го  звука.
Звука грома.
     Боже, неужели она держит Питера в сарае? А если да, то ПОЧЕМУ?
     На платье Бобби он обнаружил несколько странных зеленых пылинок.
     И шерсть.
     Очень знакомую бело-коричневую шерсть. Питер в сарае, и был  там  все
время. Бобби солгала, что Питер умер. Бог знает, сколько  всякого  разного
она солгала... но почему это?
     Почему?
     Гарднер не знал.
     Он передумал, подошел к буфету  и  достал  новую,  неначатую  бутылку
виски. Затем торопливо откупорил  пробку.  Подержав  в  руке  бутылку,  он
прошептал:
     - Вот что на самом деле лучший друг человека.
     Потом отхлебнул глоток, другой, третий...
     Питер. Что ты сделала с Питером, Бобби?
     Он собирался напиться.
     Здорово напиться.
     И поскорее.




                               КНИГА ТРЕТЬЯ

                                 Встречайте нового хозяина.
                                 Встречайте так же, как встречали старого.
                                         "Не будьте дураками снова". "Кто"

                                 Над горами гремит
                                 Гром, магический знак,
                                 Он несет людям истину,
                                 Наполняя землю дымом.
                                 Беги через джунгли...
                                 Беги и не оглядывайся назад.
                                           "Беги через джунгли". "Криденс"

                     Я спал, и мне снился сон. Мне некуда было скрыться. Я
                был одновременно и мужчиной, и  женщиной,  а  мой  спутник
                Саул - одновременно моим братом и сестрой, и мы  танцевали
                где-то на открытом пространстве,  между  странными  белыми
                домами, в которых происходило разрушение  странных  черных
                механизмов. И мы во сне, он и я, или она и я, были  едины,
                мы были  вместе.  И  еще  была  ностальгия,  ужасная,  как
                смерть. Мы были вместе, и целовались, и любили друг друга.
                Это было ужасно, и даже во сне я понимал это. Потому что в
                этом сне, и во  всех  остальных  снах  я  знал,  насколько
                разрушительно слияние двух получеловеческих созданий.
                                          Дорис Лессинг. "Золотой дневник"


                                 1. СИССИ

     - Надеюсь,  вам  понравился  полет,  -  вежливо  сказала  стюардесса,
поддерживая под локоть сорокалетнюю женщину, в компании  двухсот  тридцати
других пассажиров прилетевшую в Бангор.
     Сестра Бобби Андерсон Анна, которой  недавно  исполнилось  сорок,  но
которая думала как  пятидесятилетняя  и  соответственно  выглядела  (Бобби
сказала бы, что сестра Анна думала как пятидесятилетняя женщина с тех пор,
как ей исполнилось тринадцать лет), резко выдернула локоть.
     - Что ж, детка, я скажу тебе, как мне понравился полет, -  язвительно
заявила она. - Мне было жарко. Меня стошнило, потому что самолет болтало в
воздухе. Я облилась апельсиновым соком. Мои чулки воняют,  а  этот  чертов
городишко похож на общипанного петуха. Еще вопросы есть?
     - Нет, - прошептала стюардесса. Ее  глаза  увлажнились,  и  она  была
готова разрыдаться. Таков  был  эффект,  производимый  Анной  Андерсон  на
людей.
     - Отлично, милочка, - и Анна гордо сошла по трапу. На  ее  лице  было
написано, что она никогда не  бывает  всем  довольна.  Она  шла,  выпрямив
спину, как будто проглотила кол. Она направлялась в здание аэропорта.


     Клерк в конторе сообщил Анне, что она  не  может  арендовать  машину,
потому что она не прислала предварительной заявки, что ей не повезло и что
он приносит ей свои извинения. В Мэне царило лето, и большая  часть  машин
была в разгоне.
     Это явилось большой ошибкой со стороны клерка. Очень большой ошибкой.
     Анна ехидно улыбнулась и  принялась  за  дело.  Ситуации  вроде  этой
составляли смысл жизни сестры Бобби. К тому же в последнее  время  она  не
имела возможности часто ругаться с людьми, потому что ухаживала за  тяжело
больным отцом, скончавшимся первого августа, восемь дней назад.
     Анна была весьма волевой особой. Ее мать  предпочла  покориться  воле
дочери, когда той исполнилось восемнадцать лет, позже то же самое сделал и
покойный отец. Поэтому у клерка  не  оставалось  шансов.  Ей  понадобилось
всего десять минут, чтобы выйти из конторы с ключами  от  машины,  которую
случайно - ну очень случайно - держали в резерве. Еще через двадцать минут
Анна мчалась по шоссе Бангор - Катласс, а клерк с облегчением потирал шею.
     Подобный эффект Анна Андерсон производила на многих людей.


