Разумеется, она не могла сказать правду.
  Мисс  Сидли  поняла  это,  едва  открыла  глаза  и  увидела  над  собой
озабоченные лица мистера Хэннинга и миссис Кроссен. Миссис Кроссен держала у
ее носа  флакон с нюхательной  солью, который  взяла в аптечке первой помощи
физкультурного зала.  Мистер Хэннинг повернулся к двум  девочкам, которые  с
любопытством поглядывали на мисс Сидли, и предложил им идти домой.
  Обе улыбнулись мисс Сидли, тайной улыбкой, и вышли за дверь.
  Ладно,  она сохранит их секрет.  На  какое=то время. Она  же не хотела,
чтобы ее посчитали сумасшедшей  или  маразматичкой. Она им  подыграет.  Зато
потом выведет на чистую воду и выдаст им по полной программе.
  - Боюсь, я поскользнулась, -  говорила  она спокойно, села,  не обращая
внимая на боль в спине. - Не заметила лужицы.
  - Это ужасно, - запричитал мистер Хэннинг. - Ужасно. Вы...
  - Ты не  сильно ударила  спину, Эмили? - перебила его  миссис  Кроссен.
Мистер Хэннинг с благодарностью посмотрел на нее.
  Мисс Сидли встала, позвоночник просто визжал от боли.
  - Нет. Знаете, падение даже пошло на пользу. Сработало,  как мануальная
терапия. Спина просто перестала болеть.
  - Мы можем послать за доктором, - предложил мистер Хэннинг.
  - В этом нет необходимости, - холодно улыбнулась ему мисс Сидли.
  - Я могу вызвать вам такси.
  - И это совершенно ни к чему, - мисс Сидли направилась к двери туалета,
открыла ее. - Я всегда езжу домой на автобусе.
  Мистер  Хэннинг вздохнул и повернулся к  миссис Кроссен. Миссис Кроссен
закатила глаза и промолчала.
  * * *


  За  следующий день мисс Сидли оставила Роберта в классе  после занятий.
Он не  сделал ничего предосудительного,  поэтому она просто обвинила  его  в
том, чего не было. Угрызений совести мисс Сидли не испытывала: он же монстр,
а не маленький мальчик. И она должна заставить его в этом признаться.
  Боль в  спина  буквально  убивала ее.  И  Роберт это  знал.  Мало того,
надеялся,  что ее недомогание ему поможет. Но напрасно. Это была еще одна из
ее маленьких  хитростей.  Спина  у  нее  болела  постоянно,  все  двенадцать
последних лет, и очень часто так же сильно, как сейчас, ну, может, чуть=чуть
слабее.
  Она закрыла дверь, в классе они остались вдвоем.
  Постояла, не сверля Роберта взглядом. В надежде, что он  отведет глаза.
Но он не отвел. Продолжал смотреть на нее, и вскоре на губах заиграла легкая
улыбка.
  - Чему ты улыбаешься, Роберт? - вкрадчиво спросила она.
  - Я не знаю, - ответил тот, продолжая улыбаться.
  - Скажи мне, пожалуйста.
  Роберт промолчал.
  Продолжая улыбаться.
  С   игровой   площадки  доносили   крики  детей.   Над  головой  гудели
электрические часы.
  - Нас не так уж  мало, - буднично так сказал Роберт, словно речь  шла о
погоде.
  Теперь уже промолчала мисс Сидли.
  - Одиннадцать только в этой школе.
  Вот  оно,  зло,  неожиданно  для себя  подумала мисс  Сидли.  Страшное,
невероятное зло.
  - Маленькие мальчики, которые  рассказывают нехорошие истории, попадают
в ад, - отчеканила она. - Я знаю, многие родители больше не говорят  об этом
своим... своим  отпрыскам... но это факт,  заверяю тебя,  факт,  от которого
никуда не деться, Роберт. Маленькие мальчики, которые рассказывают нехорошие
истории, попадают в ад. Если на то пошло, и маленькие девочки тоже.
