о такой, какой был в Тейере, а потом в Пойнт-Венути.
     Дверца его открылась, и оттуда  показалась  крепкая  нога,  обтянутая
голубыми брюками. Из-под брюк выглядывал черный ботинок.
     Ричард вздрогнул. Наконец из машины выбрался весь водитель.
     Это был Волк - конечно же, Волк! - и Джек подсознательно знал  это  с
самого начала.  Волк  был  почти  семи  футов  высотой,  длинноволосый,  с
сияющими оранжевыми глазами.
     - В_о_л_к_! - закричал Джек. - _В_о_л_к_, _т_ы _ж_и_в_! _Т_ы _ж_и_в_!
     Волк приветственно улыбнулся ему.
     - Джек Сойер! Волк! Смотрите-ка! Все так, как сказал Паркус! Я здесь,
и ты тоже здесь! Джек и его друг! Волк! Великолепно! Волк!
     Увы, это был не _е_г_о_ Волк. Запах его был другим...  Другим,  но  в
тоже время очень похожим. Это был брат старого знакомого Волка.  Старше  и
мудрее, но не менее добрый.
     - Я знал твоего брата, - сказал Джек, - твоего младшего брата.
     - Мой брат Волк!  -  Волк  подошел  ближе  и  прикоснулся  пальцем  к
Талисману. В ту же секунду в Талисмане что-то вспыхнуло и погасло.
     - Я любил твоего брата. Он спас мне жизнь! После Ричарда он был самым
лучшим моим другом! Мне жаль, что он умер.
     - Сейчас он на луне, - серьезно сообщил Волк. - Но он  вернется.  Все
возвращается, как и луна... Ну, поехали. Пора выбираться отсюда.
     Мальчики уселись, и "кадиллак" тронулся с места.
     - Джек? - У Ричарда на лице читался испуг.
     - Все в порядке.
     - Но куда...
     - К моей маме, в Аркадия-Бич, штат Нью-Хэмпшир. Через  всю  страну  в
салоне первого класса.
     Внезапно Джек обнаружил на сидении старый чехол от гитары.
     - Волк! А Лестер что, должен был ехать с нами?
     - Не знаю никаких Лестеров, - был ответ.
     Джек указал на чехол:
     - А откуда взялось это?
     Волк улыбнулся, сверкнув зубами.
     - Паркус, - сказал он. Оставил для тебя. Чуть не забыл.
     Он достал  из  кармана  старую  потрепанную  открытку.  На  ней  была
изображена карусель; очень многие лошадки были  знакомы  Джеку  -  Шустрая
Элла, Серебряная Леди...
     Джек посмотрел на дату выпуска  открытки  -  4  июля  1984  года.  На
обороте рукой Смотрителя - не Паркуса! - было написано:
     "Ты совершил великий подвиг,  Джек.  Если  понадобится,  воспользуйся
тем, что в чехле, а если нет - выброси это!"
     Джек расстегнул "молнию". Они с Ричардом заглянули в чехол.
     - Боже правый! - одновременно воскликнули оба.
     Потому что чехол был набит двадцатидолларовыми купюрами.


