ец комнаты к шкафу. Сломанные ребра вонзились  в  нее,  заставив
застонать.
     - Дэнни?
     Венди в неистовстве смахнула в сторону  вешалки  с  одеждой.  Кое-что
соскользнуло и неизящно спланировало на пол. В шкафу Дэнни не оказалось.
     Она захромала в сторону ванной и, добравшись  до  двери,  оглянулась.
Молоток снова пробил дверь насквозь, расширив  брешь,  а  потом  появилась
рука - она ощупывала засов. Венди с ужасом поняла, что забыла в замке  всю
связку ключей Джека.
     Рука рывком отодвинула засов и тут наткнулась на  ключи.  Они  весело
зазвенели. Рука победоносно сжала их.
     Венди со всхлипом проковыляла в  ванную  и  захлопнула  дверь  в  тот
момент, когда в распахнувшуюся настежь дверь спальни ввалился орущий Джек.
     Она  задвинула  щеколду  и  повернула  пружинный  замок.  И  отчаянно
огляделась. Ванная была пуста. Дэнни не оказалось  и  здесь.  Но,  мельком
увидев в зеркальце аптечки  свое  измазанное  кровью,  перепуганное  лицо,
Венди  обрадовалась.  Она   всегда   считала,   что   детям   не   следует
присутствовать даже при мелких родительских стычках. Существо же,  которое
сейчас бесчинствовало в спальне, круша и  переворачивая  мебель,  могло  в
конце концов обессилеть прежде, чем сумеет отправиться за ее сыном. "Может
быть", - подумала Венди, - "я могу навредить  этой  твари  еще  сильнее...
может, убить ее".
     Она быстро скользнула взглядом по  серийным  фарфоровым  поверхностям
ванны, отыскивая то, что могло бы послужить  оружием.  Кусок  мыла...  но,
даже если завернуть его в полотенце, им вряд ли убьешь, подумала она.  Все
прочее было привинчено к полу.  Господи,  что  же,  она  ничего  не  может
сделать?
     За  дверью  под  аккомпанемент   непрекращающихся   животных   звуков
разрушения Джек хрипло выкрикивал, что "они свое  получат",  "заплатят  за
то, что с ним сделали". Он "покажет, кто тут хозяин". Они  оба  "никчемные
щенки".
     С глухим стуком перевернулся проигрыватель. Гулко разлетелся кинескоп
подержанного  телевизора.  Зазвенело  оконное  стекло.  Под  дверь  ванной
потянуло холодным сквозняком. Ровный глухой удар  -  со  сдвинутых  вместе
кроватей, где они спали бок о бок, сорвали  матрасы.  Джек  наобум  лазаря
лупил по стенам молотком - бум, бум, бум.
     Однако в завывающем, невнятно бормочущем,  раздраженном  и  обиженном
голосе не было ничего от настоящего Джека. Голос то скулил, полный жалости
к себе, то поднимался в страшном, трагическом вопле. Это напоминало  Венди
крики, которые иногда начинались в гериатрическом отделении больницы,  где
она подрабатывала летом, заканчивая школу, и у нее мороз  пошел  по  коже.
Старческое  слабоумие.  Джека  больше  не  было.  Она  слышала   безумный,
неистовый голос самого "Оверлука".
     Молоток с треском влепился в дверь ванной, выбив большой кусок тонкой
филенки. На Венди уставилась половина сосредоточенного лица  сумасшедшего.
Рот, щеки, горло покрывала кровавая пена. Единственный глаз, видневшийся в
дыре, был крошечным, как у поросенка, и поблескивал.
     - А бежать-то тут некуда, шлюха, -  тяжело  пропыхтело  это  существо
растянутыми в ухмылке губами. Молоток снова опустился,  щепки  брызнули  в
ванну и в зеркало на дверце аптечки...
     (!!!аптечка!!!)
