успел оттащить
Нейоми  назад, и оба они ничком залегли на грязном полу прохода. Семь фунтов
слов типа  tabasco,  tendril, tomcat  и trepan прогрохотали мимо того места,
где секунду назад  находилась голова Нейоми, ударились о стену  и рухнули на
пол, образовав неприглядную и бесформенную кучу бумаги.
     Из  полумрака донесся пронзительный смех.  Сэм поднялся  на колени, и в
это же мгновение увидел, как какоето горбатое существо, как птица, впорхнуло
в  проход и устроилось позади  упавшего стеллажа. "Оно  все еще меняется, --
подумал   Сэм.  --  Только  во   что,  одному  Богу  известно".   Потом  оно
передвинулось влево и исчезло.
     -- Догони ее, Сэм, -- послышался хриплый голос Нейоми.
     -- Догони ее, пожалуйста, догони ее.
     -- Попробую, -- сказал  он.  Он переступил через вытянутые на полу ноги
Дейва и шагнул в то место, за опрокинутыми полками, где царила тьма.

10

     Этот  запах  как-то  причудливо  отрезал  его  от   прошлого  --  запах
лавандового саше вперемешку с ароматом книжной пыли, от всех предыдущих лет.
Тот запах, к которому примешивался доносимый ветром запах товарных  вагонов,
вызывал  у него такие  же ощущения, как у "путешественника  во времени",  из
книги  Г.Уэлса. Сама же библиотека, а  он был сейчас  ее маленькой частицей,
воспринималась им как его машина времени.
     Он медленно шел по проходу между стеллажами, нервно теребя в левой руке
шарик из  Красной Лакрицы.  Он  был  среди книг,  которые, как ему казалось,
бросали на него хмурые взгляды. Еще бы. Они были на высоте, которая для него
была  недостижимой.  Он слышал  стук  и скрип  своих ботинок,  ступавших  по
старому линолеуму.
     -- Где ты? -- громко крикнул он. -- Если я  тебе, Аделия, нужен, почему
же ты не идешь сюда, чтобы разобраться со мной? Вот я, здесь!
     Но ответа не было.  Рано  или  поздно ей все равно придется  появиться,
ведь так? Если Дейв  был прав,  перемена  в ней уже  началась, и  ей недолго
осталось быть где-то там.
     "Полночь, -- подумалось ему. -- Полицейский из  библиотеки дал мне срок
до  полуночи. Но до  этого  еще больше  трех  с половиной  часов... А  Дейв,
вероятно, не сможет ждать так долго".
     Потом у него  появилась другая  мысль, еще менее приятная. "Что,  если,
пока он слоняются тут в этих темных проходах,  Аделия  в обход пробирается к
Нейоми и Дейву?"
     Он дошел до конца прохода, прислушался, но ничего не услышав, скользнул
к другому.  В  нем никого не было. Но сверху донесся приглушенный шепот и он
вовремя  взглянул вверх. Потому что в этот же момент с полок высоко  над его
головой соскользнуло полдюжины тяжелых  книг.  Он  с криком  отскочил назад.
Мимо него пролетели книги, задев бедро, а с противоположной стороны стеллажа
до него донесся безумный хохот Аделии.
     Он  вообразил,  как она  там, наверху,  цепляется за полки так  же, как
раздувшийся  от  ряда паук  липнет  к паутине,  и  его  движения, стремление
действовать  опередили разом.  Пытаясь  перехитрить  ее,  он  повернулся  на
каблуках  как  пьяный солдат, пытающийся  сделать  поворот  кругом, и спиной
врезался в полку стеллажа. Теперь,  когда стеллаж  качнулся и накренился под
действием веса  Сэма, вместо смеха он услышал  крик, в котором был  страх, в
котором был страх и удивление. Ему стало  слышно, как что-то увесистое упало
с  глухим стуком,  слетев  с  облюбованного  наверху места.  Через мгновение
стеллаж рухнул.
