ступала над поверхностью двери.
     Эту надпись сделали существа из другой галактики. И  я,  Джеймс  Эрик
Гарднер, родившийся в Портленде,  штат  Мэн,  Соединенные  Штаты  Америки,
западное полушарие земного шара,  прикасаюсь  к  знаку,  оставленному  нам
живущими где-то далеко, на расстоянии  многих  световых  лет,  существами.
Боже мой, я прикоснулся к другой цивилизации!
     В  последнее  время  ему  уже  приходилось  соприкасаться   с   чужой
цивилизацией... но это было не одно и то же.
     Неужели мы действительно попадем туда? Он чувствовал, что из его носа
вновь идет кровь, но  какое  это  могло  иметь  значение  по  сравнению  с
важностью момента!
     Итак, ты собираешься попасть  внутрь?  А  если  это  убьет  тебя?  Ты
начинал плохо себя чувствовать после  каждого  поверхностного  контакта  с
этой штукой; не станет ли самоубийством, если ты войдешь в нее?
     Это говорил разум, но что может значить голос  разума  рядом  со  все
поглощающим желанием? Он должен войти внутрь и понять.
     Гарднер громко рассмеялся. Звук смеха оказался неожиданно  громким  и
поэтому вдвойне странным при сложившихся обстоятельствах.
     Бобби удивленно спросила:
     - Что ты видишь смешного, Гард?
     Смеясь все громче, он ответил:
     - Все. Если не смеяться, то можно сойти с ума. Согласна?
     Судя по выражению ее  лица,  она  была  не  согласна.  Гард  подумал:
Конечно, она будет не согласна. У нее  есть  своя  точка  зрения.  Она  не
согласна и не смеется, потому что уже давно сошла с ума.
     От смеха по щекам потекли слезы, и некоторые  из  них  были  окрашены
кровью. Гард этого не заметил, а Бобби хотя и  заметила,  но  не  сказала,
потому что не намеревалась пугать его.


     За два часа им удалось полностью расчистить  подходы  к  люку.  Когда
дело было сделано, Бобби отряхнула руки и обратилась к Гарднеру:
     - Мы закончили нашу работу. Мы сделали это, Гард.
     - Да.
     - И завтра мы войдем внутрь.
     Ничего не говоря, Гард смотрел на нее. Во рту у него пересохло.
     - Да, - повторила Бобби, как будто он переспросил  ее.  -  Завтра  мы
войдем в него. Мне одновременно кажется, что я впервые пришла сюда миллион
лет назад - и как будто это было вчера. Я  споткнулась  о  него,  упала  и
расшибла палец. И вот мы достигли конца.
     - Да, и вначале здесь была другая Бобби.
     - И другой Гард, - задумчиво сказала она, и  в  ее  глазах  мелькнула
искорка смеха.
     - Верно. И хотя мне кажется, что эта  штука  убьет  меня,  я  все  же
попытаюсь.
     - Не убьет.
     - Нет?
     - Нет. А теперь пошли отсюда. Мне надо еще сделать много дел. Сегодня
я собираюсь в сарай.
     Гарднер пытливо взглянул на Бобби, но она  в  это  время  смотрела  в
другую сторону.
     - Я сделала там кое-какие приспособления. Я и  другие.  Чтобы  хорошо
приготовиться к завтрашнему дню.
     - И сегодня вечером они будут с тобой,  -  полуутвердительно  спросил
Гарднер.
     - Да. Но сперва мне нужно привести их сюда и  показать  вход.  Они...
они тоже ждали этого дня, Гард.
     - О, в этом я не сомневаюсь!
     - Что ты имеешь в виду? - ее голос прозвучал сердито.
     - Ничего. Совсем ничего.
     Их глаза встретились. Гард почувствовал, как она старается прочитать,
что он думает сейчас, но усилием воли Гард опять помешал ей.
     - Безусловно, покажи им все, - сказал он. - Но когда мы откроем  люк,
Бобби, внутрь войдем только ты и я. Мы выкопали  эту  штуку,  нам  и  идти
первыми. Согласна?
     -  Да,  -  ответила  Бобби.  -  Мы  войдем  первыми.  Без  парадов  и
приветственных речей.
     - И без далласской полиции.
     - Естественно, и без них, - усмехнулась она. - Ты хочешь войти  самым
первым?
     - Нет, первой войдешь ты.
     - Спасибо, Гард.
     - Не за что, - он отвесил ей шутовской поклон.
     - А ты почувствуешь себя лучше...
     (когда  "превратишься",  когда  процесс  твоего  "превращения"  будет
полностью закончен)
     Бобби поднялась на ноги и направилась к дому.