     Пришло время обеда, но Анна не думала о  еде.  Она  ехала  в  Хейвен,
намереваясь как можно скорее встретиться с сестрой Робертой.


     Гостиница была переполнена.
     Но это не беспокоило сестру Анну.
     Она поймала  в  коридоре  администратора  и  после  непродолжительной
беседы уже распаковывала вещи, поправляла макияж и чистила зубы. Потом она
спустилась в ресторан.
     - Принесите мне пучок овощей. Свежих овощей.
     - Мадам желает сал...
     - Мадам желает пучок свежих овощей. И меня не интересует, как вы  это
назовете. Только не  забудьте  сперва  вымыть  их.  И  еще  принесите  мне
сомбреро.
     -  Да,  мадам,  -  растерянный  официант  хлопал  глазами.   На   них
оглядывались. Некоторые улыбались... но улыбка  тут  же  пропадала,  когда
улыбавшийся встречался со взглядом  Анны  Андерсон.  Официант  отошел,  но
властный голос странной клиентки остановил его:
     - Сомбреро, - сказал она, - подают  с  кремом.  Если  вам  вздумается
принести мне сомбреро с молоком,  будьте  уверены,  я  вылью  его  вам  на
голову.
     Ее лицо было совершенно серьезно.
     Анна Андерсон не любила шутить.


     В половине восьмого она вернулась в свой номер. Она разделась, надела
халат и уселась возле окна. Отель находился достаточно  далеко  от  центра
города. Поэтому Анна ничего особенного не видела, за исключением, пожалуй,
маленькой автомобильной стоянки. Но это было как раз то  зрелище,  которое
ей нравилось.
     В сумочке у нее лежали несколько капсул амфетамина,  и  Анна  приняла
одну из них. Она начала принимать их вскоре после первого инфаркта отца...
     Она взглянула на телефон и  отвела  взгляд  в  сторону.  Один  только
взгляд на него напомнил о Бобби, о том, что Анне уже давно  не  удается  с
ней связаться. В течение последних двадцати четырех часов Анна звонила  ей
дважды, но оба раза телефон не отвечал.
     Она попыталась позвонить первый раз сразу после смерти отца. Это было
в час дня 2 августа. Трубку снял какой-то алкоголик.
     - Позовите, пожалуйста, Роберту Андерсон, -  сказала  Анна,  стоявшая
босиком в коридоре воинского  госпиталя  в  Юте.  Рядом  сидела  ее  мать,
окруженная своими братьями и сестрами. - И, если можно, поскорее.
     - Бобби? - переспросил пьяный голос на другом конце  провода.  -  Вам
нужен старый хозяин или же Новый и Усовершенствованный Хозяин?
     - Не болтайте чепухи, Гарднер. Ее отец...
     - Вы не сможете говорить с Бобби сейчас, - конечно, это был  Гарднер.
Она узнала его голос. - Она в сарае с далласской полицией. Они сейчас  там
становятся все более Новыми и Усовершенствованными.
     - Передайте ей, что ее сестра Анна...
     Дзинь!
     Короткие гудки. Она подержала трубку возле уха и в сердцах  отбросила
ее, будто в руке оказался таракан.
     Больше всего на свете она ненавидела людей,  у  которых  были  плохие
манеры по телефону.


     Она повернулась к матери.
     - Ты говорила с ней, Сисси? - спросила мать.
     - Да.
     - Что она сказала? Она приедет на похороны? - Глаза матери с надеждой
смотрели на старшую дочь.
     - Я так и не поняла. - Все  своей  раздражение  Анна  вложила  в  эти
слова. И дальше, будто на  нее  снизошло  вдохновение,  на  одном  дыхании
выпалила:
     - Она сказала, что она рада, что  старый  мерзавец  умер.  Потом  она
рассмеялась. Потом она бросила трубку.
     На мгновение воцарилась тишина. Затем Паола  Андерсон  зажала  руками
уши и зарыдала.


