Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
дный парень.-
Он взглянул на Бена.- Мы с Мэттом рос-
ли вместе, только он получил образова-
ние, а я хрен с маслом.- Проныра хи-
хикнул.
Бен поднялся и от души потряс
сложенные щепотью пальцы Мэтта Бэрка.
- Как дела?
- Спасибо, отлично. Читал одну из
ваших книжек, мистер Мирс. "Воздушный
танец".
- Пожалуйста, зовите меня Бен.
Надеюсь, книга вам понравилась.
- Мне она явно понравилась гораз-
до больше, чем критикам,- отозвался
Мэтт, усаживаясь.- Думаю, со временем
к ней придет успех. Как жизнь, Проны-
ра?
- Бьет ключом,- ответил тот.-
Бьет ключом, как всегда. Джеки! - за-
вопил он.- Тащи Мэтту стакан!
- Подождешь минутку, пердун ста-
рый! - заорала Джеки в ответ, отчего
за ближайшими столиками рассмеялись.
- Прелесть что за деваха,- заме-
тил Проныра.- Дочка Морин Толбот.
201
- Да,- согласился Мэтт.- Джеки у
меня училась. Выпуск семьдесят первого
года. А мать - пятьдесят первого.
- Мэтт учит английскому в средней
школе,- сообщил Проныра Бену.- Вам бу-
дет о чем поговорить, еще как.
- А я помню девушку по имени Мо-
рин Толбот,- сказал Бен.- Она приходи-
ла к моей тетке и забирала стиранное
белье, а возвращала все сложенным в
плетеную корзинку. Без одной ручки.
- Так вы из Удела, Бен? - спросил
Мэтт.
- Мальчишкой я жил тут некоторое
время у своей тетки Синтии.
- У Синди Стоуэнс?
- Да.
Пришла Джеки с чистым стаканом, и
Мэтт налил себе пива.
- Ну, значит, мир и впрямь тесен.
Когда я первый год преподавал в Сали-
мовом Уделе, ваша тетя была в выпуск-
ном классе. Как она поживает, хорошо?
- Она в семьдесят втором умерла.
- Простите.
- Она перешла в мир иной очень
легко,- ответил Бен и снова наполнил
стакан. Музыканты отыграли и гуськом
потянулись к стойке. Шум болтовни едва
заметно притих.
- Вы вернулись в Иерусалимов Удел
написать про нас книгу? - спросил
Мэтт.
В голове у Бена раздался преду-
предительный звонок.
- Наверное в каком-то отношении,-
отозвался он.
- Для биографа этот городок мог
оказаться и хуже. "Воздушный танец"
202
вышел отличной книжкой. Думаю, в нашем
городке могла бы сложиться еще одна
превосходная книга. Когда-то мне каза-
лось, что я сам смогу ее написать.
- А почему не написали?
Мэтт улыбнулся - в легкой улыбке
не было и следа горечи, злобы или ци-
низма:
- Не хватило одного жизненно важ-
ного ингредиента: таланта.
- Не верьте, не верьте,- вмешался
Проныра, сливая в стакан опивки из
кувшина.- У старины Мэтта таланта ва-
гон и маленькая тележка. Учить в шко-
ле - работа что надо. Школьных учите-
лей никто не ценит, но они...- Он покач-
нулся на стуле в поисках завершения.
Его очень сильно развезло.- Соль зем-
ли,- закончил он, набрал полный рот
пива, скривился и встал.- Пардон... схо-
жу отлить.
Он убрел прочь, натыкаясь на лю-
дей и громко окликая их по именам.
Те, нетерпеливо или добродушно
приветствуя Проныру, пропускали его, и
наблюдать за его продвижением к муж-
скому туалету было все равно что наб-
людать за пинболльным шариком, кото-
рый, подпрыгивая, мчится вниз, к под-
кидывающим его шпенькам.
- Вот вам крушение отличного че-
ловека,- сказал Мэтт и поднял палец.
Почти немедленно появилась официантка.
Она обратилась к нему "мистер Бэрк".
Девушка казалась слегка скандализован-
ной тем, что ее давнишний преподава-
тель классического английского сидит
тут и поддает с субъектами вроде Про-
ныры. Когда она повернула прочь, чтобы
203
принести еще один кувшин, Бен подумал,
что вид у Мэтта несколько смущенный.
