е были три долгоиграющие пластинки
"Линярд  скинярд", и она была почти уверена, что это был Ронни  Ван-Зант.  И
тут  же  поняла, что знает и его татуированного компаньона  -- это был Дьэйн
Аллман, погибший, когда его мотоцикл занесло под грузовой трейлер. Он достал
что-то  из кармана  своей  джинсовой куртки и  впился  зубами. Безо  всякого
удивления Мэри увидела, что это персик.
     Из  дверей  ресторана "Рок и буги" вырвался  Рик Нелсон.  За ним  бежал
Бадди Холли. Вся левая сторона его лица была теперь залита кровью.
     --  Садись в  машину!  --  закричал Кларк.  --  Садись  в  этот  чертов
автомобиль, Мэри!
     Она  бросилась  на  пассажирское сиденье головой  вперед,  и Кларк  дал
задний ход еще до  того, как она попыталась закрыть дверцу.  Задние покрышки
"принцессы" взвыли, и  вверх  взметнулись  клубы  голубого дыма. Когда Кларк
нажал на тормоза, Мэри с силой  бросило вперед, так что она едва не  сломала
себе шею, ударившись  головой о  приборную панель.  Она шарила  позади себя,
стараясь  найти  ручку  открытой дверцы.  Кларк выругался  и  перевел  рычаг
автоматической трансмиссии в положение "вперед".
     Рик Нелсон  бросился  животом на  серый  капот "принцессы".  Глаза  его
сверкали, губы раздвинулись над невероятно белыми  зубами  в  отвратительной
усмешке. Его поварской  колпак свалился, и  темно-каштановые  волосы  висели
вдоль висков беспорядочными завитками.
     -- Вы будете присутствовать на концерте! -- завопил он.
     -- Черта  с  два!  -- крикнул в ответ Кларк и  до  предела выжал педаль
газа. Обычно  спокойный дизельный  двигатель "принцессы" заворчал на  низких
нотах,  и  машина  рванулась вперед.  Темная  фигура  на  капоте  продолжала
удерживаться, визжа и хихикая.
     -- Пристегни ремень! -- заорал Кларк, как только Мэри села в кресло.
     Она  нащупала  пряжку  и  сунула   ее  в   гнездо.   С  ужасом,  словно
загипнотизированная, глядела, как существо на  капоте протянуло левую руку и
схватилось за стеклоочиститель  прямо  перед  ней. Оно начало  подтягиваться
вперед. Стеклоочиститель отломился. Существо на капоте взгляну
     ло  на него, бросило за  спину и протянуло руку к  стеклоочистителю  на
стороне Кларка.
     Прежде чем оно успело  схватиться за него, Кларк снова нажал на  тормоз
-- теперь обеими  ногами. Пристежной ремень Мэри болезненно впился  в нижнюю
часть левой груди,  На мгновение  она почувствовала ужасное давление внутри,
словно  чья-то безжалостная  рука вышвыривала ее внутренности  через  горло.
Существо соскользнуло  с капота  и приземлилось на  мостовую. Мэри  услышала
хруст, и кровь обрызгала асфальт вокруг его головы, нарисовав звезду.
     Она  взглянула назад  и увидела, что  остальные  устремились к  машине.
Впереди всех  бежала  Дженис. Ее возбужденное  лицо  было искажено  гримасой
ненависти.
     Повар сел на  мостовую перед машиной с  легкостью куклы. Широкая улыбка
все еще играла на его лице.
     -- Кларк, они уже  близко! -- крикнула Мэри. Он взглянул на мгновение в
зеркало заднего  обзора  и  снова  до пола выжал  педаль  газа.  "Принцесса"
рванулась вперед.  Мэри  успела заметить, что  человек, сидящий на мостовой,
поднял  руку, чтобы защитить лицо.  Ей  хотелось не видеть больше ничего, но
пришлось увидеть еще намного худшее: под тенью  поднятой руки  она заметила,
что человек продолжает улыбаться.
     Двухтонная  машина, изготовленная в Германии,  сбила его  и  раздавила.
Послышался треск, словно пара мальчишек катила кучу опавших осенних листьев.
Она зажала  обеими  руками  уши  --  слишком  поздно,  слишком  поздно  -- и
закричала.
     --  Не  расстраивайся, -- произнес Кларк.  С мрачным выражением лица он
смотрел в зеркало.  -- По-видимому,  мы не  очень сильно ударили его  --  он
снова встает.
     -- Что?
     -- С  ним все в порядке -- если не  считать отпечатка  шины на рубашке,
он...  --  Кларк внезапно  замолчал, всматриваясь  в ее лицо. -- Кто  ударил
тебя, Мэри?