     Они мчались на восток через Кентукки и Манси. Они заезжали перекусить
в придорожные ресторанчики, и Джек не  уставал  удивляться  тому,  сколько
самой разнообразной еды может поглотить Волк.
     Вторую  ночь  своего  пути  они   провели   неподалеку   от   городка
Джулайсбурга, штат Колорадо, в чистом поле. Волк  приготовил  им  отличный
ужин, и сейчас они, наевшись, лежали в своих спальниках, глядя в  звездное
небо, а Волк танцевал среди сугробов.
     - Я люблю этого парня, - задумчиво сказал Ричард.
     - Я тоже. Но ты не видел его брата.
     - А хотелось бы... - Внезапно Ричард  изменил  тему  разговора.  -  Я
начинаю забывать все, что с  нами  случилось,  Джек.  И  я  чувствую,  что
причиной тому мое огромное желание забыть. Слушай,  а  ты  уверен,  что  с
твоей мамой все в порядке?
     Джек пытался трижды дозвониться Лили,  но  телефон  в  ее  номере  не
отвечал. Не отвечал и офис отеля. Но Джека это не слишком  беспокоило.  Он
верил, что все в порядке. Он застанет ее  там.  Больную...  но  живую!  Он
н_а_д_е_я_л_с_я_.
     - Да.
     - Тогда почему она не отвечает на телефонные звонки?
     - Думаю, Слоут проделал какой-то трюк с телефоном, - сказал  Джек.  -
Но чувствую, что она там.
     - И если исцелитель еще работает... - Ричард кивнул  на  Талисман,  -
ты... то есть... ты думаешь, она разрешит... разрешит мне остаться с вами?
     - Нет, -  пошутил  Джек.  -  Она  с  удовольствием  отправит  тебя  в
сиротский приют. Не будь идиотом, Ричи, - конечно, ты останешься с нами.
     - Но... после всего, что сделал мой отец...
     - Твой отец, Ричи, - сказал Джек. - Не _т_ы_!
     - И ты не будешь напоминать мне...
     - Нет, если ты хочешь забыть.
     - Хочу, Джекки. Очень хочу.
     Они мчались на восток, через Небраску и Айову...
     К закату пятого дня они въехали в Новую Англию.



                         47. КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ

     Вся их долгая поездка из Калифорнии в Новую Англию, казалось, слились
в один бесконечный день и вечер.
     С  Талисманом  происходили  странные  метаморфозы.  Как  только   они
покинули Калифорнию - он внезапно погас, и только на рассвете  пятого  дня
вновь начал возвращаться к жизни...
     "Оутли", - подумал Джек к концу шестого дня,  -  "я  должен  показать
Ричарду туннель и "Оутлийскую пробку"; кроме того,  нужно  сказать  Волку,
какой дорогой ехать... но он не хотел  видеть  Оутли  во  второй  раз,  не
находя в этом ни удовольствия, ни удовлетворения.
     Волк вез их по шумному шоссе И-95, они уже достигли  Коннектикута,  и
от Аркадия-Бич их отделяли всего  несколько  штатов.  Теперь  Джек  считал
каждую минуту, каждую милю.


     В четверть шестого 21-ого декабря, спустя три месяца с того  момента,
как Джек отправился на  запад,  черный  "кадиллак"  свернул  на  гравийную
дорогу, ведущую к гостинце "Альгамбра".
     На  западе  закат   играл   калейдоскопом   красно-оранжевой   гаммы,
переходящей в желтый... голубой... пурпурный. Ветви деревьев  трещали  под
напором холодного зимнего ветра; деревья напоминали  скелеты,  неспособные
вернуться к нормальной жизни.
     Шины автомобиля трещали по гравию.  По  приемнику  передавали  записи
"Криденс". "Люди, знакомые с моим  волшебством",  -  пел  Джон  Фогерти  -
"наполнили землю дымом".
     Перед входом в отель  "кадиллак"  остановился.  Близился  конец  дня;
садилось солнце, окрашивая западное небо цветами славы.
     З_д_е_с_ь_.
     О_т_н_ы_н_е_ и _н_а_в_е_к_и_.


     Салон автомобиля наполнился слабым, невыразительным светом.  Талисман
мерцал... но его мерцание было тусклым, как умирающий костер.
     Ричард медленно повернулся  к  Джеку.  Его  лицо  было  измученным  и
испуганным. К груди он прижимал книгу Карла Сагана "Мозг Брока", как будто
она была чем-то хрупким и могла разбиться.
     "Талисман Ричарда", - подумал Джек и улыбнулся.
     - Джек, ты хочешь...
     - Нет, - сказал Джек. - Подожди в машине, пока я не позову тебя.
     Он открыл  дверцу,  собираясь  выйти,  потом  оглянулся  на  Ричарда.
Бледный и усталый, тот выглядел жалким.
     Не задумываясь о том, что делает, Джек откинулся  назад  и  поцеловал
Ричарда в щеку... Ричард обвил руками шею  Джека  и  на  мгновение  крепко
прижался к нему. Потом он отпустил его.  Оба  при  этом  не  проронили  ни
звука.


