над баром там будут находиться освещенные часы,  рекламирующие пиво
"Будвайзер  Клайдсдейлз".  Места  для  стоянки   автомобилей  были  очерчены
наискосок.  Краснобело-синий цилиндр  вращался  над входом в парикмахерскую.
Ступка и пестик висели над входом в местную  аптеку с названием "Музыкальный
аптекарь".  Лавка, где  продавали  кошек  и собак  (с  надписью  в  витрине,
гласившей: "У нас есть сиамские кошки -- заходите"), называлась "Белый
     кролик".  Все  было  настолько  аккуратно  и чисто,  что казалось  даже
противным.  Самым аккуратным местом была городская общинная лужайка в центре
города. Над эстрадой на проволоке висела табличка, и Мэри свободно прочитала
надпись, хотя они находились в сотне ярдов от нее: "Сегодня концерт".
     Внезапно она  поняла, что  знает  этот город, видела  его много раз  по
телевидению  поздно  вечером.  Можно  даже не  обращать внимания  на  адское
описание  Марса у Рэя Брэдбери или  кондитерскую в сказке "Ганс и  Гретель".
Этот  городок гораздо  больше  напоминал  Странный  Маленький  Город  и  его
жителей, появляющихся в различных эпизодах "Мертвой зоны"*.
     Мэри наклонилась вперед к мужу и сказала зловещим голосом:
     -- Мы путешествуем не через измерение звука  и  зрелища, Кларк, а через
умственное  измерение.  Посмотри!  --  Она  сделала  жест  в  неопределенном
направлении.   Женщина,   стоящая   у   городского   автомагазина  "Западный
автомобиль", искоса посмотрела на них подозрительным взглядом.
     --  Куда  посмотреть? --  спросил  Кларк. В  его голосе  снова  звучало
раздражение,  и она  догадалась, что на этот раз причиной было  то,  что  он
точно знал, о чем она говорит.
     -- Вон там впереди указатель! Мы въезжаем...
     -- Прекрати, Мэри, -- сказал он и внезапно свернул на пустую полосу для
стоянки автомобилей посреди Мейн-стрит.
     -- Кларк! -- едва не завизжала она.  -- Что ты делаешь? Он указал через
ветровое стекло на заведение с каким-то не слишком остроумным названием "Рок
и буги-ресторан".
     --  Мне  хочется  пить. Я принесу из ресторана бутылку пепси.  Тебе  не
обязательно выходить из машины. Сиди здесь. Если хочешь, закрой на замки все
дверцы. --  Сказав это, он открыл свою дверцу. И еще не успел захлопнуть ее,
как Мэри схватила его за плечо.
     -- Кларк, прошу тебя, не ходи.
     Он оглянулся  на нее, и она сразу увидела,  что ей  не следовало шутить
относительно "Мертвой зоны". Не потому, что шутка неуместна, а именно по той
причине, что она соответствовала действительности. Но оставалось его мужское
достоинство, чувство противоречия. Он остановился совсем не потому,  что ему
хотелось пить, по крайней мере
     *  Имеется  в виду  один из  ранних  романов Ст. Кинга "Мертвая: зона|"
("The Dead Zone", 1979).
     не это было главной причиной. Он остановился, потому  что этот странный
маленький  городок тоже  пугал его. Может быть, не  слишком сильно,  а может
быть, очень. Она  не знала этого, но не сомневалась,  что Кларк не собирался
ехать дальше до тех пор, пока не  убедит себя, что он не испуган,  ничуть не
испуган.
     -- Я вернусь через минуту. Тебе что принести, имбирный эль?
     Мэри нажала на кнопку, расстегивающую пристежной ремень.
     -- Я не хочу оставаться одна.
     Он бросил  на  нее снисходительный, "я  знал  что  ты пойдешь со мной",
взгляд, из-за которого ей захотелось вырвать у него хороший клок волос.
     -- И что мне еще хочется, так это  пнуть  тебя в задницу за то, что  ты
завез  нас  сюда и мы оказались  в такой  ситуации,  -- закончила  она  и  с
удовольствием увидела, как снисходительное выражение на его  лице  сменилось
гримасой обиды  и удивления.  Она открыла свою дверцу. -- Пошли. Помочись на
ближайший гидрант, Кларк, и поехали отсюда.
     -- Помочись... Мэри, о чем ты говоришь, черт побери?