- Мне Проныра нравится,- сказал
Бен.- У меня возникло такое чувство,
что когда-то в нем много чего было.
Что с ним случилось?
- О, тут рассказывать нечего,-
ответил Мэтт.- Бутылка одолела. Одоле-
вала-одолевала, с каждым годом - чуть
сильнее, а теперь прибрала целиком. Во
время Второй мировой он за Анизо полу-
чил Серебряную звезду. Циник бы счел,
что, погибни Проныра, его жизнь имела
бы больший смысл.
- Я не циник,- сказал Бен.- Мне
он все равно нравится. Но, думаю, бу-
дет лучше, если сегодня вечером я под-
везу его домой.
- Было бы прекрасно, если бы вы
это сделали. Я теперь хожу сюда послу-
шать музыку. Люблю громкую музыку, а с
тех пор, как слух начал сдавать -
больше, чем когда-либо. Вас, как я по-
нимаю, интересует дом Марстена. Ваша
книга о нем?
Бен подскочил.
- Кто сказал?
Мэтт улыбнулся.
- Как это в старой песенке у Мар-
тина Гэя? "Мне нашептало виноградное
вино". Ароматная яркая идиома, хотя,
если подумать, образ немного нечеткий.
Возникает такая картина: склонив ухо к
"Конкорду" или "Токаю", стоит человек
и внимает. Я говорю бессвязно? Нынче я
частенько говорю бессвязно, перескаки-
ваю с одного на другое, но редко пыта-
юсь справиться с этим. Откуда я узнал?
Джентльмены из прессы называют это
204
"информированными источниками"... со-
бственно говоря, от Лоретты Старчер.
Она - библиотекарь в местном оплоте
литературы. Вы несколько раз заходили
просмотреть в камберлендском "Леджере"
статьи, касающиеся старинного сканда-
ла, а еще брали у нее два публицисти-
ческих сборника на криминальные темы,
где были очерки о нем. Кстати, Лаберт
написал неплохо - он в сорок шестом
приезжал в Удел и сам проводил рассле-
дование. Но вот опус Сноу - просто
словесный мусор.
- Знаю,- машинально отозвался
Бен.
Официантка поставила на столик
новый кувшин с пивом, и перед Беном
внезапно возникла картина, от которой
стало неуютно: вот, мелькая то здесь,
то там среди бурых водорослей и планк-
тона привольно и незаметно (по его
мнению) плавает рыбка. А отодвинься
подальше и взгляни - фокус вот в чем:
плавает она в аквариуме с золотыми
рыбками.
Мэтт расплатился с официанткой и
сказал:
- Там, наверху, случилась омерзи-
тельная вещь. И вдобавок застряла в
сознании города. Конечно же, байки о
мерзостях и убийствах всегда с рабским
наслаждением передаются из поколения в
поколение... а ученики при всем при том
стонут и жалуются, оказавшись перед
изучением трудов Джорджа Вашингтона
Карвера или Джонаса Солка. Но, думаю,
дело не только в этом. Может быть, де-
ло в географической аномалии.
205
- Да,- сказал Бен, заводясь про-
тив собственной воли. Учитель только
что высказал идею, которая таилась под
поверхностью сознания Бена с того са-
мого дня, как он вернулся в город...
возможно, и до того.- Он стоит на хол-
ме, глядя на поселок сверху вниз как...
ну, как мрачный идол, что ли.- Бен из-
дал смешок, чтобы замечание прозвучало
банально: ему казалось, что, неосмот-
рительно высказав такое глубинное ощу-
щение, он, должно быть, открывает это-
му незнакомцу окошко в свою душу. Вне-
запное и пристальное рассмотрение Мэт-
том его персоны тоже не улучшало само-
чувствия.
- Вот он, талант,- сказал учи-
тель.
- Простите?
- Вы очень точно выразились. Поч-
ти пятьдесят лет дом Марстена взирает
на нас сверху - на наши мелкие грешки,
провинности, обманы. Как идол.
- Может быть, он видел и хоро-
шее,- предположил Бен.
- В маленьких городках, где все
ведут сидячий образ жизни, хорошего
мало. Главным образом, равнодушие,
приправляемое время от времени нечаян-
ным, бессмысленным или, хуже того, со-
знательным злом. По-моему, Томас Вульф
написал об этом примерно фунтов семь
сочинений.
- Я думал, цинизм - не ваша сти-
хия.