     "21 декабря мальчик по имени Джек Сойер стоял у кромки воды, сжимая в
руках Талисман и смотрел на ночную громаду Атлантического океана. Именно в
этот день ему исполнилось тринадцать лет, но он об этом  не  вспомнил.  Он
стоял, думая о своей матери. Собирается ли она включать  в  своей  комнате
свет? Он надеялся, что да".
     Джек не сводил глаз с мерцающего Талисмана.


     Лили тянулась изможденной, иссохшей рукой к выключателю. Она нащупала
его и включила. Тот, кто увидел бы ее  в  тот  момент,  отвернулся  бы.  В
последнюю неделю рак развивался все стремительнее, она  весила  сейчас  не
более семидесяти восьми фунтов.  Скулы  обтягивала  похожая  на  пергамент
кожа; коричневые круги под глазами  стали  почти  черными,  а  сами  глаза
ввалились внутрь. Грудь исчезла. Руки выглядели бесплотными.
     Но это было не все. В последнюю неделю у нее началась пневмония.
     В ее ослабленном состоянии она, конечно, была  первым  кандидатом  на
любое  респираторное  заболевание,  но  здесь  свою  роль  сыграли  разные
обстоятельства.
     Некоторое время назад батареи в гостинице перестали, работать. Она не
могла наверняка сказать, как давно, потому что  время  для  нее  перестало
существовать. Но с этого момента гостиница стала ледяным домом. Могилой, в
которой она умирала.
     Все это произошло тогда, когда она  разбила  рукой  стекло,  прогоняя
чайку, похожую на Слоута. Очевидно, Слоут проделал еще и  эту  штуку.  Все
ушли. _В_с_е_. Не осталось сиделок. Не осталось  дежурного  клерка  внизу.
Слоут засунул их всех в карман и унес отсюда.
     Четыре дня назад - когда она не нашла в  комнате  ничего,  что  можно
было бы съесть - она сползла с постели и медленно направилась к лифту. Она
захватила с собой стул, используя его как опору при ходьбе, и одновременно
для отдыха. Коридор длиной сорок футов она преодолела за сорок минут.
     Она несколько раз нажимала кнопку вызова лифта, но кабина  так  и  не
пришла. Кнопка даже не засветилась.
     Лили  выругалась  про  себя  и  медленно  стала  опускаться  вниз  по
лестнице.
     - Эй! - крикнула она, тяжело опираясь на спинку стула.
     "Наверное, они не слышит меня, хотя должны были бы", - подумала  она,
и снова крикнула что есть силы.
     Никто не пришел. Телефон отключен. Гостиница превратилась в мавзолей.
Но она не хотела умирать в мавзолее!
     Она поползла обратно, но вдруг сильная боль  перекосила  ее  на  один
бок, и она, соскользнув со стула, тяжело упала на ступеньки...
     С большим трудом Лили добралась до своей комнаты, и с  этого  момента
она потеряла счет времени. Но она еще  держалась,  потому  что  в  глубине
угасающего сознания жила странная уверенность,  что  Джек  возвращается  и
скоро будет с ней.


