том, как новый жилец  проводит  свой
досуг, ее,  казалось,  почему-то  успокоил.  Она  пожала  плечами,  а  когда
заговорила, то словно бы не с Бобби, а сама с собой.
   - Ерунда. Это всего лишь книга. Да к тому же в мягкой обложке.
   - Он сказал, что у него, может, найдется для меня  работа.  Но  пока  еще
ничего не предложил. Она молниеносно обернулась.
   - Какую бы работу он тебе  ни  предложил,  какое  бы  поручение  ни  дал,
сначала расскажешь мне. Понял?
   - Ну, понял. - Ее настойчивость удивила его и немножко встревожила.
   - Обещай!
   - Обещаю.
   - По-настоящему обещай, Бобби.
   Он покорно перекрестил грудь над сердцем и сказал;
   - Обещаю моей матери именем Божьим. Обычно все этим исчерпывалось, но  на
этот раз ей словно бы было мало.
   - А он когда-нибудь.., он когда-нибудь... - Тут она умолкла с  непривычно
растерянным видом. У ребят бывал такой вид, когда миссис  Брэмуэлл  вызывала
их к доске подчеркивать существительные и глаголы, а они не могли.
   - Что он когда-нибудь, мам?
   - Не важно! - сердито отрезала она. - Убирайся отсюда, Бобби. Отправляйся
в парк или в Стерлинг-Хаус, мне надоело смотреть на тебя.
   "Так чего же ты пришла? - подумал он, но, конечно, вслух не сказал.  -  Я
же не надоедал тебе, мам. Я тебе не надоедал".
   Бобби засунул "Повелителя мух" в задний карман и пошел к  двери.  Там  он
обернулся. Она по-прежнему стояла у окна, но теперь опять смотрела на  него.
В такие секунды он никогда не видел любви  в  ее  глазах.  В  лучшем  случае
что-то вроде озабоченного интереса, а порой  (но  далеко  не  всегда)  почти
ласковость.
   - Мам, а? - Он было хотел попросить пятьдесят центов. На них он купил  бы
стакан газировки и  пару  сосисок  в  закусочной  "Колония".  Ему  нравились
тамошние сосиски в горячих булочках  с  чипсами  и  ломтиками  маринованного
огурца по краям.
   Ее губы собрались как на шнурке, и он понял, что сегодня сосисок  ему  не
есть.
   - Не проси, Бобби. Даже и не мечтай ("Даже и не  мечтай"  -  одно  из  ее
постоянных присловий). Я на этой неделе получила тонну  счетов,  не  меньше,
так что убери из глаз долларовые знаки.
   Не получала она тонны счетов, вот в чем было  дело.  На  этой  неделе  не
получала. Бобби видел и  счет  за  электричество,  и  чек  за  квартплату  в
конверте с надписью "мр. Монтелеоне" еще в прошлую среду.  И  она  не  могла
сослаться на то, что ему скоро понадобится новая одежда - ведь  учебный  год
кончается, а не начинается, а за последнее время он денег не просил - только
пять долларов - квартальный  взнос  в  Стерлинг-Хаус,  а  она  и  из-за  них
озлилась, хотя знает, что они покрывают и бассейн, и бейсбол Волков и  Львов
плюс страховка. Будь это не его мама, он бы подумал, что она жмотничает.  Но
сказать ей он ничего не мог - заговоришь о деньгах, и она сразу  упрется,  а
на любое возражение, когда речь идет о деньгах, хоть о самых  пустяках,  она
начинает истерически кричать. И становится очень страшной.
   - Все в порядке, мам, - улыбнулся Бобби. Она улыбнулась в ответ, а  потом
кивнула на банку с "Вело-фондом".
   - А почему бы тебе не занять оттуда чуточку?  Побалуй  себя.  Я  тебя  не
выдам, а ты потом вернешь.
