ля,
под углом входили ржавые гвозди по де-
сять пенни за штуку.
     Кто-то поднимался по лестнице.
     Вытерев рукой  губы, Марк  дикими
глазами зашарил по комнате. Две связки
журналов. Маленькая жестяная дощечка с
изображением летнего пикника 189О года
на обороте. Железный остов кровати.
     Отчаявшись, мальчик подошел к ней
и потянул  одну сторону  вверх. И  тут

                 386

какие-то далекие  боги, заметив,  воз-
можно, какую удачу мальчик принес себе
сам, сделали и свой скромный благотво-
рительный взнос.
     Когда шаги направились по коридо-
ру к  двери, Марк  до  конца  вывинтил
стальную ножку  кровати, потянул и от-
делил ее от рамы.


     4.

     Марк с  занесенной ножкой от кро-
вати стоял  за  открывающейся  дверью,
как деревянный индеец с томагавком.
     - Молодой человек, я пришел, что-
бы...
     Стрейкер увидел пустые веревочные
кольца и,  еще  не  переступив  порог,
изумленный до  глубины души,  прирос к
месту на добрую секунду.
     Для Марка  происходящее  замедли-
лось до  скорости повтора  футбольного
маневра. Ему показалось, что он прице-
ливался к виднеющейся из-за края двери
четвертушке круглого  черепа  не  нес-
колько секунд, а несколько минут.
     Ножка,  которую  мальчик  обрушил
вниз обеими руками (не так сильно, как
мог бы,  поскольку  пожертвовал  часть
сил на лучшие цели) пришлась Стрейкеру
повыше виска  как раз  в  тот  момент,
когда он  начал  оборачиваться,  чтобы
заглянуть за дверь. Вытаращенные глаза
зажмурились от боли. Из раны на голове
весело брызнула кровь. Стрейкер откач-
нулся и  спиной вперед ввалился в ком-
нату. Лицо исказила ужасающая гримаса.
Он вытянул  руки, но  Марк ударил  еще

                 387

раз. Теперь  трубка угодила  чуть выше
выпуклого лба, и снова брызнула кровь.
     Глаза  Стрейкера  закатились  под
лоб, и он бескостно осел на пол.
     Марк обогнул  тело, глядя на него
широко раскрытыми,  вылезающими из ор-
бит глазами. Ножка от кровати испачка-
лась в крови, которая оказалась темнее
"текниколоровской" крови  из  фильмов.
Ее вид  вызвал у  Марка тошноту,  но к
Стрейкеру мальчик оставался совершенно
равнодушным.
     "Я убил его," - подумал он. И тут
же: "Хорошо. Хорошо."
     Рука Стрейкера  сомкнулась на его
щиколотке.
     Марк судорожно  ахнул и попытался
выдернуть ногу.  Рука держала  крепко,
как стальной  капкан, а  сам  Стрейкер
смотрел на него снизу вверх сквозь со-
чащуюся кровью маску холодными светлы-
ми глазами. Губы беззвучно шевелились.
Марк потянул сильнее, но тщетно. С ти-
хим стоном  он  принялся  колотить  по
цепкой руке  Стрейкера своим  оружием.
Раз, два, три, четыре раза. Пальцы ло-
мались с  ужасным звуком, как каранда-
ши. Рука разжалась, и Марк освободился
рывком, от которого, спотыкаясь, выле-
тел за дверь, в коридор.
     Стрейкер снова  уронил голову  на
пол, но  изуродованная рука  с мрачной
живостью хватала пальцами воздух - так
дергает лапами собака, которой снится,
что она гонится за кошкой.
     Ножка кровати  выпала из  пальцев
Марка, мужество  которого  иссякло,  и
мальчик попятился, дрожа. Потом, охва-
ченный паникой,  развернулся и кинулся

