Стивен Кинг

Салимов Удел


     От автора

     Никто не  пишет длинный  роман в одиночку, и мне хотелось бы на минуту
отвлечь ваше внимание, чтобы поблагодарить тех людей, которые помогли мне с
этой книгой: Дж. Эверетта Мак-Катчена из Хэмпденской академии - за поддерж-
ку и  дельные предложения, доктора Джона Пирсона из Олдтауна, штат Мэн, ме-
дицинского эксперта округа Пенобскот, обладающего прекрасным стажем в самой
замечательной врачебной  специальности - общей  терапии, отца Ренолда Холли
из костела Святого Иоанна, Бангор, штат Мэн. И, конечно, мою жену, чья кри-
тика была столь же суровой и прямой, как всегда.
     Хотя окружающие  Салимов Удел городки весьма реальны, сам Салимов Удел
существует целиком и полностью в воображении автора и всякое сходство между
его обитателями  и теми,  кто живет в реальном мире, случайно и непреднаме-
ренно.
     ПРОЛОГ


         Что, старый друг, разыскиваешь ты?
         Вне Родины прошло немало лет,
         И ты вернулся, образами полон,
         Что выносил под чужестранным небом,
         Далече от своих родных краев.
                                                             Джордж Сеферис

     1.

     Почти все думали, что мужчина с мальчиком - отец и сын.
     Они пересекли страну в старом седане-ситроене, направляясь без точного
курса на юго-запад, держась главным образом окольных дорог и двигаясь урыв-
ками. Прежде, чем достигнуть места своего назначения, они трижды останавли-
вались: сначала  в Род-Айленд,  где высокий  черноволосый мужчина устроился
рабочим на  текстильную фабрику;  потом - в  Огайо, в Янгстауне, там он три
месяца отработал  на сборке  тракторов у конвейера; и, наконец, в маленьком
калифорнийском городке  у мексиканской границы - там мужчина устроился бен-
зозаправщиком и чинил небольшие иностранные автомобильчики настолько успеш-
но, что сам удивлялся и радовался.
     Где бы  путники ни останавливались, он покупал издающуюся в Мэне порт-
лендскую газету  "Пресс-Герольд" и просматривал ее в поисках заметок, каса-
ющихся небольшого  городка под названием Салимов Удел, расположенного в юж-
ной части  Мэна, и  его окрестностей.  Время от времени такие заметки попа-
дались.
     До того,  как попасть  к Центральным  Водопадам Род-Айленда, мужчина в
номере мотеля  вчерне набросал повесть и отослал своему агенту. Миллион лет
назад, в  те времена, когда тьма еще не окутала его жизнь, он слыл умеренно
удачливым беллетристом. Агент отнес набросок к последнему издателю мужчины.
Тот выказал  вежливый интерес  и полное  отсутствие намерений  расстаться с
деньгами на  аванс. "За "спасибо" и "пожалуйста",- сказал мужчина мальчику,
разрывая письмо  агента,- платить  пока еще не надо." Выговорив это без из-
лишней горечи, он, тем не менее, уселся за книгу. Мальчик говорил мало. Его
лицо постоянно сохраняло зажатое выражение, а глаза оставались темными, как
будто всегда осматривали некий внутренний горизонт. В столовках и на бензо-
колонках, где  они останавливались  по пути, мальчик был вежлив - и только.
Казалось, он  не хочет  терять из  вида высокого мужчину, и даже, когда тот

                                     5

покидал мальчика,  чтобы воспользоваться туалетом, мальчик как будто бы на-
чинал нервничать. Про городок Иерусалимов Удел он говорить отказывался, хо-
тя время от времени высокий мужчина пытался поднять эту тему, и не загляды-
вал в  портлендские газеты, которые мужчина иногда нарочно оставлял на вид-
ном месте.
     Когда книга  была написана, они жили в пляжном домике вдали от автост-
рады и  оба много  плавали в Тихом океане - он был теплее и дружелюбнее Ат-
лантического. Не  вызывал никаких  воспоминаний. Мальчик  начал покрываться
очень темным загаром.
     Несмотря на  то, что жили они достаточно хорошо, чтобы три раза в день
прилично поесть,  а над  головой иметь  прочную крышу,  мужчина ощутил, как
подступают сомнения по поводу жизни, которую они вели, а с ними - подавлен-
ность. Он  занимался с мальчиком, так что в смысле образования тот, похоже,
ничего не  терял (у  мальчугана была  светлая голова и он любил читать, как
когда-то - сам  высокий мужчина).  Но мужчина считал, что в случае Салимова
Удела "с  глаз долой"  не означало для мальчика "из сердца вон" - иногда по
ночам парнишка кричал во сне, скидывая на пол одеяло.
     Из Нью-Йорка пришло письмо.
     Агент высокого  мужчины писал: "Рэндом Хаус" предложил аванс - двенад-
цать тысяч долларов, а продажа книги через клуб дело почти решенное. Идет?
     Идет.
     Мужчина уволился с бензоколонки и вместе с мальчиком пересек границу.