     Сейчас она почувствовала начало своего конца. Словно  по  спирали  ее
засасывало в воронку в песке.
     Чтобы вырваться из этой спирали,  она  попыталась  зажечь  свет.  Для
этого она встала с постели. До сих пор у нее  не  хватало  сил;  доктор  в
последний визит посмеялся над самой идеей встать. Но сейчас она рискнула.
     Она дважды падала, пока, наконец, не встала на ноги;  затем  нащупала
стул и с его помощью начала передвигаться к окну.
     Лили Кэвэней, Королева  Бродвей,  шла.  Это  была  походка  существа,
съедаемого раком и лихорадкой.
     Она добралась до окна и выглянула в него.
     Внизу она увидела человеческий силуэт... и пылающий шар.
     - Д_ж_е_к_! - попыталась крикнуть она, но у нее ничего не получилось.
Из груди вырвался какой-то свистящий звук, и она  без  сил  повалилась  на
подоконник.
     Внезапно светящийся шар в руках фигуры ярко  вспыхнул,  осветив  лицо
держащего его человека, и это был лицо  Джека.  Это  был  _Д_ж_е_к_!  Джек
вернулся домой!..
     Фигура побежала.
     Д_ж_е_к_!
     Глаза ее стали ярче. По желтым щекам текли слезы.


     - М_а_м_а_!
     Джек увидел ее; она выглядела ужасно - как будто  в  окно  выглядывал
призрак.
     - М_а_м_а_!
     Он получался по ступенькам, перескакивая через них;  Талисман  в  его
руках вспыхнул ярко-красным светом... и погас.
     Он летел к их номеру, и, наконец, услышал ее голос, как тихий шорох в
траве.
     - Джекки?..
     - М_а_м_о_ч_к_а_!
     Он ворвался в комнату.


     Внизу, в машине, нервничал Ричард, поглядывая сквозь  очки  на  окна.
Что там делает Джек? Он заметил, что в нескольких окнах наверху вспыхивает
и гаснет белый свет. Ричард опустил голову и вздохнул.


     Он  увидел  ее  -  мать  лежала  на  полу  под  окном.  Вся  комната,
неприбранная и пыльная, казалась пустой... Слова застряли у Джека в горле.
Потом  Талисман  вспыхнул  ярким  светом,  осветив  комнату.   Ее   волосы
разметались по грязному ковру. Обескровленная рука тянулась к нему.
     Он почувствовал запах болезни, запах приближающейся смерти.  Джек  не
был врачом, и не заметил многих перемен в Лили. Но он знал одно: его  мать
умирает и осталось очень мало времени. Она дважды повторила его имя, но он
понял, что она бредит. Он положил ей на голову руку и поставил Талисман на
пол рядом с ней.
     Казалось, ее волосы полны песка. Лоб горел, как огонь. Она  лежала  в
неудобной позе, и Джек  поднял  ее,  чтобы  перенести.  Мама  стала  почти
невесомой. Рука ее безжизненно свисала вниз.
     С Ричардом в Пойнт-Венути тоже были плохи дела, но ее тело  содержало
в себе гораздо меньше жизненных сил, чем его.
     "А Ричард почти умирал тогда".
     Она вновь произнесла его  имя,  и  он  заплакал.  Тело  в  его  руках
задрожало.
     Он положил ее на кровать, убрал с лица волосы и укрыл ее одеялом.


