все  же  жизнь  берет  свое.  Ты  накормил
заключенных ужином, Ник?
     Ник покачал головой.
     - Тогда ты должен это сделать. Не хочешь взять машину Джонни?
     - Я не умею водить, хотя и благодарю за предложение. Я пойду  пешком.
Это недалеко. Если все будет в порядке, навещу вас утром.
     - Да, - сказала она. - Отлично.
     Он  встал  и  направился  к  двери,  когда  почувствовал,   как   она
прикоснулась к его руке.
     - Джон... - сказала  она,  замолчала  и,  сделав  над  собой  усилие,
продолжила: - Я надеюсь, они... похоронили его, как положено, в  фамильном
склепе. Там лежат его и мои родители. Как ты думаешь, они похоронили его?
     Ник кивнул.  По  ее  щекам  побежали  слезы,  а  плечи  задрожали  от
сдерживаемых рыданий.

     По дороге в тюрьму Нику не встретилось  ни  единой  машины.  Ресторан
оказался закрыт, и в зале было совершенно пусто.
     У автозаправочной колонки Ник нашел автомат, торгующий  гамбургерами.
Он купил несколько штук и положил их в сумку. В другом автомате он получил
пластиковую бутылку молока и яблочный пирог. Потом он направился в тюрьму,
думая, куда же подевался мальчишка, обслуживающий эти автоматы.
     Винс Хоган был мертв. Он лежал  на  полу  камеры,  прижимая  к  груди
вафельное полотенце. Над ним с жужжанием кружили мухи.  Кожа  на  его  шее
почернела и сморщилась.
     - Сейчас ты выпустишь нас? -  просил  Майк  Чайлдресс.  -  Он  мертв,
глухонемая скотина. Ты удовлетворен? Тебе стало от этого легче? Скоро и  с
этим болваном произойдет то же самое, - и он указал на Билла Уорнера.
     Билл испуганно посмотрел на Ника. Его щеки и глаза покраснели, а рука
зажимала нос, из которого, как из ведра, лились сопли.
     - Это ложь! - истерически завопил он. - Ложь, ложь! Это ложь! Это...
     Внезапно он закашлялся, и из его рта потекла струйка слюны.
     - Видишь? - торжествовал Майк. - А?!  Ты  счастлив,  глухарь  чертов?
Выпусти меня! Держи его здесь, если хочешь, но не меня! Это пытка, мерзкий
палач!
     Ник подождал, пока Майк устанет кричать, и в окошко  камеры  поставил
принесенную еду. Билли мгновение посмотрел на него и принялся есть.
     - Я объявляю голодовку! - швырнув в Ника гамбургер, заорал Майк. -  Я
ничего не буду есть! Я не притронусь к тому, что ты принес, скотина! Ты...
     Ник повернулся и вышел. Он вошел в контору, не зная, что делать. Если
бы он умел водить машину, то сам отвез бы заключенных в Кемден. Но  он  не
умеет водить. И еще нужно подумать о Винсе Хогане. Его нельзя оставлять  в
камере на съедение мухам.
     Накануне Ник обнаружил, что из конторы одна из дверей ведет в большой
погреб. Там должно быть довольно холодно, подумал он. Труп сможет полежать
там некоторое время.
     Ник вновь направился к камерам. Майк сидел  на  полу  и  с  аппетитом
уплетал гамбургер. Он не смотрел на Ника.
     Ник взял тело за плечи и попытался сдвинуть  с  места.  Труп  начинал
попахивать, и у юноши заныло в желудке. Винс был слишком тяжел для одного.
Ник беспомощно посмотрел на труп,  спиной  чувствуя,  что  двое  остальных
заключенных стоят сейчас и наблюдают за его действиями. Ник отлично  знал,
что они думают. Винс умер в тюрьме, как крыса, от болезни, которая была им
неизвестна. Ник же подумал, - не впервые за этот день, - когда его  самого
начнет лихорадить.
     Он поднатужился и, схватив Винса за руки,  потащил  по  полу.  Голова
Винса болталась из стороны в сторону, и,  казалось,  покойник  укоризненно
смотрит на Ника.