     2.

     Лос-Сапатос, что  означает "ботинки"  (название, которое втайне беско-
нечно радовало  мужчину) представлял  собой небольшую деревеньку неподалеку
от океана. Совершенно свободную от туристов. Тут не было ни хорошей дороги,
ни вида  на океан (для этого следовало проехать еще пять миль к западу), ни
каких-либо исторических  достопримечательностей. Вдобавок  местная  кантина
кишела тараканами, а единственная шлюха была бабулей пятидесяти лет.
     Когда Штаты  остались позади,  на их жизнь снизошел почти неземной по-
кой. Самолеты  над головой  пролетали редко, автострады отсутствовали, и на
сто миль  окрест ни у кого не было электрических газонокосилок (может быть,
никому просто  не хотелось  ими обзаводиться).  У них был приемник, но и он
рождал лишь  ничего не  значащий шум -  все новости передавали по-испански.
Мальчик уже  нахватался отдельных  слов, но для мужчины этот язык оставался
абракадаброй - навсегда.  Вся музыка,  похоже, состояла из опер. По вечерам

                                     6

они иногда  ловили монтерейскую станцию, передававшую поп-музыку, неистовую
от акцентов  Вулфмэна Джека,  однако звук  то появлялся,  то замирал. Един-
ственной машиной  в пределах слышимости был нелепый старый рототиллер, при-
надлежащий местному  фермеру. При подходящем ветре до их ушей, подобно бес-
покойному духу, долетал слабый, не ритмичный, рыгающий шум мотора. Воду они
доставали из колодца вручную.
     Раз или  два в месяц (не всегда вместе) они посещали мессу в маленькой
городской церквушке. Обряда не понимал ни один из них, но все равно они хо-
дили. Иногда мужчина спохватывался, что задремывает в удушливой жаре от мо-
нотонного знакомого  напева и  голосов, облекающих этот напев в слова. Один
раз в воскресенье мальчик вышел на шаткое заднее крыльцо, где мужчина начал
работу над  новой повестью  и, запинаясь,  сказал, что  поговорил с местным
священником о  том, чтобы  быть принятым  в лоно  церкви. Мужчина  кивнул и
спросил, хватит ли его испанского, чтобы принять наставления. Мальчик отве-
тил: он думает, такой проблемы не будет.
     Раз в неделю мужчина проделывал сорокапятимильную поездку за очередной
портлендской газетой,  которая всегда  оказывалась устаревшей самое меньшее
на неделю,  а иногда - пожелтевшей от собачьей мочи. Через две недели после
того, как  мальчик сообщил ему о своих намерениях, мужчина наткнулся на ху-
дожественный очерк  о Салимовом Уделе и вермонтском городишке под названием
Момсон. В очерке упоминалась фамилия высокого мужчины.
     Газету - без  особой надежды,  что мальчик подберет ее - он оставил на
видом месте.  По ряду  причин статья  его встревожила.  Похоже, в Салимовом
Уделе еще не закончилось.
     На следующий  день мальчик  пришел к  нему с газетой, развернутой так,
чтобы был виден заголовок: "В штате Мэн - город-призрак?"
     - Я боюсь,- сказал он.
     - Я тоже,- ответил высокий мужчина.


     3.

