- Что?
   - Ученого идиота. В Пайнлэнде, где  находится  государственное  заведение
для умственно отсталых, я видела шестерых. Еще учась в колледже, я два  лета
провела  там,  наблюдая  их.  Там  был  парень,  который  перемножал  в  уме
шестизначные цифры и менее чем через 5 секунд давал правильный ответ.., и  в
то же время пачкал штаны. И  12-летний  мальчик-гидроцефал.  С  головой  как
тыква-рекордсмен. Но он мог вполне сносно печатать со скоростью 160  слов  в
минуту. Не мог ни говорить, ни читать, ни думать, но печатал как ураган.
   Андерсон выудила из кармана сигарету и закурила. Ее глаза на изможденном,
истончившемся лице смотрели на Гарденера в упор.
   - Именно это случилось со мной. Ученая идиотка. Это все, чем я  стала,  и
те знают это.  Все  трюки  -  печатание  на  расстоянии  от  машинки,  новый
нагреватель воды - я помню лишь их кусочки и фрагменты. Но делаю их я вполне
осознанно,  мне  все-все  ясно.  А  потом...  -  Она  просяще  взглянула  на
Гарденера. - Ты понял меня?
   Он кивнул.
   - Это исходит от корабля,  как  радиопередачи  от  радиобашни.  И  только
потому, что радио способно улавливать передачи и пересылать их человеческому
уху, оно ведь само не говорит. Правительство будет  радо  взять  и  запереть
меня где-нибудь, а потом разрезать на кусочки, чтобы посмотреть,  нет  ли  и
физиологических изменений.., когда несчастный случай позволит им  произвести
вскрытие, вот и все.
   - Ты уверена, что не можешь проникнуть мне в голову, Бобби?
   -  Уверена.  Но  ты  точно  думаешь,  что  они  не  решатся  пожертвовать
несколькими людьми из-за этого корабля? Гарденер медленно покачал головой.
   - А поэтому следование твоему совету приведет именно к  такому  концу,  -
проговорила Бобби. - Вначале вызвать полицию Далласа. Затем быть взятой  под
стражу. А потом убитой ею.
   Гард огорченно поглядел на нее и проговорил:
   - Ну, ладно. Я похож на рыдающего  дядюшку.  Но  где  альтернатива?  Тебе
придется что-нибудь сделать. Боже, ведь эта штука убивает тебя.
   - Что?
   - Для начала: ты потеряла тридцать фунтов.
   - Трид... - Андерсон выглядела непонимающей и испуганной.  -  Нет,  Гард,
никак не может быть. Пятнадцать, еще куда ни шло, мне  представился  удобный
случай и...
   - Пойди встань на весы, - ответил Гард, -  И  если  ты  даже  в  ботинках
потянешь за девяносто пять фунтов, я готов съесть шкалу. Сбросишь еще фунтов
пять и заболеешь. В твоем состоянии ты можешь получить сердечную  аритмию  и
умереть за два дня.
   - Мне нужно было сбросить несколько фунтов. И я была...
   - Слишком занята, чтоб уделять внимание еде, не так ли?
   - Ну, не так уж...
   -  Когда  прошлым  вечером  я  увидел  тебя,  ты  выглядела  как   жертва
Батаанского голодного марша. Ты узнала меня, но это все. При ходьбе ты  даже
не оставляешь следов на земле. Через пять минут после того, как мы  зашли  в
дом после созерцания твоей восхитительной находки, ты спросила, показала  ли
ее мне.
   Бобби по-прежнему сидела, уставившись в стол, но Джим выдел выражение  ее
глаз: зловещее и застывшее.
   Он легонько прикоснулся к ней.
   - Я только хотел сказать, что та вещь в  лесу,  какой  бы  прекрасной  ни
была, делает с твоим телом и разумом такие вещи, которые отнюдь не  идут  на
пользу.
   Бобби отвернулась от него.
   - Если ты хочешь сказать, что я ненормальная...
   - Боже сохрани, я не говорю, что ты ненормальная! Но  ты  обязательно  ею
станешь, если не остановишься. Ты осознаешь, что у тебя появились провалы  в
памяти?
   - Ты допрашиваешь меня, Гард.