     -- Лимонад! -- едва не закричала она, все время думая о том, что просто
поразительно,  как  быстро  может  испортиться  хорошая  поездка  с  хорошим
человеком.  Она  посмотрела  на  другую   сторону  улицы   и  увидела  двоих
длинноволосых  молодых  парней.  Они  тоже  пили  "Олимпию"  и  смотрели  на
незнакомцев  в городе. На голове у одного был помятый цилиндр. Пластмассовая
маргаритка, засунутая за ленту на нем, покачивалась  на легком ветерке. Руки
его компаньона были покрыты выцветшей синей татуировкой.  Мэри подумала, что
они  похожи на  парней,  в  третий раз выгнанных  из десятого класса средней
школы,  чтобы  было  больше  времени  обдумывать  развлечения,  связанные  с
изнасилованием девушек, которым они назначали свидания.
     Как ни странно, они тоже выглядели какими-то знакомыми
     -- Парни заметили,  что на них обратили внимание. Тот,  что в цилиндре,
торжественно  поднял  руку и пошевелил  пальцами, уставившись на  нее.  Мэри
поспешно отвернулась и посмотрела на Кларка.
     --  Давай  заберем наши  прохладительные напитки и  уберемся  отсюда  к
чертовой матери.
     -- Разумеется, -- кивнул он. -- И не надо кричать на меня, Мэри. Я хочу
сказать, ведь я совсем рядом и...
     -- Кларк, ты видишь вон тех двух парней на другой стороне улицы?
     -- Каких парней?
     Она повернула голову  и успела заметить, что  парень в цилиндре  и тот,
что покрыт  татуировкой, проскользнули в дверь парикмахерской. Татуированный
оглянулся  через плечо.  Хотя Мэри не была  уверена,  ей показалось,  что он
подмигнул ей.
     -- Они только что вошли в парикмахерскую. Ты видел их?
     Кларк повернулся,  но увидел только,  как закрывающаяся  дверь отразила
лучи солнца, от которых из глаз потекли слезы.
     -- Ну и что?
     -- Они показались мне знакомыми.
     -- Вот как?
     --  Вот  так.  Но мне кажется  почему-то маловероятным,  что кто-то  из
людей, с которыми я была знакома, переселился в Царство Рок-н-Ролла, Орегон,
чтобы занять полезные и высокооплачиваемые должности уличных хулиганов.
     Кларк засмеялся и взял ее под руку.
     -- Пошли, -- сказал он и повел ее в ресторан "Рок и буги".
     "Рок и буги" в значительной мере рассеял страхи Мэри.
     Она  ожидала увидеть  грязную закусочную, мало отличающуюся от мрачного
(и  грязного) кафе в Ок-Ридже, где  они  останавливались  на ленч. Здесь они
вошли в залитый солнцем приятный  ресторан, где ощущался  аромат пятидесятых
годов: стены, выложенные голубой плиткой, хромированный поднос для  пирогов,
чистый пол из  желтого  дуба, деревянные вентиляторы, лениво вращающиеся над
головой. Циферблат настенных часов,  окруженный тонкими трубками красного  и
синего  неона. Две официантки в  платьях  цвета  морской  волны  из  района,
выглядевшей для Мэри подобно костюмам, сохранившимся от "Америкэн граффити",
стояли у прохода между кухней и рестораном, облицованным нержавеющей сталью.
Одна  была  молоденькой  --  лет  двадцати или даже  моложе --  и  выглядела
прелестной, хотя  и несколько  выцветшей.  Другая  --  невысокая,  с  копной
завитых рыжих волос -- казалась какой-то наглой и грубой. Мэри подумала, что
при всей своей  грубости она,  наверное,  охвачена отчаянием... В  ней  было
что-то еще: во второй раз за последние пару минут Мэри охватило чувство, что
она знает кого-то из жителей этого города.
     Когда  они с Кларком  вошли в ресторан, над дверью звякнул колокольчик.
Официантки посмотрели на них.
     -- О, привет, -- сказала та, что помоложе. -- Сейчас мы обслужим вас.
     -- Нет,  на  это может потребоваться время, -- не согласилась рыжая. --
Мы сейчас очень заняты. Видите? --  Она  обвела рукой совершенно пустой зал,
каким только может быть ресторан в маленьком городе к вечеру, когда ленч уже
закончился, а ужин еще не начинался. Официантка рассмеялась своей остроумной
шутке. Как и  в ее голосе, в смехе,  который можно было  счесть приветливым,
звучали  хриплые,  надтреснутые нотки,  которые  у  Мэри  ассоциировались  с
пристрастием  к  шотландскому  виски  и  сигаретам. Но  это знакомый  голос,
подумала она. Я готова поклясться, что слышала его.
