днако в сознании  возникли  образы
смерти:  распластанная  по  автостраде  лягушка  -   странный   отпечаток;
сломанные папины часы, лежащие наверху коробки с мусором и предназначенные
на выброс; могильные плиты, под каждой из которых лежит покойник;  мертвая
сойка возле телеграфного столба; холодные объедки, которые мама отскребала
с тарелок, скидывая в темную пасть мусорного ведра.
     И все-таки мальчик не мог уравнять эти простые символы  с  движущейся
сложной  реальностью  своей  матери  -  она   олицетворяла   его   детское
представление о вечности. Она уже  была  на  свете,  когда  Дэнни  еще  не
появился,  и  будет  существовать,  когда  он  снова  канет   в   небытие.
Возможность собственной смерти Дэнни мог принять -  он  уже  столкнулся  с
этим, когда попал в двести семнадцатый.
     Но не мамину смерть.
     Не папину.
     Никогда.
     Он начал бороться, и темный коридор заколыхался. Силуэт Тони сделался
призрачным, неясным.
     - Не надо! - кричал Тони. - Не надо, Дэнни, не делай этого!
     - Она не умрет! Нет!
     - Тогда ты должен помочь ей, Дэнни... сейчас ты глубоко в собственном
сознании. Там, где я. Я - часть тебя, Дэнни.
     - Ты - Тони. Ты - не я. Хочу к мамочке... к мамочке...
     - Я не приводил тебя сюда, Дэнни. Ты сам пришел. Потому, что знал.
     - Нет...
     - Ты всегда знал, - продолжил  Тони,  начиная  подходить  поближе.  В
первый раз Тони начал приближаться к нему. - Ты  -  глубоко  внутри  себя,
там, куда не проникает ничто. Мы  здесь  одни,  Дэнни,  ненадолго.  Это  -
"Оверлук", куда никому нет ходу, никогда. Здесь не идут ни  одни  часы.  К
ним не подходит ни один ключ и их никогда не  завести.  Двери  никогда  не
открывались, а в комнатах никогда никто не жил. Но долго оставаться тут ты
не можешь. Потому что оно идет.
     - Оно... - испуганно прошептал Дэнни. Стоило ему выговорить это,  как
неравномерный глухой стук сделался словно  бы  громче,  приблизился.  Ужас
мальчика, всего минуту назад холодный и сдержанный,  стал  более  насущной
вещью. Теперь можно было разобрать  слова.  Хриплое  настырное  бормотание
было только грубой подделкой под папин голос,  это  шел  не  папа.  Теперь
Дэнни понял это. Он знал.
     (Ты сам пришел. Потому что знал.)
     - Ой, Тони, неужели это папа? - закричал Дэнни. - Папа идет за мной?
     Тони не ответил. Но ответ и не требовался. Дэнни знал.  Здесь  годами
тянулся  бесконечный,  похожий  на   кошмар,   бал-маскарад.   Мало-помалу
нарастала сила - тайная и негласная,  как  интерес  к  банковскому  счету.
Сила, присутствие, форма - все это были лишь слова,  ни  одно  из  них  не
имело значения. Под множеством масок скрывалось одно существо.  Теперь  же
оно где-то искало Дэнни. Оно пряталось за  папиным  лицом,  оно  подражало
папиному голосу, оно оделось в папину одежду.
     Но это был не папа.
     Это был не папа.
     - Я должен им помочь! - выкрикнул мальчик.
     И тут Тони оказался прямо перед ним, глядеть на него было все  равно,
что  глядеть  на  самого  себя,  десятилетнего,  отраженного  в  волшебном
зеркале: широко расставленные, очень  темные  глаза,  твердый  подбородок,
красиво вылепленный рот. Светлые, как у матери, волосы, однако черты  лица
повторяли отцовские, словно Тони - словно Дэниел Энтони  Торранс,  которым
он станет в один прекрасный день, - был остановкой на полпути  от  отца  к
сыну, призраком обоих сразу, их сплавом.
