тров, которые любят переодеваться.
  Ринеманн криво усмехнулся, но промолчал.
  - Вы говорили, что в банке еще три бэтмена. Кто остальные?
  - Дональд Файн. Вы его, наверное, не знаете. Он из отдела ценных бумаг.
И Карл Гросбек.
  - Карл... Председатель совета директоров? Боже!
  - Я же вам говорил. Эти ребята рвутся в коридоры власти... Эй, такси!
  Он выскочил из=под  навеса, замахал  рукой,  останавливая бордово=белый
автомобиль. Водитель резко свернул к тротуару,  окатив  его водой.  Ринеманн
шустро отпрыгнул, а Пирсону плескануло и на туфли, и на брючины. Впрочем, он
этого и не заметил, потому что занимало его совсем другое. Он открыл дверцу,
Ринеманн нырнул  на заднее сидение. Пирсон последовал за ним,  захлопнул  за
собой дверцу.
  - Паб "Галлахер", - сказал Ринеманн. - Напротив...
  - Я знаю, где находится паб "Галлахер", - прервал его водитель, - но мы
не сдвинемся с места, пока вы не выбросите раковую палочку, друг мой, - и он
постучал   пальцем   по  табличке  поверх  таксометра:  "В   САЛОНЕ  КУРЕНИЕ
ЗАПРЕЩЕНО".
  Мужчины  переглянулись. Ринеманн пожал плечами, где=то с 1990 года этот
знак  стал ритуальным для племени перекурщиков. А затем,  без единого слова,
опустил стекло и выбросил выкуренную на четверть сигарету в проливной дождь.
  * * *


  Пирсон  уже начал  рассказывать Ринеманну, какой он испытал шок,  когда
открылись двери  лифта он вышел из  кабины и нос к  носу столкнулся с Сюзанн
Холдинг, но Ринеманн нахмурился, мотнул головой и, не поднимаю руку с колен,
большим пальцем указал на водителя.
  - Мы еще успеем об этом поговорить.
  Пирсон замолчал, повернулся к грязному стеклу, разглядывая проплывающий
мимо,  залитый  дождем   центр  Бостона.  И  его,   надо   отметить,   очень
заинтересовала  уличная  жизнь.  А  особенно маленькие  кучки  перекурщиков,
которых он  видел  перед каждым  административным  зданием. Где  можно,  они
вставали  под  навесы,  где  нет  - поднимали  воротники,  прикрывая  руками
сигареты,  и  курили. Пирсон  прикинул, что  по  меньшей  мере  в  девяноста
процентов этих  зданий, как и в  Первом торговом  банке,  где  работали он и
Ринеманн, курить не разрешалось.  И тут же его осенило: перекурщики - отнюдь
не новое племя, а жалкие остатки старого, ренегаты, сопротивляющиеся веяниям
времени, убегающие  от  метлы, которая старается  очистить пол  американской
жизни  от  вредной  привычки.  Их  объединяло  нежелание  или  неспособность
отказаться  от стремления  сократить  себе  жизнь.  В  глазах  общества  они
превратились   в   наркоманов,   разве   что   наркотик,   к  которому   они
пристрастились,   пока  еще  не  подпал  под   полный  запрет.  Экзотическая
социальная группа,  думал Пирсон,  дни существования которой  уже сочтены. К
2020, самое позднее, к 2050 году перекурщики канут в лету.
  "Да нет  же, глупости  все  это, - одернул  он себя.  - Мы  - последние
несгибаемые  оптимисты  этого  мира,  вот  и  все,  большинству  из  нас  не
приходится тревожиться из=за лишнего  веса, и  мы  бы, пожалуй, не возражали
против  того,  чтобы  нас  показывали  в  зоопарке,  если,  конечно,  убрать
проволочное заграждение.
  -  Чему улыбаетесь,  мистер Пирсон?  - спросил  Ринеманн,  и только тут
Парсон понял, что рот у него растянут до ушей.
  - Да так. Ерунда.