                                 4. САРАЙ

     Это произошло четырнадцатого августа. Гарднер быстро подсчитал в уме,
что провел с Бобби сорок один день - почти столько, сколько понадобилось в
библейские времена для сотворения  мира.  А  ему  показалось,  что  прошло
гораздо больше времени. Прошла вся его жизнь.
     Они с  Бобби  едва  прикоснулись  к  остывшей  пицце,  приготовленной
Гарднером на ужин.
     - Мне бы хотелось пива, - сообщила Бобби. - А ты будешь?
     - Спасибо, я пас.
     Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Достав из шкафчика
банку и открыв ее, она некоторое время сидела молча, глядя в окно.
     Он нарушил тишину:
     - Ты и я, Бобби, мы провели много времени вместе.
     - Да. Много времени. И такой странный конец!
     - Почему ты так сказала - конец?
     Бобби пожала плечами и отвернулась:
     - Ты сам знаешь. Конец фазы. Так нравится больше?
     - Во всяком случае, звучит не так безнадежно.
     Они опять помолчали. Бобби допила пиво и вытерла губы  рукавом  своей
рубашки. Затем она сказала:
     - Я всегда  любила  тебя,  Гард.  И,  что  бы  ни  случилось,  помни,
пожалуйста, об этом. - Теперь она посмотрела ему прямо в глаза, и ее  лицо
под коркой грима было жалкой  пародией  на  лицо  прежней  Бобби.  -  И  я
надеюсь, ты помнишь, что я никогда не принуждала тебя помогать  мне.  Все,
что ты делал, было совершенно добровольно. Свобода  волеизъявления  -  это
немаловажный фактор, как сказал однажды кто-то из великих.
     - И ты сама избрала для себя эти раскопки, - Гарднер говорил тихо,  а
в душе его был страх. К чему она говорит о свободе волеизъявления? Готовит
его к близкой кончине?
     Прекрати, Гард. Прекрати подозревать ее.
     Бобби грустно рассмеялась:
     - Делая выбор, ты ведь не задумываешься, принесет это тебе пользу или
нет. Люди  всегда  выбирают  знание,  не  обращая  внимание  на  возможные
последствия.
     -  Исходя  из  этой  логики  я  участвовал  в  пикетировании  атомных
электростанций, - пошутил Гарднер.
     Бобби мотнула головой:
     - Люди всегда начинают выкапывать то, что находят и  про  что  ничего
нельзя сказать с  первого  взгляда.  Резон  один:  а  вдруг  это  окажется
полезным?
     - Но Питеру это не понравилось.
     - Да. Питеру это не понравилось. Но не корабль убил его, Гард.
     Я уже давно подозревал, что не корабль.
     - Питер умер по самым естественным причинам. Он был стар. Эта штука в
лесу - корабль из другого мира. Не ящик Пандоры и  не  райская  яблоня.  И
никакого змея-искусителя не было.
     Гард улыбнулся:
     - Это корабль знаний, верно?
     - Да. Мне тоже так кажется.
     Бобби вновь посмотрела на дорогу.
     - Когда ты ожидаешь их? - спросил Гарднер.
     Как бы отвечая на вопрос, Бобби кивнула в сторону дороги.  К  воротам
подъехал "кадиллак" Киля Арчинбурга,  за  ним  -  старенький  "форд"  Эдли
Мак-Кина.
     - Что ж, пойду спать, - Гарднер встал и потянулся.
     - Если хочешь, можешь прогуляться с нами к кораблю.
     - С тобой - пожалуйста. Но с ними?! - Он отвесил  шутливый  поклон  в
сторону  приехавших.  -  Благодарю  покорно.  Они  и  так   считают   меня
сумасшедшим и ненавидят, потому что не могут читать мои мысли.
     - Если я говорю, что ты можешь пойти с нами, значит, так оно и есть.
     - И все же нет, - твердо сказал Гарднер, вновь усаживаясь на стул.  -
Они мне не нравятся. Более того, они раздражают меня.
     - Мне очень жаль.
     - Мы пойдем. Только... завтра. Мы с тобой, Бобби, верно?
     - Верно.
     - Передавай им мой привет. И напомни, что я немало помог тебе.
     - Напомню. - Но ее глаза  смотрели  в  сторону,  и  Гарднеру  это  не
понравилось. Совсем не понравилось.


     Гард думал, что сперва они пойдут в сарай, но ошибся.  Посовещавшись,
они  дружной  толпой  направились  в  лес,  к  кораблю.  По   дороге   они
разговаривали - Бобби, Френк, Ньют, Дик Аллисон,  Хейзел,  остальные.  Все
отчетливо выделялись на фоне пурпурного заката, и у многих  были  с  собой
карманные фонарики.
