они  пришлют
сюда армаду патрульных машин, может быть, броневик и, как мог предполагать
Алан, несколько подрывников и боевых вертолетов.
     Вторая мысль была о Старке.
     Они не думали о Старке, они даже не знали о нем.
     Но что если Старк реально существует?
     В  этом  случае,  Алан  склонялся  к  мнению,  что  присылка   отряда
патрульных, ничего не знающих о том, с чем им придется столкнуться в  доме
на Лейк Лейн, будет напоминать марш в мясорубку.
     Он положил микрофон обратно. Он должен заняться этим и заняться один.
Возможно, это и ошибка,  вероятно  даже,  но  это  то,  что  он  собирался
сделать. Он мог жить с мыслью о собственной глупости, Бог знает,  что  это
уже случалось с ним и ранее. Но он не мог жить, сознавая вероятность того,
что он  вынудил  смерть  женщины  с  двумя  младенцами,  вызвав  по  радио
полицейскую подмогу, не зная подлинной ситуации.
     Алан вылетел из зоны отдыха и направил машину на Лейк Лейн.



                       Глава 24. ПРИБЫТИЕ  ВОРОБЬЕВ

                                    1

     Тад не поехал через шлагбаум (Старк дал команду Лиз ехать именно там,
что сэкономило им полчаса дороги),  а  потому  должен  был  миновать  либо
Льюистон-Обурн, либо Оксфорд.  Льюистон-Обурн,  или  Л.О.,  как  его  чаще
именовали местные жители, был куда более крупным городом,  чем  Оксфорд...
но полицейское управление и казармы находились именно в Оксфорде.
     Тад выбрал Л.О.
     Он стоял у светофора  и  все  время  поглядывал  на  зеркало  заднего
обзора, выискивая полицейские автомобили. В это время его снова  захватила
мысль, которая пришла ему в голову  еще  во  время  разговора  с  Роули  у
автомобильной свалки. На этот раз она не была столь  щекочущей,  а  скорее
напоминала удар открытой ладонью.
     Я знаю. Я хозяин. Я посредник.
     "Мы связаны здесь с магией, - подумал Тад, -  а  любой  маг,  стоящий
своего звания, имеет свою волшебную палочку. Все это знают, к счастью, и я
знаю, где можно найти  этот  нужный  мне  предмет.  Где,  фактически,  его
продают дюжинами".
     Ближайший магазин  канцпринадлежностей  был  на  Коурт-стрит,  и  Тад
свернул в том направлении. Он был уверен, что в его летнем  доме  в  Кастл
Роке имелись карандаши "Бэрол блэк бьюти", и столь же  уверен,  что  Старк
привез с собой собственные карандаши, но Тад не  хотел  ими  пользоваться.
Ему нужны были те карандаши, до которых  Старк  никогда  не  дотрагивался,
будь это в то  время,  когда  он  существовал  как  часть  Тада,  или  как
отдельное тело.
     Тад нашел парковочную стоянку в полуквартале  от  магазина,  заглушил
мотор у "Фольксвагена" (который очень медленно и  неохотно  успокоился  со
свистом и угрожающим шипеньем) и вышел из машины. Было приятно  освежиться
от запаха табачной трубки Роули на открытом воздухе.
     Тад купил в магазине  коробку  искомых  черных  карандашей.  Торговец
любезно разрешил Таду заточить несколько карандашей закрепленной у него же
на стене точилкой. Тад так и  сделал,  отточив  шесть  карандашей.  Их  он
положил в  нагрудный  карман,  выровняв  по  торцам.  Заостренные  головки
торчали, как боеголовки небольших, но очень мощных снарядов.
     "Быстро и непонятно, - подумал Тад. - Можно начинать гулянку".
     Он вернулся к машине Роули, забрался в нее и  просто  присел  там  на
минутку, напевая вполголоса "Джон Уэсли Хардинг".  Вспомнились  почти  все
слова  этой  песни.  Было  просто  удивительно,  чего  только  не  сделает
человеческое сознание под принуждением.
     "Это может быть очень, очень опасным", - подумал Тад. Он  решил,  что
ему не стоит особо беспокоится о себе самом. Ведь это он, в конце  концов,
запустил в этот мир Джорджа Старка,  а  потому  Это,  конечно,  не  совсем
справедливо;  Тад  не  мог  думать,  что  создавал   Старка   с   каким-то
дьявольскими намерениями. Он не мог ставить  себя  в  один  ряд  со  стиль
печально знаменитымн докторами как господа  Джекил  и  Френкенштейн,  даже
несмотря на то, что могло произойти с его  женой  и  детьми.  Он  ведь  не
принимался за работу над серией романов, чтобы заработать  кучу  денег,  и
уж, конечно, не для  того,  чтобы  создать  ужасное  чудовище.  Он  только
пытался найти свой путь через блокаду, воздвигнутую  на  его  литературном
поприще. Он ведь только пытался найти способ  написать  еще  одну  хорошую
вещь, поскольку это делало его счастливым.