                       В ШТАТЕ МЭН - ГОРОД-ПРИЗРАК?
             Джон Льюис, художественный редактор Иерусалимов Удел.
     Иерусалимов Удел - небольшой городок к востоку от Камберленда, двадца-
тью милями севернее Портленда. В истории Америки это не первый город, кото-
рый был  поспешно покинут  жителями и  обезлюдел. Вероятно, и не последний,
однако этот случай - один из самых странных. Города-призраки - частое явле-
ние на  юго-западе Америки,  где общины  возле богатых золотых и серебряных

                                     7

жил вырастают  буквально за  ночь, чтобы потом, когда жила драгоценного ме-
талла истощится,  почти так же быстро исчезнуть, оставляя необитаемые мага-
зины, бары и гостиницы опустело гнить в заброшенной тишине.
     В Новой Англии единственным собратом таинственно опустевшего Иерусали-
мова - или  Салимова, как  частенько называют  его местные  жители, Удела -
можно на звать лишь небольшой вермонтский городок Момсон. За лето 1923 года
Момсон полностью  обезлюдел, покинутый всеми своими триста двенадцатью оби-
тателями. В  центре города до сих пор стоят дома и несколько небольших зда-
ний делового характера, однако с того лета полувековой давности их так ник-
то и  не заселил.  Кое-где мебель увезли, но почти во всех домах обстановка
сохранилась, словно всех горожан средь бела дня унес сильный ветер. В одном
доме полностью  накрыт к  ужину стол -  вплоть до  вазочки с давно увядшими
цветами, стоящей  в центре.  В другом  оказались откинуты  одеяла в спальне
второго этажа, словно кто-то собрался ложиться спать. В местном магазинчике
на прилавке  нашли сгнивший рулон хлопчатобумажной ткани, а в окошке кассо-
вого аппарата оказалась выбита стоимость: один доллар двадцать два цента. В
ящике кассы нашли нетронутыми пять тысяч долларов.
     Жители этого района любят потчевать туристов историей Момсона, намекая
на то,  что в  городе водятся  привидения - вот  почему, по их мнению, он и
пустует с тех пор. Более вероятной причиной кажется то, что Момсон располо-
жен в  богом забытом уголке штата, вдали от всех крупных дорог. Там нет ни-
чего, что  нельзя было  бы найти  в сотне других городков - кроме, конечно,
секрета его внезапного запустения в духе "Марии-Селесты".
     Почти то же можно сказать и про Салимов Удел.
     По переписи  населения семидесятого  года в Салимовом Уделе насчитыва-
лось 1319 жителей - за десять лет, прошедших с предыдущей переписи, прирост
населения составил 67 человек. В этом привольно раскинувшемся уютном город-
ке, который прежние обитатели фамильярно звали Удел, редко происходило что-
либо примечательное.  Единственное, о  чем могли  поговорить собравшиеся  в
парке или  вокруг теплицы на сельскохозяйственном рынке Кроссена старожилы,
это пожар  пятьдесят первого года, когда небрежно брошенная спичка дала на-
чало одному из крупнейших в истории штата лесных пожаров.
     Если кому-то  хотелось уйти на пенсию и без приключений коротать дни в
не большом  провинциальном городке,  где каждый занят только собой, а самое
крупное событие  любой недели - распродажа благотворительной выпечки, лучше
Удела было  не найти.  Что касается  демографии, перепись семидесятого года
показала тенденцию, знакомую и социологам, занимающимся проблемами деревни,
и старо жилам любого мэнского городка: множество стариков, несколько бедня-