  - Это хорошо. Главное, чтобы вы не шизонулись.
  - Вы не будете считать,  что я шизонулся, если я предложу перейти на ты
и попрошу называть меня Брендон?
  -  Пожалуй, что  нет, - Ринеманн вроде бы задумался  над его словами. -
При условии, что ты будешь называть меня Дьюк, а не Би-би.
  - Я думаю, этого можно не опасаться. Знаешь, что я тебе скажу?
  - Что?
  - Это был самый удивительный день в моей жизни.
  Дьюк Ринеманн кивнул, но на его лице не появилось ответной улыбки.
  - Он еще не закончился.



2

  Пирсон  подумал,  что  Ринеманн сознательно  остановил  свой  выбор  на
"Галлахере".  С  первого взгляда  ему  стало  ясно,  что лучшего  места  для
обсуждения  животрепещущих  вопросов,  от  которых  зависело их  психическое
здоровье,  двум  банковским  служащим не найти во  всем  Бостоне.  Длиннющая
стойка  (такие  Пирсон видел только  в кино) тянулась вдоль сверкающего пола
танцевальной  площадки, на которой под дуэт Марти Стюарта  и  Тревиса Тритта
сонно кружились три пары.
  В пабе меньших размеров, у стойки бы теснился народ, вдоль этой беговой
дорожки из  красного  дерева  посетители сидели на таком  большом расстоянии
друг  от друга, что  могли  беседовать без опаски. Не требовалось искать  ни
кабинки, ни  столика в дальнем  углу. Пирсона  это только радовало.  Он  без
труда мог представить себе, как в соседней кабинке устроились два бэтмена, а
может и бэтмен с бетменшой и внимательно слушают их разговор.
  Не это ли называют манией преследования,  старина, подумал Пирсон. Если
у тебя ее еще нет, то скоро она обязательно разовьется, не так ли?
  Может и нет, ответил он сам себе, да и сейчас его это не волновало. Но,
с другой стороны,  приятно  осознавать,  что  их местоположение обеспечивало
круговой обзор, то  есть,  пока они говорили,  вернее, говорил  Дьюк,  к ним
никто не мог подкрасться незамеченным.
  - Стойка тебя устроит? - спросил Дьюк.
  Пирсон кивнул.
  Как выяснилось чуть  позже,  когда  Пирсон, следуя  за  Дьюком,  увидел
табличку: "КУРЕНИЕ РАЗРЕШЕНО ТОЛЬКО В ЭТОМ СЕКТОРЕ", стоек было две... точно
так же, как  в пятидесятых любой бар или ресторан, расположенный южнее линии
Мэйсона=Диксона делился  на  две  части: для белых и  для  черных*. У стойки
разница эта  чувствовалась особенно  сильно.  В центре  секции для некурящих
стоял  "Сони" с громадным экраном. Узникам  никотинового  гетто  приходилось
довольствоваться  стареньким  "Зенитом",  подвешенным  под   самым  потолком
(табличка рядом с ним гласила: "ВЫ  ИМЕЕТЕ ПРАВО ПОПРОСИТЬ КРЕДИТ, МЫ  ИМЕЕМ
ПРАВО ПОСЛАТЬ ВАС НА Х.."). Стойка для курильщиков не так сверкала. Поначалу
Пирсон решил,  что ему  это кажется, но, приглядевшись, увидел, что и дерево
какое=то тусклое, и разводы  от стаканов, которые  ставили на стойку прежние
посетители.  Зато тянуло  застарелым  запахом сигаретного  дыма.  Пирсон мог
поклясться, что запах этот идет от стульев, точно  так  же, как в кинотеатра
кресла  пахнут поп=корном. Ведущий  программы новостей на  выцветшем  экране
телевизора выглядел  тяжело больным, отравленным цинком, человеком.  Тот  же
самый господин, знакомивший с новостями  сторонников здорового образа жизни,
похоже, мог  хоть сейчас выйти на  старт дистанции в  четыреста сорок ярдов,
пробежать ее, а потом еще ублажить симпатичную блондинку.