     - Ты должен постараться помочь, - сказал  Тони.  -  Но  твой  отец...
теперь он на стороне отеля, Дэнни. Его тянет туда. Ты  тоже  нужен  отелю,
потому что он очень жадный.
     Тони прошел мимо него в тень.
     - Погоди! - крикнул Дэнни. - Я... что я могу...
     - Теперь он уже близко, - сказал  Тони,  не  останавливаясь.  -  Тебе
нужно бежать... прятаться... держаться от него подальше. Держись подальше.
     - Тони, я не могу!
     - Но ты уже начал, - сказал Тони. - Ты вспомнишь, о  чем  забыл  твой
отец.
     И исчез.
     Где-то совсем близко раздался холодно увещевающий голос отца:
     - Дэнни? Можешь выходить, док. Чуток нашлепаю, вот и все. Ну же, будь
мужчиной, и дело с концом. Она не нужна нам, док. Только ты  да  я,  идет?
Когда с этой небольшой... трепкой будет покончено, останемся только  мы  -
ты да я.
     Дэнни побежал.
     У  него  за  спиной   норов   этого   существа   взломал   притворную
нормальность:
     - Иди сюда, говнюк маленький! Сейчас же!
     Прочь по длинному коридору, тяжело дыша, хватая ртом воздух. За угол.
Вверх по пролету лестницы. Мальчик бежал, а  стены,  которые  простирались
так высоко вверх, были такими далекими, поехали  вниз;  на  неясном  пятне
ковра под ногами проступило знакомое извилистое сплетение вытканных  синих
и черных линий;  двери  опять  оказались  пронумерованными,  за  ними  шли
нескончаемые вечеринки,  где  толпились  целые  поколения  гостей.  Воздух
вокруг как будто мерцал, эхо вновь и вновь подхватывало удары  молотка  по
стенам. Дэнни словно бы прорывался сквозь тонкую оболочку из утробы сна на
ковер, застилающий пол четвертого этажа  у  дверей  президентского  люкса;
рядом окровавленной грудой лежали тела двух мужчин,  одетых  в  костюмы  и
узкие галстуки. Пистолетные  выстрелы  давным-давно  лишили  их  жизни,  а
теперь они зашевелились перед Дэнни и поднялись на ноги.
     Мальчик набрал воздуху, чтобы закричать, но промолчал.
     (!!!не настоящие лица! ненастоящие!!!)
     Под его взглядом мужчины выцвели, как старые фотографии, и исчезли.
     Однако внизу молоток безостановочно лупил  по  стенам;  слабые  звуки
ударов плыли вверх по шахте лифта и лестничной  клетке.  Управляющая  всем
сила "Оверлука" в лице отца Дэнни бродила по второму этаже.
     За спиной мальчика с тоненьким скрипом раскрылась дверь.
     В коридор высунулся разложившийся труп женщины  в  сгнившем  шелковом
платье, пожелтевшие, теряющие плоть пальцы украшали  серо-зеленые  кольца.
По лицу медленно ползали жирные осы.
     - Заходи, - прошептала она Дэнни, усмехаясь  почерневшими  губами.  -
Заходи, станцуем таааанго...
     - Не настоящее лицо! - прошипел он. - Не настоящее!
     Она встревоженно попятилась от него и,  пока  отступала,  растаяла  и
исчезла.
     - Где ты? -  пронзительно  кричало  существо,  но  голос  по-прежнему
раздавался только в голове у мальчика. Он продолжал слышать, как существо,
нацепившее личину Джека, бродит по второму этажу... и еще что-то.
     Высокий воющий звук приближающегося мотора.
     Тихонько ахнув, Дэнни затаил дыхание. Что это, очередная маска отеля,
новая иллюзия? Или это Дик? Ему хотелось - отчаянно хотелось - верить, что
это по-настоящему. Что это в самом  деле  Дик,  но  мальчик  не  смел  так
рисковать.