   Он удержал улыбку на губах, но с трудом. Как легко она это сказала,  даже
не подумав, в какую ярость  пришла  бы,  если  бы  Бобби  попробовал  занять
чуточку из денег за электричество или за телефон, или из  тех,  которые  она
откладывает на покупку своих "рабочих костюмов", - для того, чтобы  закусить
в "Колонии" парой сосисок и, может быть, куском пирога "а  ля  мод"  . Если бы весело сказать, что не выдаст ее, а она  потом  вернет.  Да
уж, конечно! И получить затрещину.

***

   К тому времени, когда он  вошел  в  парк,  обида  Бобби  почти  прошла  и
словечко "жмотничать" исчезло из его мыслей. День был чудесный, а у  него  с
собой потрясная книга - разве можно таить обиды и злиться,  когда  тебе  так
подфартило? Он нашел скамейку в укромном уголке и открыл  "Повелителя  мух".
Книжку надо дочитать сегодня, надо узнать, как все кончится.
   Последние сорок страниц заняли час, и на  протяжении  этого  часа  он  не
замечал ничего вокруг. Когда он наконец закрыл книжку, то увидел, что колени
у него усыпаны чем-то вроде белых цветочков.  Полно  их  было  и  у  него  в
волосах - он даже не заметил, что сидел в метели яблоневых лепестков.
   Он смахнул лепестки, глядя на площадку для игр: ребята там  балансировали
и качались и били по мячу, привязанному к столбу. Хохотали, гонялись друг за
другом, валились на траву. Неужели вот  такие  ребята  способны  расхаживать
нагишом и молиться разлагающейся свиной голове? До чего соблазнительно  было
отбросить все это, как выдумки взрослого,  который  не  любит  детей  (Бобби
знал, что таких очень много), но тут он посмотрел на песочницу и увидел, что
сидящий в ней малыш рыдает так, будто у него  сердце  разрывается,  а  рядом
сидит мальчишка постарше и  беззаботно  играет  с  самосвальчи-ком,  который
вырвал у своего приятеля.
   А конец книги - счастливый или нет? Какой бы психованной такая  мысль  ни
показалась ему месяц назад, Бобби не мог решить. Сколько книг он  ни  прочел
за свою жизнь, он всегда знал, хороший у нее конец  или  плохой,  счастливый
или грустный. Тед наверняка знает. Он спросит у Теда.
   Бобби все еще сидел на скамейке под яблонями, когда через четверть часа в
парк влетел Салл и сразу его увидел.
   - Вот ты где, старый сукин сын! - воскликнул Салл. - Я зашел  к  тебе,  и
твоя мама сказала, что ты либо тут, либо в Стерлинг-Хаусе.  Так  ты  наконец
дочитал эту книжку?
   - Угу.
   - Хорошая?
   - Угу.
   Эс-Джей мотнул головой.
   - Мне еще ни разу не попадалась стоящая книжка, но поверю тебе на слово.
   - Как концерт? Салл пожал плечами.
   - Мы дудели, пока все не разошлись, так что прошло вроде бы неплохо -  во
всяком случае, для нас. И угадай, кто выиграл неделю в лагере "Виннивинья"?
   Лагерь "Винни" для мальчиков и девочек, принадлежащий Ассоциации  молодых
христиан, находился на озере Джордж в лесах к северу  от  Мэнсфилда.  Каждый
год ХОК - Харвичский общественный комитет устраивал жеребьевку, и выигравший
отправлялся туда на неделю.
   Бобби стало завидно.
   - Быть не может! Салл-Джон ухмыльнулся.
   - Угу, приятель! Семьдесят фамилий в шляпе, то есть, может, и  больше,  а
старый  лысый  сукин  сын  мистер  Кафлин  вытаскивает  Джона  Л.  Салливана
Младшего, Броуд-стрит, девяносто три. Мама чуть не обмочилась.
   - Когда поедешь?
   - Через две недели после начала каникул. Мама попробует взять на тогда же
свой недельный отпуск, чтобы съездить повидать бабку с дедом  в  Висконсине.
На Большом Сером Псе.