   - А для женщины, которая 15  минут  назад  спрашивала  моего  совета,  ты
выглядишь как чертовски враждебно настроенный свидетель.
   Несколько мгновений они глядели друг на друга через стол.
   Первой сдалась Андерсон.
   - Провалы это не то  слово.  Не  сравнивай,  что  происходит  с  тобой  в
подпитии с тем, что происходит со мной. Это не одно и то же.
   - Я не собираюсь спорить с тобой о значении слов, Бобби. Это отговорка, и
ты прекрасно это понимаешь. Та вещь опасна. И лишь это кажется мне важным.
   Андерсон взглянула на него. Ее лицо было непроницаемым.
   - Ты так думаешь, - проговорила она, не вопросительно и не  утвердительно
- слова звучали плоско и безжизненно.
   - Ты не просто принимаешь  чьи-то  мысли,  -  сказал  Гарденер.  -  Тобой
управляют.
   - Управляют. - Выражение лица женщины не изменилось. Гарденер потер лоб.
   -  Да,  управляют.  И  погоняют  так,  как   плохой   жестокий   наездник
пришпоривает лошадь, пока та не упадет замертво  на  дорожке..,  а  затем  в
ярости хлещет кнутом  мертвое  тело  из-за  того,  что  проклятая  лошаденка
осмелилась умереть. Такой человек опасен  для  лошадей,  а  то,  что  внутри
корабля.., я думаю, оно опасно для Бобби Андерсон. Если бы я не появился...
   - Что дальше? Если бы ты не появился, то что?
   - Ничего, ты бы копала день и ночь, забыв о еде, и к этим выходным ты  бы
умерла.
   - Не думаю, - холодно отозвалась Бобби, - но чтобы продолжить  дискуссию,
признаем, что ты прав. Я снова вышла на дорожку.
   - Ты не вышла на дорожку, и с тобой не все в порядке. Выражение  ослиного
упрямства снова вернулась на ее лицо, и это показало  Гарду,  что  он  плохо
поработал и Бобби как бы не услышала его.
   - Ну посмотри, - проговорил Гарденер, - я с тобой лишь один день. Впервые
за историю человечества случилось невероятное, наиважнейшее и сводящее с ума
событие.  Когда  все  всплывет  наружу,  "Нью-Йорк  Тайме"  распишет  все  в
подробностях,  "Нейшнл  Энквайрер"  подаст  это  как   вопрос   национальной
важности. Под  влиянием  этого  люди  переменят  свою  чертову  религию,  ты
понимаешь это?
   - Да.
   - Это не бочка с порохом, это атомная бомба. Это ты понимаешь?
   - Да, - опять повторила женщина.
   - Тогда убери  это  пьяное  выражение  со  своего  лица.  Если  мы  хотим
поговорить об этой штуковине, давай говорить о ней. Андерсон вздохнула.
   - Да-а. Хорошо. Извини.
   - Я признаю свою  не  правоту  по  вопросу  Военно-воздушных  сил...  Они
сказали это одновременно и одновременно засмеялись, что было здорово.
   Все еще улыбаясь, Гард произнес:
   - Что-то нужно сделать.
   - Согласна, - поддакнула Бобби.
   - Но боже мой, Бобби! Я  провалился  на  экзамене  по  химии  и  едва  ли
преуспел в физике. Я не уверен, как, но я знаю, что корабль  нужно..,  ну..,
заставить всплыть или что-то в этом роде.
   - Нам нужны специалисты.
   - Точно! - ухватился Гарденер. - Специалисты.
   - Гард, все  эксперты  подконтрольны  полиции  Далласа.  Гарденер  развел
руками.
   - Теперь, когда ты здесь, со мной все будет в порядке. Я это знаю.
   - Похоже, будет по-другому. Теперь у меня начнутся провалы в сознании.
   Андерсон произнесла:
   - По-моему, игра стоит свеч.
   - Ты ото уже решила, ведь так?
   - Я уже решила, чего мне  хочется,  да.  Мне  хочется  без  лишнего  шума
закончить раскопки. Выкапывать корабль целиком не имеет смысла. Мне кажется,
что если мне - нам, я надеюсь, - удастся углубиться еще футов на  40-50,  мы
дойдем до люка. И если мы  проникнем  внутрь...  -  Ее  глаза  вспыхнули,  и
Гарденер  почувствовал  ответный  прилив  восторга,  зародившийся,  как  ему
показалось, где-то в груди. Никакие возражения и доводы не могли  затуманить
сияние этой радужной перспективы.
