Я никогда...
   - Разве ты не помнишь Пэта, детектива Китти-Кэта?
   Джонни потребовалась минута, но он вспомнил.
   - Терри, эту маленькую историю я сочинил для твоего  паршивца-племянника,
потому что подумал, что у твоей сестры случится нервный  срыв,  если  он  не
угомо...
   - Однако она тебе понравилась, раз ты не поленился ее записать?
   - Я не помню, - ответил Джонни, хотя, конечно, помнил.
   - Ты знаешь, что записал, и где-то она у тебя лежит, так как  ты  никогда
ничего не выбрасываешь. Я знаю, что ты ее где-нибудь хранишь. В какой-нибудь
потайной коробочке, возможно, с блеснами для рыбалки.
   - Потому что это хорошие  блесны,  и  я  не  хочу,  чтобы  их  украли,  -
механически ответил Джонни, думая о том, где же может быть эта маленькая, на
восемь или девять машинописных страниц, история. В "Библиотеке Маринвилла" в
Фордхэмском университете? Возможно. В доме в Коннектикуте, который  когда-то
он делил с Терри, где теперь жила Терри и откуда, собственно, она  с  ним  и
разговаривала? Тоже возможно. В данный момент его  отделяло  от  этого  дома
всего десять миль.
   - Ты  должен  найти  эту  историю,  -  гнула  свое  Терри.  -  История-то
получилась. Ты написал ее в то время, когда даже не  знал,  сколько  в  тебе
было хорошего. - Пауза. - Ты слушаешь?
   - Да.
   - Я всегда знаю, когда говорю то, что тебе не нравится. Только тогда ты и
замолкаешь. Надуваешься.
   - Я не надуваюсь.
   - Надуваешься, надуваешься. -  А  потом  Терри  произнесла  самую  важную
фразу. Напоминание о той глупой  истории,  которую  Джонни  написал  для  ее
отвратительного племяша, воплотилось в двадцати миллионах долларов,  которые
принесли ему тысячи и тысячи книг о приключениях Пэта, но эта фраза  значила
куда больше, чем баксы или книги. Как тогда, так и теперь. Вроде бы говорила
Терри вполне буднично, но слова эти поразили Джонни в самое  сердце,  словно
предсказание дельфийской пророчицы.
   - Тебе  надо  вернуться  назад,  -  произнесла  женщина,  когда-то  Терри
Маринвилл, а теперь Терри Олви.
   - Что? - переспросил Джонни, вновь обретя дар речи. Он  не  хотел,  чтобы
Терри поняла, как потрясли его эти четыре слова. Не хотел, чтобы она  знала,
какую сохранила над ним власть, несмотря на прошедшие годы. - Что ты  хотела
этим сказать?
   - Надо вернуться в то время, когда тебе  было  хорошо.  Очень  хорошо.  Я
помню того парня. Нормального парня. Не совершенного, но нормального.
   - Нельзя вернуться назад, к себе домой, Терри. Ты, должно быть, болела  в
ту неделю, когда Томаса  Вулфа  вернули  в  американскую  литературу,  и  не
знаешь, что из этого вышло.
   - Слушай, давай обойдемся без банальностей.  Для  таких  игр  мы  слишком
давно знаем друг друга. Ты родился в  Коннектикуте,  вырос  в  Коннектикуте,
стал  знаменитым  в  Коннектикуте,  спился  в  Коннектикуте.  Тебе  не  надо
возвращаться к себе домой, тебе надо уехать из дома.
   - Тогда это не  возвращение  в  прошлое,  а  географическая  пилюля,  как
называем твое лекарство мы, "Анонимные алкоголики". И оно не помогает.
   - Тебе надо вернуться в прошлое духом, а не  плотью,  -  ответила  Терри,
терпеливо, словно объясняя ребенку очевидные истины.  -  Да  и  твоему  телу
нужна новая территория для прогулок. Опять же, ты  больше  не  пьешь.  И  не
балуешься наркотиками. - Короткая пауза. - Или я ошибаюсь?