     Вместо этого он вызвал что-то типа сверхъестественного заболевания.
     А ведь в мире и так существует множество болезней, которые пристают к
людям, никак не эаслужившим их - такие  веселые  случаи  как  церебральный
паралич, дистрофия мышц, эпилепсия - но если уж вы заполучили их,  то  вам
приходится жить и страдать с ними. Как называлась та старая постановка  по
радио - " Назови ЭТО и потребуй  ЭТО"?  Но  это  может  быть  также  очень
опасным и для Лиз и детей, настаивало его  сознание,  весьма  обоснованно.
Да. Нейрохирургия также  может  быть  опасной...  но  если  у  вас  растет
опухоль,  какие  еще  остаются  шансы?  Он  будет  смотреть.  Внимательно.
Карандаши - это отлично; он должен быть здесь просто польщен  их  выбором.
Но если он почувствует, что ты собираешься с ними сделать  или  выяснит  о
птичьем манке... если он догадается про  воробье  в...  дьявольщина,  если
даже он угадает, что здесь есть  что-то,  требующее  отгадки...  тогда  ты
окажешься глубоко в дерьме. " Но это должно сработать,  -  шептала  другая
часть сознания Тада. - Черт бы тебя побрал, ты же знаешь,  что  это  может
сработать". Да, он это знал. И потому что где-то в глубине своего сознания
он  был  уверен,  что  ничего  другого  все  равно   нет,   Тад   направил
"Фольксваген" к Кастл  Року.  Пятнадцатью  минутами  позже  он  выехал  за
пределы Обурна и ехал на запад в район озер.


                                    2

     Последние сорок миль пути Старк упорно твердил о "Стальном
Мэшине", книге, в написании которой должны были сотрудничать
он с Тадом. Он помог Лиз с детьми - всегда держа одну руку
свободной и около пристегнутого к поясу револьвера, чтобы у нее не
возникало каких либо сомнений - пока она открывала летний дом
и впускала их. Она надеялась, что кто-нибудь их заметит из машин,
стоящих на хотя бы некоторых дорожках в сторону Лейк Лейн, или
что она сможет услышать голоса или звуки пилы, но слышались
только усыпляющее гудение насекомых и мощный рокот мотора
"Торнадо". Казалось, что этому сукину сыну действительно сопутствовала
дьявольская удача.
     Все время, пока они разгружались и вносили вещи в дом, Старк
продолжал говорить. Он не сделал даже перерыва в этом, вытащив
бритву для того, чтобы перерезать подводки к телефонным розеткам,
обесточив все, кроме одной. А про книгу все звучало очень хорошо.
Это была действительно ужасная идея. Книга звучала просто зловеще.
Она звучала так, будто должна быть столь же объемной как "Путь
Мэшина", а, может быть даже еще толще.
     - Мне надо идти в ванную, - сказала Лиз, закончив с багажом
и прерывая его на полуслове.
     - Это хорошо, - сказал Старк кротко, поворачиваясь, чтобы
взглянуть на нее. Он снял свои солнцезащитные очки, как только они
прибыли, и теперь ей пришлось отвернуться от него. Это ужасное,
сводящее с ума, ободранное лицо было слишком большим испытанием
для Лиз, чтобы она могла его выдержать. - Я как раз иду туда.
     - Мне бы хотелось побыть одной, когда я привожу себя в порядок.
Разве нельзя?
     - Это меня не взволнует, так или иначе, - сказал Старк с
безмятежной бодростью. Это настроение не покидало его с тех пор,
как они проехали шлагбаум у Гейтс Фоллс - вокруг Старка существовала
та безошибочно угадываемая атмосфера человека, который
твердо теперь знает, что его дела идут на лад.
     - Но это имеет значение для меня, - сказала Лиз тоном, словно
она беседует с особенно тупым ребенком. Она чувствовала, что ее
пальцы впиваются этими ногтями в его выпученные глаза и
они вылетают из этих зияющих глазниц... и когда она рискнула
взглянуть все же на него и увидела его насмешливое лицо, она уже
поняла, что он знает, что она чувствует и о чем думает.