   - Если мы проникнем внутрь? - повторил он.
   - Если мы проникнем внутрь,  мы  найдем  пульт  управления.  А  если  нам
повезет, я смогу поднять эту.., штуку над землей.
   - Ты думаешь, что сможешь?
   - Я знаю, что смогу.
   - А что потом?
   - А что потом, я не знаю, - передернулась Бобби. Это было  самой  лучшей,
самой продуманной и выпестованной ложью за все время.., но  Гарденер  понял,
что это было ложью. - Потом произойдет то, что  и  должно  произойти..,  это
все, что я знаю.
   - Но ведь ты сказала, что решать буду я.
   - Да, я сказала. Но как только уйдешь отсюда, все, что ты сможешь сделать
- это никому не говорить ничего. Если ты решишь, что  должен,  как  я  смогу
остановить тебя? Пристрелить из дробовика дяди Фрэнка? Я  не  смогу.  Может,
герой одной из  моих  книг  и  смог  бы,  но  не  я.  Такова,  к  сожалению,
действительность, и в ней нет верных ответов. Мне кажется, - я  буду  просто
стоять и смотреть, как ты уходишь. Но кого бы ты ни позвал, Гард,  -  ученых
из университета Ороно, биологов из Лаборатории Дженнинкса, физиков из  МИТа,
- кого бы ты ни позвал, в конечном итоге ты действительно  вызовешь  полицию
Далласа.  И  придут  люди  с  мотками  колючей  проволоки  и  полные  машины
вооруженных людей.
   Она слегка улыбнулась.
   - По крайней мере, мне не придется одной отправляться в "Клаб Мэд".
   - Не придется?
   - Нет. Ты по уши увяз в этом. Когда они выкинут меня отсюда,  ча  сиденье
позади меня будешь ты. - Бледная улыбка стала шире, но в  ней  не  появилось
веселья. - Добро пожаловать в обезьянник, друг мой. Ты  разве  не  рад,  что
теперь с нами?
   -  Очаровательно,  -  произнес  Гард  в  ответ,  и  неожиданно  они   оба
рассмеялись.

8

   Когда звуки смеха утихли, Гарденер  обнаружил,  что  атмосфера  на  кухне
разрядилась и стала проще. Андерсон спросила:
   - Как ты думаешь, если полиция заимеет корабль, что она с ним сделает?
   - Ты слышала что-либо об "Ангаре 18"? - спросил в свою очередь Гард.
   - Нет.
   - Рассказывают, что "Ангар  18"  располагался  на  базе  ВВС  где-то  под
Дэйтауном. Или Диаборном. А может, где-то еще. В любом случае, в США. И  там
хранились тела 5 маленьких человечков с рыбьими лицами  и  жабрами  на  шее.
Пришельцы. Это байка вроде той, что кто-то нашел крысиную голову в  пакетике
с быстроразогревающейся едой или об аллигаторах в Нью-йоркской  канализации.
И только сейчас я начинаю задумываться, действительно ли это сказка.
   - Хочешь, я расскажу тебе одну такую современную сказочку, Гард?
   - Возложи сие знание мне на плечи.
   - Ты никогда не слышал, - проговорила  она,  -  историю  о  двух  парнях,
которые изобрели таблетки, заменяющие бензин?

9

   Закат рассыпал по  небу  сполохи  алого,  желтого  и  пурпурного  цветов.
Гарденер сидел на толстом пне на заднем дворе Бобби Андерсон и наблюдал, как
садится солнце. Они проговорили  весь  день,  обсуждая,  приводя  доводы,  а
иногда  и  споря.  Под  конец  совещания  Бобби  заявила,  что  опять  жутко
проголодалась. Она сварила огромную кастрюлю  спагетти  и  пожарила  большие
свиные отбивные. Гарденер проследовал за женщиной на кухню, готовый в  любой
момент возобновить дискуссию - мысли перекатывались в  голове  как  шары  на
бильярдном столе. Андерсон не допустила этого. Она предложила ему  выпить  и
после долгого напряженного раздумья он согласился. Виски пошло хорошо,  хотя
на секунду ему показалось, что в нем не было необходимости - по крайней мере
жизненной необходимости. И вот теперь, глядя на небо, умиротворенный  сытной
едой и стаканчиком, Гарденер понял, что Бобби права. Они поговорили обо всем
и весьма плодотворно.