   "Большим Каном" были летние каникулы, "Большим Шоу" был  Эд  Салливан  по
телику в воскресенье вечером,  а  "Большим  Серым  Псом"  был,  естественно,
междугородный автобус "Грейхаунд" - серая гончая. Вокзал был чуть дальше  по
улице за "Эшеровским Ампиром" и закусочной "Колония".
   - А ты бы не хотел поехать с ней в Висконсин? - спросил Бобби,  испытывая
нехорошее желание чуточку испортить радость друга, которому так повезло.
   - Неплохо бы, да только пострелять из лука  в  лагере  интереснее.  -  Он
обнял Бобби за плечи. - Жаль только, что ты со мной  не  поедешь,  сукин  ты
читалыцик.
   Теперь Бобби ощутил себя подлюгой. Он покосился  на  "Повелителя  мух"  и
понял, что очень скоро перечитает его. Может, в  начале  августа,  если  все
успеет надоесть (к августу так  обычно  и  случалось,  как  ни  трудно  было
поверить этому в мае). Потом он посмотрел на Салл-Джона, улыбнулся  и  обнял
Эс-Джея за плечи.
   - Везучий ты, мышонок!
   - Зовите меня просто Микки, - согласился Салл-Джон. Они немного  посидели
на скамейке, обнявшись, в вихрях  яблоневых  лепестков,  глядя,  как  играют
малыши. Потом Салл сказал, что идет на  дневной  сеанс  в  "Ампире"  и  надо
поторопиться, не то он опоздает к началу.
   - Почему бы и тебе не пойти,  Бобборино?  "Черный  скорпион"  -  куда  ни
обернешься, монстров не оберешься.
   - Не могу. Я на мели, - сказал Бобби. Что было правдой (если, конечно, не
считать семи долларов в "Велофонде"),  но  вообще  сегодня  ему  в  кино  не
хотелось, хотя он слышал, как в  школе  один  парень  говорил,  что  "Черный
скорпион" - это класс: убивая людей, скорпионы протыкали их жалами  насквозь
и, кроме того, стерли Мехико в порошок.
   А хотелось Бобби вернуться домой и обсудить с Тедом "Повелителя мух".
   - На мели, - грустно повторил Салл. - Печально, Джек. Я  бы  заплатил  за
тебя, да только у меня всего-навсего тридцать семь центов.
   - Не парься. Э-эй, а где твой бо-ло? Салл погрустнел еще больше.
   - Резинка лопнула. Вознесся в Бо-ло Рай, надо полагать. Бобби  засмеялся.
Бо-ло Рай - клевая идея!
   - Купишь новый?
   - Навряд ли. Я целюсь на набор для  фокусника  в  "Вулворте".  Шестьдесят
фокусов, если верить коробке. Знаешь, Бобби, а я бы стал  фокусником,  когда
вырасту. Разъезжать с цирком,  ходить  в  черном  фраке  и  цилиндре.  Я  бы
вытаскивал из цилиндра кроликов и дерьмо.
   - Ну, кролики тебе насрут полный цилиндр, - сказал Бобби.
   Салл ухмыльнулся.
   - Уж я буду клевый сукин сын! Эх, здорово! Чем ни займусь. - Он встал.  -
Точно не пойдешь? Проскользнешь мимо Годзиллы, и все.
   В "Ампир" на субботние сеансы приходили  сотни  ребят.  Программа  обычно
состояла из  художественного  фильма,  восьми-девяти  мультфильмов,  рекламы
будущих фильмов и еще - киноновостей. Миссис Годлоу с ума  сходила,  пытаясь
выстроить их в очередь и  заставить  заткнуться,  не  понимая,  что  днем  в
субботу даже дисциплинированных ребят невозможно принудить вести  себя  так,
будто они в школе. Кроме того,  ее  терзала  маниакальная  уверенность,  что
десятки подростков старше двенадцати лет пытаются купить  билеты  для  детей
младшего возраста, и миссис Г., конечно,  начала  бы  требовать  метрики  на
дневных сеансах, как на двух фильмах с Брижит Бардо, если бы  ей  позволили.