                                     8

ков и  полным полно молодежи, которая с дипломами подмышкой покидает родные
места с тем, чтобы никогда не возвращаться.
     Но чуть меньше года тому назад в Салимовом Уделе стало твориться нечто
необычное. Начали  пропадать люди. Естественно, большую часть этих исчезно-
вений нельзя  назвать исчезновениями  в полном  смысле этого  слова. Бывший
констебль Удела,  Паркинс Джиллеспи,  проживает сейчас  в Киттери  со своей
сестрой. Чарльз  Джеймс, владелец  бензоколонки, что  стояла через улицу от
аптеки, сейчас  владеет ремонтной мастерской в соседнем Камберленде. Полина
Диккенс переехала  в Лос-Анжелес,  а Рода  Корлесс работает  в Портленде, в
миссии Святого Матфея. Список "не-пропавших" можно продолжать и продолжать.
     В этих разысканных людях интригует их единодушное нежелание - или нес-
пособность - рассказывать  об Иерусалимовом  Уделе и  том, что же могло там
произойти (если что-то вообще происходило). Паркинс Джиллеспи просто взгля-
нул на  нашего корреспондента, закурил и сказал: "Решил уехать, и все тут."
Чарльз Джеймс  заявил, что покинул Удел поневоле, поскольку вместе с запус-
тением города  пришло в  упадок и дело Джеймса. Полина Диккенс, многие годы
проработавшая официанткой  в кафе  "Экселлент", так и не ответила на письмо
нашего корреспондента. А мисс Корлесс вообще отказывается разговаривать про
Салимов Удел.
     Часть исчезновений  можно объяснить,  поработав головой  и проведя не-
большое исследование.  Лоренс Крокетт,  местный торговец недвижимостью, ис-
чезнувший вместе  с женой  и дочерью,  оставил после  себя ряд сомнительных
рискованных контрактов и договоров на продажу земли, включая продажу участ-
ка портлендской  территории, на  котором теперь строится Портлендский центр
отдыха и  торговли. Чета  Макдугаллов, также числящаяся среди пропавших без
вести, годом  раньше лишилась  крошечного сынишки, а значит, мало что могло
удержать их в городке. Они могут оказаться где угодно. Прочие подпадают под
эту же категорию. По словам шефа полиции штата, Питера Мак-Фи, "мы разосла-
ли запросы насчет великого множества жителей Салимова Удела, но люди пропа-
дают не  только в этом мэнском городке. Например, Ройс Макдугалл уехал, за-
должав одному  банку и  двум финансовым компаниям... насколько я могу судить,
он просто  нечестный человек  и решил  смыться. В  один прекрасный день - в
этом ли году, в следующем ли - он воспользуется одной из тех кредитных кар-
точек, что носит в бумажнике, и судебные исполнители возьмут его за глотку.
В Америке пропавшие люди так же обычны, как пирог с вишнями. Мы живем в об-
ществе, ориентированном на машины. Каждые два-три года люди собирают пожит-
ки и переезжают. Иногда они забывают оставить свой будущий адрес. Особенно,
если удирают, не заплатив долги."


                                     9

     И все же, несмотря на трезвый практицизм слов капитана Мак-Фи, вопросы
относительно Салимова  Удела остаются без ответа. Исчез Генри Питри с женой
и сыном, а ведь мистер Питри руководил страховой компанией "Благоразумный",
и его  вряд ли  можно назвать  злостным неплательщиком. В разряд не имеющих
адреса по  пали также: местный гробовщик, местный библиотекарь, местный па-
рикмахер. Спи сок тревожит своей длиной.
     В окрестных  городках уже пошли шепотки и пересуды, а значит, дано на-
чало легенде. Салимов Удел приобрел репутацию "города с привидениями". Вре-
мя от  времени сообщается  о цветных  огнях, нависших над рассекающей город
пополам линией  электропередач Центральной  Мэнской энергокомпании  и, если
предположить, что  жителей Удела  забрали инопланетяне,  никто смеяться  не
станет.
     Были разговоры  и о  шабаше темных  сил, устроенном молодежью, которая
отслужила в  городке черную  мессу и,  возможно, навлекла гнев Господень на
тезку священнейшего из городов Святой земли. Иные, менее суеверного склада,
припомнили молодых  людей, которые  "пропадали" в  районе Хаустона  (Техас)
около трех  лет назад и были потом обнаружены в жутких массовых захоронени-
ях.
     Если действительно приехать в Салимов Удел, разговоры начинают казать-
ся менее дикими. Последней прекратила существование "Аптека и всякая всячи-
на" Спенсера -  ее двери  закрылись в  январе. Сельскохозяйственный магазин
Кроссе на,  магазин скобяных  изделий, "Мебель" Барлоу-Стрейкера, кафе "Эк-
селлент" и  даже муниципалитет  заколочены досками.  Новая начальная  школа
пустует, так  же, как и средняя, одна на три городка, построенная в Уделе в
шестьдесят седьмом году. В ожидании результатов референдума в остальных го-
родках школьного  района, мебель  и книги  вывезли в  Камберленд в качестве
временных пособий,  но, похоже, когда начнется новый учебный год, в Салимо-
вом Уделе не пойдет в школу ни один ребенок. Там нет детей - лишь брошенные
магазины и лавчонки, покинутые дома, заросшие газоны, пустынные улицы и до-
роги. Вот  кого еще  хотела бы  разыскать полиция штата или получить от них
весточку: Джон  Гроггинс, пастор  методистской церкви  Иерусалимова  Удела;
отец Дональд  Каллахэн, приходской  священник церкви  Святого Андрея; Мэйбл
Уэртс, вдова,  известная своей  церковной и общественной деятельностью; Ле-
стер и  Хэрриет Дорхэм -  чета, работавшая  на ткацкопрядильной  фабрике  в
Гэйтс, Ева Миллер, владелица местного пансиона..."