     Когда-то, в самом начале  его  странствований,  мать  показалась  ему
старухой. Потом он привык к ее виду, и Лили Кэвэней-Сойер  вновь  стала  в
его глазах самой собой. Обычно люди не могли определить ее возраст  -  она
всегда была очаровательной блондинкой, с неизменной улыбкой на лице.  Лили
Кэвэней, чьи кинофильмы пользовались неизменным успехом.
     Женщина на кровати меньше всего походила на известную актрису.  Слезы
Джека внезапно высохли.
     - О, нет, нет, нет, - он дотронулся пальцем до ее ввалившейся щеки.
     Казалось, она не может пошевелить рукой. Он взял ее руку в свою.
     - Пожалуйста, пожалуйста...
     Он даже не мог говорить.
     А потом он понял, какое усилие сделала эта изможденная женщина.
     Она смотрела на него. Она знала, что он вернулся.  Она  почувствовала
момент его возвращения.
     - Я здесь, мама, - прошептал он, шмыгнув носом  и  почувствовал,  что
весь дрожит. - Я принес его. Я принес Талисман.
     Талисман на полу продолжал мерцать.  Но  снег  был  тусклый,  слабый,
туманный. Когда Джек исцелял им Ричарда, он водил им вдоль тела друга;  то
же самое проделывал он и со Смотрителем. Но здесь было что-то  другое.  Он
понимал это, но не знал, какое "это" другое...
     Он понял, что и он, и Талисман не сумеют спасти его матери жизнь.
     Талисман мерцал все реже. Потом из  него  полился  непрерывный  белый
луч. Джек тронул шар, и Талисман весь залился  светом...  _р_а_д_у_г_о_й_!
НАКОНЕЦ-ТО!
     Джек подошел к кровати.  Талисман  сейчас  осветил  стены  и  потолок
комнаты, сосредоточив свой свет на кровати.
     Джек почувствовал  пальцами,  что  структура  света  изменяется.  Его
стеклянная поверхность  становилась  мягче,  податливее;  пальцы  мальчика
почти вдавились в него.
     И в  этот  момент  к  Джеку  пришло  сильное  чувство,  что  Талисман
изменяется навсегда, и что он скоро потеряет его.  Талисмана  _б_о_л_ь_ш_е
н_е _б_у_д_е_т_. Пальцами он ощущал теперь не стекло, а, скорее,  пластик.
Теплый пластик. Джек быстро вложил Талисман в руки матери.  Талисман  знал
свое дело; он ждал этого мгновения; он был предназначен именно для этого.
     Джек не знал, чего он должен ожидать. Вспышки света? Запаха лекарств?
Колокольного звона?
     Ничего не произошло.  Его  мать  продолжала  лежать  неподвижно,  как
мертвая.
     - Ну, пожалуйста! - простонал Джек. - Мама, пожалуйста...
     Дыхание в его груди замерло. Внезапно  одна  из  вертикальных  граней
Талисмана сдвинулась с места, образовав щель,  и  из  этой  щели  вырвался
свет. Много, очень много света.
     Со всех сторон зазвучала музыка  -  это  пели  птицы,  празднуя  свое
существование.


