а те  кто
запаслись ими, в большинстве своем порастеряли  оружие  в  панике  во  время
газовой атаки. И все же как минимум четыре выстрела прозвучало, но  едва  ли
кто-нибудь услышал их в зловещем гомоне людских криков и бушующей грозы.
   Лен Милликен заметил, как Джейк Пулацки целится в Нэн,  которая  к  этому
времени оставила в покое Бетси и взялась  за  Мид  Россиньоль.  Лен  схватил
Джека за запястье и вздернул его руку  с  пистолетом  вверх,  в  беснующееся
небо, за секунду до выстрела. Затем он рванул руку Джейка вниз  и  со  всего
размаха ударил о колено, сломав так, как ломают деревянные  колья.  Пистолет
отлетел на мокрую мостовую. Джейк медленно оседал на землю. Лен отступил  на
шаг и сказал:
   - Это научит тебя...
   Он не закончил фразы, так как в этот момент кто-то  сзади  всадил  лезвие
финского ножа в шею Лена, перебив позвонок у самого основания черепа.
   Приближался отряд полицейских машин, сверкая мигалками  и  воя  сиренами,
разрывавшими потонувший в потоке дождя мрак. Никто из дерущихся не воспринял
их появление как сигнал к тому, чтобы разбежаться или хотя бы  приостановить
побоище. Никто не собирался сдавать позиции.  Вместо  того  чтобы  разогнать
толпу, полицейские сами оказались втянутыми в драку.
   Нэн увидела отца Брайама. Его ненавистная черная ряса была  распорота  на
спине. Одной рукой он держал преподобного Роуза за горло. Вторая была  сжата
в кулак и наносила один за другим сокрушительные удары по носу  предводителя
баптистов.  Удар  достигал  цели,  пальцы,  сжимавшие  шею   Роуза,   слегка
ослабевали, но только для того, чтобы приготовиться к следующему нападению.
   С воплем, казалось разрывавшим легкие, не обращая ни  малейшего  внимания
на уговоры полицейского прекратить и прекратить немедленно, Нэн  оставила  в
покое Мид Россиньоль и бросилась к отцу Брайаму.
 
Глава 22 
 
1 
 
   Разбушевавшаяся  гроза  заставляла  Алана  ползти  на  самой  минимальной
скорости,  и  он  выходил  из  себя  от  беспокойства,  так   как   интуиция
подсказывала ему: в Касл Рок надо оказаться как можно скорее,  время  решает
все, и если он задержится, то может вообще туда не торопиться,  так  как  он
опоздает окончательно. Большая часть информации, необходимой ему,  сидела  в
голове, сидела давно и надежно, но под огромным амбарным замком.  На  двери,
замкнутой так прочно, висела табличка весьма  таинственного  содержания,  не
какая-нибудь простенькая вроде КАБИНЕТ ПРЕЗИДЕНТА, или СЕКРЕТАРИАТ, или даже
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. На таблице,  стоявшей  перед  умственным  взором
Алана, было написано ЭТО бессмысленно. Для  того  чтобы  пренебречь  ехидной
запиской и отпереть дверь, необходим ключ... тот самый, который  вручил  ему
Шон Раск. Но что же скрывается за дверью?
   Как что? Нужные Вещи, конечно. И хозяин  этого  магазина,  мистер  Лилэнд
Гонт.
   Брайан Раск купил в этом магазине бейсбольную карточку -  и  Брайан  Раск
мертв. Нетти Кобб купила в этом магазине абажур - и тоже умерла. Сколько  же
людей напилось воды из отравленного колодца? Норрис - рыболовный спиннинг.
   Полли - чудодейственный амулет. Мать Брайана Раска  -  дешевые  солнечные
очки, каким-то таинственным образом связанные с  Элвисом  Пресли.  Даже  Туз
Мерилл - старую книгу. Алан готов  был  поклясться,  что  Святоша  Хью  тоже
приобрел что-нибудь и Дэнфорт Китон... Кто еще? Сколько еще?