     Венди, заскулив в отчаянии, забыла на время про  боль,  обернулась  и
распахнула дверцу аптечки. Она принялась  рыться  в  содержимом  шкафчика,
позади хриплый голос  орал:  "Иду,  иду!  Вот  я  иду,  свинья!"  Существо
уничтожало дверь подобно взбесившейся машине.
     Пальцы Венди в сумасшедшем темпе перебирали  баночки  и  бутылочки  -
сироп от кашля, вазелин, шампунь на травяной эссенции "Клэройл",  перекись
водорода, бензокаин... те падали в раковину, разлетаясь вдребезги.
     В тот самый миг, когда Венди услышала, как рука Джека снова  зашарила
в поисках замка и щеколды, ее пальцы сжали коробочку с опасными лезвиями.
     Хрипло, часто дыша, Венди вынула бритву. Она порезала кончик большого
пальца. Круто повернувшись назад, она вспорола руку, которая  уже  открыла
замок и теперь нащупывала щеколду.
     Джек закричал и отдернул руку.
     Тяжело дыша, зажав лезвие  большим  и  указательным  пальцами,  Венди
ждала, чтобы Джек сделал еще одну попытку. Дождавшись, она  полоснула  еще
раз. Джек с  криком  попробовал  ухватить  ее  за  руку,  и  она  ответила
очередным ударом. Бритва повернулась в пальцах,  снова  порезав  Венди,  и
упала на кафельный пол возле унитаза.
     Она вытащила из коробочки следующую и стала ждать.
     Движение в комнате за стеной...
     (??уходит??)
     и долетевший через окно спальни шум. Мотор.  Тонкое  жужжание,  будто
летит крупное насекомое. Джек яростно взревел, а потом  -  да,  да,  Венди
была в этом уверена - расчищая себе дорогу среди обломков, он пошел  прочь
из квартиры смотрителя в коридор.
     (??кто-то едет? спасатель? Дик Холлоранн?)
     - О Боже, - судорожно пробормотала она. Рот словно забился щепками  и
лежалыми опилками. - О Боже, пожалуйста.
     Теперь надо было уходить, надо  было  отправляться  на  поиски  сына,
чтобы  остаток  кошмара  они  смогли  встретить  плечом  к  плечу.   Венди
потянулась и нащупала щеколду. Рука, казалось, преодолела  не  одну  милю.
Наконец,  Венди  отодвинула  задвижку.   Толкнув   дверь,   Венди   вышла,
пошатываясь,  и  вдруг  исполнилась  ужасной  уверенности:   Джек   только
притворился, что уходит, а сам залег, поджидая ее.
     Она  огляделась.  В  спальне  пусто,  в  гостиной  тоже.  Повсюду   -
перевернутые, разломанные вещи.
     В шкафу? Пусто.
     Потом Венди омыли мягкие серые тени и она  в  полуобмороке  упала  на
матрас, который Джек стащил с кровати.



                          53. ОПРОКИНУТЫЙ ХОЛЛОРАНН

     Холлоранн добрался до перевернутого снегохода в тот момент, когда  за
полторы мили от него Венди втащилась за  угол  в  ведущий  к  их  комнатам
короткий коридорчик.
     Дику нужен был не  снегоход,  а  прикрепленная  к  нему  сзади  двумя
эластичными веревками  канистра  с  бензином.  Пальцы  в  синих  перчатках
Говарда Коттрелла ухватились за верхнюю  веревку  и  отвязали  ее,  и  тут
позади зарычал древесный лев - похоже, звук раздавался не столько снаружи,
сколько в голове Дика. По левой ноге что-то сильно шлепнуло - ни дать,  ни
взять ветка ежевики - и колено заныло от боли: создавая  суставы,  Господь
не рассчитывал на то, что их будут сгибать под  таким  углом,  как  сейчас
вывернулась нога Дика. У Холлоранна  сквозь  сжатые  зубы  вырвался  стон.
Теперь льву в любой момент может надоесть игра и он нападет, чтобы убить.
     Он ощупал вторую завязку. В глаза затекала липкая кровь.
