Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
ный взгляд. Могила была
глубокой. Очень глубокой. Тени надви-
гающейся ночи уже собрались в ней, как
нечто злое и одушевленное. Да, еще ко-
пать и копать. Засыпать ее дотемна не
удастся. Ни за что.
Я - воскресение и жизнь. Кто ве-
рует в меня, и после смерти жив будет...
(Повелитель Мух, помоги же мне
теперь!)
Да, открытые глаза. Вот откуда
чувство, будто за ним следят. Карл по-
жалел резины, и теперь пацан Гликов
таращил на Майка глаза. С этим следо-
вало что-то сделать.
229
...и всяк живущий, кто уверует в
меня, никода не претерпит страданий
вечной смерти...
(Вот я принес тебе гнилое мясо,
зловонную плоть.)
Выбросить землю из могилы. Вот
что нужно. Раскопать могилу заново,
лопатой сбить замок, открыть гроб и
закрыть эти жуткие, неподвижные, не
отпускающие его глаза. Специальной ре-
зины у Майка не было, но в кармане ле-
жали два четвертака. Сойдет. Серебро.
Да, серебро - вот что нужно мальчишке.
Теперь солнце стояло над крышей
дома Марстена, едва касаясь самых вы-
соких и старых елей на западе городка.
Даже при закрытых ставнях дом, каза-
лось, пристально глядел на Майка.
Ты воскресил мертвого, дай же
брату нашему Дэниелу вечную жизнь.
(Я принес тебе жертву. Левой ру-
кою я принес ее.)
Майк Райерсон вдруг соскочил в
могилу и начал бешено орудовать лопа-
той. Земля летела наверх коричневыми
взрывами. Наконец лезвие лопаты удари-
лось о дерево. Райерсон смел с боков
остатки земли, а потом опустился на
колени и начал наносить по латунной
дужке замка удар за ударом.
У ручья заплюхали лягушки, в тени
пел козодой и где-то пронзительно рас-
кричались ночные птицы.
Шесть пятьдесят.
"Что я делаю? - спросил он себя.-
Что, скажите на милость, я делаю?"
Он стал коленями на крышку гроба
и попытался обдумать свой вопрос... но с
230
изнанки сознания что-то подстегивало -
скорее, скорее, солнце садится...
Тьма, не застань меня здесь.
Он замахнулся лопатой и в послед-
ний раз ударил по замку. Тот сломался.
В последнем проблеске рассудка Майк
взглянул наверх. С украшенного разво-
дами грязи и пота лица неподвижно
смотрели набрякшие белые круги глаз.
На груди небес засияла Венера.
Тяжело дыша, Майк вылез из моги-
лы, растянулся во весь рост на животе
и пошарил в поисках защелок, удержи-
вавших крышку гроба. Он отыскал их и
открыл. Крышка отскочила кверху, петли
заскрипели (точь-в-точь как Майк пред-
ставлял себе) и показались розовый
шелк, потом рука в темном рукаве (Дэн-
ни Глика похоронили в деловом костю-
ме), потом... потом лицо.
У Майка захватило дух.
Глаза оказались открыты. Точно,
как Майк и думал. Широко открыты, а
остекленения не было и в помине. В по-
следнем свете умирающего дня они ис-
крились некой отвратительной жизнью. В
этом лице не было смертной бледности -
казалось, под розовой кожей щек бурлят
жизненные соки.
Майк попытался оторваться от поб-
лескивающих неподвижных глаз - и не
смог.
Он пробормотал: "Иисусе..."
Уменьшающаяся арка солнца скры-
лась за горизонтом.
5.
231
Марк Питри трудился в своей ком-
нате над моделью Чудовища Франкенштей-
на и слушал, как внизу, в гостиной,
разговаривают родители. Комната маль-
чика находилась на втором этаже сельс-
кого домика, который Питри купили на
южной Джойнтер-авеню и, хотя сейчас
дом отапливался современной топкой на
масле, старые колосники второго этажа
никуда не делись. Сначала, когда дом
обогревался с кухни центральной печью,
колосники с теплым воздухом предохра-
няли второй этаж от излишнего охлажде-
ния (правда, первая хозяйка дома, жив-
шая здесь со своим суровым мужем-бап-
тистом с 1873 по 1896 год, все равно
брала в постель обернутый фланелью
разогретый кирпич), но сейчас им наш-
лось другое применение. Они великолеп-
но проводили звук.