   Алан подъезжал к концу Тин Бридж как раз в то самое время,  когда  ударом
молнии свалило огромный вяз на другой стороне Касл Стрит. Послышался  щелчок
мощного электрического разряда, и вслед за ним - яркая вспышка  молнии.  Она
была настолько ослепительна, что Алану пришлось  прикрыть  глаза  рукой,  но
даже в  темноте  продолжали  плясать  голубоватые  искры,  а  в  ушах  стоял
скрипучий стон дерева, падающего в поток.
   Он отнял руку от глаз и тут же инстинктивно вскрикнул:  такой  силы  гром
прогрохотал над головой, что, казалось, он способен сокрушить весь мир.
   Поначалу он ничего  не  мог  разглядеть  и  боялся,  что  упавшее  дерево
перегородило мост, а тем самым дорогу в Касл Рок. Но вскоре глаза, привыкнув
в темноте, разглядели  старинный  вяз,  лежавший  в  бурлящей  и  вскипающей
пузырями воде.  Алан  прибавил  скорости  и  переехал  мост.  Ветер,  словно
обезумев, завывал в перекрытиях и креплениях  моста.  Вой  был  тоскливый  и
одинокий.
   Дождь колотил в ветровое стекло старенького  автомобиля,  превращая  весь
пейзаж, возникавший впереди, в расплывчатую смазанную картину, сотканную  из
галлюцинаций. К тому времени, когда Алан подъехал к Мейн Стрит  в  месте  ее
пересечения с Уотермилл Лейн, дождь припустил с такой  силой,  что  дворники
оказались бессильны. Алан опустил боковое стекло, высунул  голову  наружу  и
продолжил путь таким необычным способом. Вымок он тут же до нитки.
   Вся площадь перед  зданием  муниципалитета  была  запружена  полицейскими
машинами и телевизионными фургонами, и все же  она  казалась  пустынной.  Ни
единой  души,  как  будто  все  хозяева  этой  техники  были   в   одночасье
телепортированы злобными пришельцами на планету Нептун.  Алан  заметил  лишь
телевизионщиков, выглядывающих из своих фургонов, и одинокого  полицейского,
бегущего по аллее, ведущей к автостоянке  перед  зданием  муниципалитета,  и
взметающего при этом башмаками тучи брызг. Вот и все.
   В трех  кварталах  отсюда,  по  Касл  Хилл,  на  большой  скорости  несся
патрульный автомобиль полиции штата, направляясь в сторону Лорелль Стрит.
   Минуту спустя еще один автомобиль пересек Мейн Стрит, но он ехал от  Берч
Стрит и в обратном направлении. Произошло это так быстро - вжик,  вжик,  что
походило на старые комедии о  нерадивых  полицейских.  Например,  "Смоуки  и
бандит". И все же Алан почему-то не находил  в  этом  ничего  смешного.  Это
вызывало у него чувство смятения, доказывало, что  положение  отчаянное.  Он
вдруг понял, что Генри Пейтон больше не владеет ситуацией в Касл  Рок...  а,
скорее всего, потерял контроль с самого начала, сам того не подозревая.  Это
была всего лишь иллюзия контроля.
   Алану показалось, что он слышит, как со стороны Касл Рок доносятся слабые
крики. При всем том светопреставлении, что  творилось  на  небесах,  сказать
наверняка было  затруднительно,  но  Алану  эти  крики  не  казались  плодом
воображения.  Как  будто  в  подтверждение  его  мыслей  из-за  угла  здания
муниципалитета вынырнул еще один патрульный автомобиль с мигалкой, сиреной и
включенными противотуманными фарами, прорезающими сплошную  стену  дождя,  и
направился  именно  туда.  По  дороге  он  чуть  не  налетел   на   огромный
телевизионный автобус, стоявший наискосок.