     (рычание! шлепок!)
     Он пришелся по ягодицам, чуть было не опрокинув Дика и не оттащив его
назад,  от  снегохода.  Дик  из  кожи  вон  лез,  чтоб  удержаться  -  без
преувеличения. Потом он отвязал вторую веревку. Он прижал к себе  канистру
с бензином, и тут лев нанес очередной удар, перекатив Дика на  спину.  Тот
снова увидел зверя - в темноте, под падающим снегом,  тот  казался  просто
кошмарной тенью, вроде ожившей химеры. Когда шевелящийся силуэт подкрался,
взметая  лапами  облачка  снега,  Холлоранн  уже  отвинчивал  колпачок   с
канистры. Лев опять подался  вперед,  колпачок  отвернулся,  едко  запахло
бензином.
     Холлоранн стал на колени и, когда тень  оказалась  рядом,  невероятно
быстро плеснул на нее по низу бензином.
     Шипение, фырканье - и тень отпрянула.
     - Бензин! - закричал Холлоранн ломким, пронзительным голосом. - Щас я
тебя спалю, детка! Погоди, щас просечешь!
     Лев, не переставая  сердито  фыркать,  приблизился  снова.  Холлоранн
плеснул еще, но на сей раз  зверь  не  сдался.  Он  атаковал.  Дик  скорее
почувствовал, чем увидел, как к  его  лицу  наискосок  приближается  морда
зверя, и рванулся назад; отчасти ему удалось  увернуться.  Однако  львиная
лапа вскользь задела его в верхней части груди, и там вспыхнула  боль.  По
руке м пальцам потек смертельно холодный бензин - он,  булькая,  лился  из
канистры, которую Холлоранн так и не выпустил из рук. Теперь он  лежал  на
снежном откосе справа от снегохода, до которого было шагов  десять.  Слева
шипел, напоминая о своем присутствии, здоровенный лев. Он опять  наступал.
Холлоранн подумал, что видит, как ходит из стороны в сторону хвост.
     Он зубами сорвал с правой руки перчатку Коттрелла, ощутив вкус мокрой
шерсти и бензина. Задрав подол парки, он сунул руку в карман штанов - там,
в глубине, вместе с ключами и мелочью лежала старая,  здорово  потрепанная
зажигалка "Зиппо". Он купил ее в пятьдесят четвертом, в Германии. Один раз
петелька сломалась, и Дик вернул зажигалку на зипповский завод, так там ее
починили задаром, прямо как в рекламе. За какую-то долю секунды в сознании
Холлоранна потоком из кошмара пронеслось:
     (милый Зиппо крокодил зажигалку проглотил его в Тихий  океан  обронил
аэроплан заблудился самолет в меня немец пулю шлет я в окоп нырнуть  успел
и в сраженьи уцелел милый Зиппо мне сдается эта дрянь не заведется так что
мне каюк придет лев башку мне оторвет)
     Зажигалка не срабатывала. Дик со щелчком вернул  колпачок  на  место.
Лев ринулся на него, рычание напоминало  треск  рвущегося  полотна.  Палец
Холлоранна чиркнул колесиком зажигалки. Искра. Пламя.
     (моя рука)
     Пропитавшаяся бензином  рука  Дика  вдруг  запылала,  огненные  языки
побежали вверх по рукаву парки, не больно, еще не больно; лев отпрянул  от
внезапно вспыхнувшего у него под  носом  факела,  чудовищная  колеблющаяся
статуя из живого дерева с глазами и пастью отпрянула - слишком поздно.
     Морщась от боли, Холлоранн ткнул пылающей  рукой  в  жесткий  колючий
бок.
     В мгновение ока огонь охватил тварь с головы до хвоста,  превратив  в
извивающийся  на  снегу  погребальный  костер.   Зигзагами   удаляясь   от
Холлоранна, это существо словно бы ловило собственный хвост, громко воя от
боли и ярости.