     Джек слабо понимал происходящее. Он  подался  вперед  и  увидел,  что
Талисман соскользнул с кровати. Из него вырывалось сияние. Ресницы  матери
дрогнули.
     Из Талисмана вылетел сгусток бронзового света и замер в  руках  Лили.
Ее бледное лицо слегка порозовело.
     Джек весь напрягся.
     Ч_т_о_?
     М_у_з_ы_к_а_?
     Золотистое облако окутало тело его матери. Джек  увидел,  как  вокруг
Лили движутся потоки света, как они спускаются к ногам.  Комнату  заполнил
прекрасный чистый запах, запах земли и цветов, запах жизни.  Джек  глубоко
вдохнул этот запах, и ему почудилось, что он сам в  этот  момент  вторично
родился на свет. Джек глянул прямо в сердце раскрытого Талисмана.
     Теперь он начал осознавать происходящее;  он  слышал  музыку,  слышал
пение птиц за темным окном...
     М_у_з_ы_к_а_? _Ч_т_о_?...
     Маленький шарик света пролетел мимо него и скрылся внутри  Талисмана.
Джек моргнул. Один  скрылся  -  появился  другой,  на  этот  раз  голубой.
Голубой, коричневый, зеленый цвета вспыхивали  на  поверхности  Талисмана.
Джек стоял, как парализованный. Он чувствовал  себя  крошечной  частичкой,
атомом в огромном мире.
     Мать пошевелила правой рукой и вздохнула.
     Она будет жить! Теперь он знал это. Все  произошло  так,  как  сказал
Смотритель, и Талисман вдохнул жизнь в ее тело,  источенное  болезнью.  Он
изгнал и уничтожил дьявола,  убивающего  ее.  Джеку  хотелось  расцеловать
Талисман. Ноздри его  щекотали  запахи  земли,  жасмина  и  гибискуса.  На
реснице повисла слезинка, и сейчас она играла всеми цветами радуги в лучах
Талисмана. Джек видел, как в ослепительно голубом небе взошло ослепительно
желтое  солнце.  Музыка  наполнила  Талисман,  комнату,   весь   мир.   На
поверхности Талисмана женские лица сменялись мужскими,  потом  детскими...
Из глаз покатились слезы: он увидел лицо  своей  матери,  тут  же  ставшее
лицом Королевы. Потом он увидел  свое  собственное  лицо,  и  уже  не  мог
совладать с нахлынувшими на него  чувствами.  Он  _р_а_с_ц_в_е_т_а_л_.  Он
купался в  лучах  света.  В  ушах  его  звучали  трубы  и  тромбоны,  пели
саксофоны, гремели фанфары.
     Глаза Лили раскрылись шире. Они смотрели  на  Джека  с  недоумевающим
выражением: где-я-нахожусь. Так смотрит  на  мир  новорожденный  младенец.
Потом она сделала глубокий вдох, и...
     ...и река миров, галактик и вселенных фонтаном забила  из  Талисмана.
Все они были окрашены в цвета радуги. Они проникали в ее рот и нос...  они
играли на ее щеках. На мгновение мать была вся окутана излучением...
     "...на мгновение его мать была Талисманом".
     Следы болезни исчезли с ее лица. Это не  напоминало  смену  кадров  в
мультфильме. Это произошло _с_р_а_з_у_. Это произошло _м_г_н_о_в_е_н_н_о_.
Она была больна... а теперь совершенно здорова. Розы цвели  на  ее  щеках.
Волосы сделались гуще и богаче, они вновь приобрели оттенок темного меда.
     - О мой БОГ... - шептала Лили.
     Радуга с ее лица исчезла - но здоровье осталось.
     - Мам? - он  подался  вперед.  Что-то  хрустнуло  в  его  руках,  как
целлофан. Это был Талисман. Он положил его на ночной столик, уронив на пол
несколько бутылочек с лекарствами. Но это не имело значения, ей больше  не
были нужны никакие лекарства.
     Его мать  улыбалась.  Это  была  радостная,  удовлетворенная  улыбка:
"Здравствуй, мир, это опять я! Что ты думаешь по этому поводу?"
     - Джек, ты  вернулся  домой,  -  наконец  произнесла  она,  и  дважды
моргнула, как бы пытаясь убедиться, что это не мираж.
     - Конечно, - ответил он, пытаясь  улыбнуться.  Это  ему  удалось,  но
слезы все еще бежали по щекам.
     - Я чувствую себя намного лучше, Джекки.
     - Да? - Он вытер глаза тыльной стороной ладони. - Это хорошо, мам.
     В комнате на четвергом этаже пустынного курортного отеля на побережье
в Нью-Хэмпшире тринадцатилетний мальчик по  имени  Джек  Сойер  подался  с
закрытыми глазами вперед и крепко обнял  свою  мать.  Его  обычная  жизнь,
наполненная  школой  и  друзьями,  играми  и  музыкой,  жизнь  нормального
тринадцатилетнего мальчика  возвращалась  к  нему.  Это  сделал  для  него
Талисман, понял он. Когда он обернулся, чтобы взглянуть на него,  Талисман
исчез.



                                  ЭПИЛОГ

              В большой белой спальне,  в  окружении  взволнованных
         женщин, Лаура де  Луизиан,  Королева  Территорий,  открыла
         глаза.



                                ЗАКЛЮЧЕНИЕ

              Наша летопись кончена. Так как в ней изложена история
         м_а_л_ь_ч_и_к_а_, она должна  остановиться  именно  здесь;
         если бы  она  двинулась  дальше,  она  превратилась  бы  в
         историю _м_у_ж_ч_и_н_ы_. Когда  роман  о  взрослых,  точно
         зна