  Дальше произошло то, чего Сэм не предвидел.  Стеллаж, который он столкнул
с места,  свалился в проход, вытряхнув с  полок все книги. Подобно водопаду,
они обрушились  на соседний  стеллаж.  Второй  упал  на третий, третий -- на
четвертый  и  так  далее,  по  принципу  домино.  Все  в  огромном и мрачном
помещении книгохранилища превратилось в нечто падающее, грохочущее, летящее,
все:  от произведений  Марэ до  полного собрания  сказок  Грим. Он  еще  раз
услышал  крик  Аделии  и  тут же  быстро  вскарабкался  на тот наклонившийся
книжный  шкаф,  который он  столкнул.  Он  влез  на него  как  по  лестнице,
сталкивая ногами  книги, чтобы ногами было за что уцепиться, активно помогая
себе рукой, чтобы быстрее преодолеть расстояние.
     Пробравшись  в дальний  угол,  он  спрыгнул.  Там,  под  огромной кучей
атласов и  книг  о дальних странах он  увидел  белое  невообразимо уродливое
создание,  которое  пыталось выбраться из-под  этой  горы  книг. Оно было со
светя-ыми волосами,  голубыми  глазами,  но  с  человеком не имело абсолютно
никакого  сходства.  Не осталось  даже намеков на  какое-либо  сходство. Это
нечто  было  толстым  и   голым  существом.  Его  конечности,  руки  и  ноги
заканчивались когтями. Под шеей, будто зоб, из которого все выкачали, свисал
сморщенный мешок плоти. Его тело было сплошь обмотано тонкими белыми нитями.
В нем  было какое-то страшное сходство с жуком. Неожиданно голос внутри Сэма
закричал.  Это  были  безмолвные  крики,  крики  о помощи,  крики,  которые,
казалось,  исходили из самых  глубин его  существа.  "Вот  оно.  Помоги мне.
Господи.  Вот оно". Он испытал отвращение к этому  существу; страх мгновенно
исчез. Теперь, когда оно было перед его глазами, все было не так страшно. Но
оно снова стало меняться. И  Сэм уже не испытывал чувства облегчения. Теперь
у него  уже  было  не  лицо, а что-то другое. Под  выпячивающимися  голубыми
глазами  стало   расти   нечто,   напоминающее  рог.  Он  вылезал   на  этом
наиуродливейшем лице, напоминая собой хобот слона. Глаза  щелками вытянулись
в стороны.  Сначала они стали как у китайцев, а потом  превратились в глаза,
подобные насекомым. Сэм слышал, как оно сопит, выпячивая свое тело поближе к
Сэму. Оно было окутано тонкими серыми трепещущими нитями.
     Его первый голос говорил, что  надо уйти --  даже настаивал на том, что
надо уйти. Но его другой голос говорил, что отступать  нельзя. Когда хоботок
этого  чудища  коснулся  Сэма,  он  почувствовал,  что   будет  лучше,  если
произойдет то,  чему  суждено  произойти.  Теперь  были едва  слышны  глухие
завывания  ветра. Он  по-своему  успокаивал,  так  же  как  успокаивал  звук
работающего пылесоса, во времена, когда Сэм был еще совсем маленький.
     --  Сэм?  -- позвала его  Нейоми, но  ее  голос  звучал  теперь как  бы
издалека и не имел особой важности. -- Сэм, у тебя все нормально?
     Неужели ему  казалось,  что он  любит ее?  Это было  глупо.  Совершенно
нелепо,  если подумать.., если как следует задуматься, то всегда  становится
лучше. Это существо знает... много всяких историй. Очень интересных историй.