   Алану припомнились его собственные ощущения и предположения о том, что  в
Касл Рок нарушилась некая связь, что все в городе  пошло  наперекосяк  и  он
находится на краю пропасти.  И  вот  теперь  город  неумолимо  падал  в  эту
пропасть, которую выкопал один единственный человек.
   ("Брайан сказал, что мистер Гонт вообще не человек").
   Алан даже никогда его не видел.
   Во мраке раздался крик - высокий и пронзительный. За ним последовал  звон
разбитых стекол, где-то в другом месте - выстрел  и  вслед  за  ним  хриплый
полусумасшедший хохот. Гром в небесах собрал  оркестр,  состоящий  из  одних
больших барабанов.
   "Зато теперь у меня есть время, - подумал  Алан.  -  Да.  Много  времени,
мистер Гонт, и, я думаю, настал час нам познакомиться. И еще вам пришла пора
узнать, что происходит с людьми, которые задумали разрушить мой город".
   Не обращая ни малейшего внимания на крики и выстрелы, на  звуки  хаоса  и
насилия, доносившиеся сквозь открытое окно машины, не думая о Генри Пейтоне,
который в это время скорее всего  сидел  в  Управлении  шерифа  и  занимался
координацией сил закона и правопорядка -  или  пытался  их  скоординировать,
Алан поехал по Мейн Стрит к магазину Нужные Вещи.
   В это время небо расколола еще  одна  ослепительно-яркая  фиолетово-синяя
стрела  молнии,  сплясавшая  свой  короткий   танец   под   непрекращающийся
аккомпанемент громовой канонады... и тогда в Касл Рок разом погас весь свет.
2
 
   Помощник шерифа Норрис Риджвик, одетый в полную парадную форму, служившую
только для особых случаев, находился  в  сарае,  пристроенном  к  маленькому
домику, в котором он жил с матерью до  того,  как  она  умерла  от  инсульта
осенью 1986 года, а с тех пор - один. Он  стоял  на  табурете.  С  одной  из
потолочных балок свисала длинная пеньковая веревка. Конец этой  веревки  был
завязан петлей. Он просунул голову в петлю и пытался освободить ту ее часть,
которая зацепилась за ухо, когда раздался раскат грома, вспыхнула  молния  и
обе электрические лампочки, освещавшие сарай, погасли.
   Но  даже  в  наступившей   темноте   Норрис   видел   спиннинг   "базун",
прислонившийся к стене у двери, ведущей в кухню. Он был так  счастлив,  став
обладателем этого спиннинга, так радовался, что цена оказалась столь низкой,
что теперь, осознав ее истинную непомерность, совсем упал духом.
   Нет, расплатиться за свое сокровище Норрис не в состоянии.
   Дом его стоял по правую руку от Уотермилд Лейн там, где Лейн  сворачивала
к Касл Хилли Вью. Ветер дул в сторону  его  дома,  и  до  Норриса  отчетливо
доносились звуки выстрелов и крики.
   "Во всем этом виноват я, - думал Норрис. - Не полностью - о Господи, нет!
- но частично. Я принимал во  всем  этом  участие.  По  моей  вине  ранен  и
находится в больнице в Оксфорде, где теперь, может  быть,  уже  умер,  Генри
Бофорт. Я причина тому, что Святоша Хью лежит в морге, в холодильнике. Я.
   Тот  самый  человек,  который  с  самого  раннего  детства  мечтал  стать
полицейским только для того, чтобы служить людям, помогать им, защищать их.
   Глупый, смешной, неловкий Норрис Риджвик, который  положил  глаз  на  его
спиннинг "базун" и решил, что сможет приобрести его по дешевке".
   - Я сожалею о том, что сделал, - сказал Норрис. - Теперь  уже  ничему  не
поможешь, но так или иначе, я очень сожалею.
   Он хотел спрыгнуть с табурета, и вдруг новый, незнакомый  голос  заставил
его остановиться. Голос прозвучал изнутри его существа: "Так  почему  же  ты
тогда не хочешь свою ошибку исправить, дерьмо цыплячье? Трус несчастный!".