     Гард  проводил  их  взглядом.  Вот  теперь,  пожалуй,  пришло   время
заглянуть в сарай и посмотреть, что же там такое...
     Только где же ключ? Он обследовал связку ключей, висящую в чулане, но
подходящего так и не нашел. Но, видно, он  родился  везучим,  потому  что,
перерыв карманы многочисленных нарядов Бобби, он все же наткнулся на  ключ
в кармане старого халата.
     Оставалось собраться с духом и открыть дверь.
     Они могут  вернуться.  В  любое  время.  И  тогда  они  поймают  меня
буквально за руку.
     О, как же они обрадуются!
     Обрадуются, если вернутся и застанут тебя. Но они не вернутся  раньше
чем через пару часов.
     Иди смело, Гард. Не бойся.
     Я не хочу идти туда. Я боюсь...
     Брось. С тобой ничего не случится. Ты должен увидеть своими  глазами,
что там происходит. Отбрось сомнения.
     - Боже правый, - прошептал Гарднер и осторожно вставил ключ в замок.


     Ключ повернулся в замке, издав легкий скрип - крак!
     Гарднер двигался, будто во сне. Он подумал, что нужно  взять  себя  в
руки.
     Когда он заходил в сарай в  день  своего  приезда,  там  был  хороший
свежий воздух. Теперь же, когда во всем  Хейвене  с  воздухом  происходило
что-то странное, в сарае пахло просто как в помойном баке.
     И все же он рискнет. Он перевел дыхание и начал считать шаги. Три. Ты
не сможешь сделать больше трех шагов. Только глянешь  одним  глазком  -  и
назад. Как можно скорее.
     Он приоткрыл дверь. Из сарая вырвались струи зеленого света. Гарднер,
которому этот свет резал глаза, вспомнил о том, что в кармане у него лежат
солнцезащитные очки, но очки мало чем помогали. Зеленый свет был, пожалуй,
даже ярче солнечного.


     Сперва он не увидел ничего. Слишком слепил свет. Потом,  когда  глаза
привыкли, он услышал слабый шум. Шшшшшшшшшш... Слева! Он взял курс на этот
шум, но тут же остановился. Он боялся всего, к чему мог прикоснуться.
     Гард увидел в зеленых лучах темнеющие тени. Это призраки, нет...  Это
какие-то отражения на стене.
     Боже, это же стиральная машина!
     Да, это  была  стиральная  машина,  усовершенствованная,  как  и  все
механизмы в Хейвене, но шум издавала не она. А что же?
     Рядом стоял вакуумный пылесос "Электролюкс" - один из  самых  лучших.
Он тоже был выключен...
     Еще левее. Это должно быть там.
     У Гарда перехватило дыхание. К горлу подкатил комок: в дальнем  левом
углу сарая на стальных крюках висели Ив Хиллмен, Анна  Андерсон  и  старый
добрый бигль Бобби Питер. Они висели, как туши в лавке мясника. Но они все
еще были живы.
     Толстый черный провод, из тех, которые используются на высоковольтных
линиях, проходил через центр затылка Анны Андерсон. Такой  же  провод  был
выведен из правого глаза старика. А с собакой было нечто особенное:  пучок
проводов пронизывал мозг бигля.
     Глаза Питера, без всяких следов катаракты, обратились к Гарду.
     Боже... Боже... мой Боже...
     Он ухватился рукой за стену.
     Щеки Анны и старика частично исчезли. Стали прозрачными.
     Я хочу выйти отсюда. Я хочу только выйти отсюда.
     Я не хочу смотреть на них.
     Ему хотелось заплакать, но он не мог.
     Как они здесь могут дышать? Как могут до сих пор оставаться в  живых.
А может, они вовсе не живы и мне  это  только  кажется?  Может  быть,  это
просто иллюзия?
     И, как бы опровергая его предположения, Питер  посмотрел  на  него  и
глухо зарычал.
     Питер... ты слышал его рычание...
     Ерунда. Иллюзия. Вот и все.
     Но он точно знал, что тут и не пахнет иллюзиями. И еще он  знал,  что
услышал рычание Питера не ушами.
     Этот звук возник в центре его собственного мозга.
     Анна Андерсон открыла глаза.
     Забери меня отсюда, - простонала она. - Забери меня отсюда, я оставлю
ее в покое, а сейчас я не чувствую ничего, кроме того, что  они  замышляют
убийство, замышляют убийство, убийство...