     Дик воткнул руку глубоко в снег, сбивая языки  пламени.  Предсмертная
агония льва на миг приковала к себе его взгляд. Потом он поднялся на ноги,
хватая ртом воздух. Рукав парки Дэркина был вымазан сажей, но не  обгорел,
как и рука Дика. Тридцатью ярдами ниже того места,  где  стоял  Холлоранн,
лев превратился в огненный шар. В небо  летели  искры,  их  подхватывал  и
уносил обозленный ветер. На миг оранжевое пламя обрисовало ребра  и  череп
зверя, а потом  все  это  словно  бы  сжалось,  разъединилось  и  рухнуло,
распавшись на отдельные горящие кучки.
     (наплевать. давай, двигай)
     Он подобрал канистру и  с  трудом  пошел  к  снегоходу.  Сознание  то
ненадолго гасло, то вспыхивало опять,  показывая  ему  кусочки  и  обрывки
видеофильма, но ни разу - целостную картину. В один из таких моментов  Дик
понял, что вытащил снегоход на прежнюю колею и сидит на нем, переводя дух,
не способный стронуться с места еще несколько  секунд.  В  другой  раз  он
заново закреплял канистру, в которой еще сохранилась половина содержимого.
В голове ужасно стучало -  виной  этому  были  пары  бензина  (и,  подумал
Холлоранн, реакция на схватку со львом), а по дымящейся выемке  неподалеку
Дик понял, что его вырвало - но вот когда, припомнить не сумел.
     Снегоход, мотор которого еще не остыл, завелся сразу.  Дик  дрожащими
пальцами повернул рукоять и рывками двинулся вперед, рискуя  сломать  себе
шею, отчего голова разболелась еще свирепее.  Сперва  снегоход  водило  из
стороны в сторону, как будто за рулем сидел пьяный, но Дик,  приподнявшись
так, чтобы лицо оказалось выше ветрового  стекла,  подставил  его  резкому
колючему ветру. Это отчасти избавило Холлоранна от  ступора.  Он  прибавил
газу.
     (а где остальные кусты?)
     Этого он не  знал,  но,  по  крайней  мере,  снова  его  врасплох  не
застанут.
     Перед ним выросла громада "Оверлука". Освещенные окна  второго  этажа
отбрасывали на снег длинные  желтые  прямоугольники.  Ворота,  ведущие  на
подъездную  дорогу,  были  на  замке.  Холлоранн  неуверенно  огляделся  и
спешился, молясь, чтобы ключи оказались в  кармане,  чтоб  не  вывалились,
когда он  вытаскивал  зажигалку...  нет,  вот  они.  В  ярком  свете  фары
снегохода он перебрал их, нашел нужный ключ и открыл висячий замок, уронив
его в снег. Сперва Дику показалось, что в ворота все  равно  не  проехать.
Обезумев, он  принялся  разгребать  снег  возле  них  руками,  не  обращая
внимания на мучительные  толчки  боли  в  голове  и  страх,  что  один  из
оставшихся львов, может быть, подползает  сзади.  Сумев  оттянуть  створку
ворот на полтора фута, он протиснулся в щель  и  поднажал.  Ворота  нехотя
подвинулись еще не пару футов, освободив достаточно места для снегохода, и
Дик провел его на дорогу.
     Тут он понял, что впереди, в темноте, что-то шевелится. Звери  -  вся
живая изгородь - собрались в кучу у ступеней "Оверлука",  охраняя  вход  и
выход. Львы стлались  по  земле.  Собака  поставила  на  нижнюю  ступеньку
передние лапы.
     Холлоранн оттянул рукоять и снегоход прыгнул вперед,  взбивая  позади
себя снег. В квартире смотрителя,  услышав  высокое,  похожее  на  осиное,
жужжание мотора, Джек Торранс вздернул голову и вдруг деловито  направился
обратно в коридор. Плевать на эту  стерву.  Она  может  подождать.  Теперь
очередь грязного ниггера. Грязного, сующего нос не в  свое  дело  ниггера,
который лезет, куда не просят. Сперва ниггер, потом сын. Он им покажет. Он
им покажет... что... что он - один из правящей верхушки.