   - Нет. Ну, может, только героином.
   - Ха-ха.
   - И куда мне, по-твоему, следует уехать?
   - В то место, которое может прийти тебе в  голову  в  последнюю  очередь.
Акрон или Афганистан, особой разницы нет.
   Этот звонок озолотил  Терри,  потому  что  доходы  от  Китти-Кэта  Джонни
поделил с ней пополам, цент на цент. И этот звонок привел  его  сюда.  Не  в
Акрон, а в Уэнтуорт, процветающий пригород административного  центра  Огайо.
Место, где он никогда не бывал. Нашел его  Джонни  просто,  закрыв  глаза  и
ткнув пальцем в настенную карту Соединенных Штатов. И хотя все вышло, как  и
предсказывала Терри,  Билл  Харрис  все  же  пришел  в  ужас.  А  вот  нынче
лирическое времяпрепровождение обернулось...
   Глубоко  задумавшись,  Джонни  наткнулся  на  спину  Джима  Рида.   Парни
остановились у самой тропы. Джим поднял револьвер и направил его на юг. Лицо
его побледнело.
   - Что... - начал Джонни, но Дэйв Рид прикрыл ему рот рукой.

5

   Раздался выстрел, потом крик. Это словно послужило сигналом,  потому  что
тут же Мэриэл Содерсон открыла глаза,  выгнула  спину,  с  губ  ее  сорвался
долгий, протяжный стон, она задрожала всем телом, а ноги ее забарабанили  по
полу.
   - Док! - крикнула Синтия, бросившись к Мэриэл. - Док!
   Гэри подскочил первым. Он вывалился из кухни, благоухая  сладким  запахом
шерри, и наверняка угодил бы  коленом  в  живот  жены,  если  бы  Синтия  не
оттолкнула его.
   - Сто сучилось? - спросил Гэри. - Сто с оей еной?
   Голова Мэриэл моталась из стороны в  сторону.  Она  ударилась  об  стену.
Фотография Дэйзи, гения математики, сорвалась с  гвоздя  и  упала  на  грудь
Мэриэл, К  счастью,  стекло  не  разбилось.  Синтия  схватила  фотографию  и
отшвырнула в сторону.
   При этом она увидела, что повязка на культе краснеет на глазах: швы, если
не все, то некоторые, разошлись.
   - Док! - взвизгнула Синтия.
   Биллингсли поспешил к ней. Он стоял у входной двери,  загипнотизированный
происходящими на его глазах изменениями. Из  лесополосы  донеслись  рычание,
крики,  новые  выстрелы.  По  меньшей  мере  два.  Гэри  глянул  в   сторону
лесополосы, глаза его округлились.
   - Сто сучилось? - повторил он.
   Мэриэл перестала дрожать всем телом.  Шевелились  только  пальцы,  словно
женщина хотела сжать их в кулак, потом застыли и они. Глаза слепо уставились
в потолок. Из левого скатилась единственная слезинка.  Док  взял  Мэриэл  за
запястье и попытался нащупать пульс. Его глаза не отрывались от лица Синтии.
   - Полагаю, если ты хочешь работать на прежнем месте, тебе понадобится  не
фартук, а платье для танцев. "Е-зет стоп" теперь салун. "Леди Дэй".
   - Она умерла? - спросила Синтия.
   - Да. - Старина Док опустил руку Мэриэл на пол. - Думаю, шансов у нее  не
было.  Спасти  ее  могли  хирурги-реаниматоры,  а  не  старый  ветеринар   с
трясущимися руками.
   Крики, вопли. Что-то происходило в лесополосе.  Кто-то  кричал,  что  его
надо остановить, остановить, остановить. Синтию внезапно осенило:
   Стив, парень, который  уже  успел  ей  понравиться,  мертв.  Те  бандиты,
которые стреляли по домам, теперь затаились в лесу, и они убили Стива.