     От неожиданности Гарднер споткнулся и упал. Он попытался встать и  не
смог. И еще он не мог  отвести  взгляд  от  лица  сестры  Бобби.  Ее  язык
вывалился изо рта, а пальцы дрожали.
     Питер продолжал рычать.
     Старик открыл глаза.
     Мальчик.
     Эта мысль предельно отчетливо возникла в голове Гарднера. И он  нашел
в себе силы мысленно спросить:
     Какой мальчик?
     Он тут же получил ответ:
     Давид. Давид Браун.
     Старик единственным уцелевшим глазом смотрел прямо на него.
     Спаси мальчика.
     Мальчик.  Давид  Браун.  Был  ли  он  частью  всего  этого,  мальчик,
пропавший много дней назад, поиски которого так и не  увенчались  успехом?
Очевидно, да.
     Где он? - подумал Гарднер.
     Шшшшшшшшшшшш...
     На Альтаире-4, - ответил  наконец  старик,  -  на  Альтаире-4.  Спаси
его... а потом убей нас... Это... это плохо. По-настоящему  плохо.  Мы  не
можем умереть. Я пытался. Все мы пытались. Даже
     (сукасука)
     она. Так не может продолжаться. Используй трансформер и спаси Давида.
Потом отключи провода. Просто оборви  их.  И  взорви  это  чертово  место.
Слышишь?
     Гарднер увидел, что провода опутывают весь  пол,  как  будто  это  не
сарай, а сцена, подготовленная для выступления  вокально-инструментального
ансамбля. В некоторых местах провода были скручены вместе и вели  к...  Ну
конечно же к батарейкам, болван.
     Он увидел несколько миникомпьютеров - "Атари", "Эппл-2"  и  "Эппл-3",
ТРС-80, "Коммодор". На экране дисплея одного из них светилось слово:
     ПРОГРАММА?
     (используй трансформер)
     На пульте управления вспыхивали и гасли разноцветные огоньки. Вспышки
носили циклический характер.
     Это центр, - в невольном восхищении подумал он. - Это имеет отношение
к  кораблю.  И  они  приходили  в  сарай,  чтобы  пользоваться   им.   Это
трансформер, и отсюда они черпали свою силу.
     Используй трансформер и спаси Давида.
     Попроси о чем-нибудь попроще, старик. Я никогда  не  был  в  ладах  с
техникой. Я не знаю, как этим управлять.
     Но - мальчик.
     Сколько же ему было лет? Четыре? Пять?
     И куда, во имя всего святого, они отправили его? Ведь даже небо имеет
свои границы.
     Спаси мальчика... используй трансформер.
     Времени на долгие размышления не было. Компания в любое  время  могла
вернуться. Он пристально начал всматриваться в светящийся экран дисплея.
     ПРОГРАММА?
     Что, если я наберу на  пульте  слово  "Альтаир-4"?  -  подумал  он  и
увидел, что никакого пульта нет; в тот же  момент  на  экране  высветились
буквы:
     АЛЬТАИР-4
     Нет! - протестовал его мозг. - Так не бывает!
     Надпись изменилась:
     НЕТ ТАК НЕ БЫВАЕТ
     Начиная понимать, Гарднер подумал: Отмена! Отмена!
     ОТМЕНА ОТМЕНА
     Надпись исчезла, и на экране вновь высветилось слово:
     ПРОГРАММА?
     Он вскочил на ноги и пересчитал провода, идущие  к  трансформеру.  Их
было восемь. И шли они из розетки.
     Из розеток.
     Зачем столько розеток? Они что, изучали какой-то другой язык?
     Да. Нет. Они учились "превращаться". Машина учила их этому. А где  же
батарейки? Что-то я не вижу ни одной. Как же без них?
     Он поднял глаза вверх и вновь, на этот раз по-новому, увидел  кабель,
проходящий через затылок женщины,  глаз  мужчины.  Увидел  двигающиеся  на
месте ноги собаки и удивился, каким же  образом  ее  шерсть  оказалась  на
платье Бобби, разве что если она пользовалась лестницей, чтобы  приласкать
бигля. Неужели в ней остались какие-нибудь человеческие эмоции?
     И он вдруг понял.
     Батарейки - это они... А банда друзей Бобби, как  вампиры,  сосет  из
них энергию.
     Сквозь страх пробилось совершенно новое чувство - гнев,  и  Гард  был
этому рад.
     Они замышляют убийство... убийство... убийство...
     Внезапно голос Анны  прервался.  Лампочки  на  трансформере  замигали
реже. Зеленый свет слегка потускнел. Он подумал, что теряет сознание...