- Это ваши слова, а не мои.- Мэтт
улыбнулся и отхлебнул пива. Музыканты,
великолепные в своих красных рубахах,
блестящих жилетках и шейных платках,
206
уходили от стойки. Солист взял гитару
и начал перебирать струны.- Все равно,
на мой вопрос вы так и не ответили.
Ваша новая книга - о доме Марстена?
- В некотором смысле, полагаю,
да.
- Я выспрашиваю. Извините.
- Ничего,- ответил Бен, думая про
Сьюзан и чувствуя себя неуютно.- Инте-
ресно, куда запропастился Проныра? Он
ушел черт знает как давно.
- Можно мне, полагаясь на наше
краткое знакомство, попросить о до-
вольно большом одолжении? Если вы от-
кажетесь, это будет более чем понятно.
- Конечно, просите.
- У меня есть литературный кру-
жок,- объяснил Мэтт.- Дети умные, в
основном одиннадцатый и двенадцатый
класс. И я хотел бы показать им чело-
века, который зарабатывает на жизнь
словами. Кого-то, кто... как бы выра-
зиться?.. взял слово и облек его в
плоть.
- Буду более чем счастлив,- отве-
тил Бен, чувствуя себя нелепо польщен-
ным.- Длинные у вас уроки?
- Пятьдесят минут.
- Ну, мне кажется, за такое время
я не сумею слишком наскучить им.
- Да? А мне, по-моему, это отлич-
но удается,- заметил Мэтт.- Хотя я
уверен, что им вовсе не будет скучно.
Тогда на будущей неделе?
- Конечно. Назовите день и время.
- Вторник? Четвертый урок? Это с
одиннадцати до без десяти двенадцать.
Освистать вас не освищут, но, подозре-
207
ваю, урчания в животах наслушаетесь
вдоволь.
- Принесу ваты заткнуть уши.
Мэтт рассмеялся.
- Весьма польщен. Если вас устро-
ит, встретимся в учительской.
- Отлично. Вы...
- Мистер Бэрк? - это была Джеки,
женщина с могучими бицепсами.- Проныра
отрубился в мужском туалете. Как по-
вашему...
- А? Господи, конечно. Бен, вы...
- Само собой.
Они поднялись и пересекли комна-
ту. Музыканты снова заиграли - что-то
о ребятах из Маскоджи, которые до сих
пор уважают декана колледжа.
В туалете воняло прокисшей мочой
и хлоркой. Проныра подпирал стену меж-
ду двумя писсуарами, а приблизительно
в двух дюймах от его правого уха мо-
чился какой-то парень в армейской фор-
ме.
Рот Проныры был раскрыт, и Бен
подумал: каким же ужасно старым выгля-
дит Крейг - старым и опустошенным хо-
лодными безликими силами, начисто ли-
шенными всякого налета нежности. К не-
му вернулась реальность собственного
распада, приближающегося с каждым
днем - не впервые, но с потрясающей
неожиданностью. Жалость, подступившая
к горлу чистыми черными водами, отно-
силась в равной степени и к Проныре, и
к самому Бену.
- Так,- сказал Мэтт.- Сможете
подсунуть под него руку, когда этот
джентльмен закончит справлять нужду?
208
- Да,- ответил Бен. Он поглядел
на лениво отряхивающегося мужчину в
военной форме.- Поднажми, приятель,
можешь?
- Чего это? У него не горит.
Тем не менее он застегнул штаны и
отступил от писсуара, чтобы они могли
подойти.
Бен подсунул руку Проныре под
спину, зацепил ладонью подмышкой и
поднял. Ягодицы Бена на миг прикосну-
лись к кафельной стене, и он почув-
ствовал, как та вибрирует от музыки.
Полностью отключившийся Проныра под-
нялся тяжело и безвольно, как мешок.
Просунув голову под другую руку Крей-
га, Мэтт обхватил его за талию, и они
вынесли Проныру за дверь.
- Вон Проныра топает,- сказал
кто-то. Раздался смех.
- Делл должен гнать его в три
шеи,- проговорил Мэтт задыхающимся го-
лосом.- Знает же, чем это всегда кон-
чается.
Они прошли за двери, в фойе, а
потом дальше, на деревянную лесенку,
ведущую вниз к стоянке.
- Легче...- кряхтел Бен.- Не урони-
те.
Они спустились с крыльца. Вялые
ноги Проныры стукались о ступеньки,
как деревянные колоды.
