, и
вот с треском распахнулась стеклянная дверь на второй этаж.
   - Йо-хо-хо, Норми! - закричал фальцетом Дэвид Гарсиа.
   - Норми, ты тут? - театральным шепотом спросил Лоусон и
снова взвизгнул. - Пупсик, ку-ку!
   Винни отмалчивался, но на стене холла отчетливо
вырисовывались три тени. Винни, самый высокий, держал в
руке вытянутый предмет. После легкого щелчка предмет еще
больше вытянулся.
   Они остановились в дверном проеме. Каждый был вооружен
ножом.
   - Вот мы и пришли, дядя, - тихо сказал Винни. - Вот мы и
пришли по твою душу.
   Джим запустил пластинку.
   - А! - Гарсиа подскочил от неожиданности. - Что такое?
   Товарный поезд, казалось, вот-вот ворвется в класс.
Стены сотрясались от грохота. Казалось, звуки вырываются не
из динамиков, а из холла.
   - Что-то мне это не нравится, - сказал Лоусон.
   - Поздно, - сказал Винни и, шагнув вперед, помахал перед
собой. - Гони монету, отец.
   ...уйдем...
   Гарсиа попятился:
   - За каким чертом...
   Но Винни был настроен решительно, и если глаза его что-то
выражали, то только мстительную радость. Он сделал знак
своим дружкам рассредоточиться.
   - Ну что, шкет, сколько у тебя там в кармане? - вдруг
спросил Гарсиа.
   - Четыре цента, - ответил Джим. Это была правда - он
извлек их из копилки, стоявшей дома в спальне.
   Монетки были отчеканены не позднее пятьдесят шестого
года.
   - Врешь, щенок.
   ...не трогайте его...
   Лоусон глянул через плечо, и глаза у него округлились:
стены комнаты расползались, как туман. Товарняк
оглушительно взвыл. Уличный фонарь на стоянке машин зажегся
красным светом, таким же ярким, как мигающая реклама на
здании Барретс Компани.
   Из пентаграммы выступила фигурка... мальчик лет
двенадцати, стриженный под ежик.
   Гарсиа рванулся вперед и заехал Джиму в зубы. В лицо
тому шибануло чесноком и итальянскими макаронами. Удара
Джим не почувствовал, все воспринималось им как в
замедленной съемке.
   Внезапная тяжесть в области паха заставила его опустить
взгляд: по штанам расползалось темное пятно.
   - Гляди, Винни, обмочился! - крикнул Лоусон. Тон был
верный, но лицо выражало ужас - лицо ожившей марионетки,
вдруг осознавшей, что ее по-прежнему дергают за ниточки.
   - Не трогайте его, - сказал "Уэйн", но голос был не Уэйна
- этот холодный алчный голос уже ранее доносился из
пентаграммы. - Беги, Джимми! Беги, беги, беги!
   Он упал на колени, и чья-то пятерня успела скользнуть по
его спине в поисках добычи.
   Он поднял глаза и увидел искаженную ненавистью физиономию
Винни, который всаживает нож под сердце своей жертве... и в
тот же миг чернеет, обугливается, превращается в чудовищную
пародию на самого себя.
   Через мгновение от него не осталось и следа.
   Гарсиа и Лоусон тоже нанесли по удару - и тоже в корчах,
почернев, бесследно исчезли.
   Он лежал на полу, задыхаясь. Громыхание товарняка
сходило на нет.
   На него сверху вниз смотрел старший брат.
   - Уэйн? - выдохнул Джим почти беззвучно.
   Черты "брата" растекались, таяли. Глаза желтели.
Злобная ухмылка искривила рот.
   - Я еще вернусь, Джим, - словно холодом обдал голос.
   Видение исчезло.
   Джим медленно поднялся, изуродованной рукой выключил
проигрыватель. Потрогал распухшую губу - она кровоточила.
Он выключил свет и убедился, что комната пуста. Он выглянул
из окна: на автостоянке тоже было пусто, если не считать
металлической накладки, на блестящей поверхности которой
отраженная луна точно передразнивала настоящую. Пахло
затхлостью и сыростью - как в склепе. Он стер пентаграмму и
принялся расставлять по местам парты. Адски ныли пальцы...
бывшие пальцы. Надо будет обратиться к врачу. Он прикрыл
за собой дверь и начал спускаться по лестнице, прижимая к
груди израненные руки. На середине лестницы что-то - то ли
тень, то ли шестое чувство - заставило его резко обернуться.
   Некто неразличимый отпрянул в темноту.