     Потребовалось  десять  минут,  чтобы  перетащить   труп   в   подвал.
Обессиленный, Ник поднялся в контору и лег на диван.
     Он старался уснуть, но сон пришел к нему только под  утро.  Наступило
24-е июня.
     Проснувшись, он сварил кофе и отправился проведать своих "друзей".
     Майк Чайлдресс рыдал.
     - Ну что, теперь ты  доволен?  Я  тоже  заразился.  Этого  ты  хотел?
Послушал бы ты, как хрипло звучит мой голос! Что, добился своего?
     Но Ник прежде всего направился к камере Билли Уорнера,  в  коматозном
состоянии лежащего на койке. Его  шея  была  неестественно  вывернута,  но
Билли не замечал этого.
     Ник выскочил на улицу и изо всех сил бросился  к  дому  Бейкеров.  Он
чуть не сломал звонок, дожидаясь,  пока  Джейн  спустится  и  откроет  ему
дверь. Она спустилась все в той же пижаме.  Ее  опять  лихорадило,  увидел
Ник. Она очень  медленно  произносила  теперь  каждое  слово,  а  губы  ее
пересохли.
     - Ник? Входи. Что случилось?
     - Этой ночью умер Винс Хоган. И, мне кажется,  болен  Уорнер.  Вы  не
видели доктора Соумса?
     Она  покачала  головой,  поежилась  от  холода  и  покачнулась.   Ник
подхватил ее под локоть и подвел к креслу. Он написал:
     - Вы не могли бы от моего имени вызвать доктора?
     - Да, конечно. Дай мне телефон, Ник.
     Он принес ей телефон, и она набрала номер Соумса. Никто  не  ответил;
впрочем, Ник в душе почти не сомневался в этом.
     Джейн позвонила доктору домой, потом домой его медсестре.  Ответа  не
было нигде.
     - Попробую вызвать патруль, - сказала она, но номер соседнего городка
почему-то не набирался. - Наверное, слишком  далеко,  и  служба  связи  не
справляется. - Она бледно улыбнулась и вытерла набежавшие слезы. -  Бедный
Ник. Бедная я. Бедные все. Ты поможешь мне дойти до кровати? У меня совсем
нет сил, к тому же стало трудно дышать. Думаю, скоро я соединюсь с Джонни.
- Ник посмотрел на нее, мечтая, чтобы она умолкла. - Мне кажется, если  ты
поможешь мне, я смогу лечь.
     Он помог ей добраться до постели и укрыл одеялом. Потом написал:
     - Я должен возвращаться в тюрьму.
     - Спасибо тебе, Ник. Ты хороший мальчик...
     Женщина почти спала, говоря это.
     Ник вышел из дома и остановился, думая, что же делать дальше. Если бы
он мог водить машину, он мог бы... Но...
     Он увидел вдруг лежащий на земле  детский  велосипед  возле  входа  в
соседний дом. Ник подошел к двери и постучал. Никто не  откликнулся,  хотя
Ник стучал несколько раз.
     Юноша вернулся к велосипеду.  Он  был  маленьким,  но  ехать  на  нем
удавалось, только нужно было стараться не касаться коленями руля.
     На велосипеде Ник выехал на центральную улицу и  принялся  поочередно
стучать в каждую дверь на своем пути.

     Большинство домов были брошены своими обитателями, и на стук никто не
отозвался. Те же, кто открывали Нику  двери,  были  явно  больны.  Кое-кто
интересовался, не видел ли Ник доктора Соумса, и просили направить доктора
к ним. И все же большинство домов были пусты. Их хозяева, по-видимому, уже
добрались до Кемдена, Эльдорадо или Тексаркана.
     Ничего не оставалось, как вернуться  в  дом  Бейкеров.  Джейн  Бейкер
крепко спала. Он дотронулся до ее лба. Температуры  не  было.  Но  это  не
вселило в Ника надежду.
     Полдень.  Пора  кормить  арестованных  обедом.   Ник,   посетив   уже
упоминавшиеся автоматы и опять не обнаружив никого, кто бы их  обслуживал,
поспешил в тюрьму.