     Снегоход за стенами отеля все быстрее  мчался  по  дороге.  "Оверлук"
словно бы стремительно несся навстречу.  В  лицо  Холлоранну  летел  снег.
Бегущий впереди свет фары выхватил из темноты  морду  овчарки,  ее  пустые
глаза, лишенные глазниц.
     Потом  собака  отпрянула,  оставив  брешь.  Напрягая   остаток   сил,
Холлоранн дернул рычаг скорости, и снегоход, брыкаясь, взметая тучи снега,
угрожая перевернуться вверх дном, описал крутую дугу. Багажник ударился  о
нижние ступени крыльца и срикошетил.  Холлоранн  молниеносно  оказался  на
снегу и помчался вверх по ступеням. Он споткнулся, упал, поднялся.  Совсем
близко за спиной (опять у Дика в голове) раздалось собачье рычание.  Плечо
парки  что-то  вспороло,  а  потом  Холлоранн  оказался  на   крыльце,   в
безопасности, он стоял в узком проходе, который Джек расчистил в сугробах.
Звери были слишком крупными, чтобы пролезть сюда.
     Дик  добрался  до  большой  двустворчатой  двери,  которая   вела   в
вестибюль, и опять полез за ключами. Вытаскивая их, он надавил на ручку  и
та свободно повернулась. Он толкнул дверь и вошел.
     - Дэнни! - хрипло крикнул он. - Дэнни, где ты?
     Ответом была тишина.
     Дик обшарил глазами вестибюль, добрался до подножия широкой  лестницы
и у него вырвалось хриплое  "ах!".  Перемазанный,  залитый  кровью  ковер.
Клочок розового махрового халата. Вверх по  лестнице  вел  кровавый  след.
Перила тоже были в крови.
     - Господи Иисусе, - пробормотал он и снова повысил голос:
     - Дэнни! ДЭННИ!
     Царящая в отеле тишина казалась издевательской,  она  дразнила  эхом,
которое жило здесь испокон века - скрытое, но неизбывное.
     (Дэнни? Кто это Дэнни?  Знает  тут  кто-нибудь  какого-нибудь  Дэнни?
Дэнни, Дэнни, у кого Дэнни? Кто будет играть в "покрути Дэнни"? В "накрути
Дэнни хвост"? Катись отсюда, черный. Тут  никто  сроду  не  знал  никакого
Дэнни)
     Иисусе, что же, он прошел через все это, чтобы опоздать?
     Неужели все уже кончено?
     Прыгая через две ступеньки, Дик взбежал по лестнице и остановился  на
площадке второго этажа. Кровь тянулась до квартиры  смотрителя.  Холлоранн
шагал по короткому коридорчику, а ужас растекался по его  жилам,  тихонько
подбираясь к рассудку. Звери живой изгороди - плохо, но вот это было много
хуже. В душе Дик  уже  не  сомневался,  что  обнаружит,  когда  дойдет  до
комнаты.
     Увидеть это он не торопился.
     Пока Холлоранн поднимался по  лестнице,  Джек  прятался  в  лифте,  и
теперь подкрадывался к фигуре в парке с заснеженным капюшоном со  спины  -
улыбающийся призрак, вымазанный свежей и запекшейся  кровью.  Молоток  для
роке взлетел так высоко, как только позволила раздирающая, сильная
     (??что, сука заколола меня... не могу вспомнить??)
     боль в спине.
     - Ну, черномазый, - шептал Джек. - Я тебя отучу совать  нос  в  чужие
дела.
     Услышав  шепот,  Холлоранн  начал  поворачиваться,  пригибаться,   но
молоток для роке со свистом опустился. Капюшон парки недостаточно  смягчил
удар. В голове у Холлоранна взорвалась шутиха, оставив шлейф  звездочек...