   - Я не  могу,  -  объяснил  Норрис.  Сверкнула  молния  и  тень  Риджвика
заплясала на стене сарая, как будто он уже  оторвался  от  своей  ненадежной
подставки и болтался в воздухе. - Слишком поздно.
   "Тогда хотя бы взгляни повнимательнее, ради чего ты все это  натворил,  -
не унимался сердитый голос. - Это хоть ты можешь  сделать?  Взгляни.  Только
очень внимательно".
   Вспышка молнии снова осветила сарай. Норрис посмотрел на спиннинг "базун"
и издал вопль ужаса и отчаяния. Он вздрогнул, чуть не свалился с табурета  и
удержался лишь чудом.
   Стройного изящного спиннинга "базун" больше не  было.  Он  исчез.  Вместо
него у двери стояла  старая  паршивая  бамбуковая  удочка,  почти  палка,  с
привязанной к ней веревкой детской катушкой "зебко".
   - Украли! - завопил Риджвик. К нему в одночасье  вернулся  параноидальный
страх преследования, и он готов был уже мчаться на улицу на поиски вора.  Он
убьет всех и каждого, будь  то  мужчина  или  женщина,  если  только  отыщет
виновника.
   - КТО УКРАЛ МОЙ "БАЗУН"?! - кричал Норрис, раскачиваясь на табурете.
   "Ничего подобного, - с раздражением возразил голос. - Так было  с  самого
начала. Все, что, как тебе кажется, украдено, - твое больное воображение.  И
заболел ты самостоятельно, по собственной воле".
   - Нет! - Норрису казалось, что голову его обхватили огромные,  чудовищной
силы руки и теперь пальцы впивалось, пытаясь добраться до мозга.
   - Нет! Нет! Нет!
   Но  снова  вспыхнула  молния,  и  снова  Норрис  увидел  старую   грязную
бамбуковую удочку на том месте, где лишь  минуту  назад  стоял  великолепный
"базун". Он сам поставил его туда перед тем как забраться на табурет,  чтобы
в последний раз наглядеться перед смертью. Никого здесь не было,  никто  его
спиннинг не трогал, а значит - голос прав.
   "Так было с самого начала, -  настаивал  кто-то  гневно  внутри  Норриса.
Вопрос лишь один: собираешься ли ты что-нибудь по этому  поводу  предпринять
или убежишь, чтобы скрыться навсегда во мраке?".
   Норрис схватился за петлю и в этот момент почувствовал, что он в сарае не
один. Ему показалось, что он чувствует запах табака, одеколона "Джентльмен с
юга" и аромат свежесваренного кофе. Иными словами - запахи, присущие мистеру
Гонту.
   То ли он потерял равновесие, то ли чьи-то злобные руки столкнули его.
   Одной ногой он задел табурет и, раскачавшись, отшвырнул в сторону.
   Норрис Риджвик хрипло полузадушенно вскрикнул, когда петля  стянулась  на
шее. Одной рукой  он  вцепился  в  низкую  потолочную  балку  и  подтянулся,
уменьшив давление  веревки.  Вторая  рука  оттягивала  веревку  от  шеи.  Он
чувствовал как лохматая пенька щекочет кожу.
   "Единственное верное слово, сказанное тобой, - НЕТ",  -  услышал  Риджвик
озлобленный голос Гонта.
   - Нет! - вот  что  правильно,  проклятый  жулик.  Да,  ты  жулик,  ты  не
расплатился со мной сполна!
   Его тут не было, Норрис это  знал  точно,  и  никто  его  с  табурета  не
сталкивал... и все же какая-то часть мистера  Гонта  присутствовала  в  этом
сарае. И мистер Гонт был недоволен, потому что все происходило не  так,  как
ему хотелось. Обманутые не должны видеть того, что есть на  самом  деле,  во
всяком случае до тех пор, пока это уже ничего не сможет изменить.
