком оголенных нервов. Я насухо вытерся и тут же подумал о
брате Джо Френке, о том, что, кроме  меня,  только  он  может  почувствовать
присутствие Джо в "Саре-Хохотушке". Я так и не  собрался  пригласить  его  в
коттедж у озера, а теперь сам не знал, хочу ли этого. Почему-то мне ни с кем
не хотелось делиться моими призраками. Однако если Джо что-то писала,  Френк
мог об этом знать. Конечно, она не призналась ему, что беременна, но...
   Я взглянул на часы. Четверть десятого. В трейлере, что  стоит  неподалеку
от пересечения Уэсп-Хилл-роуд и  Шестьдесят  восьмого  шоссе,  Кира,  должно
быть, уже заснула..,  а  ее  мать  положила  запасной  ключ  под  горшок  на
ступеньках. Я подумал о Мэтти. О ее бедрах под моими  руками,  о  запахе  ее
духов - и отогнал эти образы. Не мог же  я  всю  ночь  стоять  под  холодным
душем. А звонить Френку Арлену в четверть десятого еще рано.
   Он, однако, снял трубку после второго гудка и  по  голосу  чувствовалось,
что он очень рад моему звонку. Возможно, радость эта  подогревалась  и  тем,
что он уже выпил на три или четыре банки пива больше, чем я. Как водится, мы
поболтали о  пустяках,  он  упомянул  о  смерти  моего  знаменитого  соседа.
Спросил, был ли я с ним знаком. Да, ответил я,  вспомнив,  как  Макс  Дивоур
направил на меня свое кресло-каталку. Френк пожелал знать, что  это  был  за
человек.  Трудно  сказать,  ответил  я.  Глубокий  старик,   прикованный   к
инвалидному креслу, страдающий от эмфиземы легких.
   - Наверное, он сильно исхудал?
   - Да. Послушай, Френк, я звоню насчет Джо. Я тут заглянул в ее  студию  и
обнаружил там мою пишущую машинку. И меня не покидает мысль о том,  что  она
что-то писала. Может, хотела сделать маленькую  заметку  о  нашем  коттедже,
потом решила этим не ограничиваться. Ты же знаешь, его назвали в честь  Сары
Тидуэлл. Исполнительницы блюзов.
   Долгая пауза.
   - Я знаю, - наконец ответил Френк. И я понял, что говорить об этом ему не
хочется.
   - А что еще ты знаешь, Френк?
   - Что она боялась. По-моему, она что-то узнала, и это что-то  ее  пугало.
Мне кажется, дело в том...
   И тут меня осенило. Наверное, мне следовало  догадаться  об  этом  сразу,
когда Мэтти описывала мне мужчину в коричневом пиджаке, но я  не  догадался,
потому что ее слова очень меня расстроили.
   - Ты приезжал с ней сюда, а? В июле 1994 года? Вы посмотрели, как  играют
в софт-бол, а потом по Улице вернулись к дому.
   - Как ты узнал? - Он чуть ли не кричал.
   - Тебя видели. Один из моих друзей. -  Я  пытался  выдержать  нейтральный
тон, но едва ли мне это удалось. Я и злился,  и  радовался,  как  случается,
если твой ребенок с виноватым видом появляется в доме в  тот  самый  момент,
когда ты уже собрался звонить в полицию.
   - Я едва не рассказал тебе об  этом  за  день  или  два  до  ее  похорон.
Помнишь, мы сидели в том пабе...
   В пабе "У Джека", после того как Френк устроил скандал в похоронном  бюро
из-за завышенной, по его мнению, стоимости гроба. Я даже помнил его  взгляд,
когда сказал ему, что Джо умерла беременной.
   Пауза затягивалась, потом в трубке послышался озабоченный голос Френка:
   - Майк, я надеюсь, ты не думал...
   - Наоборот, думал. О том, что моя жена завела роман. Если хочешь,  скажи,
что по отношению к ее памяти это неблагородно, но у меня есть на то причины.
В последние месяцы своей жизни она много чего мне не  говорила.  А  что  она
говорила тебе?
   - Практически ничего.
   -  Ты  знал,  что  она  прекратила  работу  во   всех   благотворительных
организациях? Прекратила, не сказав мне ни слова?
   - Нет. - Думаю, он не лгал.  С  чего  ему  лгать,  Джо  давно  умерла.  -
Господи, Майк, если бы я это знал...
   - Что произошло в тот день, когда вы приезжали сюда? Расскажи мне.
   - Я был в своей типографии в Сэнфорде. Джо позвонила мне.., откуда -  уже
не помню. Наверное, с одной из стоянок на автостраде.
   - Между Дерри и Тэ-Эр?
   - Да. Она ехала в "Сару-Хохотушку" и хотела, чтобы  я  встретил  ее  там.
Попросила поставить автомобиль на подъездной дорожке, если я приеду  первым,
но в дом не входить.., войти я мог: я знал, где у вас лежит запасной ключ.
   Конечно, знал. В жестянке под террасой. Я сам ему и показывал.
   - Она сказала, почему не хочет, чтобы ты входил в дом?
   - Ты подумаешь, что я чокнутый.
   - Не подумаю, можешь мне поверить.
   - Она сказала, что дом опасен. Какое-то время я молчал, потом спросил:
   - Ты приехал первым?
   - Да.
   - И подождал Джо снаружи?
   - Да.
   - Ты почувствовал какую-либо опасность? Теперь надолго замолчал он.
   - Понимаешь, на озере было много людей. Катера, воднолыжники, не мне тебе
рассказывать.., но шум моторов, смех.., у  дома  они  как  бы  затихали.  Ты
обращал внимание, как тихо у коттеджа, даже когда вокруг шумят?
   Разумеется, замечал. "Сара-Хохотушка" словно находилась в кармане тишины.
   - А опасность ты почувствовал?
   - Нет, - неохотно ответил он. - Для себя - нет. Но я и  не  почувствовал,
что дом пуст. Я.., черт, у меня возникло ощущение, что за мной наблюдали.  Я
сел на одну из шпал, что служат у тебя ступеньками,  и  стал  ждать  сестру.
Наконец она приехала. Поставила свой  автомобиль  в  затылок  моему,  обняла
меня.., но не отрывала глаз от дома. Я спросил, чего она  меня  вызвала,  но
она ответила, что не может сказать,  и  просит  не  говорить  тебе,  что  мы
приезжали сюда. Сказала что-то вроде: "Если он выяснит сам,  значит,  так  и
должно быть. Рано или поздно мне придется обо всем ему рассказать. Но сейчас
я не могу, потому что для  этого  мне  необходимо  полностью  завладеть  его
вниманием. А когда он пишет книгу, такое невозможно".
   Я почувствовал, что краснею.
   - Она так сказала, да?
   - Именно. Потом добавила, что должна