     -- Что?
     -- У  тебя изо рта течет кровь.  Кто ударил тебя?  Она поднесла палец к
углу рта, посмотрела на красное пятно на нем, затем лизнула его.
     --  Это не кровь  -- это  вишневый пирог, -- сказала  она и  засмеялась
надрывным, отчаянным смехом. -- Давай уедем отсюда, Кларк, пожалуйста, уедем
отсюда.
     --  Ну  а как же... -- Он устремил взгляд на  Мейн-стрит, которая  была
широкой и -- по крайней мере пока -- пустой.
     Мэри заметила, что, несмотря  на собранные па городской лужайке гитары,
усилители  и  микрофоны,  вдоль Мейнстрит  не  было  протянуто электрических
проводов. Она не  имела представления, откуда Царство  Рок-н-Ролла  получало
электроэнергию (впрочем... может быть, некоторое представление она  все-таки
имела), но уж точно не от компании "Сентрал Орегон пауэр энд лайт".
     "Принцесса" набирала скорость, как  это свойственно всем дизелям  -- не
очень   быстро,   зато  с  неумолимым  постоянством,   --  оставляя   позади
темно-коричневое  облако  выхлопных газов. Мэри  успела заметить,  как  мимо
пронеслись расплывчатые очертания  универмага, книжного  магазина и магазина
для беременных  женщин под названием "Рок-н-ролл колыбельная".  Она  увидела
молодого  человека с  каштановыми  волосами, завитки  которых падали  ему па
плечи.  Он  стоял  у входа в "Рок-м-сок-м биллиардз эмпориум". Его руки были
сложены  на груди, и один  сапог  из змеиной кожи  опирался па покрашенный в
белую  краску кирпич. У него  было красивое, хотя  и  тяжелое,  словно чемто
недовольное лицо, и Мэри сразу узнала его.
     Узнал его и Кларк.
     -- Это старый Лизард  Кинг  собственной персоной, -- произнес он  сухим
равнодушным голосом.
     -- Да, я знаю. Я видела.
     Да --  она  видела, но  образы  походили на сухую бумагу, сгорающую под
концентрированным напором безжалостного  света,  который, казалось, наполнял
ее воображение. Словно силой ужаса  Мэри превратилась в человека, способного
концентрировать свет подобно увеличительному стеклу. Она  понимала, что если
они  вырвутся  отсюда,  у них  не  останется  никаких воспоминаний  об  этом
Странном Маленьком Городке. Воспоминания превратятся в пепел, развеваемый на
ветру. Именно так, конечно, и случается с подобными вещами. Человек не может
сохранить  такие  адские  образы,   такие  адские   переживания  и  остаться
нормальным человеческим существом, поэтому его ум превращается в раскаленную
домну, сжигающую каждый образ, как только он возникает.
     Так вот почему  большинство людей все еще  могут позволить себе роскошь
не верить в привидения и дома, населенные призраками, подумала она. Когда ум
встречается  с чем-то  ужасающим и противоречащим  здравому смыслу,  подобно
человеку, повернувшемуся и взглянувшему в  лицо Медузы, он тут  же  забывает
обо всем. Он не в силах не
     забывать.  Боже  мой!  Единственное, чего ей хотелось,  кроме того, как
выбраться из этого ада, -- это забыть обо всем случившемся.
     Она увидела небольшую группу людей, стоящих на асфальте у междугородной
станции рядом с перекрестком у  дальнего конца города. Это были обыкновенные
люди с испуганными лицами в выцветшей обычной одежде. Мужчина в промасленном
комбинезоне механика. Женщина в форме медсестры -- когда-то форма, наверное,
была белой, но сейчас она превратилась в грязно-серую. Пожилая пара -- она в
ортопедических   туфлях,  он  со  слуховым   аппаратом  в   одном  ухе,   --
прижимающиеся  друг к  другу, словно дети,  боящиеся  заблудиться  в  густом
темном лесу. Мэри поняла без дополнительных разъяснений, что эти люди, как и
молодая  официантка,  -- настоящие  жители  Царства  Рокн-Ролла,  Орегон. Их
поймали подобно тому, как насекомоядные растения ловят насекомых.
     --  Пожалуйста,  Кларк,   увези  нас  отсюда,  --  простонала  она.  --
Пожалуйста. -- Что-то  поднималось  вверх в ее горле, и она  прижала руки ко
рту,  уверенная, что  ее  стошнит. Но  вместо  этого  она  громко  икнула, и
вырвавшийся  наружу воздух обжег горло, словно огонь, и  напомнил  ей вкусом
пирог, который она ела в "Рок и буги".