     4.


                                    10

     Спустя два  месяца после появления статьи в газете, мальчика приняли в
лоно церкви. Он впервые исповедовался - и исповедался во всем.


     5.

     Деревенский священник оказался стариком с белыми волосами и лицом, по-
крытым сетью  морщинок. Глаза с обгоревшего на солнце лица глядели с удиви-
тельной живостью  и жадностью.  Они были голубыми, очень ирландскими. Когда
высокий мужчина подъехал к дому священника, тот сидел на крыльце и пил чай.
Рядом стоял мужчина в городском костюме. Его волосы были разделены пробором
и набриолинены  так, что высокому мужчине вспомнились фотопортреты девянос-
тых годов прошлого века. Человек этот чопорно сказал:
     - Я - Хесус  де ла  рей Муньос.  Отец Гракон попросил меня переводить,
сам он английским не владеет. Моя семья очень обязана отцу Гракону, не ста-
ну упоминать, почему. Что касается дела, которое он желает обсудить, на ус-
та мои ляжет печать. Вы согласны?
     - Да.- Он  пожал руку Муньосу, потом Гракону. Гракон что-то сказал по-
испански и  улыбнулся. У него оставалось только пять зубов, но улыбка вышла
солнечной и радостной.
     - Он спрашивает:  хотите чашечку чая? Это зеленый чай. Очень прохлади-
тельный.
     - Это было бы прелестно.
     После обмена любезностями священник сказал:
     - Мальчик не ваш сын.
     - Нет.
     - Его исповедь  была странной. По сути дела, за все время, что я явля-
юсь священнослужителем, более странной исповеди я не слышал.
     - Меня это не удивляет.
     - Он плакал,- продолжал отец Гракон, прихлебывая чай.- И плач этот шел
из самого  сердца, наводя  ужас. Из  тайников души  его. Должен ли я задать
вопрос, который родила в моем сердце эта исповедь?
     - Нет,- бесстрастно ответил мужчина.- Нет. Он говорит правду.
     Отец Гракон  кивнул даже  раньше, чем Муньос перевел, и его лицо посе-
рьезнело. Он  склонился вперед,  зажал ладони между колен, и долго говорил.
Муньос напряженно слушал, старательно сохраняя бесстрастное выражение лица.
Когда священник замолчал, Муньос сказал:
     - Он говорит,  на свете случаются странные вещи. Сорок лет назад крес-
тьянин из  Эль-Граньонес принес  ему ящерицу, которая кричала, как женщина.

                                    11

Он видел мужчину со стигмами - метками страстей Господа нашего, а в Страст-
ную пятницу  ладони и  ступни этого  человека кровоточили.  Он говорит, это
ужасная, темная вещь. Серьезная для вас с мальчиком. Особенно для мальчика.
Это гложет его. Он говорит...
     Гракон снова что-то коротко сказал.
     - Он спрашивает, понимаете ли вы, что натворили в этом Новом Иерусали-
ме.
     - Иерусалимовом Уделе,- поправил высокий мужчина.- Да. Понимаю.
     Гракон опять что-то сказал.
     - Он спрашивает, что вы намерены с этим делать?
     Высокий мужчина очень медленно покачал головой.
     - Не знаю.
     Гракон сказал еще что-то.
     - Он говорит, что будет молиться за вас.


     6.

     Спустя неделю он, обливаясь потом, очнулся от кошмара и окликнул маль-
чика по имени.
     - Я возвращаюсь,- сказал он.
     Мальчик под загаром побледнел.
     - Можешь поехать со мной? - спросил мужчина.
     - Ты меня любишь?
     - Да. Господи, да.
     Мальчик начал всхлипывать, и высокий мужчина обнял его.


     7.

     И все  же сон к мужчине не шел. В тени таились лица, они, крутясь, вы-
растали над ним, словно заслоненные метелью, а когда ветер стукнул по крыше
нависшей над ней веткой, высокий мужчина дернулся.
     Иерусалимов Удел.
     Он прикрыл  глаза, положил  на них ладони и все ста