     - Я просто постою в дверном проеме, - сказал он с полным
смирением. - Я буду хорошим мальчиком. Я не буду подглядывать.
Дети начали все более интенсивно ползать по всей гостиной. Они
были бодры, шумны и полны творческих замыслов. Казалось, им
радостно оказаться здесь, где они раньше были только однажды,
в долгий зимний уик-энд.
     - Их нельзя оставлять одних, - заметила Лиз. Ванная отделена
от спальни. Если они уползут куда-то, то могут попасть в беду.
     - Не беспокойся, Бет, - сказал Старк и  взял  без  особых  усилий  по
одному близнецу на каждую руку. Она еще утром была абсолютно уверена,  что
если бы кто-то кроме нее самой н Тада попытался это проделать с детьми, те
бы просто захлебнулись от крика и плача. Но когда Старк сделал это,  Уэнди
и Уильям радостно захихикали, как будто с ними  произошла  самая  забавная
штука под солнцем. - Я отнесу их в спальню  и  присмотрю  за  ними  вместо
тебя. - Он повернулся  и  добавил  с  мгновенной  холодностью:  -  Я  буду
заботиться о них также. Я не желаю причинять им какого-либо вреда, Бет.  Я
люблю их. Если с ними что-нибудь случится, это будет не моя вина.
     Она вошла в ванную, а он остался в дверном проеме, спиной к ней,  как
он и обещал, следя за близнецами.  Когда  она  сняла  рубашку  и  спустила
трусики, Лиз надеялась, что Старк будет человеком слова. Она, конечно,  не
умрет, если он повернется и увидит ее над унитазом... но  если  он  увидит
ножницы, спрятанные в ее белье, она может отправиться на тот свет.
     И, как обычно, когда она была в спешке, ее мочевой пузырь не очень-то
ей подчинялся. "Давай же, давай, - думала она со страхом и нетерпением.  -
Что за дела, не хочешь же ты тут собирать еще больше зрителей?
     Наконец-то.
     - Но когда они попытались выйти из сарая, - говорил  Старк,  -  Мэшин
поджег тот бензин, который они пролили ночью. Ведь здорово? Это прямо  как
фильм, Бет - те задницы, которые снимают фильмы, любят пожары.
     Она  завернула  ножницы  в  туалетную  бумагу  и  очень  тщательно  и
осторожно натянула трусики. Она не спускала глаз со спины Старка,  молясь,
чтобы тот не обернулся. Он не сделал этого. Он был сильно увлечен своим же
собственным повествованием.
     - Вестерман и Джек Рэнгли кинулись обратно внутрь, надеясь прорваться
на машине через огонь. Но Эллингтон заметался и...
     Он вдруг оборвал себя, его голова наклонилась  в  сторону.  Затем  он
повернулся к ней, как раз тогда, когда она оправляла рубашку.
     - Вон, - коротко сказал он, и все добродушие исчезло из его голоса. -
Убирайся отсюда сию секунду.
     - Что...
     Он схватил ее за руку с грубой силой н потащил в спальню. Он прошел в
ванную и открыл аптечку. - К нам кто-то присоединяется, и еще слишком рано
для Тада.
     - Я не...
     - Мотор автомобиля, - коротко пояснил Старк. -  Мощный  мотор.  Может
быть полицейский перехватчик. Слышишь его?
     Старк захлопнул аптечку и открыл ящик справа от умывальника. Он нашел
рулон клейкого пластыря и открутил большую ленту.
     Лиз ничего не слышала, о чем и сказала.
     - О'кей, - ответил Старк. - Я могу слушать за нас двоих. Руки назад.
     - Что ты собираешься...
     - Заткнись и протяни руки за спину!
     Она   подчинилась,   и   ее   кисти   были   немедленно    перевязаны
крепко-накрепко. Старк выделывал лентой восьмерку вперед и назад, вперед и
назад.
     - Мотор заглушили, - сказал Старк. -  Может  быть,  в  четверти  мили
вверх по дороге. Кто-то пытается хитрить.
     Ей подумалось, что она могла услышать мотор в последний миг,  но  это
было лишь предположение. Она  сама  же  решила,  что  вряд  ли  что-нибудь
услышала, если бы не прислушивалась ко всему с  максимальным  напряжением.
Господи, до чего остер у него слух.
     - Хочу перерезать ленту,  -  сказал  Старк.  -  Извини  за  секундное
беспокойство, Бет. Слишком мало времени для вежливости.
