а ко-
торого он направился в ванную,  нисколько не напоминал  шум  воздушных
пузырей в трубах, сам звук его голоса - разумного,  снова управляемого
- придал ему чуть больше решимости. И опять-таки - Вай скоро вернется.
В любую минуту. Он стал за дверью, прислушиваясь.  Царап-царап.  Вроде
как слепой карлик постукивает тросточкой о фарфор,  нащупывая путь на-
ружу.
- Воздух в трубах! - громко  продекламировал  Говард  и  смело  рванул
дверь ванной.  Он нагнулся,  схватил щетку и потащил ее к двери.   Ему
пришлось сделать не больше двух шагов в крохотное помещение с  выцвет-
шим,  покоробленным линолеумом и видом на тусклое,   забранное  мелкой
сеткой вентиляционное отверстие, и, скорее всего,  он даже не загляды-
вал в раковину. Он стал снаружи, прислушиваясь. Царап-царап. Царап-ца-
рап.
Он поставил щетку и совок на законное место между плитой и холодильни-
ком в кухне и вернулся в гостиную. Там он постоял,  поглядывая на ван-
ную.  Дверь была распахнута,  льющийся оттуда свет веером расходился в
крохотном закутке в прихожей.
"Надо бы пойти выключить свет.  Ты же знаешь,  как Вай  поднимает  шум
из-за этого.  Тебе даже не нужно входить.  Просто  просунуть  руку  за
дверь и щелкнуть".  А если что-то схватит его за руку,  пока он  будет
тянуться к выключателю?  Вдруг чужой палец схватит его за палец?   Как
насчет этого, дамы и господа? Тот звук все еще был слышен.  В нем было
нечто до ужаса неумолимое. Можно было сойти с ума. Царап. Царап. Царап.
По телевизору Алекс Требек объяснял условия суперигры.  Говард подошел
и прибавил звук. Потом снова уселся на стул и сказал себе, что из ван-
ной ничего не слышится, абсолютно ничего. Разве что воздух в трубах.
Вай Митла была из тех женщин,  которые двигаются с  таким  изяществом,
что кажутся чуть ли не хрупкими...  но Говард был на ней  женат  двад-
цать один год и прекрасно знал,  что никакой хрупкости в ней нет  и  в
помине. Она ела, пила, работала,  танцевала и занималась любовью в од-
ном и том же темпе - напористом.  Она ворвалась в квартиру,   как  не-
большой ураган.  Правой рукой она прижимала к труди объемистый  бумаж-
ный мешок. Не останавливаясь,  она внесла его в кухню.  Говард слышал,
как мешок раскрылся,  хлопнула дверца холодильника и затем  закрылась.
Вернувшись, она швырнула Говарду свое пальто.
- Повесь,  пожалуйста! - попросила она.- Я сейчас описаюсь!   Ей-богу!
Фью! "Фью!" было любимым междометием Вай.
- Конечно,  Вай,- произнес Говард и встал с темно-синим пальто Вай  на
руках.  Он не сводил с нее глаз,  пока она бежала по коридору и  через
дверь ванной.
- Электрокомпания очень любит,  когда ты оставляешь  включенным  свет,
Гови,- крикнула она через плечо.
- Я нарочно,- ответил он.- Знал, куда ты сразу помчишься.
Она засмеялась. Он слышал шорох ее белья.
- Ты слишком хорошо меня знаешь - у посторонних это называется любовью.
"Надо сказать ей - предупредить ее",- подумал Говард,  зная,   что  не
сможет этого сделать. Что он ей скажет?  Берегись,  Вай,  там из трубы
раковины торчит палец,  не дай ему ткнуть тебя в глаз,    коща  накло-
нишься за стаканом воды?
Кроме того,  это ведь просто галлюцинация из-за  воздуха  в  трубах  и
из-за того, что он боится мышей. Теперь, когда прошло несколько минут,
он в это почти верил.
Как бы там ни было, он стоял с пальто Вай на руках, ожидая,  когда она
завизжит. И спустя десять-пятнадцать бесконечных секунд услышал:
- Боже мой, Говард!
Говард подскочил, еще крепче прижимая пальто к груди. Сердце,  уже бы-
ло успокоившееся, снова начало выстукивать морзянку.  Он порывался за-
говорить, но слова застревали в горле.
- Что? - наконец выговорил он.- Что такое, Вай?
- Полотенца! Попадали на пол! Боже мой! Что случилось?
- Не знаю,- отозвался он.  Сердце колотилось еще быстрее,  и он не мог
определить,  чем было тошнотворное ощущение где-то в самом низу живота