  ----------------------------------------
  *  Линия  Мэйсона=Динсона - южная  граница Пенсильвании,  проведенная в
1763-67  гг.  английскими  геодезистами  и  астрономами Чарльзом  Мэйсоном и
Иеремией Диксоном. До начала Гражданской войны символизировала границу между
свободными и рабовладельческим штатами. В  50=х годах  ХХ  века  южнее  этой
линии четко следовали сегрегационным канонам.
  Добро пожаловать на задние сидения  автобуса, подумал Пирсон, с улыбкой
глядя на своего друга=перекурщика. Впрочем, какие тут могут быть жалобы. Еще
через десять лет, и таких, как мы, просто не пустят в салон.
  -  Сигарету?  -   спросил  Дьюк,  демонстрируя  зачатки  телепатических
способностей.
  Пирсон взглянул на часы, взял сигарету, прикурил ее от псевдо=роскошной
зажигалки Дьюка. Глубоко  затянулся, запустив дым во все закоулки легких, не
торопясь выпустил его через нос. Разумеется, это вредная привычка, возможно,
даже  смертельно  опасная.  Но  зато какое удовольствие.  А в мире  все  так
устроено: кто не рискует, тот не пьет шампанское.
  - А ты? - спросил он Дьюка, увидев, что тот убирает сигареты в карман.
  -  Я  могу подождать,  - Дьюк  улыбнулся. - Успел пару  раз затянуться,
прежде чем мы сели в такси. Да еще за ленчем выкурил лишнюю сигарету.
  - Ограничиваешь себя?
  -  Да. Обычно  за  ленчем выкуриваю одну, а вот сегодня - две.  Ты меня
чертовски напугал, знаешь ли.
  - Я сам напугался.
  Подошел бармен,  и Пирсон с интересом наблюдал, как он пытается  обойти
стороной  струйку  дыма,  поднимающуюся от сигареты. Наверное, он не  отдает
себе отчета... но, если я выпущу дым ему в лицо, готов спорить, он выпрыгнет
из штанов и закатит скандал.
  - Чем могу вам помочь, господа?
  Не  спрашивая у  Пирсона, Дьюк заказал два стакана "Сэм  Адамса". Когда
бармен отошел, повернулся к Парсону.
  - Залпом не пей.  Напиваться нам нельзя. По хорошему, вообще  следовало
обойтись без спиртного.
  Пирсон  кивнул,  бросил  на стойку пятерку,  когда бармен принес  пиво.
Глотнул, затянулся сигаретой. Некоторые утверждали, что сигарета лучше всего
идет  после  еды, но Пирсон не мог с ними согласиться.  Он твердо верил, что
змей подсунул Еве не яблоко, а стакан пива и сигарету.
  - Как ты пытался бросить курить? - спросил Дьюк. - Имплантанты? Гипноз?
Сила воли? Глядя на тебя, я бы поставил на имплантанты.
  Если таким поворотом разговора Дьюк хотел поднять Пирсону настроение, у
него ничего не вышло. В этот день Пирсон слишком много думал о курении.
  -  Да,  имплантанты, - кивнул  Пирсон. -  Ходил с ними два  года, после
рождения дочери. Как  только увидел ее в роддоме, так сразу решил, что брошу
курить.  Разве я  мог  каждый день  выкуривать по  сорок=пятьдесят  сигарет,
возложив на  себя  ответственность  за  только  что  родившегося  человечка,
которую предстояло нести восемнадцать лет.
  Он мог бы добавить: "Человечка, в  которого я  тут же  влюбился". Но не
добавил, правильно предположив, что Дьюк и так все понял.
  - Не говоря уже об ответственности перед женой.
  - Совершенно верно, - согласился Пирсон.
  - А так же перед братьями, их женами, сборщиками налогов, кредиторами и
адвокатами.
  Пирсон рассмеялся и кивнул.
  - Да, ты все понимаешь правильно.