   - Сто сучилось? - в третий раз спросил Гэри. Ни старик, ни девушка ему не
ответили. И хотя Гэри стоял на коленях рядом с женой, он так и не понял, что
случилось, пока Старина Док не сдернул с дивана покрывало  и  не  накрыл  им
тело Мэриэл. Вот тут до Гэри наконец дошло, несмотря на  все  выпитое.  Лицо
его  сморщилось.  Он  нашел  под  покрывалом  руку  жены,  вытащил   наружу,
поцеловал. Потом прижался к ней щекой и заплакал.

6

   Когда Джим Рид увидел быстро приближающиеся тени, от  переполнявшего  его
азарта не осталось и следа. Место его занял ужас. Впервые до него дошло, что
идея этой вылазки не из лучших.
   Если увидите незнакомцев в лесу, немедленно возвращайтесь. Так велела  им
мать. Но Джим не мог даже пошевелиться. Он остолбенел. А тут еще это ужасное
рычание, рычание хищника. Джим запаниковал. Он не видел Колли Энтрегьяна или
Стива Эмеса, когда они появились на тропе. Он видел убийц, которые  покинули
свои фургоны, чтобы подкрасться к домам  через  лесополосу.  Он  не  услышал
сдавленного крика Джонни, не видел, как Джонни вырывается из рук Дэвида.
   - Стреляй, Джимми! - выкрикнул Дэйв. Фальцетом,  с  дрожью  в  голосе.  -
Стреляй, это они!
   Джим выстрелил, и один человек, тот, что слева, повалился, схватившись за
голову, которая взорвалась фонтаном крови, волос, костей. Винтовка  полетела
в сторону. Кровь хлынула между пальцев, заливая лицо.
   - Пристрели второго! - кричал Дэйв. - Пристрели,  пока  он  не  прикончил
нас!
   - Не стреляйте! - закричал второй мужчина, вскидывая  руки.  В  одной  он
держал винтовку. - Пожалуйста, не убивайте меня!
   Но Джим пристрелил бы его. Он уже вскинул  револьвер,  ничего  не  слыша,
потому что сам  орал,  всячески  обзывая  оказавшегося  перед  ним  мужчину:
членосос, мерзавец, гомик. Ему  хотелось  лишь  одного:  пристрелить  его  и
вернуться к матери.  Вместе  с  Дэйвом.  Они  допустили  чудовищную  ошибку,
покинув дом.

7

   Джонни изо всей силы врезал  Дэйву  Риду  в  живот,  мускулистый,  но  не
ожидавший удара. Дэйв отшатнулся с удивленным "0-о-о-х", Джонни  вырвался  и
успел вывернуть Джиму руку до того, как тот второй раз  нажал  на  спусковой
крючок. Юноша закричал от боли. Пальцы разжались, и револьвер Дэвида Карвера
упал на тропу.
   - Что вы делаете? - проорал Дэйв. - Он же нас убьет! Вы сошли с ума?
   - Твой братец только что подстрелил Колли Энтрегьяна,  который  живет  на
нашей улице, - отрезал  Джонни.  -  Так  что  еще  неизвестно,  кто  из  нас
сумасшедший. - Да, мальчишка подстрелил Колли, но кто в этом виноват? Джонни
ведь пошел с ними. Ему следовало отобрать у них револьвер,  как  только  они
покинули Кэмми Рид с ее деловыми советами. Следовало, но почему он этого  не
сделал?
   - Нет, - прошептал Джим, поворачиваясь к нему и мотая головой. -  Нет!  -
Но его глаза уже все знали, огромные, наполняющиеся слезами.
   - Как он здесь оказался? - спросил Дэйв. - Почему не предупредил нас...
   Низкое рычание, не прерывавшееся ни на секунду, перешло в  рев.  Мужчина,
который остался невредимым благодаря вмешательству Джонни, водитель  взятого
напрокат грузовика, повернулся навстречу  этому  реву,  инстинктивно  подняв
руки. Винтовка казалась совсем маленькой. С такой охотятся на воробьев, а не
на крупную дичь.