- облегчением или ужасом. Наверное,  он свалил полотенца,  когда нале-
тел на стену.
- Наверное,  привидения,- сказала она.- Кроме того,  не хочу тебя  пи-
лить, но ты забыл закрыть раковину.
- Извини,- произнес он.
- Ну да, ты всегда так говоришь,- донесся ее голос.- Ты, наверное, хо-
чешь, чтобы я туда свалилась и утонула. Ковда-нибудь так и случится! -
Чавкающий звук - она сама заткнула пробку. Говард выжидал,  затаив ды-
хание, все еще сжимая ее пальто.
- У кого рекорд по количеству удалений за одну  игру?    -  спрашивал
Алекс Требек.
- Том Сивер? - Милдред слегка откинулась.
- Роджер Клеменс,  бестолочь,- сказал Говард.  Пш-ш-ш!  - донесся  шум
сливаемой воды.  Вот сейчас наступит момент,  которого он ждет (до Го-
варда только сейчас дошло). Пауза, казалось, длится бесковечно.  Потом
взвизгнул кран с горячей водой (он все собирался починить этот кран  и
все забывал), вода потекла в раковину, и Вай начала мыть руки. Никако-
го визга.
А откуда быть визгу, если никакого пальца нет.
- Воздух в трубах,- более уверенно  произнес  Говард  и  пошел  вешать
пальто жены. Она вышла, оправляя юбку.
- Я принесла мороженое,- сказала она,- вишневое с ванилью,  как ты хо-
тел. Но для начала давай попробуем пиво, Гови. Новый сорт.  Называется
"Американское зерна". Я о таком никогда не слышала, но оно было на де-
шевой распродаже,  и я взяла шесть банок.  Не рискнешь - не выиграешь,
так ведь?
- Точно,- сказал он,  морща нос.  Когда Вай принесла ему из кухни ста-
кан со своим новым приобретением, он понял,  что страх прошея.  Он ре-
шил, что лучше страдать галлюцинациями,  чем наблюдать,  как настоящий
палец высовывается из слива раковины - живой, указующий во все стороны.
Говард опять уселся на стул.  Когда Алекс Требек объявил тему  послед-
ней суперигры - шестидесятые годы, он задумался над тем,  что ему было
известно из различных телепередач: галлюцинации бывают у людей,  стра-
дающих либо а) эпилепсией, либо б) опухолью мозга.  И таких передач он
помнил немало.
- Знаешь,- сказала Вай, возвращаясь в комнату с двумя стаканами пива,-
не нравятся мне вьетнамцы,  которые держат этот магазин.  И,  наверно,
никогда не понравятся. По-моему, они подлые.
- Ты видела, чтобы они делали что-нибудь подлое? - спросил Говард.  Он
и сам считал, что супруги Ла какие-то не такие...  но сегодня это efro
мало волновало.
- Нет,- ответила Вай,- не видела. Тем более они подозрительные.  И еще
они все время улыбаются.  Отец меня всегда учил: "Нельзя доверять улы-
бающемуся мужчине". И еще он говорил... Говард, с тобой все в порядке?
- Что он говорил? - спросил Говард,  делая слабую попытку вернуться на
землю.
- Очень мило, дорогой. Ты бледный, как молоко. Что с тобой? Тебе плохо?
"Нет,- хотелось сказать ему,- мне не плохо - это слишком мягко  сказа-
но. Я думаю, нет ли у меня эпилепсии или опухоли в мозгу,  Вай,- может
от этого стать плохо?"
- Наверно,  заработался,- сказал он.- Я тебе рассказывал про эту новую
налоговую декларацию. Больница Святой Анны.
- А что там?
- Клубок змей,- произнес он,  что тут же вызвало ассоциации с ванной -
с раковиной и сливом.- Нельзя доверять монахиням  вести  бухгалтерские
книги. Это надо записать в Библии для полной надежности.
- Ты позволяешь мистеру Латропу садиться себе на шею,- отрезала  Вай.-
Так и будет, пока не научишься стоять за себя. Хочешь иметь инфаркт?
- Нет.
"И эпилепсии,  и опухоли в мозгу тоже не хочу.  Прошу тебя.   Господи,
сделай это одноразовым явлением. Ладно?  Однажды Привиделось - и чтобы
больше не повторялось. Ладно? Пожалуйста. И чтоб с сахарком, ладно?"
- Да уж, конечно,- печально заметила она.- Арлин Кац,  на днях говори-
ла, что если с мужчинами моложе пятидесяти случается инфаркт, им очень
редко удается выкарабкаться. А тебе только сорок один. Ты должен уметь
постоять за себя, Говард. Не быть таким размазней.