  - Но в жизни не все так просто, да? Когда  на часах только четыре утра,
а ты не можешь спать, благие намерения забываются очень быстро.
  Пирсон поморщился.
  -  Или когда ты  должен идти  с докладом к Гросбеку, Киферу и остальным
директорам.  Когда  я  первый  раз это  проделал,  предварительно не выкурив
сигарету... это было круто.
  - То есть, какое=то время ты совсем не курил?
  Пирсон кивнул.
  - Примерно шесть месяцев. Но в душе не переставал курить ни на день. Ты
меня понимаешь?
  - Естественно.
  -  А потом  начал снова.  Где=то в 1992, аккурат в  то  время,  когда в
прессе  начали появляться  статьи о  том,  что  люди с имплантантами,  вновь
начавшие курить, часто сваливались с инфарктом. Помнишь эти статьи?
  - Конечно,  -  Дьюк  похлопал себя  по лбу. - Вот  здесь  хранится весь
список  статей  на  тему курения,  в  алфавитном порядке. Курение и  болезнь
Аотзгеймера, курение и гипертония, курение и катаракта... ты понимаешь.
  -  Вот я  и  сделал выбор,  -  Пирсон виновато улыбнулся,  как человек,
который знает, что поступает  неправильно, но, тем  не  менее, не собирается
ничего менять. Я мог прекратить курить и мог убрать имплантант. Вот я...
  -  И  убрал  имплантант, -  хором закончили они  фразу и расхохотались,
вызвав недовольный взгляд  посетителя, который сидел в секции для некурящих.
Впрочем, секундой позже, он вновь повернулся к экрану телевизора.
  - В  жизни  всегда  есть место выбору, не  так ли?  - все  еще  смеясь,
спросил  Дьюк  и уже полез во внутренний карман. Но остановился, увидев, что
Пирсон держит в руке пачку "Мальборо" с торчащей из нее сигаретой. Они вновь
переглянулись,  во  взгляде Дьюка читалось удивление, Пирсона  -  понимание,
громко  рассмеялись,  и  большому   любителю  телевизионных  новостей  опять
пришлось  демонстрировать  свое  недовольство.  Но   перекурщики  этого   не
заметили. Дьюк  взял предложенную сигарету,  закурил.  На все ушло не больше
десяти секунд, но мужчины уже стали закадычными друзьями.
  * * *


  - Я  курил,  как паровоз,  с пятнадцати лет и  до  свадьбы  в девяносто
первом, - рассказывал Дьюк. - Моей матери это  не нравилось, но ее радовало,
что я  не куру и не продаю "травку",  как половина парней на  нашей улице, я
говорю про Роксбери, ты понимаешь, так что она меня особо не допекала.
  Уэнди и я после свадьбы провели неделю на Гавайях, а по возвращении она
преподнесла мне подарок, - Дьюк глубоко затянулся, выпустил через ноздри две
струйки  синевато=серого  дыма. - Нашла  его  в каталоге "Шейпер  имидж",  а
может,  в каком=то  другом.  У  этой штуковины  было  какое=то  замысловатое
название, но  я  его  не  запомнил.  Потому  что я  называл ее  "Павловскими
тисками". Однако,  я любил  ее  без памяти,  до  сих  пор  люблю, можешь мне
поверить, поэтому пошел у нее  на  поводу. Кстати, получилось  лучше,  чем я
ожидал. Ты знаешь эту игрушку?
  - Конечно, - кивнул Пирсон. - Бипер. Заставляет тебя чуть  дольше ждать
новую сигарету.  Лизбет,  моя  жена,  когда  ходила  беременной,  то и  дело
рассказывала мне о них.
  Дьюк,  улыбаясь,  кивнул, а когда бармен оказался неподалеку, указал на
стаканы и попросил повторить.
  - В общем, у меня все складывалось, как и у тебя, разве что "Павловские
тиски" заменили мне имплантант. Я прошел долгий  путь, уже добрался  до того
места,  где  хор и  оркестр славили свободу,  но потом привычка  взяла свое.