- Ситроен... в последнем ряду.
Они перенесли Крейга туда. Прох-
лада воздуха теперь ощущалась острее -
завтра листва станет багряной. У Про-
ныры хрюкнуло глубоко в горле, а голо-
ва на стебле шеи слабо дернулась.
209
- Сумеете уложить его в постель,
когда вернетесь к Еве? - спросил Мэтт.
- Да, наверное.
- Хорошо. Глядите-ка, над дере-
вьями отлично виден конек крыши дома
Марстена.
Бен посмотрел. Мэтт был прав -
над темным горизонтом сосен выдавался
острый угол, заслоняющий обыденными
очертаниями людской постройки звезды
на краю видимого мира. Бен открыл пас-
сажирскую дверцу и сказал:
- Сюда. Давайте-ка его мне.
Приняв на себя всю тяжесть Проны-
ры, он аккуратно протиснул его на пас-
сажирское сиденье и закрыл дверцу. Го-
лова Проныры привалилась к окну, отче-
го стала казаться нелепо плоской.
- Во вторник, в одиннадцать?
- Я буду.
- Спасибо. И за помощь Проныре -
тоже спасибо.
Мэтт протянул руку. Бен пожал ее.
Бен сел в машину, завел ситроен и
взял курс обратно в город. Стоило нео-
новой вывеске придорожного кафе исчез-
нуть за деревьями, как дорога стала
пустынной и черной. Бен подумал: в
этот час по дорогам бродят привидения.
Позади, всхрапнув, застонал Про-
ныра, и Бен вздрогнул. Ситроен едва
заметно вильнул.
"Что это взбрело мне в голову?"
Вопрос остался без ответа.
7.
210
Бен открыл боковое окошко так,
чтобы холодный ветер выплескивался по
дороге домой прямо на Проныру, и к то-
му времени, как они заехали на двор
Евы Миллер, Проныра отчасти пришел в
себя, но словно бы плавал в густом ту-
мане.
То и дело спотыкаясь, Бен отвел
его по ступеням черного крыльца на
кухню, тускло освещенную флюоресцент-
ной лампочкой плиты. Проныра застонал,
потом низким горловым голосом пробор-
мотал:
- Она дивная девка, Джек, а за-
мужние бабы - они знают... знают...
Из холла выделилась тень - Ева.
Из-за старого стеганого халата она ка-
залась огромной, закрученные на бигуди
волосы покрывал тонкий сетчатый шар-
фик. Ночной крем делал ее лицо бледным
и призрачным.
- Эд,- сказала она.- Ох, Эд. Ты
опять за свое, да?
При звуке ее голоса Проныра чуть
приоткрыл глаза и слабо улыбнулся.
- Опять, опять, опять,- квакнул
он.- Уж кому знать, как не тебе.
- Сможете отвести его наверх, в
комнату? - спросила Ева Бена.
- Да уж не надорвусь.
Он покрепче обхватил Проныру и
исхитрился протащить его наверх по
лестнице и по коридору до комнаты,
уложив там на постель. В тот же миг
признаки сознания исчезли, и Крейг
провалился в глубокий сон.
Бен минуту помедлил, оглядываясь.
Комната была чистой, почти стерильной,
вещи убраны с казарменной аккуратнос-
211
тью. Взявшись трудиться над башмаками
Проныры, он услышал за спиной голос
Евы Миллер:
- Не беспокойтесь, мистер Мирс.
Если хотите, идите наверх.
- Но его надо...
- Я раздену.- Ее лицо было се-
рьезным и полным степенной, сдержанной
печали.- Раздену, разотру спиртом и
утром помогу с похмельем. Было время,
мне частенько приходилось это делать.
- Ладно,- сказал Бен и, не огля-
дываясь, отправился наверх. У себя он
медленно разделся, подумал, что надо
бы принять душ и отказался от этой
идеи. Он забрался в постель и долго
лежал без сна, разглядывая потолок.
Глава шестая
УДЕЛ (II)
1.