- Видимо,  да,- задумчиво произнес он.  Алекс Требек  задал  финальный
вопрос суперигры: "Группа хиппи,  которые проехали на автобусе из кон-
ца в конец Соединенных Штатов с писателем Кеном Кизи"?  Заиграли музы-
кальную заставку финала.  Двое мужчинучастников сосредоточенно писали.
Милдред,  женщина с микроволновой печью в ухе,  выглядела растерянной.
Наконец,  и она принялась что-то царапать.  Энтузиазма у нее  явно  не
наблюдалось. Вай отхлебнула большой глоток.
- Э-э! - воскликнула она.- Неплохо!  И всего два  шестьдесят  семь  за
шесть банок!
Говард тоже отпил. Ничего особенного,  но пиво все же было влажное и к
тому же холодное. Уже утешительно.
Оба мужчины даже и близко не попали.  Милдред тоже ошиблась,    но  по
крайней мере хоть что-то знала.- "Веселые ребята?" - написала она.
- "Веселые проказники", жопа,- буркнул Говард.  Вай восхищенно посмот-
рела на него:
- Ты все на свете знаешь, Говард, правда?
- Если бы,- вздохнул тот.
Говард не был особым любителем пива,  но в этот вечер осилил три банки
из приобретения Вай. Он надеялся, что пиво поможет ему быстрее уснуть.
Он боялся,  что всю ночь будет ворочаться,  думая о том,  что привиде-
лось ему в раковине. Но, как часто объясняла ему Вай, в пиве полно ви-
тамина Р,  и около восьми тридцати она отправилась  в  спальню  перео-
деться в ночную рубашку.  Говард с явной неохотой проследовал в ванную
облегчиться. Прежде всего он подошел к раковине и заставил себя загля-
нуть туда. Ничего. Уже облегчение (в конце концов, лучше галлюцинация,
чем настоящий палец, отметил он про себя, несмотря на вероятность опу-
холи в мозгу),  но изучать слив глубже все равно не хотелось.   Медная
крестовина внутри,  предназначенная для того,  чтобы улавливать клочья
водос или, допустим,  булавки,  исчезла много лет назад,  так что слив
представлял собой просто темную дыру,  окруженную кольцом из нержавею-
щей стали. Она смотрела на тебя, как пустая глазница.  Говард взял ре-
зиновую пробку и заткнул отверстие. Так лучше.  Он отошел от раковины,
приподнял крышку унитаза (Вай всегда ругала его за то,  что  он  забы-
вает опускать ее после себя, но почему-то не испытывала острой необхо-
димости делать это за собой) и наклонился над ним.  Он был из тех муж-
чин,  которые способны начать мочиться немедленно только  при  крайней
необходимости (а в переполненных общественных туалетах не мог вообще -
мысль о том, что позади стоит очередь, мгновенно блокировала ему сфин-
ктер),  и сейчас делал то,  что и всегда,  в течение нескольких секунд
промежутка между тем, как он настроит инструмент, и моментом, когда он
начнет действовать: считал про себя простые числа.
Он дошел до тринадцати и вот уже было начал,  как вдруг сзади  донесся
резкий звук: тук-тук!  Мочевой пузырь,  опознав еще раньше,  чем мозг,
звук с силой выталкиваемой из дыры резиновой пробки, мгновенно закрыл-
ся (с режущей болью).
Спустя мгновение этот звук - звук ногтя,  легонько  постукивающего  по
фарфору при вращении любопытного пальца,- раздался снова.  Кожа у  Го-
варда похолодела и,  казалось,  съежилась так,  что уже  не  закрывала
плоть под ней. Вырвалась единственная капля мочи, плюхнувшись в
унитаз,  и пенис сжался у него в руке,  как черепаха,  ищущая спасения
под панцирем.
Говард, пошатываясь, отошел к раковине. Он заглянул туда.
Палец вернулся.  Он был очень длинный,  но во всем остальном  выглядел
нормальным. Говард видел ноготь, не обкусанный и не чрезмерно длинный,
и первые две фаланги.  На его глазах палец остукивал и исследовал путь
вокруг отверстия.
Говард напнулся и заглянул в раковину. Труба, восходящая от пола,  бы-
ла диаметром никак не больше восьми сантиметров.  Рука там поместиться
не могла. Кроме того,  труба резко изгибалась там,  где был сифон.  На
чем же держится палец? На чем он может держаться?