     -- Все будет в порядке. Успокойся, Мэри. Дорога -- она больше не думала
о  ней как о Мейн-стрит, потому что уже видела конец города перед собой,  --
проходила  мимо  муниципального пожарного депо Царства  Рок-н-Ролла  слева и
школы справа  (даже в своем  состоянии крайнего ужаса  ей показалось  что-то
реальное   в   цитадели  образования,  именуемой   средней   школой  Царства
Рок-нРолла). Трое детей стояли на игровой площадке рядом со школой, наблюдая
равнодушными глазами за проносящейся мимо "принцессой". Впереди, на подъеме,
там, где дорога огибала выступ скалы, виднелся знак в виде гитары:
     "ВЫ ПОКИДАЕТЕ ЦАРСТВО РОК-Н-РОЛЛА ДОБРОЙ НОЧИ, МИЛЫЕ, ДОБРОЙ НОЧИ"
     Кларк  вписался  в  поворот,  не сбавляя  скорости,  и  увидела дальней
стороне автобус, перекрывающий дорогу,
     Это был не обычный желтый школьный автобус, похожий на тот, который они
видели  издалека, когда  въезжали  в  город. Этот  был  раскрашен без удержу
сотнями цветов и тысячью психоделических завитков, огромный сувенир
     Лета Любви. Окна были разукрашены цветками  и знаками мира. Когда Кларк
закричал  и  обеими  ногами  нажал  на  педаль  тормоза,  Мэри  с  фатальным
равнодушием  прочитала слова,  плавающие  на раскрашенной  стороне,  как  на
раздутом дирижабле: "ВОЛШЕБНЫЙ АВТОБУС".
     Кларк приложил все  усилия,  но  все-таки не  смог затормозить вовремя.
"Принцесса"  врезалась  в   "Волшебный  автобус"   на  скорости  десять  или
пятнадцать  миль в  час  с заблокированными колесами.  Густой дым поднимался
изпод шин.  Раздался глухой, как из бочки, удар, когда "мерседес" врезался в
самую середину раскрашенного автобуса.  Мэри  снова бросило вперед  на ремни
безопасности. Автобус качнулся на своих рессорах, но не сдвинулся с места.
     --  Подай назад и постарайся объехать его!  -- крикнула она Кларку,  но
интуиция  говорила  ей,  что  все кончено.  Двигатель  "принцессы" продолжал
работать, но как-то прерывисто. Мэри видела пар, поднимающийся от  разбитого
радиатора,  словно  дыхание  раненого дракона.  Когда  Кларк  перевел  рычаг
автоматической трансмиссии  на задний  ход,  двигатель  пару  раз  кашлянул,
задрожал, как старый промокший пес, и заглох.
     Они  услышали  сзади  звуки приближающейся сирены. Интересно,  подумала
она, кто тут  городской  констебль? Наверняка не Джон Леннон, чьим жизненным
принципом было Оспаривать Власть. И не Лизард Кинг, который явно принадлежал
к  числу "плохих парней" города и проводил время за игрой на бильярде. Тогда
кто? А имеет ли это значение? Может быть, подумала она, им  окажется  Джимми
Хендрикс. Это казалось невероятным, но она знала  рок-нролл, возможно,  даже
лучше Кларка. Она вспомнила, что читала где-то, как Хеидрикс был диск-жокеем
в  101-й  воздушно-десантной дивизии.  А  разве  не говорят,  что из  бывших
военнослужащих получаются лучшие полицейские?
     "Ты  сходишь с  ума", -- сказала она себе и утвердительно  кивнула.  Ну
конечно. В конце концов, от этого испытываешь облегчение.
     --  Ну и  что дальше? -- угрюмо  спросила  она  Кларка. Он  открыл свою
дверцу, причем ему пришлось надавить на нее плечом -- от удара кузов немного
перекосило.
     -- Бежим! -- приказал он.
     -- Какой смысл?
     --  Ты видела  их? Хочешь стать  такой же?  Это пробудило ее страх. Она
расстегнула  ремень  и  открыла  дверцу  на  своей  стороне.   Кларк  обошел
"принцессу"
     и взял  Мэри за руку. Едва они  обернулись к "Волшебному  автобусу", ее
ладонь  болезненно  сжала  его руку --  они  увидели, как  кто-то спускается
навстречу им. Это был высокий мужчина в расстегнутой на груди белой рубашке,
темных джинсах и темных очках, закрывающих почти все лицо. Его иссиня-черные
волосы  были зачесаны назад с висков и собраны в роскошный и безукоризненный
утиный  хвост. Невозможно было ошибиться во владельце этого до невозможности
красивого  лица.  Его не  могли  скрыть  даже темные  очки. Полные  губы его
раздвинулись в легкой насмешливой улыбке.