   Вспомнилось предостережение в книге "Вызывающий демонов"
о подстерегающей опасности. Да, при известной удаче можно
вызвать демонов. Можно заставить их выполнить какое-то
поручение. Если повезет, можно даже благополучно от них
избавиться.
   Но иногда они возвращаются.
   Джим спускался по лестнице и задавал себе один вопрос:
что если этот кошмар повторится?




   Стивен Кинг
   Давилка


   Перевод В. Эрлихмана


   Инспектор Хантон появился в прачечной, когда машина
скорой помощи только что уехала - медленно, с потушенными
фарами, без сирены. Зловеще. Внутри контора была заполнена
сбившимися в кучу молчащими людьми; некоторые плакали. В
самой прачечной было пусто; громадные моечные автоматы в
дальнем углу еще работали. Все это насторожило Хантона.
Толпа должна быть на месте происшествия, а не в конторе.
Всегда так было - для людей естественно любопытство к чужому
несчастью. А это явно было несчастье. Хантон чувствовал
спазм в желудке, который всегда появлялся у него при
несчастных случаях. Даже четырнадцатилетнее отскребывание
человеческих внутренностей от мостовых и тротуаров у
подножия высотных домов не помогло справиться с этими
толчками, будто в животе у него ворочался какой-то злобный
зверек.
   Человек в белой рубашке увидел Хантона и нехотя
приблизился. Он напоминал бизона вросшей в плечи головой и
налившимися кровью сосудами на лице, то ли от повышенного
давления, то ли от излишне частого общения с бутылкой.
Человек пытался что-то сказать, но после пары неудачных
попыток Хантон прервал его:
   - Вы владелец? Мистер Гартли?
   - H-нет...нет... Я Станнер, мастер. Господи, такое...
   Хантон достал блокнот:
   - Пожалуйста, мистер Станнер, опишите подробно, что у вас
произошло.
   Станнер побледнел еще больше; прыщи у него на носу
темнели, как родимые пятна.
   - Я обязательно должен это сделать?
   - Боюсь, что да. Мне сказали, вызов очень серьезный.
   - Серьезный. - Станнер, казалось, борется с удушьем, его
адамово яблоко прыгало вверх вниз, будто обезьяна на ветке.
- Миссис Фроули... умерла. Боже, как бы я хотел, чтобы
здесь был Билл Гартли.
   - Так что же случилось?
   - Вам лучше пойти посмотреть, - сказал Станнер.
   Он отвел Хантона за ряд отжимных прессов, через
гладильную секцию и остановился у одной из машин. Там
   он махнул рукой.
   - Дальше идите сами, инспектор. Я не могу на это
смотреть... не могу. Простите меня.
   Хантон зашел за машину, чувствуя легкое презрение. Они
работают в паршивых условиях, прогоняют пар через кое-как
сваренные трубы, пользуются смертельно опасными химикатами и
вот - кто-то пострадал. Или даже умер. И теперь они не
могут смотреть. Тоже мне...
   Тут он увидел это.
   Машина еще работала. Никто ее так и не выключил. Потом
он изучил ее слишком хорошо: скоростной гладильный автомат
Хадли-Уотсона, модель 6. Длинное и неуклюжее имя. Те, кто
работал здесь среди пара и воды, называли ее короче и более
удачно - "давилка".
   Хантон долго смотрел на нее, и наконец с ним впервые за
четырнадцать лет службы случилось следующее: он отвернулся,
поднес руку ко рту и его вырвало.
   - Тебе нельзя много есть, - сказал Джексон.
   Женщины зашли внутрь, ели и болтали, пока Джон Хантон и
Марк Джексон сидели на лавочке возле кафе-автомата. Хантон
на такое заявление только усмехнулся: он в этот момент
как-то не думал о еде.
   - Сегодня еще один случай, - сказал он, - очень скверный.
   - Дорожное происшествие?
   - Нет. Травма на производстве.
   - Нарушили технику безопасности?
   Хантон ответил не сразу. Лицо его невольно скривилось.
Он взял банку пива из стоящей между ними сумки, откупорил и
отхлебнул разом половину.
   - Я уверен, что ваши умники в колледже ничего не знают об
автоматических прачечных.
   Джексон фыркнул.
   - Кое-что знаем. Я сам как-то летом работал на такой.
   - Тогда ты знаешь то, что называется скоростной
гладильной машиной?
   Джексон кивнул.
   - Конечно. Туда суют все, что надо разгладить. Такая
большая, длинная.