Говард выпрямился, и какое-то время казалось,  что голова у него прос-
то оторвется от тела и улетит.  Перед глазами у  него  поплыли  черные
пятна.

"Я сейчас упаду в обморок!" - подумал он.  Он вцепился в мочку правого
уха и дернул изо всех сил, как пассажир поезда в минуту опасности хва-
тается за стоп-кран.  Головокружение прошло...  но палец оставался  на
месте.

Это не галлюцинация. Как это может быть? Он видел поверх ногтя крохот-
ную капельку воды,  а под ним - белую полоску - мыло,  скорее всего  -
мыло. Вай мыла руки после туалета.

"Все равно это может быть галлюцинация.  Может.  Если ты видишь на нем
воду и мыло, это ведь не значит, что тебе это не привиделось. И послу-
шай, Говард,- если это не привидение, то что он там делает? Как он ту-
да попал, прежде всего? И почему Вай его не видела?"

"Тогда позови ее - позови! - приказывал ему разум,  а в следующую мик-
росекунду отменял собственный приказ: - Нет! Не зови!  Потому что если
ты по-прежнему видишь его, а она нет..."

Говард зажмурил глаза и какое-то время находился в мире, где существо-
вали только красные вспышки света и бешено колотящееся сердце.

Когда он открыл глаза, палец оставался на месте.
- Что ты? - прошептал он сквозь платно сжатые губы.- Что ты есть и что
тут делаешь?

Палец немедленно прекратил метаться вслепую.  Он распрямился - и  ука-
зал на Говарца.  Тот отшатнулся,  прикрывая рот руками,  чтобы не зао-
рать. Он хотел оторвать взгляд от этой злой, отвратительной штуки, хо-
тел опрометью выскочить из ванной (и пусть Вай говорит  что  хочет)...
но на какое-то время оказался парализованным,  не способным оторваться
от этого розоватого чудовища, напоминавшего перископ из плоти.