Хотя родители Марка сидели внизу,
в гостиной, они с тем же успехом могли
бы обсуждать свое чадо прямо у него
под дверью.
Однажды (тогда они еще жили в
своем старом доме и Марку было всего
шесть) отец застукал его подслушиваю-
щим под дверями. Он привел сыну старую
английскую пословицу: не подслушивай у
замочной скважины - не придется сер-
диться. То есть, пояснил он, можно ус-
лышать о себе нечто такое, что придет-
ся тебе не по вкусу.
Ну, есть ведь и другая пословица.
Заранее предупрежден - заранее воору-
жен.
В свои двенадцать лет Марк Питри
был чуть ниже среднего роста и выгля-
дел несколько субтильным. Несмотря на
232
это, двигался мальчик с грацией и гиб-
костью, присущими далеко не всем его
сверстникам, которые с виду состоят
сплошь из локтей, коленок и заживающих
болячек. Кожа у Марка была светлой,
почти молочно-белой, а черты, о кото-
рых со временем начнут говорить "орли-
ные", пока что казались чуточку жен-
ственными. Это причиняло ему опреде-
ленные неприятности и до происшествия
с Ричи Боддином в школьном дворе, и
Марк уже принял решение справляться с
этим самостоятельно. Он проанализиро-
вал проблему. Почти все задиры, решил
Марк, здоровенные, злые и неуклюжие.
Они пугают тем, что могут обидеть или
сделать больно, а дерутся нечестно.
Значит, если не бояться, что будет
немного больно, и быть готовым под-
раться не по правилам, забияку можно
победить. Ричи Боддин стал первым пол-
ным доказательством этой теории. С за-
дирой из начальной школы в Киттери
Марк разошелся вничью (что было своего
рода победой: окровавленный, но не
сломленный задира из Киттери добро-
вольно объявил собравшимся на школьном
дворе, что они с Марком Питри - друж-
ки. Марк, который считал забияку из
Киттери тупым куском дерьма, не проти-
воречил. Он понимал, что такое благо-
разумие). Разговаривать с забияками не
имело смысла. Ричи Боддины мира сего
понимали только один язык: язык боли.
Марк полагал, что именно поэтому миру
всегда выпадали тяжелые времена, когда
требовалось поладить. В тот день его
отослали из школы, и отец очень сер-
дился, пока смирившийся с ритуальной
233
поркой свернутым в трубку журналом
Марк не сказал ему, что даже Гитлер
был в душе просто Ричи Боддином. Тут
отец расхохотался как сумасшедший, и
даже мать прыснула. Порка была предо-
твращена.
Сейчас Джун Питри говорила:
- Думаешь, это повлияло на него,
Генри?
- Трудно... сказать.- И по паузе
Марк догадался, что отец раскуривает
трубку.- У него лицо шут знает какое
непроницаемое.
- Однако в тихом омуте черти во-
дятся,- она замолчала. Мать всегда го-
ворила что-нибудь вроде "в тихом омуте
черти водятся" или "взялся за гуж - не
говори, что не дюж". Он нежно любил
обоих, но иногда они казались такими
нудными... точь-в-точь книжки в том от-
деле библиотеки, где хранятся фолиан-
ты... и такими же пыльными.
- Они же шли к Марку,- снова на-
чала Джун.- Поиграть с его железной
дорогой... и вот один умер, а другой
пропал! Не води себя за нос, Генри.
Мальчик что-то чувствует.
- Он прочно стоит на земле обеими
ногами,- отозвался мистер Питри.- Что
бы он ни чувствовал, я уверен, он дер-
жит себя в руках.
Марк приклеил левую руку чудовища
Франкенштейна в выемку плеча. Это была
особым образом обработанная "авроров-
ская" модель - в темноте она светилась
зеленым, так же, как пластмассовый Ии-
сус, которого Марк получил в воскрес-
ной школе в Киттери за то, что от на-
234
чала до конца выучил одиннадцатый пса-
лом.
- Я иногда думал, что одного ма-
ло,- говорил отец.- Помимо всего про-
чего, это пошло бы Марку на пользу.
И мать, игривым тоном:
- Нельзя сказать, чтоб мы не ста-
рались, милый...
Отец хрюкнул.