     Сперва Анна все же не сомневалась, что  Бобби  приедет  на  похороны.
Анна считала, что она должна приехать, - значит, так и должно  было  быть.
Анна обычно добивалась всего,  чего  хотела,  и  так  было  всегда.  Когда
Роберта приедет, ей довольно сложно  будет  доказать,  что  Анна  солгала.
Поверят, безусловно, Анне, а не ей.
     Это хорошо. Просто отлично. Но этого мало. Пришло время - пришло  уже
давно, - когда Роберта должна была вернуться домой. Не только на похороны.
Навсегда.
     И она останется. Останется, потому что этого хочет Сисси.


     Этой ночью к Анне все  не  шел  сон.  Она  прислушивалась  к  шорохам
вокруг. Где-то за стенкой громко  работал  телевизор.  Безобразие:  мешают
людям спать. Завтра она напишет жалобу.
     Она лежала без сна, и, против ее воли, к ней  стали  опять  приходить
воспоминания...
     Через час, после того как она солгала матери  про  ответ  Бобби,  она
вновь пришла к телефону, чтобы на этот раз позвонить Бобби без свидетелей.
Она вызвала оператора и сообщила, что подозревает, что линия оборвана.
     - Прошу вас проверить, права ли я. Мне необходимо  как  можно  скорее
связаться с сестрой.
     - Да, мадам. Если вы сообщите мне номер, по которому звоните...
     - Нет,  милочка.  Сейчас  я  отправляюсь  в  похоронное  бюро,  чтобы
заказать гроб для моего  папаши,  а  потом  намереваюсь  поспать.  Я  сама
перезвоню вам утром. Можете быть уверены, уж я-то не забуду, дорогая.
     Она повесила трубку и направилась в похоронное бюро.


     На следующее утро телефон у Бобби  работал,  но  к  трубке  никто  не
подходил. Так продолжалось весь день. Постепенно в Анне вскипела ярость. К
вечеру она позвонила в справочное бюро и потребовала телефон  полицейского
участка Хейвена.
     - Ну... там,  собственно,  нет  полицейского  участка,  но  если  вас
устроит телефон констебля...
     - Вполне. Дайте мне его.
     Анна позвонила по этому телефону. Длинные гудки...  Практически  того
же тона, как когда она звонила своей чертовой сестрице. Как будто это  был
один и тот же аппарат...
     Она отбросила эту безумную мысль и разозлилась еще больше.  Наверное,
повреждение на линии, а телефонная компания еще не успела его устранить.
     - Ты нашла ее? - спросила вошедшая в комнату Паола.
     - Нет. Она не отвечает, городской констебль  не  отвечает.  Наверное,
этот паршивый городишко попал в какой-то Бермудский треугольник.
     - А если позвонить ее друзьям?..
     - Каким друзьям? Таким же ненормальным, как она?
     - Сисси! Ты не знаешь...
     - Я знаю, кто ответил по ее номеру, когда я звонила первый раз. После
жизни в нашей семье легко могу определить  по  голосу  мужчины,  когда  он
пьян.
     Мать ничего не ответила, она просто  поднесла  руки  к  шее,  как  бы
стараясь сделать тугой воротничок попросторнее.
     - Он брал трубку, и они оба отлично знают, зачем я ее  разыскиваю,  -
продолжала Анна. - И они пожалеют, что посмеялись надо мной!
     - Сисси! Я бы не хотела...
     - Заткнись! - заорала Анна, и мать, конечно же, сразу замолчала.
     Анна  звонила  вновь  и  вновь.  Она  узнавала  еще  какие-то  номера
телефонов в Хейвене. Ни  один  из  них  не  отвечал.  Наконец  ей  удалось
пробиться к мэру города, Беррингеру.
     - Ньют Беррингер слушает.
     - Слава Богу.  Меня  зовут  Анна  Андерсон.  Я  звоню  из  Юты,  штат
Нью-Йорк. Я пыталась дозвониться к  вашему  констеблю,  но  он,  очевидно,
отправился на рыбалку.
     - Не он, а она, мисс Андерсон. В  прошлом  месяце  она  скоропостижно
скончалась. Должность  в  настоящее  время  вакантна,  поэтому  телефон  в
конторе не отвечает.
     Эта информация смогла только на мгновение остановить Анну. Она всегда
умела прийти к цели, никуда не сворачивая.
     - Мисс Андерсон? А откуда вам, мистер Беррингер, известно, что  я  не
миссис, а мисс?
     Без всякой паузы Беррингер ответил:
     - А разве вы не сестра Бобби? Если вы  ее  сестра  и  если  при  этом
замужем, вы бы не носили эту фамилию.
     - То есть вы знакомы с Бобби?
     - Каждый в  Хейвене  знаком  с  Бобби,  мисс  Андерсон.  Она  -  наша
гордость.
     Эта фраза прозвучала для Анны подобно звуку  разорвавшегося  снаряда.
Наша гордость. Боже правый!
     - Что ж, отлично. Тогда вы,  несомненно,  поможете  мне  связаться  с
вашей гордостью. Я уже несколько дней мечтаю сообщить ей, что ее отец умер
и что завтра его будут хоронить.
     Она ожидала хотя бы формального выражения соболезнования, но в  ответ
просто прозвучало:
     - У нее есть определенные проблемы с телефоном.
     Разговор явно принимал не тот оборот, которого ожидала Анна.  Реакция
Беррингера была по меньшей мере странной,  слишком  равнодушной  даже  для
янки. Она попыталась представить себе  своего  собеседника  и  не  смогла.
Что-то непонятное звучало в его голосе.
     - Могли бы вы  передать  ей,  чтобы  она  перезвонила  мне?  Ее  мать
выплакала все глаза, она находится в  полуобморочном  состоянии,  и,  если
Роберта не появится, я не знаю, что будет с матерью.
     - А как я могу заставить ее позвонить вам?  Она  взрослая  женщина  и
сама решает, что ей делать, - медленно, с нажимом ответил Беррингер. -  Но
я передам ей ваши слова.
     - Может быть, я дам вам номер моего телефона? - сквозь зубы процедила
Анна. - Она так редко звонит нам, что могла и забыть его...
     - В этом нет необходимости, - оборвал ее Беррингер. - Если она  и  не
помнит его, то всегда сможет позвонить в справочное бюро. Ведь именно  так
вы получили этот телефон.
     Анна всегда ненавидела телефоны, но сейчас эта ненависть вспыхнула  в
ней с особой силой.
     - Послушайте! - крикнула она. - Вы, наверное, не поняли...
     - Я все отлично понял, - Беррингер вторично перебил ее  за  последние
три минуты. - Я все передам ей. Спасибо, что позвонили, мисс Андерсон.
     - Послушайте...
     Она не успела закончить фразу, как он сделал то, что  она  ненавидела
больше всего.
     Он повесил трубку.
     Анна яростно стиснула зубы: он еще пожалеет об этом!