   Норрис тянул и дергал за веревку, но она как будто  была  забетонирована.
Рука, подтягивающая его к потолку, тряслась от напряжения.
   Ноги раскачивались в трех футах от  пола.  Больше  у  него  не  было  сил
держать самого себя. Странно, что он вообще успел оттянуть веревку от шеи.
   Наконец Норрису удалось просунуть два пальца в узел и  ослабить  его.  Он
вытащил голову из петли как раз в тот момент,  когда  руку,  цепляющуюся  за
потолочную балку, свело судорогой. Он тяжело, со всхлипом, шлепнулся на пол,
прижав сведенную руку к груди. Очередная вспышка молнии раскрасила  пузырьки
слюны, вскипевшей на оскаленных зубах Норриса, в радужные цвета.
   Он потерял сознание... на какое время, не знал, но когда пришел  в  себя,
дождь все так  же  стучал  по  крыше  и  молния  продолжала  бесноваться  на
истерзанном небе.
   Он поднялся на ноги и побрел к тому месту, где  стояла  удочка.  Судорога
ослабевала, но руку Норрис разогнуть еще не мог. Он  взял  удочку  в  другую
руку и внимательно осмотрел ее.
   Бамбук, грязный, презренный бамбук. Это барахло не стоило ничего и уж тем
более той цены, которую он собирался за нее заплатить.
   Тщедушную грудь Норриса сжало стыдом и отчаянием, и он закричал.
   Закричал от стыда, отчаяния, но и от ярости. Схватив удочку, разломил  ее
надвое о колено. Затем так же разломил обе половинки.  Прикосновение  к  ней
казалось ему отвратительным, даже заразным. Мерзкая бактерия.  Он  отшвырнул
обломки и они, ударившись о перевернутый табурет, упали на пол  -  несколько
ничтожных палочек.
   - Вот так! - кричал Норрис. - Вот так! ВОТ ТАК!
   Затем его мысли обратились к мистеру Гонту. К мистеру Гонту с  его  седой
шевелюрой  -  волосок  к  волоску,  к  его  твидовому  пиджаку  с  замшевыми
налокотниками, к его хищной натянутой улыбке.
   - Я тебя из-под земли достану, - прошептал Норрис Риджвик. - Не знаю, что
будет потом, но я тебя достану.
   Он подошел к двери сарая, распахнул ее  настежь  и  вышел  под  проливной
дождь. Патрульный автомобиль ј 2 стоял на подъездной дороге. Согнувшись чуть
не пополам под порывами пронизывающего ветра, маленький тощий Норрис Риджвик
побрел к машине.
   - Я не знаю, кто ты такой, но я сверну тебе твою поганую, лживую, змеиную
голову.
   Он сел за руль и выехал  задним  ходом  с  подъездной  дороги.  Смешанное
чувство стыда, отчаяния и гнева по-прежнему терзало его, отражаясь на лице.
   В конце подъездной дороги он развернулся и  помчался  к  магазину  Нужные
Вещи с такой скоростью, на которую только был способен в бушевавшую грозу.
 
3 
 
   Полли Чалмерс спала. Во сне она входила в  магазин  Нужные  Вещи,  но  за
прилавком стоял не Лилэнд Гонт, там стояла тетя Эвви Чалмерс. Тетя Эвви была
одета в свое выходное синее платье, и  плечи  были  покрыты  знакомой  синей
шалью с красной каймой. В крупных и неестественно ровных вставных зубах  она
сжимала папиросу "Герберт Терейтон".
   "Тетя Эвви! - закричала во сне Полли.  Огромная  радость  и  еще  большее
облегчение - такое, что бывает лишь в счастливых снах или после  пробуждения
от ночного кошмара, - охватило ее, наполнив душу ярким светом. - Тетя  Эвви,
ты жива!". Но тетя Эвви не показала  виду,  что  узнает  Полли.  "Вы  хотите
что-то купить, мисс? - спросила она. - Кстати, как вас  зовут  -  Полли  или
Патриция? Что-то я запамятовала".