   Тварь, которая гналась за Колли и Стивом, выскочила на тропу. Способность
Джонни мыслить логично, связывая события в единую цепочку, внезапно покинула
его, когда он увидел, кто перед ними. Правда, глаза не подвели его и на этот
раз.
   Светло-коричневая шкура, злобные зеленые глаза, пасть,  полная  оранжевых
зубов. Не дикая кошка, а какая-то пародия на нее. Тварь прыгнула, схватилась
за "моссберг" огромными лапами и вырвала винтовку из  рук  Стива.  А  потом,
рыча, нацелилась на его горло.

Из дневника Одри Уайлер:

   12 июня 1995 г.
   Это случилось вновь. Дневной сон. Иначе не назовешь. Третий или четвертый
раз вообще, но первый (я думаю) после того, как я начала вести этот дневник,
и пока самый яркий, живой. Так происходит всегда, когда жизнь дает сбой, но,
клянусь Богом, сбои у нас происходят постоянно!
   В это утро Херб встал вместе с Сетом,  они  приняли  душ  (таким  образом
экономится масса времени и сил), но, когда спустились вниз, Сет дулся, а под
глазом Херба начал наливаться "фонарь". Спрашивать я ничего не  стала.  Сама
поняла, что Сет заставил его  ударить  себя  точно  так  же,  как  заставлял
крутить губу, когда мы вернулись из кафе-мороженого и Сет обнаружил  пропажу
своего чертова космофургона.  Я  посмотрела  на  Херба,  и  он  чуть  качнул
головой, советуя мне не поднимать шума. Что я и сделала.  Я  на  собственном
опыте убедилась, что всегда можно найти за что благодарить Бога или  судьбу.
В данном случае Сет ограничился лишь тем, что Херб посадил себе фингал (хотя
все гадости на совести не Сета, а другого, ходящего на негнущихся  ногах,  я
его зову Прямоногим Маленьким  Мальчиком).  Сет  любит  стоять  в  ванной  и
смотреть, как Херб бреется по утрам. ПММ может  заставить  Херба  перерезать
горло обычной безопасной бритвой. Страшно записывать такое, но иногда  лучше
все изложить на бумаге, чем носить в себе. Все равно что  выдавить  гной  из
царапины. Прямоногий Маленький Мальчик появился еще до того, как я поставила
завтрак на стол. Я всегда знаю, что это он, а не Сет,  потому  что  глаза  у
него почти черные, а не карие.
   - Где мой "Парус мечты"? - спросил он.
   - Мы еще не нашли твой "Парус мечты", - ответила я,  -  но  уверена,  что
обязательно найдем.
   - Я хочу мой "Палус месты"! - заорал  ПММ  во  весь  голос,  и  Херба  аж
передернуло. Меня - нет. Если он кричит, то ничем не бросается. - Я хосю мой
глебаный "Палус месты"!
   - Не смей ругаться в присутствии тети Одри! - одернул его  Херб,  и  меня
испугал взгляд ПММ, брошенный на Херба, очень испугал, но Херб даже не отвел
глаз. Он такой смелый и ПММ отступил, уткнулся носом в стол.
   - Я хосю мой "Палус месты", - канючил он мерзким голосом,  который  я  не
выношу. - Я хосю мой "Палус месты", вы его найдите.
   Я поджарила Сету французский гренок, его любимый, но  он  есть  не  стал.
Просто ушел  (естественно,  на  негнущихся  ногах)  в  "берлогу".  Вскоре  я
услышала, как включился  видеомагнитофон  и  пошла  одна  из  его  пленок  с
"Мотокопами". У него их четыре или пять, каждая с  разными  сериями.  Я  уже
возненавидела глупые голоса героев, а особенно голос Касси. Иной раз мне так
хочется, чтобы Безлицый наконец то убил ее и закопал в  какой-нибудь  канаве
на безлюдной планетке. Господи, я хотела бы сказать, что это  шутка,  но  не
могу.