                 388

вниз по лестнице, перепрыгивая онемев-
шими ногами  через две-три  ступеньки,
не отрывая ладони от занозистых перил.
     Ведущий к  входным дверям коридор
купался в тени, темный и страшный.
     Марк зашел  в кухню, пугливо ози-
раясь на  дверь подвала. В красно-жел-
то-пурпурном пылающем  ореоле садилось
солнце. За  шестнадцать миль  от  дома
Марстена, в  приемной похоронного бюро
Бен Мирс следил, как стрелки часов ко-
леблются между  7:О1  и  7:О2.  Ничего
этого Марк  не знал. Он знал, что над-
вигается час вампира. Задержаться зна-
чило опять  оказаться с  ними лицом  к
лицу после  уже пережитого  столкнове-
ния, вернуться  в подвал  и попытаться
спасти  Сьюзан   означало  официальное
присвоение звания живого мертвеца.
     Несмотря на  это, Марк  подошел к
двери подвала, действительно спустился
на три  ступеньки, и  только потом его
объял страх, спеленавший мальчика едва
ли не  физическими путами  и не позво-
лявший сделать  ни шагу  дальше.  Марк
плакал,  тело   сотрясала   сильнейшая
дрожь, как в приступе малярии.
     - Сьюзан! - пронзительно  крикнул
он.- Бежим!
     - М-Марк? - голос  Сьюзан  звучал
слабо, сонно.-  Я ничего  не вижу. Так
темно...
     Неожиданно что-то  грохнуло,  на-
помнив гулкий  ружейный выстрел, потом
раздался басистый  бессердечный  хохо-
ток.
     Сьюзан завизжала...  визг перешел в
стон, а потом стало тихо.


                 389

     Ноги  Марка  рвались  унести  его
прочь, но он все-таки медлил.
     А снизу  донесся дружелюбный  го-
лос, удивительно  похожий на голос от-
ца:
     - Мальчик мой,  спускайся. Я вос-
хищаюсь тобой.
     Властность тона  была столь вели-
ка,  что   мальчик  почувствовал,  как
страх отхлынул, а ноги словно налились
свинцом. Он  и в  самом деле  принялся
было нашаривать  следующую  ступеньку,
прежде, чем  спохватился и взял себя в
руки... на  что ушли  все остатки разне-
сенного в пух и прах самообладания.
     - Спускайся,- теперь  голос  про-
звучал ближе. За дружелюбной отеческой
интонацией звенела  гладкая сталь при-
каза.
     Марк крикнул вниз:
     - Я знаю, как тебя зовут! Барлоу!
     И опрометью кинулся наутек.
     К тому  времени, как  он добрался
до холла первого этажа, страх вернулся
со всей  полнотой, и,  не будь входная
дверь отперта, Марк проломил бы ее на-
сквозь, оставив  повторяющую очертания
тела дыру, как в мультфильме. Он пром-
чался по  подъездной дороге (почти так
же давным-давно уносил отсюда ноги ма-
ленький Бенджамен  Мирс), а  потом ри-
нулся в  сторону города, в сторону со-
мнительной безопасности прямо по сере-
дине  Брукс-роуд.  И  все-таки  король
вампиров мог  погнаться  за  ним  даже
сейчас, разве не так?
     Круто свернув  с дороги,  мальчик
наудачу углубился в лес, с плеском пе-
решел ручей  Тэггарт-стрим, свалился в