     И прежде чем она даже поняла, что он делает,  он  уже  запустил  руку
спереди под ее рубашку. А через какой-то момент он уже извлек ножницы.  Он
даже не оцарапал ей кожу их кончиками.
     Он посмотрел ей в глаза перед тем как обойти ее  сзади  и  перерезать
ленту. Он снова выглядел веселым.
     - Ты заметил их, - сказала она вяло. -  Ты  в  конце  концов  заметил
бугорок.
     - Ножницы? - рассмеялся Старк. - Я увидел их, а не бугорок. Я  увидел
их в твоих глазах, дорогая Бет. Я увидел их еще в Ладлоу. Я знал, что  они
у тебя с той же минуты, когда ты спускалась по лестнице.
     Он опустился перед ней на колени с лентой - резко  и  зловеще  -  как
ухажор, предлагающий жениться. Затем еще раз взглянул на Лиз. - Не пытайся
думать, как бы лягнуть меня, Бет. Я не знаю наверное, но  думаю,  что  там
прибыл коп. И у меня нет времени перепихиваться с тобой, как бы мне  этого
не хотелось. Поэтому постоишь здесь.
     - Дети...
     - Я закрою двери, - ответил Старк. -  Они  не  столь  высоки  ростом,
чтобы даже встав на ноги дотянуться до  ручек  замков.  Они  могут  съесть
несколько запылившихся котят под кроватью, но это  я  думаю,  будет  самое
худшее, что им может угрожать. Я вернусь очень скоро.
     Сейчас лента  описывала  восьмерки  вокруг  ее  лодыжек.  Он  обрезал
излишки и выпрямился.
     - Ты будешь хорошо вести себя, Бет, -  сказал  Старк.  -  Не  потеряй
своих счастливых мыслей. Иначе я заставлю  тебя  заплатить  за  это...  но
сперва ты будешь наблюдать, как за это расплачиваются они.
     Затем он закрыл двери в ванную и в спальню н  ушел.  Он  удалился  со
скоростью хорошего мага, выполняющего любимый трюк.
     Она подумала о револьвере, хранящемся в сарая для  инструментов.  Там
же должны были быть и пули? Она была почти уверена в этом.  Полкоробки  на
верхней полке.
     Лиз начала вращать свои кулаки вперед и назад.  Старк  затянул  ленту
очень туго и она некоторое время была не уверена, удастся ли  ей  хотя  бы
ослабить путы, не говоря уж о том, чтобы освободиться от них.
     Наконец она ощутила, что лента чуть ослабла и  с  удвоенной  энергией
стала вращать кулаки все быстрее и почти задыхаясь.
     Уильям подполз к ней, коснулся  руками  ног  матери  и  вопросительно
посмотрел на нее.
     - Все идет прекрасно, - сказала Лиз, улыбаясь ему.
     Уил в ответ тоже улыбнулся  и  уполз  прочь  в  поисках  сестры.  Лиз
отбросила прядь волос, свесившуюся ей на глаза резким движением  вскинутой
головы и снова принялась вращать кулаки назад и вперед, назад и вперед.

                                    3

     Сколько мог видеть Алан Пэнборн, Лейк Лейн была абсолютно пустынна...
по крайней мере, до той границы, которой  он  решился  достичь.  Это  была
шестая подъездная дорожка от дорожной магистрали. Он полагал, что еще  мог
бы безопасно проехать чуть-чуть вперед - в доме Бомонта никак нельзя  было
услышать шум мотора патрульной машины на  таком  расстоянии  да  еще  имея
между собой два холма - но все же лучше осторожность.  Он  поехал  вниз  к
А-образному коттеджу семьи Уильямсов, которые приезжали сюда  на  лето  из
Линна, штат Массачусетс, и остановился на маленькой площадке из  насыпного
гравия под старой сосной. Алан заглушил двигатель и вышел из машины.
     Он огляделся и увидел воробьев.
     Они сидели на крыше дома  Уильямсов.  Они  также  сидели  на  высоких
деревьях, окружавших дом. Они усеяли скалы  пониже  у  берега  озера.  Они
также  кишмя  кишели  в  сухом  доке  Уильямсов,  почти  полностью  закрыв
деревянный корпус яхты. Везде были сотни и сотни этих воробьев.
     И все они молчали, только глядя на него маленькими черными глазками.
     - Иисус Христос, - прошептал шериф.
     Были еще сверчки, трещавшие свои трели в  высокой  траве,  подошедшей
почти к фундаменту дома Уильямсов, и спокойная гладь озера напротив  дока,
и самолет, летящий на запад, к Нью-Гемпширу. А в остальном все было тихо и
пустынно. Не слышалось даже отдаленного шума моторной лодки на озере.
