и,  вроде   "Тьмы   на   верхней   лестничной
площадке").  Да  и  кинотеатры  в  Бриджпорте  были   совсем   другие,   чем
старый-престарый "Харвич" или чересчур деловой "Ампир" с простым,  ничем  не
украшенным фойе. Кинотеатры в  Бриджпорте  были  словно  волшебные  замки  -
огромные экранища  (между  сеансами  их  закрывали  мили  и  мили  бархатных
занавесов), потолки, на которых мигали лампочки  в  галактическом  изобилии,
сияющие электрические бра.., и ДВА балкона.
   - Бобби?
   - Само собой! - ответил он наконец и подумал, что ночью, наверное,  спать
не будет. - Мне очень хочется. Но разве вы не боитесь.., ну, вы знаете...
   - Мы поедем не на автобусе, а на такси. И я  закажу  по  телефону  другое
такси, когда мы решим вернуться домой. Все будет отлично. И я думаю, что они
удаляются. Я уже не ощущаю их так четко.
   Однако при этих словах Тед отвел глаза, и Бобби показалось, что он  похож
на человека, который рассказывает себе историю, а сам не верит ей.
   Если он проваливается чаще и за этим что-то кроется, подумал Бобби, так у
него есть все причины быть похожим на такого человека.
   "Прекрати! Низкие люди не существуют, они настоящие не  более,  чем  Флэш
Гордон и Дейл Арден. Ну а то, что он поручил тебе  высматривать,  это  же..,
ну.., пустяки... Запомни, Бобби-бой: самые обыкновенные пустяки!"
   Покончив с уборкой, они сели смотреть "Мустанга"  с  Тайем  Хардином.  Не
лучший из так называемых вестернов для взрослых (самые лучшие -  "Шайенн"  и
"Бродяга"), но и  не  плохой.  На  середине  Бобби  довольно  громко  пукнул
(коронное блюдо Теда начало действовать). Он покосился исподтишка на Теда  -
не задрал ли он носа и не гримасничает ли? Ничего подобного, глаз от  экрана
не отводит.
   Когда пошла реклама  (какая-то  актриса  расхваливала  холодильник),  Тед
спросил, не выпьет ли Бобби стакан шипучки. Бобби сказал, что выпьет.
   - А я, пожалуй, выпью "алка-сельтерс" от  изжоги.  Я  видел  бутылочки  в
ванной, Бобби. Возможно, я чуточку переел.
   Когда Тед встал, он продолжительно и звучно пукнул, будто где-то  заиграл
тромбон. Бобби прижал ладони ко рту и захихикал. Тед виновато ему  улыбнулся
и вышел. От смеха Бобби опять запукал - очень звучная получилась очередь,  а
когда Тед вернулся со стаканом брызжущей  "алка-сельтерс"  в  одной  руке  и
пенящимся стаканом рутбира в другой, Бобби хохотал уже так, что по  щекам  у
него потекли слезы и повисли на краю подбородка, точно дождевые капли.
   - Должно помочь, - сказал Тед, а когда он нагнулся,  чтобы  отдать  Бобби
шипучку, из-за его спины донеслось громкое гоготание. - У  меня  из  задницы
гусь вылетел, - сообщил он серьезно, и Бобби так заржал,  что  не  усидел  в
кресле, а сполз с него и скорчился на полу, будто человек без костей.
   - Я сейчас вернусь, - сказал ему Тед. - Нам нужно еще кое-что.
   Дверь из квартиры в вестибюль он оставил открытой, и Бобби слышал, как он
поднимается по лестнице. К тому моменту, когда Тед  достиг  третьего  этажа,
Бобби сумел забраться назад в кресло. Наверное, еще никогда в жизни  он  так
сильно не смеялся. Он отпил рутбира и снова пукнул.
   - Гусь только что вылетел.., вылетел из... - Но докончить ему не удалось.
Он прижался к спинке кресла и взвыл, мотая головой из стороны в сторону.