Оказалось, что избавиться от нее сложнее, чем убить змею с двумя сердцами, -
бармен принес  два полных  стакана,  на этот раз расплатился Дьюк,  пригубил
пиво. - Мне надо позвонить. Пяти минут мне хватит.
  - Хорошо, -  кивнул Пирсон,  огляделся. Бармен уже успел ретироваться в
секцию для  некурящих (К  2005 году  по требованию профсоюза здесь будут два
бармена,  подумал  он. Один  - для курящих, второй  - для некурящих). Пирсон
продолжил, понизив голос. - Я думал, мы собирались поговорить о бэтменах.
  Темно=карие глаза Дьюка несколько мгновений изучали его.
  - Собирались, друг мой. Собирались.
  И прежде чем  Пирсон успел открыть рот, Дьюк растворился в сумрачных (и
практически бездымных0 глубинах "Галлахера", держа путь  к телефонным будкам
на другой стороне танцевальной площадки.
  * * *


  Он отсутствовал почти десять минут и Пирсон уже задумываться над тем, а
не пора ли идти на поиски, когда его внимание привлек телевизор. Комментатор
как раз говорил о фуроре, произведенном вице=президентом Соединенных Штатов.
ВП,  выступая  на заседании Национальной ассоциации работников  образования,
заявил   программа   дотирования   центров   продленного  дня   должна  быть
пересмотрена  и, по возможности, закрыта. На  экране  появилась видеозапись,
снятая  днем  раньше  в  одном из вашингтонских  залов,  предназначенных для
проведения подобных мероприятий. Сначала  оператор дал панораму зала, потом,
крупным  планом, трибуну  и выступающего ВП. Пирсон схватился  за стойку, да
так крепко,  что  побелели  костяшки  пальцев.  Ему  вспомнили слова  Дьюка,
произнесенные этим утром: "У них много друзей  во властных структурах. Черт,
да они так и лезут во власть".
  - Мы  не имеем  ничего против работающих  женщин=матерей, - чудовище  с
бесформенной,  увеличенной  во  много  раз  морды  летучей мыши,  стояло  на
трибуне, украшенной  гербом  вице=президента и  вещало  полному  залу,  - мы
ничего не имеем против бедных. Однако, мы считаем...
  Рука  легла  на плечо Пирсона, и тому  пришлось  прикусить нижнюю губу,
чтобы  не  закричать. Обернувшись,  он  увидел  Дьюка. С  молодым  человеком
произошли разительные перемены. Глаза его сверкали, на лбу блестели капельки
пота.  Почему=то Пирсон подумал,  что выглядит Дьяк, как победитель конкурса
подметальщиков.
  - Больше так  не делай,  - попросил Пирсон, и Дьюк, уже  залезавший  на
высокий стул, повернулся к нему. - У меня сердце чуть не выскочило из груди.
  На лице Дьюка  отразилось  удивление,  но  он  взглянул на экран  и все
понял.
  -  Господи,  извини, Брендон. Я все  время  забываю, что у тебя  только
сегодня открылись глаза.
  -  А как насчет  президента?  -  спросил Пирсон, едва  не сорвавшись на
фальцет. - На этого говнюка мне наплевать, но вот президент... Он тоже...
  - Нет, - ответил Дьюк. Помявшись, добавил. - Пока еще нет.
  Пирсон наклонился к нему, чувствуя, что у него снова немеют губы.
  -  Что значит, пока еще нет? Что  происходит, Дьюк? Откуда они взялись?
Что делают и чего хотят?
  -  Я могу  поделиться с  тобой  только  тем, что знаю. Но  сначала хочу
спросить,  не сможешь ли ты  пойти  со мной  этим  вечером на одно собрание?
Часов в шесть? Что скажешь?
  - Собрание связано с этим?
  - Разумеется.
  Пирсон раздумывал недолго.
  - Согласен. Но мне надо позвонить Лизбет.