     Она  повернулась  к Кларку и  увидела, что он  как  загипнотизированный
уставился на  официанток, возобновивших  свой разговор. Ей  пришлось дернуть
его за  рукав,  чтобы  привлечь  внимание, затем  дернуть  снова,  когда  он
направился к столам, расположенным в левой части зала. Мэри хотелось сесть у
стойки. А лучше -- забрать свои картонные стаканчики с лимонадом  и убраться
отсюда как можно быстрее.
     -- В чем дело? -- прошептала она.
     -- Да ни в чем, -- ответил Кларк. -- По-моему, ни в чем.
     -- Глядя на  тебя,  можно подумать,  что ты  проглотил  язык или что-то
вроде этого.
     -- На несколько мгновений мне и самому это показалось, -- сказал Кларк.
Еще до того, как  она попросила его объяснить свои слова, он  перевел взгляд
на музыкальный автомат.
     Мэри села у стойки.
     --  Сейчас  мы обслужим вас, мадам,  -- повторила молодая  официантка и
наклонилась  поближе,  чтобы  услышать,  что говорит  ее  подруга с пропитым
голосом.
     Глядя  на ее  лицо, Мэри пришла  к выводу,  что  молодая официантка  не
проявляет особого интереса к тому, что говорит та, что постарше.
     -- Мэри,  посмотри, это поразительный автомат! --  воскликнул  Кларк. В
его голосе звучал неподдельный восторг.  -- Все  мелодии пятидесятых  годов!
"Мунглоуз"! "Файв сэтинз"! "Шеп  и Лаймлайтс"! Ла Верн Бейкер! Боже  мой, Ла
Верн Бейкер поет "Туидли ди"! Я не слышал эту песню с детства!
     -- Тогда  сбереги свои монеты. Ты  не  забыл, что мы зашли сюда,  чтобы
захватить с собой лимонад?
     -- Да-да, конечно.
     Он  в  последний  раз  взглянул на  музыкальный  автомат  "Рок-ола",  с
раздражением  вздохнул и  затем  подошел к ней. Мэри взяла  со стойки  меню,
которое лежало рядом с солонкой и перечницей,  главным  образом затем, чтобы
не  смотреть  на вертикальные морщины  между  его  глазами  и на выступающую
вперед нижнюю губу. Послушай, говорил его взгляд без единого слова (одно  из
самых  сомнительных  долгосрочных  последствий  семейной  жизни), я пробился
через дикий  лес, пока ты спала,  убил буйвола, сражался с индейцами, привез
тебя здоровую и  защищенную от  всех опасностей в  этот прелестный маленький
оазис  в пустыне.  И что  я  получил  в  благодарность  за  все  это? Ты  не
позволяешь мне даже послушать "Туидли ди" на музыкальном автомате!
     "Ничего,  потерпишь, -- подумала  она. --  Скоро  мы  уедем, так что не
стоит обращать внимания".
     Отличный  совет. Она  последовала ему,  сосредоточившись на  содержании
меню. Оно гармонировало с  формой официанток из  рейона, настенными часами с
неоновым  освещением,  музыкальным автоматом и общей  обстановкой  (которая,
хотя и была удивительно скромной,  могла быть отнесена к середине столетия).
Бутерброд  с  жареной  сосиской   назывался  не  "хот-дог",  а  "хаунд-дог".
Чизбургер  -- это  "Чабби  Чеккер", а двойной  Чизбургер  --  "Биг  Боппер".
Фирменное блюдо ресторана -- пицца,  в которой  содержится  буквально все; в
меню так и обещалось: "В ней все, кроме (Сэма) Кука!"
     -- Остроумно, -- сказала она. -- Паппа-ооо-моу-моу и все такое.
     -- Что? -- озадаченно спросил Кларк, но она покачала головой.
     К ним  подошла  молодая официантка, достала из  кармана фартука блокнот
для заказов и  улыбнулась. Улыбка се показалась  Мэри какой-то механической.
Она  выглядела  усталой  и нездоровой. На верхней  губе виднелась лихорадка,
слегка налитые кровью глаза безостановочно  осматривали зал. Они видели все,
кроме посетителей.
     -- Чем могу служить?
     Кларк попытался взять меню из руки Мэри, но она отвела руку в сторону и
сказала:
     -- Большая упаковка  пепси и такая  же имбирного  эля. Мы возьмем их  с
собой.
     -- Не хотите попробовать вишневого пирога?  -- донесся с  другого конца
зала пропитой голос  рыжей официантки. Молодая официантка вздрогнула. -- Рик
только что испек  его! Вы только попробуйте! Вам покажется,  что вы умерли и
попали в рай! -- Она усмехнулась, глядя на них, и уперлась руками в бока. --
Правда, вы и так в Царстве Рок-нРолла, но вы понимаете, что я хочу сказать.