     Теперь пластичное тело  белого существа  свертывалось в хобот; оно  все
стало  превращаться в  хобот, и  он  начал удлиняться.  Это  нечто приобрело
цилиндрическую форму, если не считать оставшуюся часть тела, которая свисала
у шеи, как сморщенный мешок, забытый  и никому не нужный.  Вся его жизненная
сила была заключена в самой  чувствительной  части его рожка, в том потайном
канале, через который она будет высасывать жизненные силы Сэма, чтобы питать
им себя. А это было приятно.
     Хоботок скользнул  вверх по ногам Сэма, на короткое  время задержался в
паху, потом поднялся чуть выше, лаская живот.
     Сэм  упал  на колени, чтобы  поскорее  подставить ласкам  свое лицо. Он
ощутил на своих глазах легкий, приятный укол, когда  какая-то жидкость -- но
не слезы, она была более тягучая, чем слезы -- начала медленно просачиваться
из них.
     обот вплотную  приблизился к его глазам.  Теперь ему  было видно нежную
розовую плоть, которая то показывалась, то поспешно уходила вовнутрь. Каждый
раз, когда она открывалась, его взгляд улавливал все более  глубокую  бездну
тьмы.  Потом  он сжимался, образуя в этом розовом лепестке  плоти отверстие,
трубочку  внутри трубочки, И он скользил чувственно и неспеша по его губам и
щекам, устремляясь  к  тягучей  жидкости.  Уродливые, деформированные  синие
глаза с жадностью и с нежностью всматривались в его лицо.
     Но долг был уплачен.
     Собрав все  свои силы, Сэм  неожиданно правой рукой ударил  это мерзкое
существо по хоботу. В нем было все  сладострастие и яд. Крошечные нити живой
плоти, которые обволакивали его, больно кольнули ладонь Сэма.
     Оно резко  дернулось, пытаясь отступить. На  мгновение Сэму показалось,
что он  упустил его. И тогда, вонзив ногти в самую его чувствительную часть,
Сэм крепко сжал ее в своем кулаке.
     -- Вот! -- закричал он. -- Вот. И для тебя, сука, у меня  кое-что есть!
Я привез это из самого Сент-Луиса!
     Левой рукой  с  размаху он  всадил липкий шарик, слепленный  из Красной
Лакрицы, в отверстие хобота.  Он сделал  это  так  же, как в  те давние годы
ребята  на  автомобильной  стоянке,   когда   они  забили  выхлопную   трубу
"понтиака", принадлежавшего Томми Риду. Оно начало было изрыгать оскорбления
и угрозы, но  смогло лишь издать какой-то жужжащий звук.  Потом оно  еще раз
попыталось выскользнуть из рук Сэма.  Шарик  из Красной  Лакрицы виднелся  в
отверстии  этого мерзкого хоботка,  который теперь  бился  в конвульсиях,  и
напоминал выпячивающийся кровавый волдырь.
     Сэму  с  трудом   удалось  встать  на  колени,   не  выпуская  из   рук
выкручивающееся зловонное тело, и бросился на то, что когда-то было Аделией.
Оно дергалось  под ним и извивалось, пытаясь сбросить его. Вцепившись друг в
друга,  они покатились  по книгам, завалившим  весь пол. В этом  чудище было
поразительная сила.
     В  какой-то  момент, когда Сэм  невольно вплотную  увидел  глаза  этого
чудища,  он  чуть  не  остолбенел.  Столько в них  было жгучей  ненависти  и
панического  страха.  И  тут  он почувствовал,  как  оно  стало  набухать  и
раздуваться.
     Он разжал руки и мигом отскочил назад, с  трудом переводя  дыхание. Это
нечто лежало в заваленном книгами проходе и теперь напоминало  невообразимый
по  форме мяч  с хоботом, большой  пляжный мяч, покрытый красивыми волосами.
Они трепетали и колебались, как усики морских водорослей во время прилива. И
это чудище  ворочалось, лежа в проходе, а его хоботок раздулся, как пожарный
шланг,  который завязали узлом. Сэм . остолбенел от ужаса, как завороженный,
наблюдал,  как то, что  прежде имело  имя Аделия Лортц, гибнет, задыхаясь от
зловония своих собственных внутренностей.