                 390

заросли здоровенных  лопухов на другом
его берегу  и, наконец,  вышел на свой
задний двор.
     Войдя в кухонную дверь, он загля-
нул через  арку в  гостиную, где мать,
держа на  коленях раскрытый телефонный
справочник, говорила  по телефону.  На
лице была  крупными  буквами  написана
тревога. Мать  подняла глаза,  увидела
Марка и  беспокойство смыла  волна яв-
ственно заметного облегчения.
     - ...пришел...
     Не дожидаясь ответа, она опустила
трубку на  рычаги и  подошла  к  сыну.
Огорчившись гораздо  сильнее, чем Джун
могла бы  поверить,  Марк  понял,  что
мать плакала.
     - Ох, Марк... где же ты был?
     - Пришел? - крикнул  из  кабинета
отец. Лицо,  которого Марк  не  видел,
мрачнело, предвещая грозу.
     - Где ты был? - Джун ухватила сы-
на за плечи и встряхнула.
     - Гулял,- невыразительно  ответил
он.- Бежал домой и упал.
     Больше сказать  было нечего.  Су-
щественной и  определяющей характерис-
тикой детства  является не  умение без
труда  переходить   грань,  отделяющую
грезы от  реальности, а отчужденность,
и только  она. Нет слов, чтобы описать
темные повороты  и  выплески  детства.
Умный ребенок  понимает это и подчиня-
ется неизбежным последствиям. Ребенок,
подсчитывающий, во  что ему  обойдется
то-то и то-то, больше уже не ребенок.
     Марк добавил:
     - Я забыл про время. Это...
     И тут на него накинулся отец.

                 391



     5.

     Понедельник.  Предрассветные  су-
мерки.
     Кто-то царапался в окно.
     Марк проснулся мгновенно, без пе-
реходного периода  дремы или  ориенти-
ровки. Сон и явь в своем безумии стали
уже замечательно схожими. Белое лицо в
заоконной тьме принадлежало Сьюзан.
     - Марк... впусти меня.
     Мальчик вылез из кровати. Пол хо-
лодил босые ноги. Марк дрожал.
     - Уходи,-  невыразительно  сказал
он. Видно  было, что  Сьюзан все еще в
той же блузке, в тех же слаксах."Инте-
ресно, е е предки волнуются? - подумал
он.- В полицию звонили?"
     - Это не  так  уж  плохо,  Марк,-
сказала Сьюзан. Темные глаза ничего не
выражали. Она  улыбнулась, и в бледных
деснах блеснул  острый рельеф  зубов.-
Это так приятно! Впусти меня, я докажу
тебе это.  Я поцелую тебя, Марк. Я ис-
целую тебя  с ног до головы - так, как
никогда не целовала мать.
     - Уходи,- повторил он.
     - Рано или поздно один из нас до-
берется до тебя,- сказала Сьюзан.- Те-
перь нас стало много больше. Пусть это
буду я, Марк. Я... я хочу есть.- Она по-
пыталась улыбнуться, но улыбка оберну-
лась отравленной  гримасой, заледенив-
шей Марка до костей.
     Он поднял  свой крест  и прижал к
оконному стеклу.


                 392

     Сьюзан зашипела  как  ошпаренная,
выпустила оконную  раму и на мгновение
зависла в  воздухе,  тело  становилось
туманным и неясным. Потом она исчезла.
Но Марк  успел увидеть  (или подумать,
что видит)  ее отчаянно-несчастное ли-
цо.
     Ночь снова погрузилась в молчание
и неподвижность.
     Теперь нас много больше.
     Марк подумал о родителях, которые
спали внизу,  неумышленно  рискуя,-  и
его затопил  страх.  Есть  такие,  кто
знает, сказала Сьюзан, когда они толь-
ко познакомились. Знает - или подозре-
вает.
     Кто же?
     Разумеется, писатель.  Тот, с ко-
торым она встречалась. Его зовут Мирс.
Он живет в пансионе Евы. Писатели зна-
ют многое.  Конечно, это  он,  как  же
иначе! А значит, Марк должен добраться
к Мирсу раньше Сьюзан...
     Не дойдя  до постели, мальчик ос-
тановился.
     Если Сьюзан уже там не побывала.


     Глава тринадцатая

     ОТЕЦ КАЛЛАХЭН

     1.