   Скрип ступенек предупредил, что Тед возвращается. Он  вошел  в  квартиру,
зажимая под мышкой вентилятор со шнуром, аккуратно обмотанным у основания.
   - Твоя мама была права  насчет  него,  -  сказал  он,  а  когда  нагнулся
вставить вилку в штепсель, из его задницы вылетел еще один гусь.
   - Так ведь она же обычно всегда права, - сказал Бобби, и  это  рассмешило
их обоих. Они сидели в гостиной, а вентилятор  поворачивался  из  стороны  в
сторону, перегоняя с места на место все  более  благоуханный  воздух.  Бобби
подумал, что у него голова треснет, если он не перестанет смеяться.
   Когда "Мустанг" кончился (к этому времени Бобби утратил всякое понятие  о
том, что происходило на экране), он помог  Телу  разложить  диван.  Кровать,
которая пряталась внутри, не выглядела такой уж удобной, но Лиз застелила ее
запасными простынями и одеялом, и  Тед  сказал,  что  все  прекрасно.  Бобби
почистил зубы, потом выглянул из двери своей  комнаты.  Тед  сидел  на  краю
диван-кровати и смотрел последние известия.
   Тед оглянулся на него, и Бобби почудилось, что  Тед  сейчас  же  встанет,
пройдет через комнату,  потискает  его  или  даже  поцелует.  Но  он  только
по-смешному отсалютовал ему:
   - Сладких снов, Бобби.
   - Спасибо.
   Бобби закрыл дверь спальни, влез под одеяло и  раскинул  пятки  по  углам
матраса. Глядя в темноту, он вдруг вспомнил то утро, когда Тед взял  его  за
плечи, а потом переплел узловатые старые пальцы у него на лопатках. Их  лица
тогда совсем сблизились - почти как у него с Кэрол на Колесе Обозрения перед
тем, как они поцеловались. День, когда он  заспорил  с  мамой,  день,  когда
узнал про деньги в каталоге. И день, когда он  выиграл  девяносто  центов  у
мистера Маккуона. "Пойди купи себе мартини", - сказал тогда мистер Маккуон.
   Может, дело в Теде? Может, его стукнуло, потому  что  Тед  прикоснулся  к
нему?
   - Угу, - прошептал Бобби в темноте. - Угу, так, наверное, и было.
   А что, если он еще раз коснется его вот так? Бобби все  еще  обмозговывал
эту мысль, когда его настиг сон.

***

   Ему снились люди, которые гонялись за его мамой по  джунглям,  -  Джек  и
Хрюша, малышня и Дон Бидермен, Кушман и Дин.  На  его  маме  было  ее  новое
платье - "платья от Люси", черное, с тонкими  бретельками,  только  ветки  и
колючки его порвали. Ее чулки висели клочьями.  Казалось,  будто  с  ее  ног
свисают полоски мертвой кожи. Глаза у  нее  были  двумя  дырами,  мерцающими
ужасом. Мальчики, гонящиеся за ней, были голые, на Бидермене и  двух  других
были их костюмы. Лица всех были размалеваны чередующимися белыми и  красными
полосами, все размахивали копьями и вопили: "Свинью - бей!  Глотку  -  режь!
Выпусти - кровь! Свинью - прикончь!"
   Он проснулся в серости рассвета, весь дрожа, и  встал,  чтобы  сходить  в
ванную. А когда вернулся, уже толком  не  помнил,  что  ему  приснилось.  Он
проспал еще два часа и проснулся  навстречу  аппетитному  запаху  яичницы  с
грудинкой. В его комнату струились  косые  солнечные  лучи,  а  Тед  стряпал
завтрак.