Потом палец согнулся во втором суставе. Кончик его опустился,  коснул-
ся фарфора, и постукивание по кругу возобновилось.

- Гови? - позвала Вай.- Ты что там, уснул?
- Сейчас! - откликнулся он неестественно веселым тоном.

Он смыл ту единственную каплю мочи, которая попала в унитаз,  и напра-
вился к выходу, обходя раковину кругом. Однако он заметил свое отраже-
ние в зеркале: огромные глаза, неестественно бледная кожа.  Он пощипал
себя за обе щеки, выходя из ванной, которая всего за какой-то час сде-
лалась самым страшным и необъяснимым местом в мире.

Когда Вай зашла в кухню посмотреть,  что он так долго делает,   Говард
заглядывал в холодильник.
- Что ты хочешь? - спросила она.
- Пепси. Дойду, наверно, к Ла и куплю баночку.
- После трех банок пива и вишнево-ванильного мороженого?  Ты  же  лоп-
нешь, Говард.
- Не лопну,- пробормотал он.- Но это произойдет,  если я не отолью то,
что скопилось в почках,- уточнил он про себя.

- Ты уверен, что все в порядке? - Вай критически осмотрела его, но тон
ее стал мягче - с оттенком подлинного сочувствия: - Потому что  выгля-
дишь ты ужасно. Правда.

- Слушай,- выдавил он,- у нас в конторе грипп. Я полагаю...

- Я тебе дам соды, если действительно нужно,- предложила она.

- Не надо,- поспешно вмешался Говард.- Ты в ночной рубашке. Смотри,  я
уже надеваю пальто.

- Ковда ты в последний раз пробовал диету из супа и орехов,    Говард?
Это было так давно, что я уже забыла.

- Поищу ее завтра,- неопределенно ответал он,  выходя в маленькую при-
хожую, где висели пальто.- Она, наверно,  где-то среди страховых поли-
сов.

- Это было бы лучше.  А если уж ты спятил и собрался выходить,  то на-
день мой шарф!

- Ладно. Это правильно.- Он надел пальто и застегивал его,  стоя к ней
спиной, чтобы она не заметила, как у него дрожат руки. Когда он повер-
нулся, Вай уже скрылась в ванной.  Он молча постоял в предвкушении то-
го, что теперь уж она завизжит,  но тут вода полилась в раковину.  За-
тем он услышал, как Вай чистит зубы в своей обычной манере - с напором.

Он постоял еще и вдруг мысленно вынес  себе  приговор  тремя  простыми
словами: "Я схожу с ума".

Возможно... но это не меняет того факта, что,  если он в ближайший мо-
мент не провернет кое-что, его ждут крайне неприятные последствия.  По
крайней мере, эту проблему он способен решить,  и Говард испытал неко-
торое утешение. Он открыл дверь, уже было вышел, потом вернулся,  что-
бы взять шарф Вай.

"Когда ты намерен рассказать ей о последних  удивительных  событиях  в
жизни Говарда МитлаЗ" - вдруг решил он осведомиться у самого себя.

Говард тут же отогнал эту мысль и сосредоточился на том,  чтобы затол-
кать концы шарфа за отвороты пальто.

Квартира Митла была на пятом этаже  десятиэтажного  здания  на  Хокин-
г-стрит.  За полквартала,  на углу Хокинг и Куинс-бульвара,  находился
работавший круглосуточно магазин "Деликатесы и удобства Ла".    Говард
повернул налево и дошел до конца здания.  Здесь была  узкая  тропинка,
которая вела к мусоропроводу.  По обе ее стороны стояли контейнеры для
мусора. Здесь бездомные, далеко не все из которых были пропащими алко-
голиками, устраивали себе неуютный ночлег из газет. В этот вечер,  ка-
жется,  никто не собирался поселиться на тропе,  за что Говард был  им
очень благодарен.