  Улыбка Роберта стала шире, коварнее.
  - Вы  хотите, чтобы я  изменился,  мисс Сидли? Вы действительно  хотите
взглянуть на меня?
  Мисс Сидли почувствовала, как по коже побежали мурашки.
  -  Уходи. А завтра приведи в школу мать или отца. Тогда  мы  с  этим  и
разберемся.
  Вот так. Она вновь почувствовала под ногами твердую почву. И ждала, что
его лицо сморщится, а из глаз покатятся слезы.
  Но вместо этого Роберт продолжал улыбаться. Губы разошлись во всю ширь,
обнажив острые зубы.
  - Вы думаете,  я вам все расскажу и покажу, мисс Сидли? Роберт,  другой
Роберт,  он  бы  с удовольствием  рассказал  и  показал. Правда,  сейчас  он
прячется в моей голове, - уголки  зла зловеще изогнулись.  - Иногда начинает
бегать... это щекотно. Он очень хочет пообщаться с вами.
  - Уходи, - пробормотала мисс Сидли. Гул электрических часов многократно
усилился.
  Роберт изменился.
  Его  лицо  начало   менять  форму,  словно  расплавленный  воск,  глаза
превратились в  большие  плошки,  нос расплющился,  рот  практически  исчез.
Голова вытянулась, волосы встали дыбом.
  Роберт захихикал.
  Глухой звук вырвался из его носа, носа, который заполнил  собой  нижнюю
половину  лица, ноздрей, которые сомкнулись, слились, превратились в  черную
пещеру.
  Роберт  поднялся,  продолжая  хихикать,  и  за  его спиной  она увидела
останки другого Роберта, настоящего Роберта, в тело и мозг которого вселился
монстр.
  Мисс Сидли повернулась и выбежала из класса.
  Вопя  во  весь  голос, пронеслась  по коридору, распугивая  нескольких,
задержавшихся в школе учеников. Мистер Хэннинг выглянул из своего кабинета в
тот  самый  момент,  когда мисс Сидли распахнула входную  дверь и с  криками
выбежала под ясное сентябрьское небо.
  Он. Конечно же, бросился за ней.
  - Мисс Сидли! Мисс Сидли!
  Роберт вышел из класса, с любопытством наблюдая за происходящим.
  Мисс  Сидли ничего не  видела,  ничего не  слышала.  Она  скатилась  по
ступенькам,  пересекла  тротуар, оглашая  его дикими  криками,  выбежала  на
мостовую. Панически загудел гудок, над мисс Сидли возникла громада автобуса,
лицо  водителя  перекосило  от  страха.  Тормоза  зашипели, как  разъяренные
драконы.
  Мисс Сидли упала, огромные колеса, дымясь сожженной резиной,  замерли в
восьми  дюймах  от  ее  хрупкого,  затянутого в корсет  тела.  Она  лежа  на
мостовой, слыша шум собирающейся вокруг толпы.
  Повернулась, увидела  таращащихся на нее детей. Они окружили ее плотных
кольцом,  как  окружают  могилу  родные  и  друзья,  пришедшие  проститься с
покойным. А в первом ряду стоял Роберт, маленький могильщик, готовый бросить
первую лопату земли ей в лицо.
  Откуда=то издалека доносился дрожащий голос водителя: "... сумасшедшая,
не иначе... еще полфута и..."
  Мисс Сидли сомтрела на детей. Их тени падали на нее. Их лица напоминали
бесстрастные  маски. Но  некоторые улыбались тайной  улыбкой,  и  мисс Сидли
поняла, что скоро она снова закричит.
  Но тут мистер Хэннинг  разорвал плотное кольцо учеников, разогнал их по
домам и по лицу мисс Сидли покатились слезы.