***

   "Деревня проклятых" оказалась последним и самым  лучшим  фильмом  детства
Бобби Гарфилда. Она была первым и самым  лучшим  фильмом  того,  что  пришло
после детства: темного периода, когда он часто был скверным и  все  время  -
сбитым с  толку,  был  Бобби  Гарфилдом,  которого,  как  ему  чудилось,  он
по-настоящему не знал. У полицейского, который арестовал его в  первый  раз,
волосы были белокурые,  и,  когда  полицейский  выводил  его  из  "семейного
магазина"", куда Бобби залез (тогда он и его мать жили в пригороде, к северу
от Бостона), Бобби вспомнились эти белокурые ребята в  "Деревне  проклятых".
Будто кто-то из них вырос и стал полицейским.
   Фильм шел в "Критерионе", полном  воплощении  тех  волшебных  дворцов,  о
которых Бобби думал накануне  вечером.  Лента  была  черно-белой,  но  очень
контрастной - не то что расплывчатые фигуры на экране "Зенита" у него  дома,
- а изображение было гигантским. И звуки тоже - особенно жутковатая  музыка,
которая играла, когда мидуичские ребята по-настоящему  пустили  в  ход  свою
силу.
   Бобби был заворожен. Еще не прошло и пяти минут, а он уже понял, что  это
- настоящее, как настоящим  был  "Повелитель  мух".  Люди  выглядели  самыми
настоящими, и от этого все придуманное становилось еще страшнее.  Он  решил,
что  Салл-Джон  заскучал  бы,  если  не  считать  конца.  Эс-Джею  нравилось
смотреть, как гигантские скорпионы крушат Мехико или Родан топчет Токио,  но
этим его удовольствие от всех этих  "заварушек  про  зверушек",  как  он  их
называл, и исчерпывалось. Но Салла тут не было, и в  первый  раз  после  его
отъезда Бобби был этому рад.
   Они успели на сеанс в час дня, и зал был почти пустым.  Тед  (в  фетровой
шляпе и с  темными  очками  в  нагрудном  кармане)  купил  большой  пакет  с
воздушной кукурузой, коробочку леденцов,  коку  для  Бобби  и  рутбир  (само
собой!) для себя. Теперь он совал Бобби то кукурузу,  то  леденец,  и  Бобби
брал их, но он почти не сознавал, что вообще жует, и уж тем более что именно
жует.
   Фильм начался с того, что все жители английской  деревушки  Мидуич  вдруг
уснули. Человек, который в этот  момент  ехал  на  тракторе,  погиб,  и  еще
женщина, которая упала лицом в зажженную газовую горелку. Об  этом  сообщили
военным, и они отправили разведывательный самолет выяснить,  что  произошло.
Едва самолет вошел в воздушное пространство Мидуича,  как  пилот  заснул,  и
самолет разбился. Солдат, обвязанный веревкой,  вошел  в  деревню  шагов  на
десять - двенадцать и провалился в  беспробудный  сон.  Когда  его  потащили
назад, он проснулся, чуть только пересек "границу сна", нарисованную поперек
шоссе.
   Потом жители Мидуича проснулись - все до единого, и казалось,  ничего  не
изменилось..,  пока  через  несколько  недель  все   тамошние   женщины   не
обнаружили, что беременны. Старухи, молодые женщины, даже девочки в возрасте
Кэрол Гербер - все были беременны, и дети, которых они родили,  и  оказались
теми жутковатыми ребятами на афише, теми, с белокурыми волосами  и  горящими
глазами.
   Хотя в фильме про это не говорилось,  Бобби  решил,  что  Дети  Проклятых
возникли из-за какого-то космического явления,  вроде  стручковых  людей  во
"Вторжении похитителей трупов". Ну, как бы то ни  было,  росли  они  быстрее
нормальных ребят, были сверхумными, умели заставлять людей  делать  то,  что
хотелось им.., и они были безжалостны. Когда один отец  попробовал  проучить
своего проклятого сыночка, все ребята  собрались  вместе  и  направили  свои
мысли на досадившего им взрослого (глаза у них горели, а музыка  была  такой
давящей и странной, что руки у Бобби пошли гусиной кожей, пока он  пил  свою
коку), и он выстрелил себе в голову из дробовика  и  убил  себя  (на  экране
этого не показали, и Бобби обрадовался).