     -- Спасибо, -- поблагодарила Мэри, -- но мы очень торопимся и...
     -- Нет, почему же? -- произнес Кларк задумчиво, глядя куда-то вдаль. --
Да, два куска вишневого пирога.
     Мэри пнула его ногой в лодыжку -- изо всех сил, -- но Кларк сделал вид,
что  не заметил  этого.  Он уставился  снова  на  рыжую официантку, и нижняя
челюсть у него отпала. Рыжая явно  чувствовала  на  себе его взгляд, но  это
ничуть  ее не смущало.  Она подняла руку и лениво поправила  свою  необычную
прическу.
     -- Два лимонада с собой, две порции пирога здесь, --  повторила молодая
официантка.  Она   еще  раз  нервно  улыбнулась,  а  ее  беспокойный  взгляд
остановился  на  обручальном   кольце  Мэри,   на  сахарнице,  на  одном  из
вентиляторов, медленно вращающихся под потолком. -- Вам пирог с мороженым?
     --  Да,  ко...  --  начал  было  Кларк, но  Мэри  твердо  и  решительно
опровергла его точку зрения.
     -- Нет, -- сказала она.
     Хромированный  поднос  для  пирогов  стоял  на  дальнем  конце  стойки.
Официантка повернулась и  пошла в том направлении. Мэри наклонилась к мужу и
прошептала:
     -- Почему ты так ведешь себя со мной, Кларк? Ты ведь знаешь, что я хочу
выбраться отсюда!
     -- Эта официантка. Рыжеволосая. Она...
     --  И перестань  смотреть  на  нее!  -- свирепо прошипела  Мэри. --  Ты
выглядишь  как мальчишка, пытающийся заглянуть под юбку девочке  в  школьном
зале!
     Он с немалым усилием отвел свой взгляд.
     -- Ведь она как две капли воды похожа на Дженис Джоплин*, или я сошел с
ума?
     Пораженная,  Мэри  еще  раз  взглянула  на  рыжеволосую официантку.  Та
немного  повернулась, чтобы  поговорить через проход с поваром, но Мэри  все
еще видела две трети
     * Джеиис  Джоклин  --  американская рок-звезда 60-х  годов,  умершая  в
возрасте 27 лет от злоупотребления наркотиками.
     ее лица, и этого было достаточно. Она почувствовала, как у нее в голове
словно  что-то  щелкнуло,  когда  она  мысленно  наложила  лицо  рыжеволосой
официантки на лицо, изображенное на конвертах альбомов, все еще хранящихся у
нее дома. Тогда штамповали  пластинки из  винила, ни  у кого  не было  "Сони
Уолкмена", а сама мысль о  компакт-диске  показалась бы научной фантастикой.
Альбомы, сложенные  в  картонные коробки  из соседнего магазина и  пылящиеся
где-то на  чердаке, с названиями "Большой  брат", "В  компании  с  другими",
"Дешевые удовольствия" и "Жемчужина". И лицо Дженис Джоплин -- это приятное,
простенькое лицо, которое состарилось  и стало грубым  и потрепанным намного
быстрее, чем следовало. Кларк был  прав: лицо  этой рыжей официантки как две
капли воды походило на лицо, изображенное на старых конвертах с пластинками.
     Дело  не  только  в лице -- Мэри  почувствовала,  как  страх,  ощущение
опасности вторгаются ей  в грудь. Ее сердце, казалось, готово было выскочить
из груди.
     Голос -- вот что ее поразило.
     Память воссоздала  проникающий  до костей, постоянно усиливающийся крик
Дженис  в начале песни  "Часть моего сердца".  Она сравнила этот крик певицы
блюзов,  хриплый  и грудной, с  пропитым  и надтреснутым от  виски и сигарет
"Мальборо" голосом рыжеволосой официантки точно так же, как накладывала одно
лицо на другое. И поняла, что если бы официантка запела эту  песню, ее голос
ничем не отличался бы от голоса покойной девушки из Техаса.
     Потому что... она  и была девушкой из Техаса. Поздравляю, Мэри, -- тебе
удалось  дожить до тридцати  двух  лет,  и  ты  наконец  добилась  успеха --
встретила своего первого призрака.
     Мэри попыталась  спорить с собой, пыталась предположить, что это не что
иное, как сочетание различных факторов. Не последний среди них  тот, что они
заблудились.  Поэтому она  слишком полагалась  на  случайное  совпадение  во
внешности,  однако эти  разумные  мысли  никак  не  могли устоять  против ее
инстинктивной убежденности: перед ней был призрак.