     Вечером  того  же  воскресенья  в
больничную палату  к Мэтту Бэрку нере-
шительно зашел отец Каллахэн. Если ве-
рить часам  Мэтта, было  без  четверти
семь. Столик  у кровати  и само одеяло

                 393

тонули в книгах, среди которых попада-
лись пропылившиеся  от времени. Позво-
нив Лоретте  Старчер в  ее холостяцкую
квартиру, Мэтт добился не только того,
чтобы она  открыла библиотеку  в воск-
ресный день,  но и того, что она лично
доставила книги.  Явившаяся  во  главе
процессии из  трех нагруженных санита-
ров Лоретта  Старчер  ушла,  вроде  бы
вспылив, поскольку на расспросы по по-
воду странного подбора книг Мэтт отве-
чать отказался.
     Отец Каллахэн с любопытством рас-
сматривал школьного  учителя. Тот выг-
лядел  измученным,  однако  почти  все
прихожане, кого  отцу Каллахэну случа-
лось навещать в подобных обстоятельст-
вах, выглядели  куда более измученными
и  потрясенными.  Каллахэн  обнаружил:
чаще всего  человек, узнавший,  что  у
него рак,  инсульт, сердечный  приступ
или отказал какой-то важный орган, ис-
пытывает в  первый момент чувство, что
его  предали.   Обнаружив,  что  столь
близкий (и,  по крайней  мере, до сего
момента полностью понятный) друг - со-
бственное  тело -  способно  оказаться
таким лежебокой  и бросить работу, па-
циент  приходит  в  изумление.  Следом
сразу же является мысль: друг, который
так  жестоко  тебя  подвел,  не  стоит
дружбы. Отсюда  заключение -  неважно,
стоит иметь  такого друга или нет. Не-
возможно отказать  собственному  телу-
предателю в общении, невозможно подать
на него  жалобу или  сделать вид,  что
тебя нету дома, если оно позвонит. По-
следней в такой цепочке рассуждений на
больничной  койке   бывала  чудовищная

                 394

мысль:  возможно,  тело  человека  ему
вовсе не  друг, но  враг,  посвятивший
себя непримиримому  разрушению  высшей
силы, которая  с тех самых пор, как ее
поразил недуг  рассуждений,  пользова-
лась им, всячески обижая.
     Однажды,  пребывая   в   приятном
хмельном возбуждении,  Каллахэн уселся
писать на  этот  счет  монографию  для
"Католического журнала".  Он даже про-
иллюстрировал ее изуверским рисунком в
редакторскую колонку  размером: на са-
мом высоком уступе небоскреба баланси-
ровал мозг.  Здание (надпись: "челове-
ческое тело")  пожирали языки  пламени
(надпись: "рак" - хотя возможных вари-
антов была  целая дюжина). Рисунок был
озаглавлен "Слишком  высоко - не прыг-
нешь". На  следующий день  в  приступе
усиленной  трезвости   отец   Каллахэн
изорвал  перспективную   монографию  в
клочки, а рисунок сжег - ни для книги,
ни для  рисунка места  в  католических
доктринах не  было... разве что добавить
вертолет,  подписанный   "Христос",  с
болтающейся под ним веревочной лестни-
цей. Тем  не менее, священник чувство-
вал, что  интуиция его  не обманывает,
пациента же такая логика "одра больно-
го" обычно  доводила до острой депрес-
сии. Признаками  были:  мутные  глаза,
медленные ответы,  исторгаемые из глу-
бин грудной  клетки вздохи, а иногда -
слезы при  виде священника, этого чер-
ного ворона,  чья роль  для  думающего
существа, поставленного  перед  фактом
смертности, в  высшей степени предска-
зуема.