   - Вот-вот, - сказал Хантон. - В нее попала женщина по
имени Адель Фроули. В прачечной.
   Джексон выглядел озадаченным.
   - Но... этого не может быть, Джонни. Там же есть планка
безопасности. Если сунуть туда хотя бы руку, планка
поднимется и отключит машину. Во всяком случае, у нас было
так.
   Хантон кивнул.
   - Так и есть. Но это случилось.
   Хантон закрыл глаза и в темноте снова увидел скоростную
гладильную машину Хадли- Уотсона, какой она была в то утро.
Длинная прямоугольная коробка, тридцать на шесть футов. Под
загрузочным устройством проходил брезентовый транспортер из
четырех лент, который шел за планку безопасности, чуть
поднимался и затем спускался вниз. По транспортеру отжатые
простыни прокатывались между двенадцатью громадными
вращающимися цилиндрами, которые и составляли большую часть
машины. Шесть сверху, шесть снизу, они сжимали белье,
словно тонкий слой ветчины между толстенными ломтями хлеба.
Температура пара в цилиндрах могла доходить до трехсот
градусов. Давление на белье, поступавшее по транспортеру,
равнялось восьмистам фунтам на квадратный фут.
   И миссис Фроули попала туда. Стальные цилиндры с
асбестовым покрытием были красными, как пожарные ведра, и
горячий пар, выходивший из машины, пах кровью. Кусочки ее
белой блузки, голубых брюк и даже белья все еще вылетали из
машины с другого конца, большие рваные лохмотья, с жуткой
аккуратностью разглаженные. Но даже это было не самым
худшим.
   - Я попытался все это собрать, - сказал он Джексону. -
Но человек ведь не простыня, Марк... Что я видел... что от
нее осталось, - как и злополучный мастер, он не мог
закончить фразу. - Они сложили ее в корзину, - сказал он
тихо.
   Джексон присвистнул.
   - И кому же за это влетит? Прачечной или инспекции?
   - Пока неизвестно, - ответил Хантон. Жуткое зрелище все
еще стояло у него перед глазами: шипящая, стучащая и
дрожащая давилка, кровь на зеленых стенках длинной коробки,
и этот запах... - "Это зависит от того, кто сломал эту
проклятую планку безопасности, и при каких обстоятельствах".
   - Если виновато начальство, они смогут вывернуться?
   Хантон невесело усмехнулся.
   - Женщина умерла, Марк. Если Гартли и Станнер виновны в
небрежности, они пойдут под суд. Не имеет значения, с кем
они там знакомы в городском совете.
   - Ты думаешь, это их вина?
   Хантон вспомнил прачечную, плохо освещенную, с мокрым и
скользким полом, со старыми машинами.
   - Похоже на то.
   Они вместе поднялись, чтобы идти.
   - Расскажешь, чем это кончится, Джонни, - сказал Джексон,
- Это интересно.
   Хантон оказался не прав насчет давилки; она оказалась
исправной.
   Шестеро государственных инспекторов осмотрели ее в ходе
расследования снизу доверху. Безрезультатно. Они
констатировали, что причиной несчастного случая была
неосторожность.
   Ошеломленный Хантон зажал в углу одного из инспекторов,
Роджера Мартина. Это был высокий, очень правильный человек
с очками, толстыми, как пуленепробиваемое стекло. Он нервно
крутил в пальцах ручку, пока Хантон задавая ему вопросы.
   - Ничего? Совсем ничего не нашли?
   - Ничего, - сказал Мартин. - Конечно, в первую очередь
мы осмотрели планку безопасности. Она действовала
превосходно. Вы знаете, что сказала миссис Джилиэн? Миссис
Фроули слишком глубоко засунула руку. Никто этого не видел;
все были заняты своей работой. Она стала кричать. Руку
тогда уже затянуло в машину. Они пытались вытащить ее
вместо того, чтобы выключить машину - обычный результат
паники. Другая работница, миссис Кин, уверяла, что хотела
выключить машину, но, кажется, нажала на кнопку включения
вместо выключателя. А потом было уже поздно.
   Тогда планка безопасности не работала, - настойчиво
сказал Хантон. - Иначе она сунула бы руку под нее, а не
сверху.
   - Вы неправы. Над планкой стальная панель. И потом,
когда планка неисправна, машина отключается автоматически.
   - Но как же это, черт возьми, случилось?
   - Мы не знаем. Мы с коллегами пришли к выводу, что
миссис Фроули могла попасть в машину, только свалившись туда
сверху. Но когда это случилось, она стояла на полу. Это
подтвердили все свидетели.