     Внутри ее произошло странное и неожиданное изменение. Частота сердечных
сокращений  ускорилась  до  максимума.  Ее  сердце  принадлежало,  казалось,
олимпийскому  бегуну, срывающемуся со  стартовых колодок.  Поток адреналина,
обогативший кровь Мэри, струился по
     ее венам, напрягая ее живот и обжигая диафрагму подобно  глотку бренди.
Она чувствовала пот под  мышками и влагу  на висках. Самым изумительным было
то,  как  в  окружающий  мир лился  яркий цвет, превращающий все -- неоновые
трубки вокруг циферблата часов, проход в кухню из нержавеющей стали, цветные
вращающиеся вспышки за музыкальным автоматом  -- одновременно в нереальное и
слишком реальное. Она слышала, как вентиляторы разгоняют воздух под потолком
-- низкий ритмичный  звук  -- подобно руке,  разглаживающей  шелк, и ощущала
запах застаревшего жареного мяса из невидимого гриля в соседней комнате. И в
то же самое время ей внезапно показалось, что она теряет равновесие, сидя на
высоком табурете, и падает в обморок.
     "Возьми себя в  руки! --  скомандовала она себе в  отчаянии.  -- У тебя
просто  приступ паники, вот и все. Здесь нет никаких призраков, гоблинов или
демонов,  тебя просто охватила старомодная паника,  такие  приступы  у  тебя
бывали и раньше  --  перед  началом ответственных экзаменов  в колледже,  во
время первого дня  преподавания в  школе  и в  тот раз, когда тебе  пришлось
выступать на заседании Ассоциации  родителей и учителей. Ты ведь знаешь, что
происходит на самом деле, и можешь с  этим справиться. Нечего падать здесь в
обморок. Ты меня слышишь?"
     Она  пошевелила пальцами ног  в кроссовках и напрягла  их изо всех сил.
Обратила все свое внимание  на  это ощущение, пользуясь им,  чтобы вернуться
обратно к действительности, отойти подальше от  порога, за которым последует
обморок.
     --  Что с тобой, милая?  -- откуда-то издалека донесся голос Кларка. --
Ты себя хорошо чувствуешь?
     -- Да, прекрасно. -- Ее голос тоже доносился издалека, но... она знала,
что  сейчас  он  ближе,  чем  даже  пятнадцать  секунд  назад,  если бы  она
попыталась заговорить.  Все еще напрягая  пальцы ног,  Мэри взяла  салфетку,
которую  оставила официантка. Ей хотелось ощутить ткань  --  еще одно звено,
связывающее ее с реальным миром; И  еще один способ нарушить это паническое,
безрассудное (оно ведь было безрассудным, правда? ну конечно, было) чувство,
которое  только что с такой силой овладело ею. Она поднесла салфетку к лицу,
собираясь  вытереть ею лоб,  и  увидела, что на  внутренней  стороне  что-то
написано призрачными карандашными штрихами, проколовшими маленькими взду
     тиями плетение полотна.  Мэри прочитала  написанное на салфетке резкими
заглавными буквами:
     УХОДИТЕ, ПОКА ЕЩЕ МОЖЕТЕ
     -- Мэри? Что это у тебя?
     Официантка с  лихорадкой  на верхней губе и  беспокойными,  испуганными
глазами возвращалась  обратно с  порциями заказанного пирога.  Мэри  бросила
салфетку на колени.
     -- Ничего, -- ответила она  спокойно.  Когда официантка поставила перед
ними  тарелки, Мэри заставила себя поймать  взгляд  девушки. -- Спасибо,  --
сказала она.
     -- Пожалуйста, -- пробормотала девушка. На мгновение посмотрела в глаза
Мэри, а затем ее взгляд снова бесцельно заскользил по залу.
     -- Я  вижу, ты передумала относительно пирога, -- произнес ее муж своим
сводящим  с  ума  снисходительным  тоном, означающим  "Кларк  всегда  прав".
"Женщины!  -- звучало  в его  голосе. --  Господи, можно ли представить себе
что-нибудь  подобное? Порой недостаточно  просто  подвести  их к  водопою --
приходится  сунуть  головой  в  воду,  чтобы  они  начали  пить.  Ничего  не
поделаешь, приходится. Непросто быть мужчиной, но я стараюсь изо всех сил".
     --  Действительно,  пирог  выглядит  на  удивление  соблазнительно,  --
ответила  она, поражаясь спокойствию  собственного  голоса.  Она  улыбнулась
мужу, обратив внимание  на то, что рыжеволосая официантка, похожая на Дженис
Джоплин,