видела на
его лице, ничуть не успокоила ее. -- Я очень тебя прошу.
     Она попыталась заговорить, но  из  ее пересохшего горла не донеслось ни
звука. Она откашлялась и попыталась снова:
     --  Может  быть,  попробовать податься  назад, Кларк? Он  задумался  на
короткое время -- птичка успела прокричать  снова, получила ответ  откуда-то
из глубины леса -- и отрицательно покачал головой.
     --  Только в самом  крайнем  случае,  --  ответил  он.  -- До ближайшей
развилки позади нас по крайней мере две мили...
     -- Ты хочешь сказать, что мы проехали еще одну развилку?
     Он поморщился, опустил взгляд и кивнул.
     -- Ехать  задним ходом... ты ведь  видишь,  какой узкой  стала дорога и
какие  болотистые кюветы. Если мы съедем в кювет... -- Он  покачал головой и
вздохнул.
     -- Значит, мы продолжаем ехать вперед.
     -- Да, пожалуй. Если  дорога исчезнет окончательно, тогда, конечно, мне
придется попытаться.
     -- Но ведь к тому времени мы заедем еще глубже? -- Пока ей удавалось --
и, по ее  мнению, очень успешно  -- не допустить, чтобы  в голосе прозвучала
нотка обвинения, но делать это становилось  все труднее  и труднее. Она была
рассержена на  него, очень  рассержена, и рассержена также на себя -- потому
что позволила  ему  завезти их в такую глушь и еще нянчилась с ним, как  вот
сейчас.
     --  Это  верно,  но  мне кажется,  что наши  шансы найти  впереди более
широкое место и  развернуться гораздо выше, чем  если мы поедем задним ходом
по этой дерьмовой дороге. Ну а если окажется, что все-таки придется подавать
назад, я предлагаю делать это по  этапам  -- едем  задним ходом  пять минут,
отдыхаем десять, затем снова едем пять... -- На его лице появилась виноватая
улыбка. -- Это будет настоящее приключение.
     -- О да, в  этом не приходится сомневаться, -- согласилась Мэри и снова
подумала,  что ее описание такой поездки будет выглядеть не  приключением, а
сплошной  головной болью.  --  Скажи, ты уверен, что решил ехать вперед лишь
потому, что  в глубине души все-таки  веришь, что за следующим поворотом  мы
увидим Токети-Фоллз?
     На мгновение его рот исчез полностью, и Мэри  собралась с силами, чтобы
встретить взрыв  праведного мужского негодования. Затем его плечи поникли, и
он только покачал головой. В этот момент она увидела, как он будет выглядеть
через тридцать лет, и это напугало ее гораздо больше, чем проселочная дорога
и такая глушь, в которой они оказались.
     -- Нет,  --  ответил  он, --  думаю,  что я уже  отказался  от  надежды
добраться  до  Токети-Фоллза. Одно из  главных правил езды на автомобиле  по
Америке -- дороги, вдоль которых нет столбов с  электрическими  проводами по
крайней мере хотя бы с одной стороны, никуда не ведут.
     Значит, и он это заметил.
     -- Поехали, --  сказал  он, садясь в машину. -- Я  приложу  все усилия,
чтобы выбраться  отсюда. А в следующий раз  обещаю прислушиваться  к  твоему
мнению.
     "Да-да,  -- подумала  Мэри со  смесью  удовлетворения  и  незаслуженной
обиды. -- Это я уже  слышала". Но прежде чем он перевел рычаг автоматической
трансмиссии  из  нейтрального положения  в положение "вперед",  она прикрыла
своей рукой его кисть.
     --  Я знаю,  именно так ты и поступишь, -- заметила она, превращая  то,
что он только что сказал, в твердое  обещание. -- А теперь увези нас из этой
глухомани.
     -- Можешь на меня положиться, -- сказал Кларк.
     -- И будь поосторожнее.
     -- Будь уверена и в этом.
     Он взглянул на нее с легкой  улыбкой, от которой она почувствовала себя
немного лучше,  и  "принцесса" двинулась вперед. Большой  серый  "мерседес",
выглядящий так несуразно среди этих  деревьев, снова медленно пополз по едва
видимой дороге.