   Героем был Джордж Сандерс, Его жена родила  одного  из  белокурых  детей.
Эс-Джей фыркнул бы на Джорджа, обозвал бы его "сукин  сын  с  приветом"  или
"золотой старикан", но Бобби он  понравился  куда  больше  надоевших  героев
вроде Рэндольфа Скотта, Ричарда Карлсона или навязшего в  зубах  Оди  Мэрфи.
Джордж был настоящим  сорвиголовой,  только  на  сдвинутый  английский  лад.
Говоря словами Денни Риверса, старица Джордж "умел сбить форс". Носил особые
такие галстуки, а волосы зачесывал так, чтобы они лежали плотно. Вид у  него
был не такой, будто он мог единолично расправиться с шайкой в салуне,  но  в
Мидуиче Дети Проклятых  соглашались  иметь  дело  только  с  ним.  Они  даже
назначили его своим учителем. Бобби и  вообразить  не  мог,  чтобы  Рэндольф
Скотт или Оди Мэрфи смогли бы хоть чему-нибудь научить  компанию  сверхумных
ребят из космоса.
   А в конце Джордж Сандерс оказался еще и  тем  единственным,  кто  с  ними
покончил. Он открыл, что может помешать Детям читать свои мысли - ненадолго,
правда, но все-таки! - если вообразит у себя  в  голове  кирпичную  стену  и
укроет за ней все свои тайные мысли. И когда все решили, что от  Детей  надо
избавиться (их можно было научить математике, но не тому, почему не  годится
заставлять кого-нибудь в наказание (.вернуть на машине с дороги под  обрыв),
Сандерс положил в свой портфель бомбу замедленного  действия  и  взял  ее  с
собой в класс. Это было единственное место, где Дети (Бобби смутно  понимал,
что по сути они  просто  сверхъестественное  подобие  Джека  Меридью  и  его
охотников в "Повелителе мух") собирались все вместе.
   А они почувствовали, что Сандерс от них что-то прячет, и в заключительном
душераздирающем эпизоде фильма  было  видно,  как  вываливаются  кирпичи  из
стены, которую Сандерс построил у себя в голове, - вываливаются все  быстрее
и быстрее, потому что Дети Проклятых во всю мочь заглядывают  в  него,  ища,
что он такое прячет. Наконец они докопались до образа  бомбы  в  портфеле  -
восемь - десять палочек динамита, скрепленных проволокой с будильником. Было
видно, как их жуткие золотистые глаза расширяются, пока до них доходило,  но
времени сделать что-нибудь у них уже не было. Бомба  взорвалась.  Бобби  был
потрясен, когда герой погиб - Рэндольф Скотт никогда не погибал на субботних
дневных сеансах в "Ампире". И Оди Мэрфи - тоже, И Ричард  Карлсон  -  но  он
понял, что Джордж Сандерс пожертвовал собственной жизнью ради Общего  Блага.
И решил, что заодно понял и еще кое-что - провалы Теда.
   Пока Тед и Бобби проводили время в  Мидуиче,  день  на  юге  Коннектикута
успел стать жарким и слепящим глаза. После хороших фильмов мир вообще  Бобби
никогда не нравился. Некоторое время  мир  этот  казался  чьей-то  нехорошей
шуточкой - полным-полно  людей  с  тусклыми  глазами,  мелочными  планами  и
всякими изъянами на лицах. Ему иногда казалось, что, имей мир хороший сюжет,
он был бы куда более приятным местом.
   - Бротиген и Гарфилд прошествовали на улицу! -  объявил  Тед,  когда  они
вышли из-под навеса (с него свисало полотнище с надписью  "ЗАХОДИТЕ,  ВНУТРИ
ПРОХЛАДНО"). - Ну, как тебе? Понравилось?
   - На все сто, - сказал Бобби. - Круче не бывает. Спасибо, что взяли меня.