     Билли Уорнер был мертв. Майк бился в истерике.
     - Возьми двоих и дай уйти третьему! - закричал он, когда Ник вошел. -
Ты добился своего! Ты отомщен! Правда?
     Ник протянул ему сквозь  решетку  еду.  Майк  принялся  есть,  давясь
каждым куском. Ник вышел в контору. Он был зол и испуган. Но все равно  он
прежде поест, а уж потом будет вытаскивать тело Билли в подвал!  Доев,  он
отправился пообщаться с Майком.
     - Интересуешься, как я себя чувствую? - спросил Майк.
     Ник кивнул.
     - Так же, как утром. Хриплю, как простуженный морж. - Он  с  надеждой
посмотрел на Ника. - Моя  мама  всегда  говорила,  что  простуда  летом  -
ужасная штука. Как ты думаешь, это ведь простуда?
     Ник пожал плечами. Все было возможно.
     - У меня конституция горного орла, - говорил  тем  временем  Майк.  -
Обычно никакая хворь меня не берет. Слушай, парень, выпусти меня!  Ведь  я
тебе здесь теперь не нужен!
     Ник задумался над последними словами.
     - У тебя есть пистолет. Я не причиню тебе вреда. Я  просто  не  смогу
этого сделать. Я хочу покинуть этот чертов город. Взять жену и...
     Ник указал на левую руку Майка, только сейчас заметив на ней кольцо.
     - Да, мы официально в разводе, но она все еще живет в нашем городе, и
я частенько проведываю ее. Так что скажешь, парень? - Майк плакал.  -  Дай
мне шанс! Не держи меня в этой мышеловке!
     Медленно передвигаясь, Ник вошел в контору, нашел там  связку  ключей
и, как манекен, двинулся обратно. Он  знал,  что  теперь  его  заключенные
никого не могут  заинтересовать.  За  ними  никто  не  приедет.  Зачем  же
удерживать здесь Майка Чайлдресса?
     - Спасибо, - бубнил Майк. - Ох, спасибо! Прости, что мы побили  тебя!
Клянусь небом, это все Рей, это он заставил нас.  Мы  пытались  остановить
его, но, когда он пьян, с ним лучше не связываться.
     Камера открылась, и Майк, как ошпаренный, выскочил в коридор.
     - Все, чего я хочу - это смыться отсюда, и поскорее, -  сказал  Майк.
Он проскочил мимо Ника и бросился к входной двери. Ник последовал за ним.
     На крыльце Майк замер, недоуменно оглядывая пустую улицу.
     - Мой бог! - прошептал он и повернул побелевшее лицо к  Нику.  -  Все
это... Все это - оно?
     Ник кивнул, не спуская руки с кобуры.
     Майк пытался что-то сказать, но губы не слушались его.
     - Я исчезаю отсюда, - выдавил он наконец. - Ты сделаешь  умную  вещь,
если последуешь моему примеру, парень. Это похоже  на  черную  смерть  или
что-нибудь в этом роде.
     Ник вздрогнул, и Майк  бросился  наутек.  Он  мчался  все  быстрее  и
быстрее, пока не скрылся из виду. Ник смотрел ему вслед, зная, что  больше
никогда не увидит Майка.  С  его  сердца  спала  тяжесть,  и  он  внезапно
почувствовал, что поступил правильно. Он вернулся в контору, лег на  диван
и почти сразу уснул.

     После сна ему стало лучше. Он проспал большую грозу,  и  ни  разу  не
проснулся от раската грома.
     В сумерках он направился к дому Бейкеров. По дороге он вошел в пустой
магазин радиотоваров и включил телевизор. По всем каналам, как обычно, шли
передачи.
     Выключив телевизор, Ник поспешил к дому.
     Джейн все еще спала; ее голова  была  горячей,  а  щеки  пылали.  Она
медленно и прерывисто дышала. Джейн произвела на Ника ужасное впечатление.