     Сине-белый  полицейский  автомобиль  с  надписью  "Царство Рок-н-Ролла.
Полицейский департамент" на  дверях  выехал  из-за поворота  и  остановился,
скрипнув  тормозами,  в  нескольких дюймах от  заднего бампера  "принцессы".
Мужчина  за  рулем был  чернокожим,  но  это  не был  Джимми  Хендрикс,  как
предполагала  Мэри.  Она не  была  уверена, но  ей  показалось,  что местную
полицию представляет Отис Реддинг.
     Мужчина в темных очках и  черных джинсах стоял теперь прямо перед ними,
засунув большие  пальцы за пояс.  Его  бледные кисти  болтались, как мертвые
пауки.
     --  Как поживаете сегодня?  -- И в этом  медленном, слегка насмешливом,
растянутом голосе, характерном для Мемфиса, тоже  было невозможно ошибиться.
--  Хочу приветствовать  вас в  нашем  городе. Надеюсь,  вы у  нас  поживете
некоторое время. Городок у нас не такой уж  красивый,  по живем мы  дружно и
заботимся  друг о  друге. --  Он  протянул  руку,  па  которой  сверкало три
невероятно  больших кольца. -- Я здесь  что-то вроде мэра. Зовут  меня Элвис
Пресли.
     Сумерки летней ночи.
     Когда они вышли на городскую площадь, Мэри снова вспомнила о концертах,
которые посещала в Эльмире, когда была ребенком. Она почувствовала, как боль
ностальгии и  печали проникает  через  кокон шока, которым окутаны ее  ум  и
эмоции.  Все так похоже... но одновременно такое иное. Здесь не  было детей,
бегающих  с бенгальскими огнями. Не больше дюжины  их собралось в кучку  как
можно дальше от эстрады. Их бледные лица были напряженными и  недоверчивыми.
Дети, которые играли  на  площадке рядом  со  школой, когда  она  с  Кларком
неудачно пыталась скрыться из города, находились среди них.
     И не  какой-нибудь  старомодный  духовой оркестр  начнет  играть  через
пятнадцать минут или полчаса.  На  эстраде-раковине были расставлены (а сама
эстрада показалась Мэри  такой  же  огромной,  как  Голливудский  амфитеатр)
принадлежности  и  оборудование  для  самого  большого в мире  --  и  самого
громкого,  судя по  числу  и размерам усилителей  --  оркестра  рок-н-ролла.
Апокалипсическая  бибопкомбинация,  которая,  действуя на  полную  мощность,
окажется,  наверное, достаточно громкой, чтобы выбить стекла в  окнах домов,
находящихся в пяти  милях отсюда. Насчитав  дюжину  гитар  на  стойках,  она
бросила это  дело. В оркестре было четыре полных  ударных секции... бонго...
конга... ритмическая секция... круглая сцена, на которой будут  стоять певцы
второго плана... стальная роща микрофонов.
     Сама площадь была уставлена раскладными  креслами.  По оценке Мэри,  их
было от  семисот  до тысячи.  Зато слушателей,  подумала  она,  собралось не
больше  пятидесяти. Она увидела механика, одетого  теперь  в чистые джинсы и
немнущуюся рубашку. Бледная, когда-то красивая женщина, сидящая рядом с ним,
была, наверное, его женой. Медсестра сидела одна в середине длинного пустого
ряда. Она подняла голову и смотрела, как на небе появляются первые мерцающие
звезды.  Мэри отвернулась  от  нее:  ей  казалось,  что,  если  она  слишком
пристально  посмотрит  на  это  печальное, тоскующее лицо, у  нее разорвется
сердце.
     Пока  не  показался  ни   один  из  более  знаменитых  жителей  города.
Разумеется,  им  сейчас  не до  этого.  Закончив  свою дневную  работу,  они
собрались за кулисами, прихорашиваются и проверяют, в  какой момент вступать
со  своими номерами.  Короче  говоря,  готовятся  к  вечернему  понастоящему
большому шоу.
     Кларк остановился, пройдя примерно четверть расстояния  по центральному
проходу, заросшему травой. Дуновение вечернего ветерка спутало его волосы, и
Мэри показалось, что они выглядят сухими, как солома. На лбу Кларка и вокруг
его  рта появились морщины, которых она никогда раньше  не  замечала.  Кларк
выглядел так,  словцо  после  ленча  в Ок-Ридже похудел  фунтов на тридцать.