     Судя по счетчику, они проехали еще милю, и  ничего не изменилось. Разве
что проселочная дорога превратилась в гужевую и стала еще уже. Мэри пришло в
голову, что неприглядные деревья выглядели не как голодные гости на банкете,
а  как болезненно  любопытные зрители у места  дорожного происшествия.  Если
дорога станет еще уже, они услышат, как ветки  деревьев  царапают  по бортам
автомобиля.  Грунт под  деревьями  тем  временем  превратился  из мягкого  в
болотистый.  Мэри   видела  лужи  застоявшейся  воды,  усыпанные  пыльцой  и
осыпавшимися  сосновыми  иголками.  Ее  сердце  билось слишком часто, и  она
дважды  замечала,  что  начинает  грызть  ногти  --  привычка,  от   которой
отказалась,  как раньше считала, за год до  того, как вышла замуж за Кларка.
Она начала  понимать, что если они сейчас застрянут, то почти определенно им
придется провести ночь в "принцессе". А в этих  лесах водятся дикие животные
-- она  слышала, как они  продирались сквозь чащу. Судя по звукам, некоторые
из них, возможно, медведи. Мысль о  встрече  с медведем в  тот момент, когда
они   стоят,  глядя  на  безнадежно  застрявший  "мерседес",   заставила  ее
проглотить комок в горле, похожий по вкусу и ощущению на вату.
     -- Кларк, мне кажется, нам  лучше отказаться  от  дальнейшей поездки  и
попытаться вернуться назад. Уже четвертый час и...
     -- Посмотри, -- сказал он, указывая вперед. -- Это какой-то знак?
     Мэри прищурилась. Впереди дорога поднималась к вершине холма, заросшего
густым лесом. Недалеко от вершины стоял яркий голубой прямоугольник.
     -- Да, -- кивнула она, -- это знак, без сомнения.
     -- Отлично! Ты не можешь прочесть, что на нем написано?
     --  Надпись  гласит:  "Если вы заехали так далеко, го сидите в глубоком
дерьме".
     Кларк взглянул на нее с улыбкой, к которой примешивалось раздражение.
     -- Очень смешно, Мэри.
     -- Спасибо, Кларк. Я стараюсь.
     -- Мы  поднимемся на вершину холма, прочитаем, что написано на знаке, и
увидим, что на его другой стороне. Если там нет  ничего  обнадеживающего, то
попытаемся ехать обратно. Согласна?
     -- Согласна.
     Он  погладил ее  по  ноге,  затем осторожно поехал  дальше.  "Мерседес"
двигался сейчас так медленно, что они слышали, как шуршат верхушки сорняков,
растущих  посреди  дороги,  касаясь  днища  машины.  Мэри  вообще-то   могла
прочитать слова на знаке, но сначала она отвергла их, считая, что, наверное,
ошиблась, -- это было какое-то безумие. Но по мере того как они приближались
к знаку, она видела, что слова не меняются.
     -- Скажи, -- произнес Кларк, -- здесь написано то, что кажется мне?
     -- Да, конечно, -- озадаченно хихикнула Мэри, -- но это какая-то шутка.
Как ты думаешь?
     -- Я уже  перестал  думать  --  стоит  мне подумать о  чемто,  и у  нас
начинаются неприятности. Смотри, Мэри!
     В двадцати или тридцати футах позади знака, перед самой вершиной холма,
дорога  резко расширялась  и снова  превращалась  в гладкое асфальтированное
шоссе  с   четкими  разделительными   полосами.   Мэри   почувствовала,  как
беспокойство скатилось с ее сердца подобно тяжелому валуну.
     На лице Кларка появилась широкая улыбка.
     -- Ну разве это не прекрасно?! -- воскликнул он.
     Она тоже кивнула со счастливой улыбкой. Они подъехали  к знаку, и Кларк
остановил машину, Они снова прочитали надпись:
     "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЦАРСТВО РОК-Н-РОЛЛА, ОРЕГОН
     Мы стряпаем  на  газе! Вы будете тоже! Джейсиз. Торговая  палата. Львы.
Лоси"
     -- Это наверняка какая-то шутка, -- повторила Мэри.
     -- Может быть, и нет.
     -- Город, который называется Царство Рок-н-Ролла? Прекрати, Кларк.
     -- А почему бы и нет? Ведь есть  город Только Правда или Будет  Хуже  в
штате Нью-Мексико, Сухая Акула в Неваде и Сношение в Пенсильвании. Почему же
не быть Царству Рок-н-Ролла в Орегоне?
     Она   легкомысленно  засмеялась.  Чувство   облегчения   было  поистине
невероятным.
     -- Ты это придумал.
     -- Что?
     -- Город Сношение в Пенсильвании.
     --  Нет, это  правда. Ральф Гинзберг  однажды  попытался послать оттуда
журнал  под  названием  "Эрос".  Ради  почтовой  марки.  Федеральные  власти
запретили.  Честное слово. И  кто  знает? Может  быть, город был  основан  в
шестидесятые годы групповым сообществом хиппи, пожелавших вернуться к земле.