     Положи этому конец, сынок. Спаси моего внука, а  после  положи  этому
конец.
     В ушах опять отчетливо зазвучал голос старика. Потом голос  замолчал.
Глаза старика закрылись.
     Зеленый свет стал еле виден.
     Когда я вошел, они проснулись,  -  с  уверенностью  подумал  Гард.  В
висках у него пульсировала злоба. Не осознавая,  что  делает,  он  стиснул
зубы. Даже Питер слегка проснулся. Теперь они  вернулись  в  свое  обычное
состояние, в котором пребывали...  до  того.  Сон?  Нет.  Не  сон.  Что-то
другое. Органическое замораживание.
     Он отступил от трансформера в сторону.
     Боже, что же все это значит? Для чего все это?
     Голос прошептал: А что,  если  это  защита,  Гард?  На  случай,  если
далласская полиция прибудет слишком рано?
     Его взгляд вновь вернулся к Питеру. Лапы того  двигались  в  воздухе,
как будто собака пыталась убежать отсюда.
     Бобби, - в ужасе подумал он, - как ты могла поступить так с  Питером.
О Боже! Люди выглядели ужасно, но Питер был  хуже  всех.  Питер  с  пучком
проводов в мозгу, Питер, перебирающий лапами, будто убегающий во сне.
     Батарейки. Живые батарейки.
     Он наступил на какой-то металлический предмет и чуть не упал. Толчок,
казалось, вызвал новый прилив мыслей.
     Все это предназначалось для тебя, Гард. Это защита от тебя. С помощью
всего этого они рассчитывали  нейтрализовать  тебя,  когда  придет  время.
Здесь все готово... и ждет...
     Под ногами он увидел пару лаковых туфель. На них были засохшие  пятна
крови.
     Они принадлежат Бобби. Это ее новые туфли.  Ее  выходные  туфли.  Они
были на ней в тот день, когда она ездила на похороны.
     Туфли были в крови.
     Рядом валялась одежда, которая была на Бобби в тот день.
     Кровь, все в крови.
     Ему не хотелось дотрагиваться до блузки, но  любопытство  пересилило.
Под блузкой явно что-то лежало.
     Да, так и есть. Ружье. Большое старинное ружье. Такие  ружья  Гарднер
видел только в книгах на картинках. Он проверил, все ли патроны на  месте.
Двух не было. Гарднер был уверен, что по крайней мере один  раз  из  этого
ружья стреляли в Бобби.
     Он должен забрать ружье с собой.
     Но, когда они обнаружат пропажу, они начнут искать его, Гард.  Ты  не
можешь этого не понимать.
     Нет. Это его не беспокоило. Они могли  бы  заметить,  что  на  экране
изменилась  надпись,  но  все  эти  вещи,  включая  ружье,  слишком  долго
пролежали здесь нетронутыми.
     Он вновь дотронулся до ружья. Внутренний голос молчал.
     Если мне придется убить Бобби, смогу ли я это сделать?
     Он не знал, как ответить на этот вопрос.
     Шшшшшшшшшшшш...
     Интересно, скоро ли вернется Бобби с компанией? Он  не  знал.  Он  не
знал также, сколько времени провел в сарае. Старик прав:  время  здесь  не
имеет никакого значения. Это плохо.
     Заботится ли Бобби о Питере по-прежнему, когда приходит сюда?
     В животе у него тревожно заурчало.
     Он должен выйти из сарая - прямо сейчас. Он чувствовал себя как  жена
Синей Бороды, когда попала в таинственную комнату. И он был испуган.
     Где же Бобби?
     У нее солнечный удар.
     Солнечный удар, после которого вся ее блузка оказалась залита кровью.
Гарднер хорошо знаком с оружием и отлично знает, что  вследствие  пулевого
ранения никакие солнечные удары не возникают. Зато всегда есть кровь. Если
ему придется выстрелить в Бобби, подумал он, нельзя допустить,  чтобы  она
осталась жива. Она должна умереть.
     Гарднер чувствовал себя так, будто вышел на финишную прямую.
     Они приносили ее сюда... зачем?
     Естественно, чтобы  подключить  к  батарейкам.  К  живым  батарейкам.
Сестры Анны тогда еще не было, но был старик... был Питер.
     Он сложил одежду Бобби в том порядке, в каком она лежала прежде.
     Внезапно зеленый свет стал ярче и замигал чаще.  Он  оглянулся.  Анна
опять открыла глаза. Ее волосы свисали сосульками, обрамляя лицо. В глазах
светилась неумирающая ненависть, смешанная с ужасом