В разговоре наступила долгая пау-
за. Марк знал, что отец листает "Уолл-
стрит джорнел", а у матери на коле-
нях - роман Джейн Остин или, может
быть, Генри Джеймса, их она перечиты-
вала снова и снова. Марк никак не мог
понять, зачем читать книжку больше од-
ного раза. Ведь знаешь, чем дело кон-
чится.
- Думаешь, не опасно отпускать
его в лес за домом? - вскоре спросила
мать.- Говорят, где-то в городе есть
зыбучие пески...
- До них не одна миля.
Марк немножко расслабился и при-
клеил чудовищу вторую руку. Монстры
фирмы "Аврора" занимали целый стол -
Марк составил из них живописную сцену,
которую менял каждый раз, как добав-
лялся новый элемент. В тот вечер, ког-
да... что-то случилось, Дэнни и Ральфи
действительно шли посмотреть на них.
- Думаю, ничего страшного,- ска-
зал отец.- Конечно, только когда свет-
ло.
- Ну, надеюсь, кошмары из-за этих
ужасных похорон его мучить не будут.
Марк прямо-таки увидел, как отец
пожимает плечами.
235
- Тони Глик... несчастный. Но
смерть и горе - часть жизни. Пора ему
свыкнуться с этой мыслью.
- Может быть.- Еще одна долгая
пауза. "Что дальше?" - подумал Марк.
Может, "ребенок - отец мужчины"? Или
"как прутик гнется - так дерево рас-
тет"? Марк приклеил чудовище к под-
ставке - могильному холму на фоне по-
косившегося надгробия.- В разгар жизни
мы сталкиваемся со смертью. Но у меня
кошмары могут быть.
- О?
- Как ни жутко это звучит, мистер
Формен, должно быть, настоящий худож-
ник. Честное слово, мальчик выглядел
так, будто только что уснул. Будто в
любой момент он может открыть глаза,
зевнуть и... не понимаю, отчего люди на-
стаивают на том, чтобы их пытали отпе-
ванием у открытого гроба. Это... варвар-
ство.
- Ну, это уже позади.
- Да, наверное. Он хороший маль-
чик, правда, Генри?
- Марк? Лучше некуда.
Марк улыбнулся.
- По телевизору есть что-нибудь?
- Сейчас посмотрим.
Остальное Марк пропустил мимо
ушей - серьезный разговор закончился.
Он поставил модель на подоконник сох-
нуть и затвердевать. Еще пятнадцать
минут, и мать крикнет, чтобы он соби-
рался спать. Мальчик достал из верхне-
го ящика шкафа пижаму и стал переоде-
ваться.
Строго говоря, мать напрасно тре-
вожилась за психику Марка. Он вовсе не
236
был таким уж чувствительным. Да и с
чего бы - несмотря на свое изящество и
рассчитанность движений, Марк почти во
всех отношениях был обыкновенным ре-
бенком. Крупных травм в его жизни не
было, а несколько школьных драк отме-
тин не оставили. С равными себе он ла-
дил и, в общем, хотел того же, чего
они.
Если что-то и ставило его особня-
ком, так это запас отстраненности и
холодного самоконтроля. Никто не вну-
шал ему этого - похоже, таким Марк ро-
дился. Когда его любимого пса, Чоппе-
ра, сбила машина, Марк настоял на том,
чтобы вместе с матерью пойти к ветери-
нару. Ветеринар сказал: "Собаку надо
усыпить, мальчик мой. Понимаешь, поче-
му?", и Марк возразил: "Вы не станете
его усыплять, вы собираетесь насмерть
отравить его газом. Да?" Ветеринар
подтвердил. Марк ответил: валяйте, но
сперва поцеловал Чоппера. Ему было
жалко пса, но он не заплакал - глаза у
мальчика никогда не были на мокром
месте. Мать поплакала, но через три
дня Чоппер стал для нее туманным прош-
лым. А для Марка пес никогда не уйдет
в туманное прошлое. Вот чем ценно не
плакать. Плакать - то же самое, что
вылить все свои чувства на землю с мо-
чой.
Исчезновение Ральфи Глика потряс-
ло Марка, как потрясла затем смерть
Дэнни, но он не испугался. Он слышал,
как один мужик говорил в магазине, что
Ральфи, наверное, попал в лапы к изв-
ращенцу. Что такое извращенцы, Марк
знал. Сделав свое черное дело, они ду-
237
шат тебя (в комиксах малый, которого
душат, всегда говорит "а-ррр-гхххх") и
закапывают в гравийном карьере или под
досками заброшенного сарая. Если бы
когда-нибудь извращенец предложил кон-
фетку Марку, тот пнул бы его в яйца и
пустился наутек.