Лучше фильма я еще не видел. Вот когда он пришел с динамитом?  Вы  подумали,
что он сумеет их обставить? Или нет?
   - Ну.., я  же  читал  роман,  не  забывай.  А  ты  его  почитал  бы,  как
по-твоему?
   - Да! - Бобби охватило внезапное  желание  тут  же  вернуться  в  Харвич,
пробежать  все  расстояние  по  Коннектикут-Пай  и  Эшер-авеню  под  палящим
солнцем, чтобы тут же взять "Кукушки Мидуича" на свою взрослую карточку. - А
он другую фантастику писал?
   - Джон Уиндхэм? О  да,  и  много.  И,  конечно,  напишет  еще  немало.  У
писателей, которые пишут научную фантастику и детективные романы, есть  одно
великое преимущество перед другими: они редко  дают  пройти  пяти  годам  от
книги до книги. Это прерогатива серьезных  авторов,  которые  пьют  виски  и
пускаются во все тяжкие, особенно с женщинами.
   - А другие такие же клевые, как этот?
   - "День триффид" не хуже. А "Кракен пробуждается" даже лучше.
   - А что такое кракен?
   Они стояли на углу и ждали, когда загорится  зеленый  свет.  Тед  выпучил
глаза, состроил гримасу и наклонился к Бобби, держась за колени.
   - Это чу-удо-о-о-вище, - сказал он, отлично подражая Борису Карлоффу.
   Они пошли дальше и говорили о фильме, а потом о том, может ли  и  вправду
быть жизнь в космосе, а потом об особых  клевых  галстуках,  которые  Джордж
Сандерс носил в фильме  (Тед  сказал  ему,  что  такие  галстуки  называются
аскотскими). Когда  Бобби  вновь  стал  способен  сознавать  окружающее,  он
увидел, что они идут по улицам Бриджпорта,  которых  он  никогда  прежде  не
видел - когда он приезжал сюда с мамой, они оставались  в  центре,  где  все
большие магазины. А тут небольшие лавчонки жались одна к другой. Ни одна  не
торговала тем,  что  продается  в  больших  магазинах,  -  одеждой,  всякими
домашними-приборами, обувью  и  игрушками.  Бобби  видел  вывески  слесарей,
услуги по кассированию чеков, букинистов. "ПИСТОЛЕТЫ РОДА"  -  гласила  одна
вывеска, "ЖИРНЫЕ КЛЕЦКИ ВО И К"" - сулила другая,  "ФОТОФИНИШ"  -  призывала
третья. За "ЖИРНЫМИ КЛЕЦКАМИ" была лавочка "ОСОБЫХ СУВЕНИРОВ". В этой  улице
чудилось какое-то тревожное сходство с главной аллеей Сейвин-Рока  -  такое,
что Бобби почти померещился на углу мистер Маккуон над столиком на козлах  с
картами красными, как вареные раки, рубашками вверх.
   Бобби  попытался  заглянуть  в  витрину  "ОСОБЫХ  СУВЕНИРОВ",  когда  они
проходили мимо, но она была  закрыта  широкой  бамбуковой  шторой.  Он  даже
понятия не имел, что бывают магазины, которые закрывают свои витрины шторами
в торговые часы.
   - Кому в Бриджпорте могут понадобиться особые сувениры, как по-вашему?
   - Думаю, они никаких сувениров не продают, -  сказал  Тед.  -  А  торгуют
сексуальными приспособлениями, в большинстве запрещенными для продажи.
   Бобби был бы рад задать про это кучу вопросов - миллиард, а то и  больше,
но почувствовал, что умнее будет  промолчать.  Перед  лавкой  закладчика  со
свисающими над дверью тремя золотыми шарами  он  остановился  посмотреть  на
десяток опасных  бритв,  разложенных  на  бархате.  Лезвия  были  наполовину
открыты, а бритвы расположены кольцом, что создавало странный, а для Бобби -
завораживающий эффект. Глядя на них, казалось, что ты  глядишь  на  изделия,
отштампованные  каким-то  смертоносным  станком.  Ручки  у  них  были   куда
красивее, чем у бритвы Теда. Одна - словно из слоновой кости, другая - будто
из рубина с золотыми прожилками, а третья - будто из хрусталя - Если  бы  вы
купили такую, так шикарно брились бы, верно? - сказал Бобби.