Такие  клубы, как "Львы", "Лоси", "Джейсиз", возникли там, но первоначальное
имя сохранилось. --  Было  видно,  что  все  это  захватило его;  он  считал
название одновременно забавным,  странным и  привлекательным. -- К тому же я
думаю, что это  не имеет значения.  Важно то, что мы  добрались  наконец  до
настоящего шоссе, милая. Покрытие, по которому можно ехать.
     Мэри кивнула.
     -- Ну что ж, поезжай... только поосторожнее.
     -- Можешь на меня положиться.
     "Принцесса"  въехала  на  шоссе,  которое  оказалось  не  асфальтом,  а
каким-то гладким  композитом, в котором не  было ни соединительных  швов, ни
заплаток.
     -- Да-да,  можешь  на меня  положиться, потому что осторожность у  меня
в...
     Они въехали на вершину холма, и перед ними открылось такое зрелище, что
последнее слово застряло у Кларка в горле. Он с такой силой нажал на  педаль
тормоза, что  их  бросило вперед и пристежные ремни, сработав, прижали их  к
креслам. Затем Кларк  перевел рычаг автоматической трансмиссии в нейтральное
положение.
     --  Ты только посмотри! -- воскликнул он.  Они  сидели  в  "мерседесе",
дизельный двигатель которого вхолостую работал почти неслышно, и с открытыми
ртами смотрели на город внизу.
     Это был идеальный городок, расположенный в маленькой неглубокой долине.
Мэри обратила внимание на то, что он поразительно походит на картины Нормана
Рокуэлла* и  на эстампы маленьких городков, сделанные  Карриером и Айвзом**.
Она  пыталась  убедить себя,  что дело только  в географическом расположении
городка, в  том,  как шоссе, извиваясь, спускалось  в  долину,  в  том,  что
городок окружен густым зелено-черным лесом --  стеной старых толстых хвойных
деревьев за дальними полями, но дело  заключалось не только  в географии,  и
она полагала,  что  Кларк знает это  не хуже. Было  что-то  слишком уж точно
сбалансированное  между  колокольнями  церквей  --  одна  в  северной  части
городской общины и другая в  южной. Здание на востоке, окрашенное  в красный
цвет  подобно амбару,  --  наверняка школа,  а  большое  белое  на западе, с
башенкой на вершине и антенной спутниковой связи на  одном  конце, -- здание
мэрии. Городские дома выглядели невероятно аккуратными и уютными, напоминали
дома, которые появлялись на рекламных страницах в журналах довоенных времен,
таких, как "Сатердей ивнинг пост" и "Америкэн меркьюри".
     Из одной или двух труб должен подниматься дымок, подумала Мэри и  после
тщательного  осмотра  убедилась,  что   действительно  дым   поднимается  из
нескольких труб. Она внезапно вспомнила рассказ из "Марсианских  хроник" Рэя
Брэдбери. "Марс -- это  рай"  назывался этот  рассказ, и в нем  марсиане так
умело замаскировали
     *  Норман  Рокуэлл  (1894--1978)  --  известный американский  художник,
автор) сельских и провинциальных пейзажей.
     **  В  середине  XIX в. американский  предприниматель  Натаииэл Карриер
совместно с  художником Дж. Айвзом  организовал выпуск эстампов, до сих  пор
весьма популярных в США.
     бойню,  что  Она выглядела подобно мечте  любого землянина о его родном
городе.
     --  Разворачивайся, -- неожиданно  сказала  она.  --  Здесь  достаточно
широкое место, если проявить осторожность.
     Кларк медленно повернулся и посмотрел на нее. Ей  совсем не понравилось
выражение его лица. Он смотрел на нее, словно она сошла с ума.
     -- Милая, о чем ты...
     -- Мне все это не нравится, совсем не нравится. -- Она чувствовала, как
покраснело ее лицо, но продолжала  говорить: --  Этот городок напоминает мне
страшный рассказ, который я читала в  детстве. -- Она замолчала. -- Он похож
на кондитерскую в сказке "Ганс и Гретель".