- Марк? - проплыл вверх по лест-
нице голос матери.
- Я,- ответил он и опять улыбнул-
ся.
- Будешь умываться, не забудь про
уши.
- Ладно.
Он быстро оглянулся на стол, где
расположилась живая картина, его мон-
стры: Дракула, разинув рот, угрожал
клыками лежащей на земле девице, Су-
масшедший Доктор тем временем пытал на
дыбе какую-то даму, а мистер Хайд под-
крадывался к идущему домой старичку,-
и, гибко двигаясь, спустился вниз по-
целовать родителей и пожелать им до-
брой ночи.
Понять смерть? Конечно. Это -
когда чудовища, наконец, добрались до
тебя.
6.
В половине девятого Рой Макдугалл
въехал на ведущую к своему вагончику
подъездную дорожку. Старый форд два
раза газанул и вырубился. Трубка на-
садки дышала на ладан, дворники не ра-
ботали, а в следующем месяце придет
счет. Ну и машина. Ну и жизнь. В доме
238
выл ребенок, а Сэнди орала на него.
Доброе старое супружество.
Он выбрался из машины и упал,
споткнувшись об одну из каменных плит,
которые с прошлого лета собирался
превратить в дорожку от подъездной ал-
леи к крыльцу.
- Чтоб ты сгорела, срань,- про-
бурчал он, зверем глядя на плитку и
потирая подбородок.
Рой был изрядно пьян. Он ушел с
работы в три и с тех пор пил у Делла с
Хэнком Питерсом и Бадди Мэйберри. Хэнк
совсем недавно разжился деньгами и,
похоже, настойчиво пропивал все свои
дивиденды, каковы бы они ни были. Рой
знал, что Сэнди думает о его прияте-
лях. Ладно, пускай задерется в доску.
Пожалеть человеку пару кружек пива в
субботу и воскресенье, даже если он
ломал спину на проклятой трепальной
машине всю неделю и в выходные сверху-
рочно, чтобы подзаработать! Чего это
она стала такая святая? Весь день си-
дит дома, и всех дел у нее - прибрать
в доме, побазарить с почтальоном да
приглядеть, чтоб пацан не заполз в ду-
ховку. Хотя в последнее время она не
шибко-то за ним смотрит. Позавчера
проклятый мальчишка даже свалился с
пеленального столика.
А ты где была?
Я держала его, Рой. Но он так
крутился...
Крутился. Да уж.
Рой прошел к двери, все еще кипя.
Ушибленная нога болела. От нее-то со-
чувствия хрен дождешься. И чем же она
занимается, пока он надрывает пупок на
239
этого фигова мастера? Читает журналы и
жрет вишни в шоколаде. Или смотрит по
ящику мыльные оперы и жрет вишни в шо-
коладе. А не то треплется по телефону
с подружками и жрет вишни в шоколаде.
Тут не то что рожа, тут и жопа опрыща-
веет. Очень скоро не разобрать будет,
где у этой бабы что.
Рой толкнул дверь и вошел.
То, что он увидел, поразило его
сразу и сильно, пробив пивной туман,
как шлепок мокрым полотенцем: орущий
голый младенец с разбитым носом, у
Сэнди, которая держит его на руках,
безрукавка запачкана кровью, поверну-
тое к Рою лицо съежилось от страха и
неожиданности. Пеленка на полу.
Рэнди, у которого синяки под гла-
зами побледнели совсем немного, поднял
ручки, словно умоляя о чем-то.
- Что тут происходит? - медленно
спросил Рой.
- Ничего, Рой. Он просто...
- Ты его стукнула,- невыразитель-
но сказал он.- Он не хотел лежать спо-
койно, пока ты его пеленала, и ты его
треснула.
- Нет,- быстро возразила Сэнди.-
Он перекатился и стукнулся носом, вот
и все. Вот и все.
- Надо бы всыпать тебе по первое
число.
- Рой, он просто приложился но-
сом...
Его плечи обвисли.
- Что на ужин?
- Гамбургеры. Горелые,- сварливо
сказала она и вытянула из "рэнглеров"
подол блузки, чтобы вытереть у Рэнди
240
под носом. Рой заметил валик жира, ко-
торым обрастала жена. Сэнди так и не
похудела после родов - ей было напле-
вать.