Не имея на то власти, она ограничивалась рявканьем  "ВКАКОМГОДУРОДИЛСЯ?"  на
всякого, кто  был  выше  пяти  с  половиной  футов.  Пока  продолжалась  эта
заварушка, было очень просто  проскользнуть  мимо  нее,  а  днем  в  субботу
контролер в дверях не стоял. Однако сегодня гигантские  скорпионы  Бобби  не
влекли. Последнюю неделю он провел с монстрами пореалистичнее, причем многие
из них, наверное, выглядели совсем как он.
   - Не-а, - сказал Бобби, - поболтаюсь пока тут.
   - Ладно. - Салл-Джон выковырял несколько лепестков из своих черных волос,
потом с торжественной серьезностью посмотрел на Бобби. - Назови меня  клевым
сукиным сыном, Большой Боб.
   - Салл, ты клевый сукин сын!
   - Ага! - Салл-Джон взвился в воздух, молотя  по  нему  кулаками.  -  Ага!
Клевый сукин  сын  сегодня!  Большой-пребольшой  клевый  сукин  сын-фокусник
завтра! Ого-го-го!
   Бобби привалился к спинке скамейки и хохотал, вытянув ноги, поджав пальцы
на них. Эс-Джей, когда давал себе волю, мог со смеху уморить.
   Салл пошел было к воротам, потом обернулся.
   - Знаешь что, приятель? Когда я входил  в  парк,  то  видел  пару  жутких
типчиков.
   - А что в них было жуткого?
   Салл-Джон с недоумением помотал головой.
   - Не знаю, - сказал он. - Правда не знаю, - и зашагал к воротам,  напевая
"На вечеринке". Одну из своих любимых. Бобби она тоже  нравилась.  "Денни  и
Мальчики" еще какие клевые!
   Бобби  открыл  подаренную  Тедом  книжку  (она  теперь  выглядела  сильно
замусоленной) и перечел две последние страницы, те, где  наконец  появляются
взрослые. Снова задумался - счастливый или печальный? И Салл-Джон выскочил у
него из головы. Позднее ему пришло в голову, что многое могло  бы  сложиться
по-другому, упомяни Эс-Джей, что жуткие типчики, которых он  видел,  были  в
желтых плащах.
   - Уильям Голдинг написал интересную вещь про эту  книгу  и,  по-моему,  о
том, почему тебе так важно узнать про конец.., еще шипучки, Бобби?
   Бобби мотнул головой и сказал "нет, спасибо". Ему  не  так  уж  нравилась
шипучка из корнеплодов, и чаще он пил ее из вежливости, когда бывал с Тедом.
Они опять сидели за кухонным столом Теда, пес миссис О'Хара все еще  лаял  -
насколько мог судить Бобби, Баузер никогда не умолкал, - а Тед все еще курил
свои "честерфилдки". Бобби,  когда  пришел  из  парка,  заглянул  к  матери,
увидел, что она спит у себя на кровати, и бросился на третий  этаж  спросить
Теда про конец "Повелителя мух".
   Тед подошел к холодильнику.., и  остался  стоять  там,  положив  руку  на
дверцу, глядя в пространство. Позднее Бобби предстояло сообразить,  что  это
был первый раз, когда он ясно увидел, что с Тедом  что-то  не  так,  вернее,
очень неладно и становится еще неладнее.
   - Их сначала  замечаешь  обратной  стороной  глаз,  -  сказал  он,  будто
продолжая разговор. Он говорил четко, Бобби разбирал каждое слово.
   - Что замечаешь?
   - Их сначала  замечаешь  обратной  стороной  глаз.  -  Все  еще  глядя  в
пространство, одной рукой сжимая ручку холодильника. И Бобби стало  страшно.
Будто в воздухе  что-то  было,  что-то  вроде  цветочной  пыльцы  -  у  него
защекотало в носу, зачесались тыльные стороны ладоней.
   Потом Тед открыл холодильничек и нагнулся.