     Он отступил по главному коридору и свернул  в  боковой  проход,  шаги
шелестели по ворсу ковра. Как и во сне, на Дэнни хмуро  смотрели  запертые
двери, только сейчас он был в реальном  мире,  где  игры  доигрывались  до
конца.
     Он свернул направо и попал в тупик, сердце сильно колотилось в груди.
По ногам тянуло жаром. Конечно, из печных заслонок. Должно быть, сегодня -
день, когда папа прогревает западное крыло и
     (ты вспомнишь, что забыл твой отец.)
     Что же? Еще чуть-чуть, и он сообразит. Что-нибудь, что  может  спасти
их с мамой? Но Тони сказал, что спасать придется ему самому.  Так  что  же
это?
     Он опустился на пол под стену, отчаянно пытаясь думать.  Думать  было
трудно... отель все время пробовал  пролезть  к  нему  в  голову...  Дэнни
виделась темная бесформенная фигура размахивающая  из  стороны  в  сторону
молотком, обдирающая обои... выбивающая облачка известковой пыли...
     - Помоги, - пробормотал он. - Тони, помоги.
     И вдруг осознал, что в отеле воцарилась мертвая  тишина.  Вой  мотора
прекратился.
     (наверное, он был невсамделишный)
     прекратилось шумное веселье, и  только  ветер  безостановочно  выл  и
свистел.
     Внезапно ожив, загудел лифт.
     Он поднимался. И Дэнни знал, кто - что - в нем ехало.
     Он мигом вскочил на ноги, уставясь перед  собой  невидящими  глазами.
Сердце сжала паника. Почему Тони послал его на четвертый этаж? Здесь он  в
ловушке. Все двери заперты.
     Чердак!
     Дэнни знал, что в отеле есть чердак. Он приходил туда с папой  в  тот
день, когда папа расставлял крысоловки. Но из-за  крыс  папа  не  позволил
Дэнни подняться наверх вместе с ним - боялся, как бы Дэнни не покусали.  И
люк на чердак открывался в потолке короткого коридорчика  -  последнего  в
этом крыле. К стене  была  прислонена  длинная  палка.  Этим  шестом  папа
толкнул крышку люка, и та открылась. Когда она пошла  вверх,  заскрежетали
противовесы и спустилась лесенка. Если  б  можно  было  забраться  туда  и
втянуть лестницу за собой...
     Где-то в лабиринте коридоров за спиной мальчика остановился  лифт.  С
металлическим дребезжанием стукнула раскрытая дверь. И голос -  уже  не  в
сознании малыша, а наяву, ужасающе реальный, - позвал:
     - Дэнни? Дэнни, поди сюда на минуточку, а? Ты тут кой-что натворил  и
я хочу, чтобы ты пришел и  получил  по  заслугам.  Будь  мужчиной.  Дэнни?
Д_э_н_н_и_?
     Послушание настолько крепко въелось  в  Дэнни,  что  он,  как  робот,
действительно сделал два  шага  на  голос,  и  только  потом  остановился.
Пальчики сжались в кулаки.
     (Не настоящий! Фальшивое лицо, я знаю, кто ты! Снимай маску!)
     - Дэнни! - взревело существо. - Иди сюда, щенок!  Поди  сюда,  получи
свое, будь мужчиной!)
     Громкое гулкое "бум!" - это молоток ударил в стену. Когда голос вновь
проревел его имя, то звучал уже в другом месте. Ближе.
     Охота начиналась в реальном мире.
     Дэнни побежал. Бесшумно касаясь ногами толстого ковра, он бежал  мимо
закрытых дверей, мимо шелковистых узорчатых обоев,  мимо  привинченного  к
стене у поворота огнетушителя. Мальчик помедлил, потом нырнул в  последний
коридорчик. В конце коридорчика оказалась только дверь, закрытая на засов.
Бежать было некуда.