  * * *


  Месяц  она не  появлялась  в  своем  третьем  классе. Спокойно  сказала
мистеру Хэннингу,  что  ей  нездоровится,  и  мистер  Хэннинг  предложил  ей
обратиться  кв  рачу  и  обсудить  с  ним  возникшие  проблемы.  Мисс  Сидли
согласилась  с  тем, что это наиболее разумный выход. И добавила, что готова
немедленно подать заявление об отставке,  если будет на то желание школьного
совета,  хотя  ей,  конечно  же, не хотелось бросать  любимое  дело.  Мистер
Хэннинг, смутившись, ответил,  что необходимости в  этот нет. В результате в
конце  октября  миссис Сидли  вновь появилась  в школе,  готовая  вступить в
предложенную ей игру. Теперь она знала, как в нее играть.
  Первую  неделю она ничего не предпринимала. Ей казалось, что весь класс
следит за ней враждебными, недобрыми глазами. Роберт загадочно улыбался ей с
первой парты, и она решалась вызвать его к доске.
  Когда же она дежурила на детской площадке, Роберт,  улыбаясь, подошел к
ней с мячом в руках.
  - Вы просто не поверите,  как нас теперь много. Не  поверят и другие, -
тут, к полному изумлению мисс Сидли,  он ей подмигнул. - Если вы попытаетесь
им сказать.
  Девочка, которая каталась на качелях, встретилась с мисс Сидли взглядом
и рассмеялась.
  Мисс Сидли строго посмотрела на Роберта.
  - Почему ты так решил, Роберт?
  Роберт ничего не ответил, а на его губах продолжала играть улыбка.
  * * *


  Мисс Сидли принесла в школу пистолет, принадлежавший ее брату. Тот снял
его  с мертвого немца после битвы  за  "выступ"*.  Джим уже десять лет,  как
умер. В  коробку с пистолетом  она не заглядывала лет пять, но знала, где он
лежит,  вместе с матово  поблескивающими  патронами. Она  осторожно зарядила
пистолет, следуя  наставлениям брата, и  положила  в  сумочку. Не  забыла  и
запасные обоймы.
  ----------------------------------
  * Битва за "выступ" - контрнаступление немцев в Арденнах в декабре 1944
г., которое удалось остановить лишь благодаря  начавшемуся раньше намеченных
сроков наступлению советских войск на Восточном фронте.
  Войдя в  класс, тепло улыбнулась  ученикам,  особенно  Роберту.  Роберт
улыбнулся в ответ, и в его глазах она увидела прячущегося за ними монстра.
  Она понятия не имела, что за существо жило теперь под кожей ребенка, да
ее  это  особо  не  волновало.  Мисс  Сидли надеялась  только на то, что  от
настоящего Роберта уже ничего не осталось. У нее не было желания становиться
убийцей. Она решила, что настоящий Роберт, скорее  всего, уже умер или сошел
с  ума,  соседствуя  с  этой  мерзкой  тварью, которая хихикала в  классе  и
швырнула ее под  колеса автобуса.  А если  и нет,  она совершала милосердный
поступок, освобождая его от такого соседства.
  - Сегодня у нас будет контрольная, - объявила мисс Сидли.
  Ученики  не заахали,  не заерзали, лишь молча смотрели на  нее. Взгляды
эти придавливали мисс Сидли к земле.
  -  Особая  контрольная.  Я буду вызывать вас  по одному в комнату,  где
стоит  светокопировальная  машина.  Тот, кто справится,  получит  конфету  и
отправится домой. Здорово, не так ли?
  Они улыбались и молчали.
  - Роберт, пойдешь первым?
  Роберт встал, загадочно улыбаясь. Открыто скорчил гримаску.
  - Да, мисс Сидли.
  Мисс Сидли  подхватила  сумочку, и вдвоем они двинулись  по  пустынному
коридору.  Из=за  закрытых  дверей долетало  неясное  бормотание:  в  других
классах  шли обычные уроки.  Комната,  в  которой  стояла светокопировальная
машина, находилась в дальнем конце  коридора,  за  туалетами. Два  года тому
назад стены обили звуконепроницаемыми панелями:  машина была  старая и очень
шумная.