Он сделал холодный компресс и положил женщине на лоб.  Затем  спустился  в
гостиную и включил телевизор.
     Си-Би-Эс  не  включалась.  Эн-Би-Эс  передавала   эстрадную   музыку.
Эй-Би-Си крутила какой-то боевик. Нику все это  было  не  нужно.  Он  ждал
выпуска новостей.
     Новости  потрясли  юношу.  Единственной  темой   была   "суперлетучая
эпидемия", как кто-то назвал эту болезнь. Ник понял, что почти вся  страна
охвачена ею. Отдельные случаи отмечены в Лондоне. Кое-где ситуация выходит
из-под контроля.
     Например, в Шойо, подумал Ник. Ситуация в Шойо вышла из-под контроля.
     Ник выключил телевизор и вышел на крыльцо.  Там  стояла  скамейка,  и
юноша тяжело спустился  на  нее.  Он  обдумывал  услышанные  новости.  Они
тревожили его, заставляли нервничать.
     Внезапно  чья-то  рука  легонько  коснулась  его  плеча.  Ник   резко
оглянулся. За спиной стояла, покачиваясь, Джейн Бейкер.
     - Ник,  -  сказала  она  и  вымученно  улыбнулась.  -  Я  хочу  вновь
поблагодарить тебя. Никому не хочется умирать в одиночестве, верно?
     Он протестующе замотал головой, чтобы она поняла, - он не согласен  с
ее рассуждениями о смерти.
     - Я поняла, - кивнула она. - Но это не важно. В  шкафу  есть  платье,
Ник. Белое. Найдешь его, когда...  -  Приступ  кашля  согнул  ее  пополам.
Прокашлявшись, она  закончила:  -  ...когда  нужно  будет  хоронить  меня.
Наверное, сейчас оно будет на меня великовато, потому что я похудела, - но
это неважно. Я всегда любила это платье. Мы купили  его  с  Джоном  в  наш
медовый месяц. Это было счастливейшее время в моей жизни. Я всегда  любила
это платье. Я хочу, чтобы меня похоронили в  нем.  Тебе  не  будет  лишком
противно переодеть меня, а?
     Ник тяжело  вздохнул  и  укоризненно  покачал  головой,  призывая  ее
взглядом изменить тему. Поняв намек, она вдруг начала щебетать, как птичка
- о своем детстве в Арканзасе, о школьных годах, о своей сестре, в составе
баптистской миссии поехавшей во Вьетнам. О муже.
     - Мы частенько сидели здесь, - сонно повествовала  она.  -  Когда  мы
поженились, он уже был шерифом. Он был... мы... мы  любили  друг  друга...
очень любили... мне всегда казалось, что слово "любовь" - самое лучшее  из
слов... оно возвышает... и сводит с ума... мы были... мы так  любили  друг
друга...
     Внезапно ее глаза  закрылись,  и  она  стала  валиться  на  Ника.  Он
попытался ее растормошить. И тут по  ее  телу  пробежали  судороги  и  она
закричала:
     - Джон! - Ее голос  прерывался  приступами  кашля.  -  Джон!  Помоги!
Помоги! Я не могу дышать!
     Ее слова тонули в булькающем кашле. Она  валилась  на  скамью,  будто
набитая соломой кукла. Ее голова дернулась - раз, другой, третий...
     А потом она замерла. Замерла навсегда.
     Настала очередь Ника выполнить ее последнюю просьбу.
     Он прошел к шкафу и принялся разыскивать белое платье, вспоминая, где
в городе видел табличку "ПОХОРОННОЕ БЮРО".

     25

     Всю ночь с 25 на 26  июня  ряд  студенческих  группировок,  а  именно
"Демократическое  Общество"  и  "Юные  Маоисты",  трудились  над  печатным
станком. Наутро все стены кентуккийского  университета  в  Луисвилле  были
обклеены листовками следующего содержания:

     ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
     ВНИМАНИЕ!
     ВАМ ЛГУТ! ПРАВИТЕЛЬСТВО ЛЖЕТ ВАМ! ПРОМИЛИТАРИСТСКАЯ ПРЕССА ЛЖЕТ  ВАМ!