   - Точно не хочешь? - спросил он. - А то холодненькая, в самый раз.
   - Не.., нет, не нужно.
   Тед вернулся к столу, и Бобби понял, что  Тед  либо  хочет  сделать  вид,
будто ничего не случилось, либо ничего не помнит. И  еще  он  понял,  что  с
Тедом сейчас все в порядке. Для Бобби этого  было  достаточно.  Взрослых  не
поймешь. Иногда лучше просто не замечать того, что они вытворяют.
   - Скажите, что он сказал про конец, мистер Голдинг?
   - Насколько помню, что-то  вроде:  "Мальчиков  спасла  команда  линейного
крейсера, но кто спасет команду?" - Тед налил себе стакан шипучки, подождал,
чтобы пена осела, и подлил в стакан еще. - Теперь понимаешь?
   Бобби прикинул так и эдак, словно решал ребус. Черт, это и был ребус.
   - Нет, - сказал он наконец. - Все равно не понимаю. Их не  от  чего  было
спасать - я про моряков в шлюпке, - потому что они ведь не были на  острове.
И еще... - Он подумал о малышах в песочнице: один ревет  во  весь  голос,  а
дугой знай себе играет с отнятым самосвальчиком. - Моряки на  крейсере  ведь
взрослые. А взрослые в спасении не нуждаются.
   - Нет?
   - Нет.
   - Никогда?
   Бобби вдруг вспомнил свою мать:  какой  она  бывает  из-за  денег.  Потом
вспомнил, как проснулся ночью и вроде бы услышал, как она плачет. Он  ничего
не ответил.
   - Ты поразмысли, - сказал Тед, сильно затянулся и выпустил клуб  дыма.  -
Хорошие книги для того и пишутся, чтобы над ними потом размышляли.
   - Ладно.
   - "Повелитель мух" ведь не очень похож на "Мальчишек Харди", верно?
   Бобби на мгновение увидел очень ясно, как Фрэнк  и  Джо  Харди  бегут  по
джунглям с самодельными копьями, распевая, что убьют дикую свинью и  воткнут
копья ей в задницу. Он засмеялся, и когда Тед присоединился к его смеху,  он
понял, что навсегда покончил  с  Мальчишками  Харди,  Томом  Свифтом,  Риком
Брентом и Бомбой - мальчиком из джунглей. "Повелитель мух" уничтожил  их,  и
Бобби  лишний  раз  обрадовался,  что  у  него  есть  взрослая  библиотечная
карточка.
   - Да уж! - ответил он.
   - А хорошие книги не выдают все свои секреты сразу. Запомнишь?
   - Да.
   - Потрясающе! А теперь скажи мне, хочешь зарабатывать у меня по доллару в
неделю?
   Перемена темы была настолько внезапной, что на секунду  Бобби  запутался,
но потом расплылся до ушей и сказал:
   - Ух, черт! Само собой!
   В мозгу у него  бешено  закружились  цифры:  Бобби  все-таки  преуспел  в
математике настолько, чтобы сосчитать,  что  доллар  в  неделю  означает  по
меньшей мере пятнадцать баксов к сентябрю. А добавить их  к  тому,  что  уже
накоплено, да плюс даже средний  урожай  бутылок  по  кустам,  да  подстричь
пару-другую газонов по улице.., ух ты! В День Труда   он уже сможет прокатиться на "швинне"!
   - А что мне нужно будет делать?
   - Тут нам требуется соблюдать осторожность. Большую осторожность.  -  Тед
замолк и о чем-то задумался - так долго, что  Бобби  испугался,  как  бы  он
снова не понес чушь об обратной стороне глаз. Но когда Тед поглядел на него,
та странная пустота у него в глазах не появилась. Они были  ясными,  хотя  и
немножко виноватыми. - Я бы никогда не попросил моего  друга  -  а  особенно
юного друга - лгать родителям, но  тут  я  попрошу  тебя  заняться  со  мной
небольшим отводом глаз. Ты знаешь, что это такое?