- Пусть заткнется.
- Он не...
- Пусть заткнется! - заорал Рой,
и Рэнди, который по сути дела уже ус-
покоился и только всхлипывал, опять
раскричался.
- Дам-ка я ему бутылочку,- сказа-
ла Сэнди, поднимаясь.
- И принеси пожрать.- Он начал
стаскивать джинсовую куртку.- Господи,
что в этом доме за помойка? Что ты де-
лаешь целый день? Баклуши бьешь?
- Рой! - сказала она потрясенным
тоном. Потом хихикнула. Безумная
злость на ребенка, который не желал
спокойно лежать в пеленках и не давал
Сэнди завернуть их, отошла в туманную
даль. Такое могло произойти в очеред-
ной серии "Медицинского центра" или
рассказываться в одной из тех историй,
что она читала днем.
- Неси ужин, а потом приберись в
этом затруханном доме.
- Хорошо. Хорошо, конечно.- Она
вынула из холодильника бутылочку, дала
Рэнди и посадила его в манеж. Тот при-
нялся апатично сосать, глядя из-за ре-
шетки маленькими кружками глаз то на
мать, то на отца.
- Рой?
- М-м? Чего?
- У меня кончилось.
- Чего?
- Сам знаешь, чего. Хочешь? Се-
годня вечером?
241
- А как же,- сказал он.- А как
же.- И опять подумал: та еще жизнь,
будь я проклят. Та еще жизнь!
7.
Когда зазвонил телефон, Нолли
Гарднер слушал по приемнику рок-н-ролл
и хрустел пальцами. Паркинс отложил
журнал с кроссвордом и сказал: "При-
крути чуток, ладно?"
- Конечно, Парк.- Нолли убавил
звук и снова принялся хрустеть пальца-
ми.
- Алло? - сказал Паркинс.
- Констебль Джиллеспи?
- Да.
- Говорит агент Том Хэнрахэн,
сэр. Я получил информацию, которую вы
запрашивали.
- Очень хорошо, что вы так скоро
отозвались.
- Выудили мы для вас немного.
- Да это ладно,- сказал Паркинс.-
Что ж вы узнали?
- В мае 1973 года Бен Мирс прив-
лекался к расследованию после дорожно-
транспортного происшествия со смер-
тельным исходом. В штате Нью-Йорк. Ни-
каких обвинений не выдвигали. Мотоцикл
разбился. Жена Мирса, Миранда, погиб-
ла. По словам свидетелей, он ехал мед-
ленно. Проба на алкоголь отрицатель-
ная. По всей видимости, просто угодил
на мокрое. Политические взгляды тяго-
теют к левым. Участник Принстонского
мирного марша 1966 года. Произнес речь
на антивоенном ралли в Бруклине в 1967
242
году. Марш на Вашингтон в 1968 и 197О.
Больше на него ничего нет.
- Что еще?
- Курт Барлоу - "Курт" с "т".
Британец, но скорее натурализованный,
чем по происхождению. Родился в Герма-
нии, в 1938 году бежал в Англию явно
преследуемый гестапо. Более ранние
сведения о нем получить невозможно, но
ему, вероятно, восьмой десяток. Насто-
ящая фамилия - Брайхен. С 1945 года
занимался в Лондоне импортом-экспор-
том, однако толком ничего выяснить
нельзя. Стрейкер является его партне-
ром с тех самых пор, и, похоже, именно
он имеет дело с клиентами и обществен-
ностью.
- Да?
- Стрейкер - уроженец Британии.
Пятьдесят восемь лет. Отец - манчес-
терский столяр, делал кабинеты. Оста-
вил сыну кругленькую сумму, но и сам
Стрейкер не сидел сложа руки. Восем-
надцать месяцев назад они с Барлоу за-
просили визы на длительное пребывание
в Соединенных Штатах. Вот все, что у
нас есть. Да, еще: по отношению друг к
другу у них могут быть определенные
странности.
- Да,- вздохнул Паркинс.- Об этом
я уже думал.
- Если помощь еще нужна, можно
запросить о ваших новых негоциантах
ЦРУ и Скотланд-Ярд.
- Да нет, все отлично.
- Кстати, Мирса с двумя другими
ничто не связывает. Если только эта
связь не кроется где-то глубоко.
- Ладно. Спасибо.
243