Он зашел в укромный промежуток между двумя контейнерами,    расстегнул
джинсы и обильно помочился.  Сначала он испытал такое облегчение,  что
почти забыл недавние удары судьбы,  но по мере того как напор  ослабе-
вал, опять начал обдумывать свое положение,  и отчаяние опять овладело
им. Положение его было, прямо скажем, безвыходным.  Вот он стоит и мо-
чится на стену дома, в котором имеет теплую, уютную квартиру,  огляды-
ваясь через плечо, не заметил ли его кто-нибудь.

Появись здесь бандит или грабитель,  пока он находится в таком  безза-
щитном состоянии, ничего хорошего не будет,  но гораздо ужаснее,  если
его увидит кто-то из знакомых - Фенстеры,  например,  из 23-й или Дэт-
тлбаумы из 35-й. Как им отвечать?  И что скажет Вай эта языкастая Али-
сия Фенстер?

Он застегнул штаны и вернулся к началу тропинки.  Тщательно  осмотрев-
шись по сторонам,  он зашел в магазин и купил банку пепси-колы у  улы-
бающейся бронзовокожей миссис Ла.

-. Что-то вы сегодня бредный,  мистер Митра,- произнесла она со  своей
неизменной улыбкой.- Все в порядке?

"О да,- подумал он.- Я действительно брежу, спасибо, миссис Ла.  Прос-
то замечательно".

- Поймал таракана в раковине,- пояснил он ей. Она нахмурилась,  не пе-
реставая улыбаться, и он сообразил,  что ляпнул что-то не то.-В конто-
ре, я имею в виду.

- Ручше одевайтесь тепрей,- сказала она.  Складка на ее почти идеально
гладком лбу разошлась.- Радио говорит, будет хородно.

- Спасибо,- поблагодарил он и вышел.  По пути домой он открыл банку  и
вылил ее в канаву. Учитывая,  что ванная теперь стала вражеской терри-
торией, ему менее всего, хотелось пить на ночь.

Коща он вошел, Вай похрапывала в спальне. Три банки пива хорошо на нее
подействовали. Он поставил пустую банку на столик в кухне,  затем пос-
тоял за дверью ванной. Потом прижался ухом к дереву. Царап-цаpan.  Ца-
рап-царап-царап.
- Вонючий сукин сын,- прошептал он.  Он отправился спать  не  почистив
зубы - впервые с тех пор, как мать забыла уложить ему,  двенадцатилет-
нему, зубную щетку, когда отправляла в летний лагерь.

Он лежал в постели рядом с Вай и не спал. Слышно было,  как палец про-
должает свои бесконечные поиски в ванной, постукивая ногтем.  На самом
деле он не мог слышать сквозь закрытые двери и знал это,  но представ-
лял, как он это слышит, что было ничуть не лучше.

"Нет,- говорил он себе,- по крайней мере ты знаешь, что это лишь вооб-
ражение. Насчет самого пальца ты не уверен".

Впрочем, это мало утешало. Он все еще не мог уснуть и не приблизился к
решению проблемы.  Он знал,  что не сможет до бесконечности выдумывать
предлоги, чтобы выйти помочиться возле мусорных ящиков. Он сомневался,
подучится ли это даже на протяжении двух суток.  А что будет,    когда
приспичит большая нужда, леди и джентльмены?  Вот вопрос,  который ни-
когда не задавали в суперигре,  и он не имел ни малейшего  представле-
ния,  как на него ответить.  Не под ящиками же - тут он был совершенно
уверен.

"Может быть,- осторожно предположил внутренний голос,- со временем  ты
привыкнешь к этой штуке".

Нет. Немыслимо.  Он двадцать один год жил с Вай и все еще не  в  силах
был зайти в ванную, коща она была там. Эти цепи просто замыкало от пе-
ренапряжения.  Она могла весело сидеть на унитазе и болтать  с  ним  о
том, что делала