Парня, переполненного  тестостероном, не было  и в  помине. Мэри показалось,
что он исчез навсегда. Она решила, что это ей безразлично.
     Между прочим, милая крошка, как ты сама выглядишь, а?
     -- Где тебе хочется сесть? --  спросил Кларк. Его  голос стал тонким, в
нем  звучало  безразличие -- голос человека, который все еще верит, что  это
ему снится.
     Мэри   заметила   официантку  с  лихорадкой  на  губе.   Она  сидела  у
центрального прохода четырьмя  рядами дальше, одетая  теперь  в светло-серую
блузку и хлопчатобумажную юбку. На плечи она набросила свитер.
     -- Вон  там, --  сказала Мэри, -- рядом с ней.  --  Кларк  повел  ее  в
указанном направлении, не задавая вопросов и не возражая.
     Официантка  оглянулась  на  Мэри и Кларка, и Мэри увидела, что ее глаза
прекратили свое безостановочное движение,  что было  гораздо приятней. Через
мгновение  она поняла  причину: девушке ввели большую дозу  наркотика.  Мэри
опустила глаза, не желая снова встретить этот безразличный взгляд, и увидела
на левой руке официантки большую белую повязку. С ужасом Мэри поняла, что по
крайней мере один, а может, и два пальца у нее удалены.
     -- Привет, -- сказала девушка. -- Меня зовут Сисси Томас.
     -- Здравствуйте, Сисси. Я -- Мэри Уиллингем. Это мой муж, Кларк.
     -- Рада познакомиться, -- ответила официантка.
     -- Но ваша рука... -- Мэри замолчала, не зная, что сказать дальше.
     -- Это работа Фрэнки. -- Сисси говорила  с полным равнодушием человека,
едущего  на розовой лошадке по улице грез. --  Фрэнки Лаймона. Все говорили,
что он, когда  был  жив, был  самым  приятным  парнем, которого вы пожелаете
встретить. Только здесь он стал таким злобным. Фрэнки был одним из первых...
одним из пионеров, можно  сказать. Я не знаю  этого. Я хочу  сказать, что не
знаю, был ли он когда-нибудь  приятным.  Сейчас он хуже кошачьего дерьма. Но
мне все равно. Я только хотела, чтобы вы сумели уехать, и готова сделать это
снова. К тому же Кристэл хорошо заботится обо мне.
     Сисси кивком указала на медсестру, которая перестала смотреть на звезды
и теперь глядела на них.
     --  Кристэл очень  хорошо заботится обо мне. Она и вам даст наркотиков,
если  захотите, --  чтобы получить наркотики  в этом  городе, не обязательно
терять пальцы.
     -- Мы с женой не употребляем наркотики, -- высокомерно объявил Кларк.
     Сисси молча посмотрела на него и через несколько мгновений заметила:
     -- Будете употреблять.
     -- Когда  начинается  шоу?  --  Мэри  чувствовала,  что  скорлупа  шока
начинает исчезать, и это чувство ей совсем не нравилось.
     -- Скоро.
     -- Оно долго продолжается?
     Сисси  молчала  почти  целую минуту,  и  Мэри  собралась было повторить
вопрос, думая, что девушка или не расслышала его, или не поняла, когда Сисси
ответила:
     --  Очень долго. Я хочу сказать, что  шоу заканчивается к полуночи, так
бывает всегда, таково постановление муниципального совета. И все-таки... они
продолжают его  еще долго. Ведь здесь само понятие  времени совсем иное. Оно
может продолжаться... ну,  я не  знаю... я думаю,  если парни  действительно
разойдутся, иногда шоу продолжается год или даже больше. --
     Холодный серый  мороз  пополз  по  рукам и спине Мэри.  Она  попыталась
вообразить,  как  это можно высидеть  рокконцерт, продолжающийся год,  и  не
смогла.  "Это сон,  и ты сейчас  проснешься", -- сказала  она  себе,  но эта
мысль,  достаточно убедительная, когда они стояли, внимая Элвису  Пресли под
лучами  солнца  у  "Волшебного  автобуса",   теряла  теперь   свою   силу  и
достоверность.
     --  Если бы вы поехали по этой дороге, все равно никуда бы не приехали,
-- сказал им Элвис. -- Она никуда не ведет и  кончается в болоте Ампква. Там
нет  дорог, одни  тропинки.  И зыбучий песок.  -- На  этом  он сделал паузу.
Стекла его очков сверкали в вечернем солнце подобно темным отверстиям печей.
-- И кое-что еще.
     -- Медведи,  --  добавил откуда-то сзади полицейский, который  мог быть
Отисом Реддингом.
     --  Да,