АДМИНИСТРАЦИЯ УНИВЕРСИТЕТА ЛЖЕТ ВАМ! ВАМ НЕ ГОВОРЯТ МНОГОГО, ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ
ЗНАТЬ!
     1. ВАКЦИНЫ ОТ СУПЕРПНЕВМОНИИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
     2.  СУПЕРПНЕВМОНИЯ  НЕ  ПРОСТО  ОПАСНАЯ  БОЛЕЗНЬ,  ЭТО   СМЕРТОНОСНАЯ
БОЛЕЗНЬ.
     3. СМЕРТНОСТЬ ПРИ СУПЕРПНЕВМОНИИ РАВНА 75%.
     4. СУПЕРПНЕВМОНИЯ ПОЯВИЛАСЬ  ПО  ВИНЕ  ПРОМИЛИТАРИСТСКИХ  КРУГОВ  США
ВСЛЕДСТВИЕ АВАРИИ НА ВОЕННОЙ БАЗЕ.
     5. ПРОМИЛИТАРИСТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО США СТАРАЕТСЯ СЕЙЧАС  СКРЫТЬ  СВОЮ
ОПЛОШНОСТЬ, ЧТО УГРОЖАЕТ ГИБЕЛЬЮ 75% НАСЕЛЕНИЯ.
     ВСЕ РЕВОЛЮЦИОННО НАСТРОЕННЫЕ ЛЮДИ, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!
     ПРИШЛО ВРЕМЯ НАШЕЙ БОРЬБЫ!
     СОЕДИНЯЙТЕСЬ ВО ИМЯ ЖИЗНИ!
     МИТИНГ СОСТОИТСЯ В 19.00 НА ПЛОЩАДИ ПЕРЕД УНИВЕРСИТЕТОМ.
     ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА! ЗАБАСТОВКА!
     ЗАБАСТОВКА!

     То, что произошло на телецентре в Бостоне, было  запланировано  рядом
его сотрудников еще прошлой ночью. Шестеро  из  девяти  из  них  уже  были
больны. Им было нечего  терять.  Поэтому  с  оружием  в  руках  утром  они
захватили телецентр.
     На экранах ожидающих утренней сводки новостей  телезрителей  появился
Боб Палмер. Он смотрел прямо в камеру.
     - Дорогие сограждане, бостонцы и жители соседних районов!  На  студии
произошло нечто важное, и я  рад,  что  случилось  это  именно  у  нас,  в
Бостоне, в самом сердце независимой Америки. За последние девять дней,  по
приказу людей в хаки с автоматами в руках, мы не смогли  сообщить  вам  ни
слова  правды  об   "эпидемии   суперпневмонии".   Все   репортажи   наших
корреспондентов исчезали, не дойдя до эфира. Наши  видеоматериалы  снимали
без объяснений. И все же  нам  удалось  кое-что  сохранить,  и  сейчас  мы
покажем вам фильм о главных виновниках эпидемии.  Вы  увидите  достаточно,
больше, чем можно пожелать.
     Он достал из кармана носовой платок и высморкался. Те, у кого  стояли
цветные телевизоры, отчетливо могли увидеть, что он  бледен  и  дрожит  от
озноба.
     - Если все готово в аппаратной, мы начинаем.
     На экранах появилась Центральная бостонская  больница.  Переполненные
палаты. Больные, лежащие в коридорах на полу. Медсестры, явно больные  все
той же болезнью. Пациенты в коматозном состоянии.
     Патрули на перекрестках. Патрули у входа в здание больницы.
     Зазвучал голос Боба Палмера:
     - Если у вас есть дети, дамы и господа, советуем вам выставить их  из
комнаты.
     Проезжающий по улице  Бостона  армейский  грузовик.  Два  солдата,  в
противогазах, выпрыгивающие  из  кабины.  Они  же  у  борта  машины.  Один
запрыгивает в кузов. Из кузова каскадом выпадают трупы - женщины, старики,
дети, полицейские, медсестры; потоку тел не  видно  конца.  В  этом  месте
зрители  начинают  понимать,  что  солдат  скидывает   трупы...   обычными
граблями.