  Мисс Сидли закрыла дверь, заперла ее.
  - Здесь тебя никто не услышит, - она достала пистолет. - Говори, или...
  Роберт невинно улыбался.
  - Нас  очень много. И не только здесь,  - он оперся  маленькой ручкой о
светокопировальную машину. - Вы снова хотите увидеть, как я изменяюсь?
  Прежде чем она успела ответить, лицо Роберта начало трансформироваться,
и  мисс   Сидли   выстрелила.   Один  раз.  В   голову.   Тело   бросило  на
светокопировальную  машину,  потом оно  сползло  на  пол.  И  застыло,  тело
маленького мальчика с круглой черной дырой над правым глазом.
  Мальчик выглядел таким умиротворенным.
  Мисс Сидли наклонилась над ним, тяжело дыша. Щеки ее побледнели.
  Фигурка не шевелилась.
  Человеческая!
  Это был Роберт.
  Нет!
  Ты все это выдумала, Эмили. У тебя разыгралось воображение.
  Нет! Нет, нет и нет!
  Она  вернулась в класс  и начала по одному заводить учеников в комнату,
где  стояла  светокопировальная  машина. Застрелила двенадцать, и  убила  бы
остальных,  если  б  миссис  Кроссен  на  понадобилось  скопировать какой=то
документ.
  У миссис  Кроссен округлились глаза,  одна рука поднялась ко  рту.  Она
начала кричать и кричала, пока мисс Сидли не положила руку ей на плечо.
  - Так надо, Маргарет, - сказала  она  кричащей  миссис Кроссен.  -  Это
ужасно, но так надо. Все они - монстры.
  Миссис   Кроссен   смотрела   на   маленькие   тела,   лежащие   вокруг
светокопировальной машины и кричала. Девочка, которую мисс Сидли  держала за
руку, начала монотонно ей подвывать: "У-у-у-у-у... у-у-у-у..."
  - Изменяйся, - приказала  мисс  Сидли.  -  Покажи миссис  Кроссен  свою
сущность. Покажи ей, что я все сделала правильно.
  Девочка продолжала выть.
  - Изменяйся, черт  бы  тебя побрал! - взвизгнула мисс Сидли.  - Мерзкая
сучка, грязная дрянь! Изменяйся! -  она подняла  пистолет. Девочка сжалась в
комок, но миссис Кроссен успела пантерой кинуться на мисс Сидли.
  * * *


  Суд не состоялся.
  Газеты требовали отмщения, убитые горем родители проклинали мисс Сидли,
город остолбенел от шока, но потом здравый смысл возобладал, и  все обошлось
без  суда. Законодательное  собрание  штата  проголосовало за  более строгие
критерии отбора учителей,  в связи с трауром школа на Летней улице на неделю
закрылась,  а мисс Сидли  отправили  в  закрытую психиатрическую лечебницу в
Огасту.  Она   прошла   курс  глубокого  психоанализа,   ее   лечили  самыми
современными лекарствами и  методами,  включая трудотерапию. Год спустя, под
строгим  контролем,  мисс  Сидли  включили  в  экспериментальную   программу
коррекционной терапии.
  * * *


  Его звали Бадди Дженкинс, работал он психиатром.
  С блокнотом в  руке, он сидел за стеклянной  панелью, пропускавший свет
только  в  одну  сторону, и смотрел  в большую  комнату,  оборудованную, как
детская.  У дальней  стены белка неустанно кружилась в беличьем колесе. Мисс
Сидли сидела в  инвалидном  кресле,  с книжкой  сказок в  руках. Ее окружали
доверчивые, умственно неполноценные дети. Они ей  улыбались,  по подбородкам
тепла слюна,  они прикасались к  ней  мокрыми пальчиками, тогда  как нянечки
пристально следили  за происходящим  из=за  другого окна,  чтобы  прекратить
эксперимент при малейших признаках агрессивности мисс Сидли.