     На  его  коже, яе выдерживавшей подобного напряжения, появились красные
извилистые струйки крови. Глаза вылезли из глазниц и были обращены к Сэму. В
них  застыло выражение  полного  оцепенения.  Оно  сделало  еще одну попытку
избавиться от размягчившегося шарика лакрицы, но поскольку он оказался там в
тот момент, когда его  хобот был широко открыт в  предвкушении пищи, лакрица
плотно в нем засела.
     Сэм  понял, что произойдет,  и быстрым  движением  руки закрыл лицо.  В
следующее мгновение чудовище лопнуло.
     Куски его уродливого тела  разметало во все стороны. Руки, грудь и ноги
Сэма  обдало  струями  густой и тягучей крови, он невольно закричал, это был
крик отвращения и облегчения.
     Тут  же  мигнул  и погас аварийный свет.  Они снова оказались  в полной
темноте.

11

     Темнота, как и прежде, царствовала  очень недолго, но Сэм успел ощутить
перемену. Она была в его сознании -- ясное ощущение того, что встало на свое
место все то,  что прежде  было  сдвинуто, нарушено.  Когда снова загорелись
аварийные  лампочки,  он  увидел,  что  их  четыре.   Их  батарейки  питания
производили звук обычного  негромкого ненавязчивого гула, а не раздражающего
назойливого  жужжания.  Это были очень  яркие лампы, которые загнали мрак  в
самые дальние углы помещения. Теперь он даже не знал, был ли реальностью или
иллюзией  тот  мир I960 года,  в  который они перенеслись, когда современный
дугообразный свет превратился в лампу ртутного испарения.
     Перевернутые книжные шкафы снова стояли так, как им положено. В проходе
валялось несколько  книг  --  штук десять-двенадцать, но,  возможно,  он сам
уронил их с полок, стараясь  подняться на  ноги.  А на улице  ветер  уже  не
гудел, а так, слегка перешептывался. Сэм услышал какието звуки, по-видимому,
равномерный и успокаивающий стук дождя по крыше.
     Того,  что когда-то  называлось  Аделией,  уже не  было. Нигде  не было
никаких следов крови, никаких останков ее мерзкой разметавшейся плоти.
     Остался лишь один предмет,  напоминавший о  ней, одна золотая  сережка,
бросавшая свой яркий отблеск.
     Покачиваясь, Сэм встал  и ударом ноги отшвырнул ее. И тут вдруг  в  его
глазах  все  потемнело.  Он  едва  устоял  на  ногах,  глаза  закрылись,  он
чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
     -- Сэм! -- Это была Нейоми, и она чуть не плакала. -- Сэм, где же ты?
     --  Здесь! -- Он протянул к ней руку, ухватил  себя  за волосы и сильно
дернул.  Возможно,  глупо, но это помогло. Волнистая серая  пелена не совсем
исчезла. Но  она  отступила.  Он  стал пробираться  туда, где находился  зал
каталога, осторожно ступая широкими шагами.
     Там, в зале каталога, стоял тот же самый стол, невзрачное сооружение из
дерева, на неуклюжих  ножках, но лампа со старомодным абажуром,  обрамленным
кисточками, уступила  место широкой  и продолговатой  лампе дневного  света.
Вместо  механической  печатной  машинки и "Ролодекса" стоял  компьютер фирмы
"Эпл". И если бы он был полностью уверен,  в какое время живет, то он мог бы
окончательно  убедиться, взглянув  на картонные коробки, стоявшие на полу: в
них было полно современного упаковочного материала.
     Нейоми по-прежнему была на коленях возле Дейва в самом конце прохода, и
когда  Сэм поравнялся  с  ней, он увидел, что огнетушитель (тот  же самый по
прошествии тридцати лет) был накрепко закреплен на своем обычном месте, а на
лбу и щеке Дейва все еще оставалась вмятина от ручки огнетушителя.