     В тот день Бобби так и  не  перезвонила.  Не  перезвонила  она  и  на
следующий. Ни через день...
     Ну, ты еще вернешься, - думала Анна. - И когда это случится...
     Похороны прошли без Бобби. Все родственники плакали на  кладбище,  но
только не Анна. Хвала Господу, она умеет держать себя в руках!
     О, если бы она могла отложить похороны и заставить Бобби  приехать...
Но нет, этот раунд Бобби выиграла. Выиграла раунд,  но  не  все  сражение.
Анна намеревалась взять реванш. Поэтому наутро после похорон она  заказала
себе авиабилет в Бангор. Один туда... и два обратно.


     Проведя в гостинице ночь (черт знает что за гадость эти гостиницы,  в
них никогда не удается выспаться), в восемь утра Анна уже сидела за  рулем
взятого напрокат автомобиля, направляясь в Хейвен.
     Она не могла не нервничать. Ее напряжение особенно  усилилось,  когда
она пересекла черту города. Что-то происходит с Бобби: она полностью вышла
из-под контроля. И хотя Анна надеялась, что ей удастся повлиять на сестру,
ее мучили некоторые сомнения.
     Она  ехала  по  улицам  Хейвена  и   чувствовала,   почти   физически
чувствовала,  что  прохожие  смотрят  ей  вслед.  Смотрят   ей   вслед   и
многозначительно переглядываются.
     Из леса слышался звук мотора: там проводились какие-то  работы.  Звук
доносился издалека, но был неприятен для слуха Анны.
     Внезапно она почувствовала, что  у  нее  кровоточат  десны.  Капельки
крови выступили в уголке рта.
     Дорога была  достаточно  просторной  и  пустынной.  Казалось,  Хейвен
дремлет, убаюканный  ласковым  утренним  солнышком.  Отсутствие  машин  на
дороге радовало Анну, не любившую пробки и толчею.
     Ее увидел молодой  Эшли  Рувелл,  и  тут  же  в  его  мозгу  возникла
информация, которую уловил Джастин Хард: она подъезжает.
     (дама, в машине дама, и я не слышу, о чем она думает)
     Сотня голосов одновременно ответили ему.
     (мы знаем, Эшли, все в порядке... тссс... тссс...)
     И Эшли улыбнулся, обнажив в улыбке беззубый рот.