     Фильм шел два часа, и все это  время  охрипший  Палмер  комментировал
его. Через два часа  окружившее  телецентр  подразделение  солдат  с  боем
прорвалось в студию и расстреляло всех тех, кто осмелился  показать  людям
правду.  Все  это  было  сделано  в   полном   соответствии   с   приказом
правительства Соединенных Штатов Америки.

     В маленьком городке  в  Западной  Вирджинии  раз  в  неделю  выходила
газетенка, которую горожане прозвали "дурбинская  сплетница".  Издавал  ее
престарелый адвокат по имени  Джеймс  Д.Хоглисс.  Последний  номер  газеты
состоял из единственной странички текста, набранного заглавными буквами. В
верхнем левом углу стояла пометка: ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНО!
     Заголовок гласил: ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ СИЛЫ ПЫТАЮТСЯ  СКРЫТЬ  ОТ  НАРОДА
ПРОИСХОДЯЩЕЕ!
     Ниже: Специальный репортаж Джеймса Д.Хоглисса.
     Еще ниже:
     "Как стало известно нашему корреспонденту из  совершенно  достоверных
источников, эпидемия  пневмонии,  на  самом  деле,  является  смертоносной
мутацией обычного  вируса  пневмонии,  культивируемого  правительством  на
случай  войны  -  и  в  нарушение  женевских  соглашений  о   неприменении
химического и  бактериологического  оружия.  Официальные  военные  чины  в
Вилинге  в  конфиденциальной  беседе  сообщили,  что   обещание   быстрого
налаживания антивирусной вакцины - не более, чем  ложь.  Вакцина,  могущая
победить эту страшную болезнь, до настоящего времени не создана.
     Сограждане, это больше, чем просто трагедия; это конец всем надеждам,
связанным с нашим правительством. Если задуматься, то..."
     ...Хоглисс был очень болен и слаб.  Статья  поглотила  его  последние
силы. Он не мог дышать. И все же он методично, от дома к дому, разнес  все
номера своей газеты каждому горожанину.
     Он умер на пороге последнего дома, на окраине Дурбина, у реки.
     Лос-Анжелесская  "Таймс"  перепечатала  эту  статью   тиражом   26000
экземпляров, прежде чем армейская  полиция  обнаружила  диверсию.  Выходка
редакции была расценена как неуместная и провокационная. Но  было  поздно.
Общественное мнение  Лос-Анжелеса  разразилось  взрывом  негодования.  ФБР
заняло выжидательную позицию, и это позволило редакции на  следующий  день
выпустить в свет стотысячным тиражом следующую листовку:

     ЗАПАДНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ ПОД УГРОЗОЙ ЭПИДЕМИИ
     Смертоносный вирус уносит тысячи жизней.
     Правительство уверяет, что ничего не происходит.
     ЛОС-АНЖЕЛЕС. Нам стало  известно,  что  существует  приказ,  согласно
которому от народа скрывается реальное положение вещей. Вчера  в  Овальном
Зале Президент США  созвал  совещание,  на  котором  особо  подчеркивалась
необходимость соблюдать  строжайшую  секретность,  чтобы  не  сеять  среди
американских граждан панику, похожую на ту, которая была после прочтения в
1930 году по радио "Войны миров" Уэллса.
     У "Таймс" есть пять вопросов, которые мы хотели бы задать Президенту.
     1. Почему каждый выпуск "Таймс" должен согласовываться  определенными
людьми в военной форме, имеющими право снять с полосы любой материал?
     2. Почему все скоростные шоссе заблокированы военными автомобилями?
     3. Существует ли статистика смертей от суперпневмонии, и  почему  она
неизвестна широким кругам общественности?
     4. Что за контейнеры с секретным грузом переправляются  через  океан?
Не  содержат  ли  эти  контейнеры  то,  чего  мы  так  боимся  сегодня   -
смертоносную культуру бактерий?
     5. И наконец, если, как обещает правительство, на следующей н