                 395

     Мэтт Бэрк  не выказывал ни малей-
шей подавленности.  Он протянул  руку,
и, пожав  ее, отец  Каллахэн обнаружил
на удивление сильные пальцы.
     - Хорошо,  что  вы  пришли,  отец
Каллахэн.
     - Рад был  придти. Хорошие учите-
ля, как и мудрые жены, подобны бесцен-
ным жемчужинам.
     - Даже такие  старые грубияны-аг-
ностики, как ваш покорный слуга?
     - Особенно такие,- ответил Калла-
хэн, с  удовольствием возвращая укол.-
Я мог  бы застать вас в минуту слабос-
ти. Мне  говорили, агностики  в интен-
сивной терапии - редкость.
     - Увы, скоро  меня отсюда перево-
дят.
     - Фу-ты ну-ты,-  сказал отец Кал-
лахэн.- Но мы еще услышим от вас "Отче
наш" и "Пресвятая дева".
     - Это,- сообщил  Мэтт,-  дело  не
такого далекого будущего, как вы дума-
ете.
     Отец Каллахэн  сел, и, пододвигая
стул, стукнулся ногой о стоявший возле
кровати столик. К нему на колени обру-
шился каскад небрежно сваленных в кучу
книг. Перекладывая их обратно, священ-
ник вслух читал названия.
     - "Дракула".  "Гость Дракулы". "В
поисках Дракулы".  "Золотой сук". "Ес-
тественная история  вампиров"... естест-
венная? "Венгерские  народные сказки".
"Чудовища тьмы".  "Монстры в  реальной
жизни". "Петер К„ртин, Дюссельдорфское
чудовище". И...-  Он смахнул с переплета
последней книги  толстую патину  пыли,
обнаружив призрачную фигуру, угрожающе

                 396

замершую над  спящей  дамой.-  "Вампир
Варни, или  Празднество крови". Госпо-
ди... такое  чтиво требуется выздоравли-
вающим сердечникам?
     Мэтт улыбнулся.
     - Бедный старый  "Варни". Я читал
его давным-давно -  для доклада на за-
нятиях в  университете...  Романтическая
литература. Изрядно  шокировал профес-
сора, чье  представление о  фантастике
начиналось "Беовульфом"  и  заканчива-
лось "Письмами баламута". Я получил за
свое сообщение "Д" с плюсом и письмен-
ное распоряжение расширить кругозор.
     - Но случай Петера К„ртина доста-
точно интересен,- заметил Каллахэн.- В
эдакой отталкивающей манере.
     - Вам известна его история?
     - Большая ее  часть.  В  бытность
свою  семинаристом   я   интересовался
подобными вещами. И оправдывался перед
весьма скептически  настроенными стар-
шими тем,  что нельзя  успешно служить
Господу, только воспаряя к высотам на-
туры человеческой и не ныряя в ее глу-
бины. Честно  говоря, я хитрил. Мне не
меньше прочих  нравилось  трястись  от
страха. Если  не ошибаюсь, К„ртин, еще
будучи совсем  юным, отправил  на  тот
свет двух  товарищей по играм - утопил
их. Он просто захватил небольшой плот,
стоявший на  якоре посреди широкой ре-
ки, и  отталкивал ребят  от него, пока
те не  выбились из  сил и  не ушли под
воду.
     - Да,- подтвердил Мэтт.- Уже под-
ростком он  дважды пытался убить роди-
телей  девочки,  которая  отказывалась
гулять с ним. Позже он сжег их дом. Но

                 397

меня интересует не эта часть его... э-э...
карьеры.
     - Я догадался -  по  роду  вашего
чтения,- Каллахэн отогнул обложку жур-
нала, на которой была изображена неве-
роятно щедро  одаренная природой моло-
дая женщина  в тесно облегающем костю-
ме, которая пила кровь какого-то моло-
дого человека.  Выражение  лица  этого
юноши являло собой тревожное сочетание
крайнего ужаса  с крайним вожделением.
Журнал назывался  (очевидно, по  имени
молодой женщины)  "Вампирелла".  Заин-
тригованный, как никогда в жизни, Кал-
лахэн отложил его.
     - К„ртин нападал на женщин,- ска-
зал он.-  Дюжину  с  лишним  жертв  он
убил, а еще больше искалечил молотком.
Если у  них были  месячные, К„ртин пил
их выделения.
     Мэтт Бэрк опять кивнул:
     - Еще К„ртин калечил животных, но
это не  так широко  известно,-  сказал
он.- Когда его навязчивая идея достиг-
ла своего  пика, он  в Дюссельдорфском
парке оторвал  головы двум  лебедям  и
пил кровь, брызнувшую из шей.
     - И все  это  имеет  отношение  к
причине, по которой вы хотели меня ви-
деть? - спросил Каллахэн.- Миссис Кор-
лесс передала мне, что дело важное.
     - Да, так и есть.
     - Тогда что  же это  может  быть?
Если вы хотели меня заинтриговать, то,
несомненно, добились своего.
     Мэтт спокойно посмотрел на него.
     - Мой  хороший  друг,  Бен  Мирс,
должен был  сегодня связаться  с вами.