     Его глаза  были широко раскрыты, и когда к нему вернулось  зрение и  он
увидел Сэма, он улыбнулся.
     --  Неплохо, -- прошептал он. -- Клянусь, вы... не знали, что у вас это
есть... в вас.
     Сэм ощутил огромное облегчение.
     --  Конечно, нет, -- сказал он. Он  склонился над Дейвом и поднес к его
лицу три пальца. -- Сколько ты видишь пальцев?
     -- Около семидесяти четырех, -- прошептал Дейв.
     --  Я вызову "скорую",  -- сказала Нейоми и начала подниматься. Но Дейв
левой рукой задержал ее.
     -- Не надо. Не сейчас. -- Он отыскал глазами Сзма. -- Наклонись. Я хочу
шепнуть тебе что-то.
     Сэм склонился  над Дейвом, настоящим старцем. Дрожащей рукой Дейв обнял
его за шею.  Губами  он коснулся уха Сэма,  и Сэму стоило труда оставаться в
таком положении -- было щекотно.
     -- Сэм, -- прошептал он, -- она ждет.
     -- Что? -- спросил Сэм. Это  почти полностью  сразило его. -- Дейв, что
ты хочешь сказать?
     Но  рука  Дейва уже не обнимала его за шею.  Его  невидящие  глаза были
устремлены на Сэма, он поверхностно и быстро дышал.
     --  Я  пошла, -- сказала Нейоми  в сильном волнении.  -- Там на столике
есть телефон.
     -- Нет, -- сказал Сэм.
     Она повернулась к  нему, в глазах -- гнев, яростно искривился белозубый
рот.
     --  Почему это  нет? Ты в своем уме?  У  него, по меньшей  мере, разбит
череп! Он же...
     -- Он умирает, Сара, -- нежно  сказал Сэм. -- Прямо сейчас.  Останься с
ним. Так поступают друзья.
     Посмотрев на Дейва, она увидела то, что увидел Сэм. Зрачок левого глаза
Дейва  сузился  в  точечку,  а  большущий   зрачок  его  правого  глаза  был
неподвижен.
     --  Дейв? --  испуганно прошептала  она.  --  Дейв? Но  Дейв  продолжал
смотреть на Сэма.
     -- Помни, -- прошептал он. -- Она жд...
     Его  взгляд стал спокоен и неподвижен.  Его грудь поднялась  еще раз...
опустилась... и больше не поднималась.
     Нейоми  зарыдала.  Она  подняла его руку,  прижала  ее к  своей  щеке и
закрыла ему глаза. Сэм горестно  встал на колени рядом с ней  и положил руку
ей на талию.


Глава пятнадцатая. УЛИЦА УГЛОВ (III)


1

     Той ночью и  следующей  Сэм  Пиблз не  мог  сомкнуть  глаз. Он лежал  в
постели, совершенно  без сна -- свет  горел  во всем втором этаже --  и  его
мысли были о  последних  словах  Дейва Дункана: "Она  выжидает". И только во
вторую ночь, когда стало  рассветать,  он почувствовал, что понимает, о  чем
пытался сказать старик.

2

     Сэм  думал,  что  перед  захоронением  тело  Дейва  будут  выносить  из
Баптистской  церкви  в  Провербии, и не без удивления узнал,  что  он принял
католическую веру  где-то между  1960  и  1990 годами.  Служба  состоялась в
Церкви Святого Мартина 11 апреля, довольно  ненастным днем, когда облачность
время от времени пробивали первые весенние лучи солнца.