   Когда в "берлоге" закудахтали  мотокопы  (ПММ  всегда  включает  звук  на
максимум, иногда нам  это  на  пользу),  я  спросила  Херба,  как  он  будет
объяснять на работе свой фингал. Он пожал плечами и ответил: "Скажу ребятам,
что не смог разминуться с  дверью,  дорогая".  Как  обычно,  Херб  попытался
обратить все в шутку, но не получилось.
   День выдался, мягко говоря, неудачным. Да, Сет  ничем  не  бросался,  как
накануне, когда Херб предложил купить ему новый "Парус  мечты".  Сегодня  не
бросался. Но я уже мечтала о том, чтобы начал бросаться. Сегодня  он  просто
ходил из комнаты в комнату на прямых ногах,  сердито  глядя  по  сторонам  и
оттопырив нижнюю  губу.  По-прежнему  искал  пропавший  космофургон.  Иногда
удалялся в "берлогу", чтобы посмотреть телевизор, но даже  любимое  "Золотое
дно" не удерживало его надолго. Я пыталась втянуть его в разговор, но у меня
ничего не вышло. Дело в том... о, я бы хотела написать  об  этом  доходчиво,
чтобы тот, кто будет читать мой дневник (я,  правда,  не  уверена,  что  его
прочтут), понял меня. Он, я  имею  в  виду  ПММ,  когда  злится,  генерирует
какую-то субстанцию, что-то вроде электричества. Излучает его  телом.  Точно
так же из паука исторгается нить, а из грозовых облаком - молнии. Субстанции
этой становится все больше и больше, и тебе уже хочется бегать по комнатам и
биться  об  стены  головой.  Субстанция  эта  реальная,  не   иллюзия,   она
существует.  Заставляет  тебя  потеть  (липким  потом,   как   при   высокой
температуре), мышцы начинают дрожать, во рту пересыхает. Я сейчас  напишу  о
том, чего никогда не говорила Хербу. Иногда, когда напряжение все нарастает,
я  ухожу  в  ванную,  запираю  дверь  и  маструбирую   как   бешенная.   Это
единственное,  что  позволяет  хоть  немного  расслабиться.  Оргазмы   такие
яростные, что это просто пугает. Как взрывы бомб!
   Я чувствовала все это  и  раньше,  когда  Прямоногий  Маленикий  Мальчик,
сидящий внутри Сета, злился, но никогда еще это не продолжалось так долго  и
не зашкаливало до такой  степени.  Где-то  после  полудня  у  меня  возникло
ощущение, будто дом наполнен газом и остается только зажечь спичку, чтобы он
взлетел на воздух. Я была на кухне, бесцельно  слонялась  из  угла  в  угол,
голова раскалывалась от боли, глаза чуть ли не вылезали из орбит, и мне  все
время хотелось улыбаться. Не знаю почему, ничего забавного в происходящем  я
не находила, но чем больше болела голова,  чем  сильнее  пучило  глаза,  чем
явственнее я ощущала копящееся в доме напряжение, тем шире  расходились  мои
губы. Господи!
   Я подошла к раковине  и  выглянула  через  окно  во  двор.  Сет  сидел  в
песочнице, играл с остальными космофургонами. Если б кто-то еще, кроме меня,
увидел, как он играет, я уверена, что еще до  вечера  Сета  отправили  бы  в
специальное  заведение,  где  государство  изучает   детей   с   уникальными
способностями.
   У космофургонов есть крылья, но  летать  они  не  могут.  А  вот  у  Сета
космофургоны летают. Он сидит на песке, положив руки на  колени,  а  фургоны
кружат вокруг песочницы.  "Стрела  следопыта",  "Рути-Тути",  "Мясовозка"  и
остальные взмывают, подныривают  один  под  другой,  садятся  и  взлетают  с
песчаной полосы, которую Сет подготовил для них, а иногда  облетают  двор  в
особом порядке. Я знаю, кто-то может подумать, что я свихнулась, но, клянусь
Богом,  все  это  чистая  правда.  Случалось,  Сет  бросал  космофургоны  на
Ганнибала, соседского пса, и тогда пес убегал, поджав хвост.