   Он думал, Тед улыбнется, но Тед не улыбнулся.
   - Когда люди покупают такие бритвы, Бобби, они ими не бреются.
   - То есть как?
   Но Тед ничего ему не объяснил, зато купил для него в греческой кулинарной
лавке сандвич под названием "джиро": свернутая домашняя лепешка, из  которой
сочился сомнительный белый соус - Бобби он показался очень похожим  на  гной
из прыщиков. Он вынудил себя откусить кусок -  Тед  сказал,  что  они  очень
вкусные. И оказалось, что ничего вкуснее он не едал; такой же мясистый,  как
гамбургер из сосисок в закусочной "Колония", но  с  удивительным  привкусом,
какого ни у гамбургеров, ни у сосисок никогда не бывает. И до  чего  здорово
было есть на тротуаре, шагая рядом с другом, посматривая по сторонам и зная,
что на него тоже смотрят.
   - А как называется этот район? - спросил Бобби. - У него есть название?
   - Теперь - кто его знает! - Тед пожал плечами, -  Когда-то  его  называли
Греческим. Потом наехали итальянцы и пуэрториканцы, а теперь  вот  -  негры.
Есть писатель, Дэвид Гудис - из тех, кого преподаватели колледжей не читают,
гений книжек в бумажных обложках на прилавках аптек. Так он назвал его "Там,
внизу". Он говорит, что в каждом городе есть такой вот  район  или  квартал,
где можно купить секс, или марихуану, или попугая, который  сыплет  отборным
матом, и где мужчины сидят на крылечках и болтают - вон  как  те,  напротив;
где женщины словно бы всегда орут, чтобы их чада немедленно шли домой,  если
не хотят попробовать ремня, где бутылки с  вином  всегда  носят  в  бумажных
пакетах. - Тед  указал  на  сточную  канаву,  где  горлышко  пустой  бутылки
действительно высовывалось из коричневого пакета. - "Там, внизу", -  говорит
Дэвид Гудис, - это место, где нет  необходимости  в  фамилиях  и  где  можно
купить все, если есть деньги.
   "Там, внизу", - подумал Бобби, поглядывая на трех  смуглых  подростков  в
гангстерских плащах, не спускавших с них стаз, пока они  проходили  мимо,  -
это страна опасных бритв и особых сувениров".
   Никогда еще "Критерион" и универмаг Мунси не казались такими далекими.  А
Броуд-стрит? И она, и весь Харвич словно остались в другой галактике.
   Наконец, они подошли к заведению, которое  называлось  "Угловая  Луза"  -
бильярд, игральные автоматы, бочковое пиво. И тут тоже свисало  полотнище  с
"ЗАХОДИТЕ, ВНУТРИ ПРОХЛАДНО". Когда Бобби и Тед прошли  под  ним,  из  двери
вышел парень в полосатой майке с рисунком и в шоколадной плетеной шляпе, как
у Фрэнка Синатры. В одной руке он нес низкий длинный футляр. "Там его кий, -
подумал Бобби с ужасом и  изумлением.  -  Он  носит  кий  в  футляре,  будто
гитару".
   - Кто круче, старик? - спросил он Бобби и ухмыльнулся. Бобби  ухмыльнулся
в ответ. Парень с футляром изобразил пальцем пистолет и прицелился в  Бобби.
Бобби тоже сделал из пальца пистолет и тоже прицелился. Парень кивнул, будто
говоря. "Ладно, порядок. Ты крутой, я крутой, мы  оба  крутые",  -  и  пошел
через улицу, пр