  На лице Дьюка отразилась тревога.
  - Только ничего не говори...
  - Естественно. Я ей скажу, что моя обожаемая начальница  вновь пожелала
просмотреть все  материалы,  прежде  чем  показывать  их  японцам.  Она  это
проглотит.  Знает, что Холдинг вибрирует в  ожидании наших гостей из  страны
Восходящего солнца. Тебя это устроит?
  - Да.
  - Меня, в принципе, тоже, хотя обманывать жену нехорошо.
  - Если жена не будет ничего знать о бэтменах, что  в этом плохого? Я же
приглашаю тебя не в массажный салон.
  - Пожалуй, что нет. Выкладывай.
  - Хорошо. Но начну я с курения...
  Музыкальный  автомат,  до того молчавший, вдруг запел голосом Билли Рэя
Сайруса. Пирсон уже хотел спросил  Дьюка Ринеманна, а причем тут курение, но
в последний момент решил промолчать.
  * * *


  - Ты бросаешь  курить... потом начинаешь снова...  но тебе  хватает ума
понять,  что надо сдерживаться, а не то  через месяц=другой все вернется  на
круги своя. Я прав?
  - Да, но я не понимаю...
  - Поймешь, - Ринеманн достал носовой платок, промакнул лоб. Когда  Дьюк
вернулся  после телефонного  разговора, Пирсону  показалось,  что  он  очень
возбужден. Теперь он  видел, что его  собеседник  еще  и страшно напуган.  -
Выслушай меня, и все поймешь.
  - Хорошо.
  -  Так  или  иначе, ты вырабатываешь некоторые  договоренности со своей
привычкой.  Устанавливаешь,  как  его  там   называют,  modu   vive di*.  Ты
понимаешь, что не можешь бросить курить, но при этом тебя  ясно,  что это не
конец света. Все=таки курильщики - не  кокаинисты, которым надо все больше и
больше порошка. Курение - вредная привычка, но между двумя или тремя пачками
в день и полным отказом от курева есть более=менее безопасная зона.
  Пирсон смотрел на него, широко раскрыв глаза. Дьюк улыбнулся.
  -  Я  не  читаю твои  мысли, можешь  не беспокоиться. Просто мы в  этом
похожи.
  - Пожалуй, - задумчиво протянул Пирсон. - Я как=то забываю, что  мы оба
- перекурщики.
  - Мы кто?
  Тут Пирсону  пришлось  рассказать о племени перекурщиков и их  ритуалах
(недобрых взглядах на таблички "НЕ КУРИТЬ", пожатиях  плеч,  когда кто=либо,
не облеченный властью талдычит: "Пожалуйста,  уберите вашу  сигарету, сэр"),
амулетах  (жевательной   резинке,   леденцах,  зубочистках  и,   разумеется,
маленьких    спреях=освежителях    полости    рта)     заклинаниях    (самым
распространенным из них являлось: "В следующем году обязательно брошу").
  Дьюк слушал,  как  зачарованный, а когда Пирсон  закончил,  воскликнул:
"Святой  Боже,  Брендон!  Ты  нашел потерянное колено израилево!  Тех  самых
бедолаг, которые ушли следом за верблюдом Джо*!
  ----------------------------
  *  Верблюд  Джо изображен на сигаретах "Кэмел", на этом образе строится
рекламный имидж продукции компании "Р.Дж.Рейнольдс тобакко".
  Пирсон  расхохотался,  заработав очередной осуждающий взгляд господина,
обосновавшегося в секции для некурящих.
  - Сам видишь, все сходится. Позволь задать вопрос... ты  куришь,  когда
твой ребенок находится рядом?
  - Господи, нет! - воскликнул Пирсон.
  - А жена?
  - Нет, теперь уже нет.
  - А когда ты в последний раз курил в ресторане?
  Пирсон  задумался  и  вдруг  понял,  что не  может этого  вспомнить.  В
последнее  время  он садился  за столик  для некурящих, даже  когда обедал в
ресторане  один,  и