     Но шест оказался на месте - он  стоял  там,  где  папа  оставил  его,
прислонив к стене.
     Дэнни схватил шест. Он вытянул шею и пристально взглянул на люк. Шест
заканчивался крючком, которым надо было подцеплять  кольцо,  ввинченное  в
крышку люка. Надо было...
     С крышки люка свисал  новехонький  йельский  амбарный  замок.  Замок,
который Джек Торранс повесил после того, как расставил ловушки - просто на
случай, если сыну в один прекрасный день взбредет в голову залезть туда на
разведку.
     Заперто. Дэнни обуял ужас.
     Существо за его спиной  приближалось.  Пошатываясь,  спотыкаясь,  оно
миновало президентский люкс. Молоток, злобно свистя, рассекал воздух.
     Дэнни привалился спиной к последней запертой двери и стал ждать.



                           55. ТО, О ЧЕМ ЗАБЫЛИ

     Венди понемножку  приходила  в  себя,  серая  пелена  утекала  прочь,
сменяясь болью: спина, нога, бок... она подумала, что не в силах двинуться
с места. Болели даже пальцы, сперва Венди не понимала почему.
     (бритва, вот почему)
     Светлые волосы Венди, теперь спутанные и влажные, свисали  на  глаза.
Она откинула их прочь, и изнутри в  тело  воткнулись  ребра,  заставив  ее
застонать. Она разглядела  сине-белое  пространство  матраса,  запятнанное
кровью. Ее кровью, а может, кровью Джека. Неважно - все равно кровь еще не
засохла, значит отключилась Венди ненадолго. Это  имело  значение,  потому
что...
     (??почему??)
     Потому что...
     Сперва  Венди  вспомнила  жужжание  мотора.  На  секунду   она   тупо
сосредотачивалась на нем, а потом головокружительной, тошнотворной  волной
вернулась память, показав все сразу.
     Холлоранн. Это должен быть Холлоранн. А то с чего бы  Джек  ушел  так
внезапно, не закончив... не прикончив е е!
     Потому что время лениться для него прошло.  Джеку  надо  было  быстро
разыскать Дэнни и... и сделать свое дело.  Прежде,  чем  Холлоранн  сумеет
положить этому конец.
     А может, все уже кончено?
     Венди слышала вой поднимающегося лифта.
     (О Господи, пожалуйста, нет, кровь, кровь еще свежая, не по...  пусти
уже все)
     Каким-то образом она нашла  силы  встать  и,  шатаясь,  пройти  через
спальню и развалины гостиной к закрытой двери. Толкнув ее, Венди  вышла  в
коридор.
     - Дэнни!  -  закричала  она,  морщась  от  боли  в  груди.  -  Мистер
Холлоранн! Есть тут кто-нибудь? Кто-нибудь?
     Остановился  в   очередной   раз   поехавший   лифт.   Она   услышала
металлический лязг распахнутой рывком дверцы, а потом подумала, что слышит
какие-то слова. Может быть, она  придумала  это.  Из-за  слишком  громкого
ветра трудно было сказать наверняка.
     Опираясь о стену, она добралась до конца короткого коридорчика. Венди
совсем уже собралась свернуть за угол, когда вниз по лестничной  клетке  и
шахте лифта поплыл крик, заставивший ее остолбенеть:
     - Дэнни! Выходи, щенок! Выходи и получи свое! Будь мужчиной!
     Джек. На третьем или четвертом этаже. Ищет Дэнни.
     Она свернула за угол, споткнулась, чуть не упала. У  нее  перехватило
дыхание. Примерно в четверти пути от лестницы что-то
     (кто-то?)
     лежало под стеной бесформенной грудой. Венди пошла  быстрее,  морщась
каждый  раз,  как  вес  ее  тела  приходился  на  поврежденную  ногу.  Она
разглядела, что это мужчина, а, подтащившись поближе, поняла, что означало
жужжание мотора.