Осень и весна приходили в Иеруса-
лимов Удел с одинаковой внезапностью
тропических восходов и закатов. Демар-
кационная линия могла оказаться шири-
ной в один день. Но весна - не самое
прекрасное время года в Новой Англии:
она слишком короткая и робкая, ей
слишком мало нужно, чтобы обернуться
лютой и свирепой. Но даже и тогда в
апреле выпадают дни, которые хранятся
в памяти после того, как забудешь при-
косновения жены или ощущение беззубого
младенческого ротика у соска. Зато к
середине мая солнце поднимается из ут-
212
ренней дымки властным и могуществен-
ным, так что, остановившись в семь ут-
ра на верхней ступеньке своего крыльца
с пакетиком, в котором твой обед, по-
нимаешь: к восьми часам роса на траве
высохнет, а если по проселочной дороге
проедет машина, в воздухе на добрых
пять минут повиснет неподвижная пыль.
К часу дня третий этаж фабрики разо-
греется до 95 градусов и с плеч маслом
покатится пот, приклеивая рубаху к
спине все разрастающимся пятном - пря-
мо как в июле.
Но вот приходит осень, выкинув
пинком под зад коварное лето (что слу-
чается всякий раз, как сентябрь пере-
валит за середину) и поначалу гостит,
как хороший приятель, без которого ты
скучал. Устраивается она надолго - так
старинный друг, примостившись в твоем
любимом кресле, достал бы трубку, рас-
курил ее и заполнил послеобеденный час
рассказами, где побывал и что делал со
времени вашей последней встречи.
Осень остается на весь октябрь, а
в редкие годы - до ноября. Над головой
изо дня в день видна ясная, строгая
синева небес, по которой (всегда с за-
пада на восток) плывут спокойные белые
корабли облаков с серыми килями. Днем
поднимается неуемный ветер, он подго-
няет вас, когда вы шагаете по дороге и
под ногами хрустят невообразимо пест-
рые холмики опавших листьев. От этого
ветра возникает ноющая боль, но не в
костях, а где-то гораздо глубже. Воз-
можно, он затрагивает в человеческой
душе что-то древнее, некую струнку па-
мяти о кочевьях и переселениях, и та
213
твердит: в путь - или погибнешь... в
путь - или погибнешь... Ветер бьется в
дерево и стекло непроницаемых стен ва-
шего дома, передавая по стрехам свое
бесплотное волнение, так что рано или
поздно приходится оставить дела и вый-
ти посмотреть. А после обеда, ближе к
вечеру, можно выйти на крыльцо или
спуститься во двор и смотреть, как че-
рез пастбище Гриффена вверх на Школь-
ный холм мчатся тени от облаков -
свет, тьма, свет, тьма, словно боги
открывают и закрывают ставни. Можно
увидеть, как золотарник, самое живу-
чее, вредное и прекрасное растение но-
воанглийской флоры, клонится под вет-
ром подобно большому, погруженному в
молчание, молитвенному собранию. И,
если нет ни машин, ни самолетов, если
по лесам к западу от города не бродит
какой-нибудь дядюшка Джо, который ба-
бахает из ружья, стоит завопить фаза-
ну, если тишину нарушает лишь медлен-
ное биение вашего собственного сердца,
вы можете услышать и другой звук - го-
лос жизни, движущейся к финалу очеред-
ного витка и ожидающей первого снега,
чтобы завершить ритуал.
2.
В тот год первый день осени (на-
стоящей осени, в противоположность ка-
лендарной) пришелся на двадцать вось-
мое сентября - день, когда на кладбище
Хармони-Хилл хоронили Дэнни Глика.
В церкви служили только для близ-
ких, но кладбищенская служба была от-
214
крытой для горожан, так что народу со-
бралось немало - одноклассники, любо-
пытные, а еще - старики, которые по
мере того, как старость опутывает их
своим саваном, испытывают почти непре-
одолимую тягу к похоронам.
По Бернс-роуд, которая вилась
вверх по склону и терялась из вида за
следующим холмом, ехала длинная вере-
ница машин. Несмотря на сияние дня, у
всех были включены фары. Впереди катил
катафалк Карла Формена, полный цветов,
видневшихся в задних окошках. За ним -
Тони Глик в "меркурии" шестьдесят пя-
того года, сломанный глушитель ревел и
портил воздух. Следом ехали четыре ма-
шины родственников с обеих сторон,
среди них оказалась даже группа окла-
хомцев из самой Таласы. Еще в этом
растянувшемся по дороге, светящем фа-
рами кортеже двигались: Марк Питри
(мальчик, к которому Ральфи с Дэнни
держали путь в тот вечер, когда Ральфи
исчез) с отцом и матерью, Ричи Боддин
с семьей, Мэйбл У