     Кларк продолжал смотреть на нее знакомым ей взглядом "я  просто не верю
своим ушам".  И она  поняла, что он собирается спуститься вниз, в городок --
по  его   кровеносной   системе  мчался  очередной  заряд  этого  проклятого
тестостерона,  который  заставил  их свернуть  с  главной  дороги пару часов
назад.  Боже,  подумала  она,  ему  хочется  обследовать  этот  городок.  И,
разумеется, обязательно увезти с собой сувенир. В качестве  сувенира годится
майка, купленная в местной аптеке-закусочной, и чтобы на ней было напечатано
что-то  остроумное вроде "Я  БЫЛ В ЦАРСТВЕ РОК-Н-РОЛЛА, И, ВЫ ЗНАЕТЕ, У  НИХ
ТАМ ЧЕРТОВСКИ ХОРОШИЙ ОРКЕСТР".
     -- Милая... --  Он  заговорил мягко,  нежным голосом, к которому всегда
прибегал, когда собирался убедить ее в чем-то или пытаясь сделать это.
     --  О,  перестань.  Если  ты  хочешь  сделать  мне  приятное,  разверни
автомобиль, и мы поедем  до шоссе пятьдесят восемь. Если ты сделаешь это, то
сегодня вечером снова  получишь некий десерт. Даже двойную порцию, если  это
окажется тебе под силу.
     Он глубоко вздохнул,  держа руки на рулевом колесе и  глядя прямо перед
собой. Наконец, все так же не повернув головы, он сказал:
     -- Посмотри на  эту  долину,  Мэри. Ты видишь  дорогу, поднимающуюся на
холм на дальней стороне?
     -- Да, вижу.
     -- Ты видишь, какая она широкая? Какая ровная? Какое у нее покрытие?
     -- Кларк, это не имеет никакого отношения...
     -- Посмотри! Мне кажется, я даже  вижу  на ней настоящий автобус. -- Он
показал на желтый автобус, что ехал
     по дороге, ведущей к городку. Его металлическая облицовка ярко сверкала
в лучах заходящего  солнца. -- Это еще  одна  машина,  которую мы увидели на
этой стороне мира.
     -- Я все-таки...
     Он схватил карту,  лежавшую на приборной панели, и повернулся к жене  с
ней в  руке.  Мэри поняла  с испугом, что  ласковый, умиротворяющий голос на
время скрывал то, что он серьезно сердится на нее.
     --  Слушай,  Мэри,  и повнимательнее,  потому  что потом у  тебя  могут
возникнуть  вопросы.  Может  быть, мне удастся  развернуться  здесь, а может
быть, и нет -- дорога тут действительно шире, но я не  полностью уверен, как
ты,  что  она достаточно  широкая для такого  маневра.  А грунт  на  обочине
по-прежнему кажется мне очень мягким.
     -- Кларк, не кричи на меня.  У меня болит голова. Он взял себя в руки и
начал говорить спокойнее.
     -- Если нам даже удастся развернуться, отсюда до шоссе пятьдесят восемь
двенадцать миль по этой дерьмовой дороге, по которой мы только что ехали...
     -- Двенадцать миль не  так  уж много. -- Мэри пыталась говорить твердым
голосом, хотя  бы  для себя самой. но чувствовала, что ее покидают силы. Она
ненавидела  себя  за это,  но  не  могла  изменить ситуацию. У нее  возникло
ужасное подозрение,  что мужчины почти всегда вот так  добиваются своего: не
потому,  что они правы, а  потому, что упрямы.  Они  спорят, словно играют в
американский  футбол, и,  если  ты упорно сопротивляешься,  дискуссия  почти
всегда  заканчивается  так,  будто  по  твоей  нервной  системе  носились  в
футбольных бутсах с длинными шипами.
     --  Нет, двенадцать  миль  не так уж далеко, -- произнес он своим самым
рассудительным  голосом "я совсем не стараюсь убеждать тебя, Мэри". -- А как
относительно  еще пятидесяти, которые нам  придется  проехать  вокруг  этого
леса, после того как мы выберемся на шоссе пятьдесят восемь?
     -- Судя по твоим словам, создается впечатление, будто нам нужно  успеть
к поезду, Кларк!
     --  Нет,  это   просто  бесит  меня,  вот  и  все.   Достаточно  твоего
одного-единственного  взгляда  на  приятный  маленький  городок  с  забавным
названием, и  ты говоришь,  что он  напоминает  тебе  "пятницу,  тринадцатое
число,  двадцатую часть" или еще  что-то, и хочешь ехать  обратно. А  вон та
дорога, -- он показал на противоположную сторону доли
     ны, -- ведет прямо  на юг. Оттуда, наверное, меньше чем полчаса езды до
Токети-Фоллза.
     -- Именно это ты говорил еще в Ок-Ридже -- перед тем как мы отправились
по этому отрезку нашего Волшебного Таинственного Путешествия.