     Мистер Холлоранн. Все-таки он приехал.
     Венди осторожно опустилась рядом с ним на колени, вознеся  бессвязную
молитву - окажись живым, окажись! У Холлоранна из носа текла кровь, а  изо
рта выплеснулся страшный кровавый сгусток. Половина лица  превратилась  во
вспухший лиловый синяк. Но, слава Богу, Дик дышал. Хрипло, глубоко, отчего
вся грудная клетка сотрясалась.
     Венди повнимательнее присмотрелась к нему и  широко  раскрыла  глаза.
Рукав парки, надетой на Холлоранна, почернел и обуглился. Половина  куртки
продрана насквозь. В волосах запеклась кровь, а по шее вниз шла  скверного
вида, хоть и не глубокая, царапина.
     (Господи, что с ним случилось?)
     - Дэнни! - рычал наверху хриплый раздраженный голос. - Выходи, что  б
тебя!
     Сейчас времени раздумывать не было. Венди затрясла Холлоранна,  кривя
лицо  от  мучительных  вспышек  боли  в  ребрах.  Бок   ощущался   горячей
размозженной массой.
     (А что, если ребра протыкают мне легкое, когда я шевелюсь?)
     Но и тут помочь было нечем. Если Джек разыщет Дэнни,  он  убьет  его,
забьет до смерти молотком, как пытался забить Венди.
     Поэтому она трясла Холлоранна, а потом принялась легонько похлопывать
по той щеке, на которой не было синяка.
     - Очнитесь, - говорила она. - Мистер Холлоранн, вы  должны  очнуться.
Пожалуйста... прошу вас...
     Наверху без устали стучал  молоток  -  это  Джек  Торранс  разыскивал
своего сына.


     Дэнни  стоял,  прижавшись  к  двери,  глядя  туда,  где   соединялись
коридоры. Молоток не переставая бил по стенам  в  рваном  ритме,  и  удары
звучали все громче. Гнавшееся за Дэнни существо пронзительно кричало, выло
и ругалось. Сон и явь соединились без единого шва.
     Существо свернуло за угол.
     То, что ощутил Дэнни, в определенном смысле было облегчением. Это  не
был его отец. Маска  лица  и  тела  разодралась,  разлезлась  и  сделалась
атрибутом скверной шутки.  Разве  это  папа  -  это  чудище  из  субботней
передачи "Вечернее шок-шоу", ужасное существо,  которое  вращает  глазами,
горбится и втягивает голову в плечи, а рубашка на  нем  пропитана  кровью?
Нет, какой же это папа!
     - Сейчас, клянусь Богом, - выдохнуло  оно.  Обтерло  губы  трясущейся
рукой. - Сейчас ты узнаешь, кто тут хозяин. Увидишь. Им не ты нужен, а  я.
Я! Я!
     И махнуло сплеча исцарапанным молотком, двусторонняя головка которого
уже потеряла форму и оббилась  от  бесчисленных  ударов.  Тот  врезался  в
стену, проделав  в  шелковистых  обоях  круглую  дырку.  Вылетело  облачко
известковой пыли. Существо ухмыльнулось.
     -  Поглядим,  как  ты  теперь  будешь  свои  фокусы   показывать,   -
пробормотало оно. - Я не вчера родился, ясно? И с  лавки  меня  нянька  не
роняла, Господь свидетель. Мальчик, я намерен  выполнить  по  отношению  к
тебе свой отцовский долг.
     Дэнни сказал:
     - Ты не мой папа.
     Существо остановилось. На миг показалось  просто  растерянным  -  как
будто точно не знало, кто или  что  оно  такое.  Потом  двинулось  дальше.
Молоток со свистом ударил по двери, и та глухо откликнулась: "бум!".
     - Врешь, - сказало оно. - Иначе кто же я такой? У меня две родинки, у
меня пупок  чашечкой,  у  меня  даже  инструмент  имеется,  малыш.  Спроси
мамочку.