а потом все исчезло.
     Он покачнулся, прислонился к шелковистым обоям, и Джек ударил снова -
на этот раз молоток скользнул вбок, раздробив Холлоранну скулу и почти все
зубы с левой стороны. Тот безвольно опустился на пол.
     - Ну вот, - прошептал Джек. - Ну вот, клянусь Богом.
     Где же  Дэнни?  У  него  дело  к  сыну,  который  лазает  туда,  куда
посторонним вход воспрещен.


     Тремя минутами  позже  на  полном  теней  четвертом  этаже  с  лязгом
открылась дверь лифта. Джек  Торранс  был  один.  Кабина  остановилась  на
полпути к дверному проему и,  чтобы  выбраться  на  этаж,  Джеку  пришлось
подтянуться. Он извивался от боли. За собой Джек тащил сплющенный  молоток
для роке. Снаружи под карнизами выл и ревел ветер. Глаза Джека вращались в
глазницах. В волосах кровь мешалась с конфетти.
     Его  сын  был  здесь,  наверху.  Где-то   здесь.   Джек   чуял   это.
Предоставленный самому себе, мальчишка мог творить, что  угодно:  выводить
мелками каракули на дорогих шелковистых обоях, портить мебель, бить  окна.
Парень оказался врунишкой, мошенником, и его следовало наказать...  сурово
наказать.
     Джек Торранс с трудом поднялся.
     - Дэнни? - позвал он. - Дэнни,  поди  сюда  на  минутку.  Ты  кое-что
натворил, так я хочу, чтобы ты пришел получить по заслугам.  Как  мужчина.
Дэнни? Дэнни?



                                  54. ТОНИ

     (Дэнни...)
     (Дэнннииии...)
     Темнота  и  коридоры.  Он  блуждал  по  темным   коридорам,   которые
напоминали те,  что  пролегли  в  отеле  "Оверлук",  и  все  же  неуловимо
отличались от них. Оклеенные шелковистыми обоями  стены  уходили  в  такую
высь, что, даже вытянув шею, Дэнни не удавалось разглядеть потолок  -  тот
тонул в полумраке. В сумрак же поднимались и  запертые  двери.  В  каждой,
пониже глазка (в этих гигантских дверях глазки были  размером  с  ружейный
прицел), был привинчен крошечный череп со скрещенными костями.
     И откуда-то звал Тони.
     (Дэннниии...)
     Раздался  глухой  стук,  хорошо   знакомый   мальчику,   и   хриплые,
ослабленные расстоянием, крики. Всех слов разобрать он не мог,  но  теперь
текст был уже известен. Дэнни слышал его раньше - и во сне, и наяву.
     Он остановился - малыш, всего три года назад выбравшийся из  пеленок,
- и попытался определить, где оказался, где мог оказаться. Мальчик  боялся
- но жить эта боязнь не мешала. Последние два месяца его ни на  минуту  не
покидал страх, сила  которого  менялась  от  постоянного  беспокойства  до
откровенного, не дающего думать ужаса. Сегодняшний же страх жить не мешал.
Но Дэнни хотелось узнать, почему появился Тони, почему  тот  звал  его  по
имени в коридоре, который не был  ни  частью  реального  мира,  ни  частью
страны видений, где Тони иногда показывал Дэнни разные  вещи.  Да  что  же
это, где...
     - Дэнни.
     Далеко-далеко в огромном коридоре темная фигурка Тони -  почти  такая
же крошечная, как сам Дэнни.
     - Где я? - тихо обратился он к Тони.
     - Спишь, - ответил тот. - Спишь в спальне папы и мамы.
     В голосе Тони звучала печаль.
     - Дэнни, - сказал он. - Твоей маме сделают очень больно. Может  быть,
убьют. Мистера Холлоранна тоже.
     - Нет!
     Дэнни выкрикнул это, сдерживая  горечь  и  ужас,  которые,  казалось,
источало мрачное призрачное окружение. О