                 398

Но не связался, если верить вашей эко-
номке.
     - Да. Сегодня я никого не видел с
двух часов дня.
     - Сам я  не сумел  к нему  дозво-
ниться. Он  ушел из  больницы вместе с
моим врачом, Джеймсом Коди - с ним мне
тоже не  удалось связаться.  Точно так
же, как со Сьюзан Нортон, подругой Бе-
на. Она  сегодня ушла  из  дома  после
обеда, пообещав  родителям вернуться к
пяти. Они волнуются.
     Услышав  это,   Каллахэн  подался
вперед. Он был шапочно знаком с Биллом
Нортоном, который  однажды приходил  к
нему по  поводу  проблемы,  касавшейся
рабочих-католиков.
     - Вы что-то подозреваете?
     - Позвольте задать  вам один воп-
рос,- сказал  Мэтт.- Отнеситесь к нему
со  всей   серьезностью  и  обдумайте,
прежде, чем  отвечать. Вы  в последнее
время не замечали в городе ничего нео-
бычного?
     Поначалу  Каллахэну   показалось,
что этот  человек ведет  дело поистине
очень осторожно, не желая спугнуть его
тем, что у него на уме. Теперь священ-
ник был  в этом  почти уверен. Разбро-
санные как  попало книги  предполагали
нечто совершенно вопиющее.
     - Вампиры  в  Салимовом  Уделе? -
спросил он.
     Каллахэн всегда  думал, что те из
страждущих, кто  достаточно много вло-
жил в  жизнь -  художники,  музыканты,
какой-нибудь плотник,  чьи мысли зани-
мает недостроенный  дом - иногда могут
избежать той глубокой депрессии, какая

                 399

следует за серьезной болезнью. Интерес
в равной  степени может относиться и к
безобидному (или  не  очень)  психозу,
зародившемуся, возможно, до болезни.
     Некоторое время назад отцу Калла-
хэну пришлось беседовать с пожилым че-
ловеком по имени Хоррис - того положи-
ли в Медицинский центр Мэна с прогрес-
сирующим  раком   толстого  кишечника.
Несмотря на  боль, которая должна была
причинять ему  немалые страдания, Хор-
рис со  множеством ясных  подробностей
побеседовал с Каллахэном о существах с
Урана, внедрившихся  в каждое проявле-
ние американской  жизни. "Сегодня  па-
рень, который  заливает вам в бак бен-
зин у Сонни Амоко - просто Джо Блоу из
Фолмута,- сказал  священнику этот  яс-
ноглазый говорящий  скелет.- А  завтра
это уранец,  который просто  выглядит,
как Джо  Блоу. Он даже думает и разго-
варивает, как Джо Блоу, понимаете... по-
тому что уранцы едят альфа-волны: чав,
чав, чав!" По мнению Хорриса, он стра-
дал вовсе  не раком, а запущенным слу-
чаем  лазерного   отравления.  Уранцы,
встревоженные тем,  что  ему  известно
про их  махинации, решили  его убрать.
Хоррис принял вызов и приготовился по-
гибнуть в  борьбе. Каллахэн не пытался
разуб