     У нее урчало в животе.
     Ее тошнило.
     Ей хотелось выйти из машины и лечь прямо на землю у обочины дороги.
     Может быть, это потому, что она забыла позавтракать?  А  может  быть,
виноват вчерашний ужин? Так и есть, мерзавец официант решил отравить ее!
     Я могу умереть... о Боже, наверное, я уже умираю. Но если я не  умру,
то подам в суд на этого  мерзавца!  Я  устрою  ему  такую  жизнь,  что  он
пожалеет, что родился на свет!
     Эта мысль придала  Анне  силы.  Она  подъезжала  к  усадьбе,  где  на
почтовом ящике было начертано: АНДЕРСОН. Внезапно ей  в  голову  закралась
ужасная мысль. Предположим, Бобби написала  свое  имя  на  чужом  почтовом
ящике, надеясь, что она, Анна, поверит и попадет в дом к чужим людям...
     Но нет, там было написано: Р.АНДЕРСОН. И потом, именно этот двор  был
изображен на фотографиях, которые  присылала  как-то  матери  Бобби.  Анна
узнала его. Усадьба покойного дяди Френка. Ферма старого Гаррика. У  ворот
припаркован голубой грузовичок. Место было тем самым, но  каким-то  другим
было освещение. Это немного смутило ее, и она с  удивлением  обнаружила  в
себе нечто напоминающее страх.
     Освещение.
     Странное освещение.
     Ее прошиб пот, и на светлом платье образовались темные влажные пятна.
     Странное освещение.
     Как будто бы светит солнце...
     Да нет, это, несомненно, был солнечный свет. Просто в его  лучах  дом
представился почему-то более ярким, чем был на самом деле. А  может  быть,
виной всему усталость после дороги. Или...
     Почему по пути ей не встретилась ни одна машина? Почему  трасса  была
такой пустынной? Хейвен, конечно, небольшой городишко, но...
     Что же происходит в этом городишке?
     Страх. Незнакомый ей страх. К черту страх!
     Она въехала во двор.


     Анне приходилось раньше дважды встречаться с Джимом Гарднером. Она бы
никогда не забыла его лица. Но сейчас она с трудом узнала Великого  Поэта,
хотя была уверена, что  по  одному  запаху  почует  его  за  сорок  ярдов.
Человек, который сидел на краю гамака с бутылкой виски в кармане, никак не
напоминал того Гарднера, которого она видела прежде. Он был давно  небрит,
на нем болталась совершенно грязная рубашка. Его  глаза  налились  кровью.
Хотя Анна и не могла этого знать, Гард находился сейчас в том состоянии, в
котором пребывал все последние дни после того,  как  обнаружил  на  платье
Бобби собачью шерсть.
     Он увидел въезжающий во двор автомобиль, но не выразил  ни  малейшего
удивления. Он бросил взгляд на вылезающую из машины женщину и отвернулся.
     Ох, - думал  он.  -  Птица,  самолет,  теперь  эта  Суперсука.  Семья
воссоединяется!
     Анна захлопнула за собой дверцу. Она на мгновение  задержалась  возле
машины, и Гард успел оценить ее сходство с Бобби. И еще она напоминала ему
почему-то Рона Каммингса, и Гард попытался представить, как Рон  вразвалку
идет через комнату.
     Анна пересекла двор и подошла к крыльцу. Гард  прочитал  на  ее  лице
раздражение, улыбнулся, отхлебнул немного виски и сказал:
     - Привет, Сисси. Добро пожаловать в Хейвен. Советую  тебе  как  можно
скорее бежать отсюда без оглядки.


     Она сделал два шага и, споткнувшись, упала на  одно  колено.  Гарднер
протянул ей руку, но она сделала вид, что не заметила этого.
     - Где Бобби?
     - Ты не слишком хорошо выглядишь, - отозвался Гард. - В последние дни
Хейвен плохо влияет на людей.
     - Я в порядке, - отрезала она. - Где она?
     Гарднер мотнул головой по направлению к дому. Из окна  доносился  шум
воды.
     - Душ. Мы весь день работаем в лесу, и сейчас  Бобби  принимает  душ.
Ей, понимаешь ли