     Он смотрел  на  нее еще несколько мгновений, при этом рот  его вдавился
внутрь, а затем схватился за рычаг передачи.
     -- Черт с тобой, -- прорычал он. -- Мы возвращаемся. Но  если по дороге
нам попадется автомобиль, Мэри, хотя бы  один, нам придется пятиться обратно
в Царство Рок-нРолла. Так что...
     Второй раз за сегодняшний день она положила свою руку на его, перед тем
как он передвинул рычаг сцепления.
     -- Поезжай вперед, -- сказала она. -- Ты прав, наверное, а я ошибаюсь и
веду себя  глупо.  -- "Способность  перекатываться  перед хозяином на  спину
кверху  лапками  подобно   собачонке,   должно  быть,  закреплена   во   мне
генетически. А может быть, я слишком устала, чтобы сопротивляться".
     Она убрала руку, но Кларк пока не включал сцепление, глядя на нее.
     -- Если только ты уверена в этом, -- сказал  он. Это действительно  был
самый  смехотворный  момент  всей  их дискуссии,  подумала Мэри. Для  Кларка
недостаточно одержать победу  -- важно,  чтобы голосование было единодушным.
Она  выражала подобное единодушие много раз, хотя  и не  чувствовала  себя в
глубине души  такой уж единодушной  с ним. На этот раз она  чувствовала, что
неспособна на такое единодушие.
     -- Но я не уверена, -- покачала она головой. -- Если бы ты слушал меня,
вместо того  чтобы просто соглашаться, ты заметил бы это. Возможно, ты прав,
и, возможно, я веду себя глупо -- твое  мнение по этому вопросу звучит более
разумным, я согласна с этим и готова следовать за тобой, -- но это не меняет
моих чувств. Так что тебе  придется извинить меня, потому что  на этот раз я
отказываюсь присоединиться к числу твоих поклонниц в глупых  коротких юбках,
восторженно размахивающих помпонами и кричащих: "Вперед, Кларк, вперед!"
     -- Бог мой!  -- воскликнул Кларк. Лицо его  выражало неуверенность, что
вовсе не  соответствовало  его характеру и  делало  его похожим  на злобного
мальчишку. -- У тебя плохое настроение, крошка?
     -- Да, пожалуй, -- ответила она,  надеясь, что он не  заметит,  как это
ласковое слово глубоко ранит ее. В конце
     концов,  ей  уже  тридцать  два  года,  а  ему  почти сорок  один.  Она
чувствовала себя  слишком  старой, чтобы быть  чьей-то  крошкой,  и,  по  ее
мнению, Кларк несколько староват, чтобы нуждаться в какой-то крошке.
     Затем  тревожное  выражение  исчезло с  его  лица,  и перед  ней  снова
появился тот Кларк, которого она любила, -- тот, с которым она действительно
сможет провести вторую половину жизни.
     -- Между прочим, юбочка болельщицы тебе очень пошла бы,  -- сказал он и
сделал вид, что измеряет взглядом длину ее бедра. -- Ты здорово выглядела бы
в ней.
     --  Не глупи,  Кларк,  --  заметила она,  улыбнувшись ему,  несмотря на
плохое настроение.
     --  Совершенно  точно,  мадам,  -- сказал  он,  включил  автоматическое
сцепление, и "принцесса" покатила вперед.
     У городка  не было окраин -- его окружали поля. Они поехали но мрачной,
затененной  деревьями  дороге.  Скоро  по  обеим  сторонам  уже простирались
широкие коричневые поля. Затем они проехали мимо рядов аккуратных  небольших
домиков.
     Город был тихим, но совсем не заброшенным. Несколько автомобилей лениво
пробегало  по четырем или пяти  пересекающимся улицам,  представляющим собой
центр  города,  и  горстка  прохожих  шла по  тротуару.  Кларк  поднял руку,
приветствуя  голого до пояса мужчину с порядочным животиком, который поливал
свою лужайку, одновременно попивая из банки пиво. Пузатый мужчина с грязными
волосами,  которые падали на  плечи,  посмотрел на них, но не поднял  руки в
ответном приветствии. --
     Мейн-стрит  очень походила на  картины Нормана Рокуэлла.  Сходство было
настолько сильным, что почти пробуждало ощущение,  будто они здесь  когда-то
уже  были. Тротуары протянулись в  тени развесистых старых дубов, и каким-то
образом это казалось вполне уместным. Необязательно было видеть единственный
бар и ресторан города, чтобы догадаться,  что отель будет  называться "Капля
росы" и