  Поначалу  Бадди  казалось,  что  мисс   Сидли  адекватно  реагирует  на
происходящее.  Она  читала  сказки  вслух,  погладила маленькую  девочку  по
голове, успокоила маленького мальчика,  который упал, споткнувшись о  кубик.
Но потом что=то начало ее беспокоить. Она нахмурилась, отвернулась от детей.
  - Пожалуйста,  увезите меня отсюда, - попросила мисс Сидли, обращаясь к
стенам.
  Ее  увезли.  Бадди  Дженкинс  продолжал наблюдать  за  детьми,  которые
проводили ее тупыми взглядами. Но  не только.  Один улыбнулся. Другой поднес
палец ко рту. Две девочки взялись за руки и захихикали.
  В ту ночь  мисс Сидли перерезала себе шею  осколком  разбитого зеркала,
после  чего  Бадди Дженкинс  начал  все  более внимательно приглядываться  к
детям. И вскоре уже не мог оторвать от них глаз.

  Перевел с английского Виктор Вебер


  STEPHEN KING
  SUFFER THE LITTLE CHILDREN



    Стивен Кинг.
    Сезон дождя


   co y  Co yright Ste he  Ki g "RAINY SEASON"
   co y  Co yright Перевел с английского Виктор Вебер (v_we er@go.ru)
  Date: 14 Mar 2002


  Где=то в половине  шестого Джон и  Элис Грехэм наконец=то добрались  до
маленького городка, Уиллоу, который затерялся в центральной части штата Мэн,
словно песчинка  - в сердцевине дешевой жемчужины. От Хемпстид Плейс городок
отделяли всего пять миль, но  они дважды сворачивали не там, где  следовало.
Так  что  на Главную  улицу прибыли, изнывая от  жары и не  в самом радужном
настроении.   Кондиционер  "форда"  сломался  по   пути   из  Сент=Луиса,  а
температура    воздуха,    должно    быть,   перевалила   за    сто   десять
градусов[1].  Разумеется,  это  не так,  думал  Джон  Грехэм. Как
говорили старожилы, дело не в жаре, а во влажности. Влажность же в этот день
превысила  все  мыслимые  пределы.  Казалось, подставь  ладони и  собирай из
воздуха  теплые  капли.  Да,  над  головой  сияло бездонное  синее небо,  но
высоченная  влажность  говорила  за  то, что  дождь может начаться  в  любую
минуту. Что там начаться - создавалось ощущение, что дождь уже давно идет.
  - А вот и магазин, про который говорила Милли Кузинс, - указала Элис.
  - На супермаркет не тянет, - буркнул Джон.
  - Не тянет, - с готовностью согласилась Элис.
  Оба  старались гладить  друг  друга по шерстке. Они поженились два года
тому назад и по=прежнему любили друг друга, но путешествие через всю страну,
от самого Сент=Луиса - тяжелое испытание, особенно если в автомобиле сломаны
радио  и  кондиционер. Джон надеялся, что  они  отлично  отдохнут  в  Уиллоу
(почему  нет, счет оплачивал Миссурийский  университет), но он  понимал, что
первые несколько дней, может, и неделя уйдут на обустройство. А в такую жару
и духоту ссора  могла  возникнуть  из=за любого пустяка.  Им же  не хотелось
начинать лето со скандала.
  Джон медленно вел "форд" по Главной улице, держа курс на "Универсальный
магазин  продовольственных  и  промышленных товаров". На  одном  из  столбов
крыльца висел  ржавый  щит  с синим орлом,  указывая  на  то,  что  почтовое
ведомство  забирало  оставленные  в  магазине  письма,  бандероли,  посылки.
"Универсальный магазин"  вроде  бы мирно  дремал  под жарким послеполуденным
солнцем,  на  стоянке, под  щитом  с надписью:  "ИТАЛЬЯНСКИЕ СЭНДВИЧИ  ПИЦЦА
БАКАЛЕЙНЫЕ ТОВАРЫ ЛИЦЕНЗИИ НА РЫБНУЮ ЛОВЛЮ", стояла лишь одна крепко побитая
жизнью  белая  "вольво",  но в сравнении с  остальным городком просто бурлил
энергией.  В  витрине  уже  горела неоновая  реклама  пива,  хотя до темноты
оставалось добрых три  часа. Для такой  глубинки это прогресс, подумал Джон.