   "Тетя Эвви, как же ты могла забыть, я  -  Триша.  Ты  всегда  звала  меня
Тришей". Но тетя Эвви оставалась равнодушной. "Как бы вас не  звали,  у  нас
сегодня особый товар. И день распродажи. Все  должно  быть  продано".  "Тетя
Эвви, что ты здесь делаешь?".
   "Я здесь живу. Это мое МЕСТО. Это  место  каждого  в  этом  городе,  мисс
Двойное Имя. Я бы даже сказала, что это место всего Мира,  потому  что  весь
мир стремится совершить сделку. Все любят купить все ни за  что,  даже  если
это стоит всего".
   Приятное  чувство  внезапно  исчезло.  Вместо  него  возник  ужас.  Полли
оглядела стеклянные витринные стойки  и  увидела  там  бутылки,  заполненные
темной жидкостью и с этикетками электрический тоник доктора гонта. там  было
также множество детских надувных игрушек, которые кашляя выпускало воздух  и
рвались при вторичной попытке  их  надуть.  Были  там  и  секс-игрушки.  Еще
маленькие пузырьки с кокаином, снабженные этикетками средство для стимуляции
потенции,  патентованное  доктором  гонтом.  И  множество  дешевых  мелочей:
пластиковые  кости  для  собак,  средство   против   чесотки,   сигаретницы,
музыкальные звонки. Выставлены были на продажу так называемые  рентгеновские
очки, посредством которых предполагалось возможным  видеть  сквозь  закрытые
двери и женские платья, но на самом деле они оставляли  вокруг  глаз  круги,
как у енота. Были там искусственные цветы и колоды крапленых  карт,  флаконы
дешевых духов с этикетками ЛЮБОВНЫЙ ЯД ДОКТОРА ГОНТА ј 9 и ОТ  РАВНОДУШИЯ  К
ВОЖДЕЛЕНИЮ.  стойки  представляли  собой  каталог  пошлости,  безвкусицы   и
бесполезности.
   "Все что пожелаете, мисс Двойное Имя", - повторила тетя Эвви.
   "Почему ты меня так называешь, тетя Эвви? Неужели ты не узнаешь меня?".
   "На все товары есть гарантия. Единственное, на что не  выдается  гарантия
после покупки, это на ВАС. Так что смелее, покупайте, покупайте, покупайте".
   Теперь она смотрела прямо Полли в глаза и как будто  резала  ее  страхом,
словно ножом. Полли видела сочувствие в глазах тети Эвви, но сочувствие  это
было беспощадным, "Как тебя зовут, дитя? Мне сдается, я когда-то знала".
   Полли во сне заплакала.
   "Никто больше не забывал твоего  имени?  -  спросила  тетя  Эвви.  -  Мне
кажется, так оно и есть".
   "Тетя Эвви, я тебя боюсь!".
   "Ты сама себя боишься, дитя, - сказала тетя Эвви,  глядя  прямо  в  глаза
Полли. - Запомните одно, мисс Двойное Имя, если вы здесь  что-то  покупаете,
то одновременно и продаете".
   "Но мне это нужно! - крикнула Полли и заплакала навзрыд. - Мои руки...".
   "Ну да, конечно, мисс Полли Фриско <Фриско  -  сокращ.  от  Сан-Франциско
(прим.пер.).>, - сказала тетя Эвви и достала с витрины  одну  из  бутылочек,
помеченных этикеткой электрический тоник мистера Гонта, она поставила ее  на
прилавок - небольшая бутылочка, заполненная чем-то похожим на жидкую грязь.
   - Это не помогает унять боль, конечно, боль  не  уймешь  ничем,  но  зато
производит эффект перемещения".
   "Что это значит, - беспокоилась Полли, - зачем ты меня пугаешь, те