   - Само собой. - Бобби подумал о Салле и его новом плане путешествовать  с
цирком, носить черный фрак и вытаскивать кроликов из шляпы. - Ну, как делают
фокусники, чтобы дурачить зрителей.
   - Если это выразить так, звучит ведь не особенно хорошо, верно?
   Бобби покачал головой. Да,  если  убрать  блестки  и  цветное  освещение,
звучало это совсем-совсем нехорошо.
   Тед отхлебнул шипучки и вытер пену с верхней губы.
   - Твоя мама, Бобби. Она не то чтобы очень меня  недолюбливает  -  сказать
так было бы, по-моему, несправедливо.., но  я  думаю,  что  она  ПОЧТИ  меня
недолюбливает. Согласен?
   - Вроде бы. Когда я ей сказал, что у вас может быть для меня работа,  она
чуть на стенку не полезла. Сказала, что  я  должен  рассказать  ей,  что  вы
хотите, чтобы я делал, а тогда она скажет, можно мне или нет.
   Тед Бротиген кивнул.
   - По-моему, это все потому,  что  вы  часть  вещей  привезли  в  бумажных
пакетах. Я знаю, получается глупость какая-то, но другой  причины  вроде  бы
нету. - Он думал, что Тед засмеется, но тот только снова кивнул.
   - Может, все только к этому и сводится. В любом случае, Бобби, я не хотел
бы, чтобы ты ослушался мамы.
   Очень даже хорошо, но Бобби Гарфилд не совсем ему поверил: если так,  так
зачем было говорить про отвод глаз?
   - Скажи маме, что у меня глаза очень быстро устают. Это правда. -  Словно
в доказательство, Тед поднял правую руку и помассировал уголки глаз  большим
и указательным пальцами. - Скажи ей, что мне хотелось бы,  чтобы  ты  каждый
день читал мне статьи из газет, а за это я буду платить тебе доллар в неделю
- монету, как выражается твой приятель Салл.
   Бобби кивнул.., но бакс в неделю за то, чтобы читать про то, как  Кеннеди
проходит первичные выборы, и победит ли Флойд Паттерсон в июне или  нет?  Да
еще, может, "Блонди" и "Дик Трейси" в придачу. Его мама или,  может,  мистер
Бидермен в агентстве по продаже недвижимости и поверили  бы,  но  только  не
Бобби.
   Тед все еще протирал глаза, и его кисть нависала над узким  носом,  будто
паук.
   - А что еще? - спросил Бобби. Голос у  него  прозвучал  странно,  плоско,
точно голос  его  мамы,  когда  он  обещал  прибрать  свою  комнату,  а  она
заглядывала туда вечером и видела, что он еще не принимался за уборку.  -  А
настоящая работа какая?
   - Я хочу, чтобы ты кое-кого выглядывал, только и всего.
   - А кого?
   - Низких людей в желтых плащах. - Пальцы Теда все еще  терли  уголки  его
глаз. Бобби ждал, когда  он  перестанет,  от  этих  движущихся  пальцев  ему
становилось не по себе. Тед ощущает что-то по ту сторону глаз и оттого  трет
их и поглаживает? Что-то,  что  завладело  его  вниманием,  нарушило  обычно
разумный и упорядоченный ход его мыслей.
   - Лилипутов?
   Но почему в желтых плащах? Однако ничего другого ему в голову не пришло.
   Тед засмеялся - солнечным, настоящим смехом, и от этого смеха Бобби стало
ясно, до чего ему было не по себе.
   -  Низких  мужчин,  -  сказал  Тед.  -  Слово  "низкий"  я  употребил   в
диккенсовском смысле, подразумевая субъектов, которые выглядят дураками.., и
к тому же опасными. Люди того пошиба, что, так сказать,  играют  в  кости  в
темных закоулках и пускают вкруговую бутылку спиртного  в  бумажном  пакете.
Того пошиба, что прислоняются к фонарным столбам и свистят  вслед  женщинам,
идущим по тротуару на той стороне, и утирают шеи носовы