Хотелось  бы верить,  что хозяин магазина, прежде чем устанавливать рекламу,
получил соответствующее разрешение в городском совете.
  -  Я  думала,  что  летом Мэн  превращается в  туристическую  Мекку,  -
пробормотала Элис.
  - Судя по тому,  что мы видели, Уиллоу лежит чуть в стороне от основных
туристических маршрутов, - ответил Джон.
  Они вылезли из машины, поднялись на крыльцо. Старик в соломенной шляпе,
который сидел на плетеном кресле=качалке, вскинул на них маленькие буравящие
синие глазки.  Он  скручивал  сигарету и крошки  табака  падали  на  собаку,
растянувшегося у его ног. Большого рыжего пса невесть какой породы. Лапы его
лежали  аккурат под  полозьями кресла=качалки. Старик  вроде бы  не  замечал
собаки, не подавал виду, что знает о ее существовании, но полозья замирали в
четверти дюйма от хрупких собачьих лап при каждом качке вперед, чтобы тут же
двинуться в  обратном  направлении. Выверенная  точность движений заворожила
Элис.
  - Доброго вам дня, - поздоровался старик.
  - Привет, - ответила Элис, улыбнулась.
  - Привет, - присоединился к ней Джон. - Я...
  -  ...мистер  Грэхем,  -  закончил  за него старик.  - Мистер и  миссис
Грэхем.  Которые  поселились в Хэмпстид Плейс на  лето.  Слышал,  вы  пишите
какую=то книгу.
  - Об иммиграции из Франции в семнадцатом столетии, - подтвердил Джон. -
Новости распространяются быстро, не так ли?
  - Есть такое, - согласился старик. - Сами понимаете, городок маленький,
-  он сунул  самокрутку  в  рот, где она  немедленно  развернулась, а  табак
высыпался ему  на ноги и  на спину  собаки. Та  даже  не шевельнулась. - Вот
незадача, -  старик отлепил от нижней губы развернувшуюся бумажку. - Жена не
хочет, чтобы я курил. Где=то прочитала, что рак может быть не только у меня,
но и у нее.
  - Мы приехали  за продуктами, - сменила тему Элис. - Дом прекрасный, но
буфет пуст.
  - Да, да, - покивал старик. - Рад познакомиться с вами. Генри Эден, - и
старик  протянул  к  ним  скрюченную  руку.  Джон  пожал   ее  первым,  Элис
последовала  его  примеру.  Проделали  они  это с  осторожностью,  и  старик
одобрительно  кивнул. - Я ждал вас полчаса тому назад. Должно  быть, раз или
два повернули  не туда.  Для маленького  городка у  нас слишком много дорог,
знаете  ли, -  он рассмеялся,  но скрипучий  смех  быстро  перешел  в кашель
курильщика. - Очень много  дорог  в  Уиллоу, очень  много,  -  и  вновь  они
услышали смех.
  Джон нахмурился.
  - А почему вы нас ждали?
  -  Позвонила Люси Дусетт, сказала, что вы как  раз проехали мимо,  - он
достал кисет с табаком, выудил из него пачку папиросной бумаги. - Вы Люси не
знаете, но она говорит, что вы знакомы с ее внучатой племянницей.
  - Так вы говорите о двоюродной бабушке Милли Кузенс? - спросила Элис.
  -  Да,  -  согласился  Эден.  Начал высыпать  из  кисета табак.  Что=то
попадало на  лист папиросной  бумаги,  большая часть  - на лежащую собаку. И
когда Джон Грехэм задался вопросом, а не умерла ли она, собака подняла хвост
и пернула. Значит,  живая,  р