     - Ты - маска, - сказал Дэнни. - Просто не настоящее лицо.  Просто  ты
не такой мертвый, как остальные, вот и понадобился отелю. Но  когда  он  с
тобой закончит, ты превратишься в пустое место. В ничто. Я не боюсь тебя.
     - Будешь бояться! - взвыло существо. Неумолимый молоток опустился, со
свистом врезавшись в ковер между ступнями Дэнни. Мальчик не дрогнул.
     - Ты оклеветал меня! Ты объединился с ней! Ты что-то замышлял  против
меня! И жульничал! Списал на последнем экзамене! - Из-под мохнатых  бровей
на Дэнни сверкнули глаза. В них светилась хитрость сумасшедшего. - Ничего,
я и это найду. Сочинение где-то в подвале. Я найду его. Мне пообещали, что
я смогу смотреть все, что захочу.
     Существо снова замахнулось.
     - Да, пообещали, - согласился Дэнни. - Но они врут.
     Молоток замер в высшей точке размаха.
     Холлоранн начал приходить в себя, но Венди перестала хлопать  его  по
щекам. Минуту назад вниз по шахте  лифта  приплыли  неясные,  еле  слышные
сквозь ветер слова: "Ты жульничал! Списывал на экзамене!". Кричали  где-то
в глубине западного крыла. Венди была почти уверена, что Дэнни с Джеком  -
на четвертом этаже и Джек - то, что вселилось в него, - нашел сына. Теперь
они с Холлоранном ничего не могли сделать.
     - Ох, док, - пробормотала она. Глаза застлали слезы.
     - Сукин сын сломал мне челюсть, - хрипло  проворчал  Холлоранн.  -  А
голова...
     Он пытался сесть. Правый глаз стремительно  превращался  в  щелку  от
вспухающего под ним лилового синяка. Тем не менее Венди он заметил.
     - Миссус Торранс...
     - Шшшшшш, - сказала она.
     - Где мальчуган, миссус Торранс?
     - На четвертом этаже, - ответила она. - С отцом.
     - Они  врут,  -  снова  повторил  Дэнни.  В  голове  мальчика  что-то
промелькнуло, вспыхнув, как сгорающий метеор -  слишком  коротко,  слишком
ярко, чтоб поймать и удержать эту мысль. От нее остался только хвостик.
     (это где-то в подвале)
     (ты вспомнишь, о чем забыл отец)
     - Ты... - нельзя так говорить с отцом,  -  хрипло  сказало  существо.
Молоток задрожал и опустился. - Сам себе делаешь хуже, вот  и  все.  На...
наказание. Суровее.
     Существо пьяно покачнулось и воззрилось на Дэнни, жалея себя до слез.
Жалость стала перерастать в ненависть.
     - Ты не мой папа, - снова заявил Дэнни. - А если в тебе осталась хоть
капелька моего папы,  она  знает,  что  они  врут.  Тут  все  -  вранье  и
надувательство. Как игральные кости, которые папа положил в мой  чулок  на
Рождество, как те подарки, что кладут на витрину - папа сказал, там внутри
ничего нет, никаких подарков, одни пустые коробки. Просто показуха, сказал
папа. Ты - оно, а не папа. Ты - отель. И, когда ты  добьешься  своего,  то
ничего не дашь моему папе, потому что слишком  любишь  себя.  И  папа  это
знает. Тебе пришлось заставить папу  напиться  Всякой  Дряни,  потому  что
только так можно было его заполучить. Ты, врун, фальшивая морда.
     - Врешь! Врешь! - крик вышел тонким,  пронзительным.  Молоток  бешено
заходил в воздухе.
     - Ну, давай, ударь. Только ты никогда не получишь от меня  того,  что
тебе нужно.
     Лицо, в которое смотрел Дэнни, изменилось. Трудно сказать, как -  оно
не оплавилось, не облезло. Тело слегка содрогнулось, а