     Только эти птицы.
     Все эти птицы.
     Алан почувствовал глубокое чувство тревоги, ползущее где-то по  всему
его скелету. Он видал собиравшихся в  стайки  воробьев  весной  и  осенью,
иногда их насчитывалось там до ста или даже двухсот птиц вместе, но шерифу
никогда за всю его жизнь не приходилось сталкиваться с чем-то  похожим  на
это.
     Они прилетели ради Тада... или Старка?
     Он снова посмотрел на свой радиомикрофон, думая, не стоит ли ему  все
же сделать вызов. Все это было слишком дико и слишком необъяснимо.
     Что  если  они  все  сразу  улетят?  Если  он  здесь,  н   он   столь
проницательный, как говорит Тад, то он услышит это, конечно. Он это  очень
хорошо услышит тут же.
     Алан начал движение. Воробьи не шелохнулис  ь...  Но  новая  их  стая
появилась и осела на деревьях. Они его окружали теперь  повсюду,  уставясь
на него строгими глазами,  словно  жестокосердные  присяжные  глядящие  на
убийцу на скамье подсудимых. Их не было  только  позади  дороги.  Деревья,
окаймляющие Лейк Лейн, были чисты от воробьев.
     Алан решил идти назад этим путем.
     Гнетущая мысль, сперва совсем неясная и трудноразличимая, пришла  ему
в голову - что это решение, быть может, самая крупная ошибка  за  всю  его
профессиональную полицейскую деятельность.
     "Я только хочу разведать местность, - подумал Пэнборн. -  Если  птицы
не летают - а они, кажется, и не собираются этого делать  -  со  мной  все
должно быть о'кэй. Я могу подняться  по  этой  дорожке,  пересечь  Лейн  и
пройти лесом к дому Бомонта. Если "Торнадо" там, я увижу его. Если я увижу
машину, я могу увидеть и его. И если я это смогу сделать, по крайней мере,
будет ясно, с чем я столкнулся. Я узнаю, кто это - Тад или... кто-то еще".
     Также мелькнула и другая  мысль.  Мысль,  которую  Алан  старался  не
обдумывать, потому что это может спугнуть  удачу.  Если  он  действительно
увидит хозяина черного "Торнадо",  он,  может  быть,  получит  возможность
точно прицелиться. У него может  появиться  возможность  прикончить  этого
ублюдка прямо там, на месте. Если бы это действительно произошло,  ему  бы
крепко досталось от полицейского управления штата  за  невыполнение  ясных
приказов... но Лиз и дети были бы спасены, а сейчас это было главным,  что
его беспокоило более всего.
     Еще больше воробьев бесшумно приземлилось с неба. Они усеяли  асфальт
подъездной дорожки Уильямсов. Один из воробьев  сидел  менее  чем  в  пяти
футах от ботинок Алана. Он сделал замахивающееся движение, чтобы  отогнать
воробья и тут же пожалел об этом, почти ожидая, что вслед за этим воробьем
взлетит в небо вся эта ужасающая масса птиц.
     Воробей только чуть отскочил. Это было все.
     Другой воробей сел на плечо Алана. Он с  трудом  мог  поверить  своим
глазам, но воробей сидел именно там. Алан махнул на него рукой, и  воробей
пересел на нее. Его клюв раскрылся, будто воробей собирался клюнуть шерифа
в ладонь... а затем это  прекратилось.  С  тяжело  бьющимся  сердцем  Алан
опустил руку. Птица слетела, взмахнув разок крылышками и  приземлилась  на
дорожку, к своим коллегам. Она следила за  Аланом  яркими  бесчувственными
глазами.
     Алан глотнул воздуха. В его горле послышался  щелчок.  -  Что  же  вы
такое?
     Воробьи только смотрели на него. И теперь все деревья, сосны и клены,
на  этой  стороне  Кастл  Лейк  были  полны  птицами.  Он  слышал  кое-где
потрескивание старых сучьев под их суммарным весом.
     Их косточки полые, - подумал шериф. - Они же почти ничего  не  весят.
Сколько же их должно было налететь сюда, чтобы вызвать треск сука.
     Он не знал. И не хотел знать.
     Алан расстегнул кобуру своего  револьвера  38-го  калибра  и  зашагал
назад по крутому уклону дорожки к дому Уильямсов, прочь от воробьев. Когда
он достиг Лейк Лейн, которая являлась только грязной проселочной  дорог