   - Этого не может быть.
   - Я и сам не понимаю, - он замолчал, чуть поколебался и
продолжил, - Хантон, я скажу вам, раз уж вы принимаете это
так близко к сердцу. Если вы кому-нибудь передадите мои
слова, я откажусь от них. Но мне не понравилась машина.
Она... ну, что ли, издевалась над нами. За последние пять
лет я проверял с десяток гладильных машин. Некоторые из них
были в таком состоянии, что я не подпустил бы к ним и собаку
- к сожалению, наш закон слишком либерален. Но то были
просто машины. А эта... Какой-то дух. Не знаю почему, но
мне так показалось. Если бы я нашел в ней хоть какую-нибудь
неисправность, я настоял бы на выключении. Нелепо, правда?
   - Знаете, я чувствовал то же самое, - сказал Хантон.
   - Я расскажу, что два года назад случилось в Милтоне, -
сказал инспектор. Он снял очки и принялся неторопливо
протирать их краем свитера. - Один парень выбросил во двор
старый холодильник. Женщина, вызвавшая нас, заявила, что ее
собака залезла туда и издохла. Мы послали полисмена, чтобы
он заставил владельца отвезти холодильник на свалку. Очень
милый парень, долго извинялся за собаку. Погрузил
холодильник в машину и отвез на свалку. А потом у женщины
по соседству пропал сын.
   - Господи! - проговорил Хантон.
   - Холодильник нашли на свалке, а внутри был мертвый
ребенок. Очень послушный, как говорила мать. Она уверяла,
что он никогда не играл на свалке после того, как она ему
запретила. И все же он залез туда. Думаете, это все?
   - Я жду.
   - Нет. Смотритель свалки на другой день зашел и открыл
дверцу этой штуки. Приказ городского управления номер 58 об
эксплуатации городских свалок. - Мартин со значением
посмотрел на него. - Там было шесть мертвых птиц.
Ласточки, галки, один дрозд. И еще он сказал, что дверца
пыталась удержать его руку, когда он закрывал ее. Поймать
его, понимаете? Эта давилка в прачечной такая же, Хантон.
Мне она не понравилась.
   Они молча посмотрели друг на друга в опустевшем помещении
инспекции, за шесть кварталов от которого стояла посреди
прачечной гладильная машина Хэдли-Уотсона, модель б,
исправно разглаживая простыни.
   Неделя более или менее прозаической работы заслонила в
его памяти тот случай. Он снова вспомнил о нем, когда
пришел с женой в гости к Марку Джексону.
   Джексон встретил его словами:
   - Знаешь, что натворила та машина в прачечной, про
которую ты рассказывал?
   Улыбка сползла с лица Хантона.
   - Что?
   - Я думал, ты уже знаешь.
   - Да что случилось?
   Джексон протянул ему местную газету, показав на заголовок
второй страницы. В прачечной из большой гладильной машины
вырвалась струя пара, ошпарив троих из шести работавших там
женщин. Случай произошел в 3.45 пополудни и объяснялся
повышением давления пара в бойлере. Одна из пострадавших,
миссис Аннетта Джилиэн, была доставлена в городскую больницу
с ожогами второй степени.
   - Дурацкое совпадение, - сказал он, однако слова
инспектора Мартина в пустом зале - "Это какой-то дух", -
сразу вспомнились ему. И история о собаке, ребенке и
птицах, замерзших в старом холодильнике...
   Он очень плохо играл в карты в тот вечер.
   Когда Хантон вошел в палату, миссис Джилиэн лежала в
постели, читая "Тайны экрана". Одна ее рука и часть шеи
были забинтованы. Соседка, молодая женщина с
мертвенно-бледным лицом, спала.
   Миссис Джилиэн взглянула на синюю форму вошедшего и
осторожно улыбнулась.
   - Если вы к миссис Черников, зайдите попозже. Ей только
что сделали укол.
   - Нет, миссис Джилиэн, я к вам. - Она перестала
улыбаться. - Я здесь по долгу службы, меня просто
интересует происшествие в прачечной. Джон Хантон, - он
протянул руку.
   Жест был правильным. Улыбка вернулась на лицо миссис
Джилиэн, и она неуклюже потрясла его кисть здоровой рукой.
   - Я ничего такого не знаю, мистер Хантон. Боюсь, мой
Энди опять отстанет в учебе, пока я здесь.
   - Так что у вас там произошло?