   Любой ребенок, увидев, что выделывают космофургоны мотокопов, смеялся бы,
бил в ладоши, прыгал от восторга, но только не Прямоногий Маленький Мальчик.
Он просто сидел в песочнице, выпятив  нижнюю  губу,  с  застывшей  в  глазах
злобой.
   Сет наблюдал за фургонами, я наблюдала за ним, чувствую, как эта  гадость
прет и прет из него, наполняя  воздух  гудением,  от  которого  не  находишь
спасения. Мне уже хотелось выпрыгнуть из  кожи,  я  чувствовала,  что  начну
маструбировать прямо здесь, у раковины, когда это  случилось.  Дневной  сон,
как я его называю, хотя на самом деле это нечто другое. Реальное.  Я  словно
перенеслась в тот весенний полдень, который провела со своей подругой Джэн в
"Мохок маунтин хауз". В 1982 году, еще до того, как мы обе вышли  замуж.  Мы
сидели и разговаривали, уж не знаю, как долго. Она говорила о своем  дружке,
который редко мыл голову, я - о том, как бы  мне  хотелось  после  окончания
учебы месяца три поездить по стране.
   Так мирно, так чудесно было в Мохоке. Мы поели, наслаждаясь теплым  днем.
Джэн выглядела великолепно. Я знала, что все  это  иллюзия,  что  скоро  мне
возвращаться туда, где все идет кувырком, но пока мне было хорошо, и суровая
действительность нисколько меня не волновала.  Мы  с  Джен  болтали,  солнце
грело мне кожу, я наслаждалась запахом цветов. Чудо, да и только. Я не знаю,
что это было и каким образом мне удалось туда попасть, но как противоядие от
выходок ПММ это путешествие в десять раз лучше, чем  мастурбация  в  ванной.
Остается только гадать, приложил ли к этому руку Сет или нет.
   Как бы я хотела, чтобы Херб имел такое же убежище, но не думаю, что оно у
него есть. Бедняжка, боюсь, ему негде укрыться, кроме как за  этими  глупыми
шутками. Я бы с радостью рассказала ему о том, где прячусь, возможно,  взяла
бы его туда с собой, но знаю, что делать этого не  стоит.  Я  думаю,  ПММ  с
легкостью читает мысли Херба, а вот со мной у него так не  получается.  Херб
выглядит таким уставшим. Нам обоим не повезло,  что  такое  выпало  на  нашу
долю. Но Хербу не повезло еще больше, потому что ему некуда бежать от  этого
чудовища.

   13 июня 1995 г.
   "Палус  месты"  вернулся.  Только  что.  Даже  не  знаю,  что  я   должна
чувствовать, страх или облегчение.
   С одной стороны, естественно,  я  ощущаю  безмерное  облегчение,  другого
просто быть не может, ведь этот дом с  субботы  напоминает  концентрационный
лагерь. Но что за этим последует? Как отреагирует ПММ?  Слава  Богу  что  он
спал, когда к нам пришли, и, слава Богу, Херб в это время был на работе, так
как ПММ подслушивает через мозг Херба, я знаю, что подслушивает. Я не думаю,
что такое у него получается и со мной, если только я сама не  пускаю  его  в
свой мозг или он не застает меня врасплох.
   Боже! Я только что перечитала написанное и теперь вижу,  что  это  полная
галиматья. Что ж, наберем полную грудь воздуха и начнем все с самого начала.
Время-то у меня есть. Сет с пятницы спит по ночам плохо, он отсыпается  днем
и, если мне повезет, не встанет раньше  половины  пятого.  То  есть  у  меня
примерно час.
   Примерно около трех, когда я  пылесосила,  в  дверь  кухни  постучали.  Я
открыла. На пороге стояли мистер Хобарт, который живет на нашей ул