     После панихиды у  могилы состоялся  прием на Улице Углов. Когда приехал
Сэм,  там  было уже около  семидесяти  человек. Одни расхаживали по комнатам
нижнего этажа, другие -- стояли маленькими  группками. Все они знали Дейва и
говорили  о нем с мягким юмором, уважением и  искренней  любовью.  Они  пили
имбирный  эль  и ели  маленькие бутерброды.  Сэм  присоединялся  то к  одной
группе, то к другой, время от времени  обмениваясь словами  со знакомыми, но
не останавливался  для более долгой беседы. Он почти никогда не вынимал руки
из кармана  своего темного  пиджака.  По дороге  из  церкви он остановился у
магазина "Пигли-Уигли" и теперь у него в кармане было полдюжины целлофановых
пакетиков, четыре -- длинных и тонких, и два -- прямоугольных.
     Сары здесь не было.
     Он собирался уходить, когда заметил Луки и Рудольфа. Они вместе  сидели
где-то  в углу. Между ними лежала доска для игры в крибидж,  но похоже было,
что  они  не  играют. "Привет, ребята,  -- сказал  Сэм и подошел  к  ним. --
Пожалуй, вы меня не очень хорошо помните."
     -- Конечно, помним, -- сказал Рудольф. -- За кого ты нас принимаешь? За
пару склеротиков? Ты же друг Дейва. Ты заходил, когда мы делали плакаты.
     -- Точно, -- сказал Луки.
     -- Ты нашел те книги, что искал? -- спросил Рудольф.
     -- Да, -- сказал, улыбнувшись Сэм. -- В конце концов нашел.
     -- Чудесно! -- воскликнул Луки.
     Сэм  вынул  из кармана  четыре тонких целлофановых  пакета.  "Я кое-что
принес вам, ребята", -- сказал он.
     Луки посмотрел,  и его глаза засияли: -- Дольф! Это же "Слим Джимз"! --
сказал он, радостно улыбаясь. -- Посмотри-ка! Друг Сары притащил целую  кучу
"Слим Джимз"! Великолепно!
     -- Ну-ка, дай-ка мне их, старый алкаш, -- сказал Рудольф и выхватил их.
-- А то  съешь их все за один присест и наделаешь ночью в постель, -- сказал
он Сэму. Он развернул одну и протянул Луки. -- На-ка тебе, приятель. А эти я
никому не отдам.
     -- Можешь съесть только одну, Дольф. Давай-ка.
     -- Тебе, Луки, лучше знать. Да и мне от них ни тепло, ни холодно.
     Сэм не обращал  внимания на эту  сценку. Он пристально смотрел на Луки.
"Друг Сары? Где это ты слышал?"
     Луки проглотил сразу половину конфеты "Слим Джимз" и  взглянул на Сэма.
В  его глазах было и  добродушие и лукавство. И он приложил палец  к боковой
стороне  носа: "Кто-то  пускает  слухи,  когда  ты  появляешься в Программе,
Солнечный Джим. На самом деле".
     -- Да  слушай  ты его  больше, --  сказал  Рудольф, осушая  свою  чашку
имбирного эля. -- Ему просто хочется лясы поточить. Нравится это ему.
     -- Конечно, это  чушь собачья,  --  воскликнул Луки, еще раз хорошенько
откусив от "Слим Джим". -- Знаю, потому что мне говорил Дейв! Прошлой ночью!
Мне снился сон, я видел Дейва,  и он мне  сказал, что этот парень  --  милый
друг Сары!
     -- А где сейчас Сара? -- спросил Сэм. -- Я думал, она будет здесь.
     -- Она разговаривала со мной после благословения, -- сказал Рудольф. --
Сказала  мне, что ты знаешь,  где найти ее после этого, если она тебе  будет
нужна. Она сказала, что один раз ты ее видел там.
     --  Ей  страшно нравился Дейв, -- сказал Луки. Неожиданно в одном глазу
задрожала  слезинка и,  скатившись  по  щеке,  упала.  Он  вытер ее  тыльной
стороной руки.  -- Нам всем нравился. Дейв  всегда упирался как только