   - Мы гладили простыни, и вдруг эта громадина взорвалась -
или мне так показалось. Я уже хотела идти домой и выгулять
своих собак, когда раздался жуткий взрыв, прямо как бомба.
Везде пар, и этот свист. Грохот... ужасно! - к ее улыбке
применилась гримаса, - Словно она дышала огнем. Как дракон,
понимаете? И Альберта, ну, Альберта Кин, закричала, что
что-то взорвалось, и все побежали. Потом Джинни Джексон
стала кричать, когда ее обожгло. Я тоже побежала и упала.
Не знаю, как все обошлось. Господь спас меня от худшего.
Ведь там было триста градусов!
   - В газете написано, что вышла из строя паровая линия.
Что это значит?
   - Это труба, что проходит под той лентой, по которой идет
белье. Джордж - мистер Станнер - сказал, что это, должно
быть, перепад давления в бойлере или что-то вроде того. Там
была трещина.
   Хантон не мог придумать, что бы еще спросить, и уже хотел
уходить, когда она вдруг сказала:
   - С этой машиной никогда такого не случалось. А тут -
такой взрыв. Потом эта история с миссис Фроули, упокой
Господь ее душу. И еще всякое... Один раз платье Эсси
попало в машину, и это могло плохо кончиться. Она едва
успела его выдернуть. Детали оттуда вылетают. У нашего
техника, Герта Димента, с ней много возни. Простыни стали
застревать в цилиндрах. Джордж сказал, что мы сыпем слишком
много хлорки, но раньше такого все равно не было. Теперь
наши боятся на ней работать. Эсси даже сказала, что там
внутри до сих пор... кусочки Адели Фроули, и что это
святотатство или вроде того. Что на ней какое-то проклятие.
Я думаю, это началось, когда Шерри порезала руку в зажиме.
   - Шерри? - переспросил Хантон.
   - Шерри Уэллет. Очень милая девочка, только после школы.
Хорошо работала, но иногда невнимательно. Знаете эту
молодежь...
   - Она порезала руку?
   - Неудивительно. Там есть такие зажимы, которые держат
транспортер. Шерри проверяла их, чтобы увеличить нагрузку
и, наверное, думала про какого-нибудь парня. Вот и порезала
палец, - миссис Джилиэн казалась смущенной, - А после этого
стали выпадать детали. Потом Адель... ну, вы знаете.
Через неделю. Как будто машина попробовала кровь, и ей
понравилось. Не правда ли, у женщин бывают дурацкие мысли,
инспектор Хинтон?
   - Хантон, - сказал он рассеяно, глядя в стену за ее
головой.
   По иронии судьбы он встретился с Марком Джексоном в
прачечной на полпути между их домами, где полисмен и
профессор английского языка часто вели содержательные
беседы.
   Сейчас они сидели на мягких стульях, пока их вещи
крутились за стеклянными окошками стиральных автоматов.
"Избранное" Мильтона в бумажной обложке лежало позабытое за
спиной Джексона, пока он внимательно слушал рассказ Хантона
о миссис Джилиэн.
   Когда Хантон закончил, Джексон сказал:
   - Я уже спрашивал, веришь ли ты, что в давилке злой дух.
Я и тогда шутил только наполовину, а теперь спрашиваю тебя
снова.
   - Да нет, - сказал Хантон, - Что за ерунда!
   Джексон внимательно смотрел на кружащееся белье.
   - Живет - не то слово. Скажем по другому - вселился.
Существует столько же способов вызывания демонов, сколько и
изгнания. Про все это написано у Фрезера в "Золотой ветви",
и друиды об этом много знали. Началось все еще в Египте, а
может и раньше. Но во всех способах можно найти общие
средства. Чаще всего - кровь девственницы, - он взглянул на
Хантона, - миссис Джилиэн сказала, что все началось, когда
порезалась Шерри Уэллет?
   - Да.
   - Тебе надо поговорить с ней.
   - Я приду к ней, - начал Хантон, усмехнувшись, - и скажу:
"Мисс Уэллет, я инспектор полиции, веду дело гладильной
машины, в которую вселился дьявол, и хочу узнать, девушка ли
вы." Думаешь, я после этого успею хоть попрощаться с Сандрой
и дочкой, прежде чем меня увезут?
   - Лучше сделать это сейчас, - сказал Джексон без улыбки,
- Я серьезно, Джонни. Эта машина пугает меня, хотя я
никогда ее не видел.
   - Раз уж ты заговорил об этом, - сказал Хант