   Наступило время принять решение.
   Бобби съела огромный ужин.
   - Ты переела, Бобби и тебя стошнит, - сказал Гарденер. Он  старался  быть
серьезным, но не мог сдержать улыбку.
   - Нет, - удовлетворенно ответила та. - Никогда не  чувствовала  себя  так
хорошо. Она рыгнула.
   - В Португалии таким образом благодарят за сытное угощение.
   - А после траханья... - Гарденер задрал ногу и  толчком  распахнул  окно.
Бобби прыснула.
   Они вымыли посуду ("Неужели ничего еще не придумали, чтоб избежать этого,
Бобби?" "Придумают, дай срок")  и  затем  перешли  в  мрачноватую  гостиную,
нимало не изменившуюся со времен дяди Фрэнка, и стали смотреть по телевизору
вечерние новости. Ничего радостного не сообщали. На  Ближнем  Востоке  тлело
пламя конфликта, Воздушные силы Израиля  сражались  с  сирийскими  наземными
силами в Ливане и случайно попали в школу, - Гарденер с содроганием  смотрел
на кричащих обожженных детей, русские по-прежнему  сражались  с  повстанцами
горного Афганистана, дела В Южной Америке шли удачно.
   В Вашингтоне специалисты Ядерного исследовательского  Центра  подготовили
список  90  ядерных  объектов   37   стран,   столкнувшихся   с   проблемами
безопасности,  расположив  их  в  порядке  возрастания  "от   умеренных   до
серьезных".
   От умеренных до серьезных, великолепно,  думал  Гарденер,  чувствуя,  как
старое чувство бессилия возникает и бродит внутри  него,  жаля  и  раня  как
кислота. Если мы потеряем Топску, это будет событие из категории  умеренных.
Если мы потеряем Нью-Йорк - из категории серьезных.
   Заметив, что Бобби чуть грустно смотрит на него, Джим заволновался.
   - Битва не утихает? - спросила женщина.
   - Верно.
   Когда программа новостей завершилась, Андерсон сказала, что идет спать.
   - В полвосьмого?
   - Я сегодня устала. - Она глянула на  него  -  Хорошо.  Я  тоже  завалюсь
скоро. Я ведь тоже подустал. Это были  безумные  деньки,  но  все  же  я  не
уверен, что усну, пока весь этот вздор бродит у меня в голове.
   - Тебе дать валиум? - Гарденер улыбнулся - Я смотрю, он все еще здесь. Но
не стоит. Тебе, видимо, часто приходилось принимать  его  за  последние  две
недели.
   После того как  Бобби  улеглась,  Джим  выключил  телевизор  и  уселся  в
кресло-качалку с "Бизоньими солдатами" в руках.  Через  некоторое  время  он
услышал,  что  Бобби  захрапела.  Джим  предположил,  что  храп  был  частью
конспиративного плана держать его настороже, но в целом он не  принимал  это
явление близко к сердцу, Бобби постоянно храпела из-за искривленной  носовой
перегородки, что волновало Джима, но прошлой  ночью  он  отметил  и  кое-что
похуже. Мертвую тишину, когда она спала на  кушетке,  к  примеру.  Это  было
намного хуже.
   Гарденер на минутку приподнял голову и увидел Бобби  в  привычной  сонной
позе, почти обнаженную, в одних  пижамных  штанишках,  одеяло  в  беспорядке
зажато между ногами, одна рука под щекой, другая -  поверх  лица  и  большой
палец практически во рту. Бобби была о'кей.

***

   Итак, Гарденер вышел во двор, чтобы подвести итоги. Всходы в саду у Бобби
были превосходными - кукуруза выше,  чем  Гарденер  когда-либо  встречал  по
дороге с Аркадиа-Бич, а томаты грозились  стать  рекордсменами-победителями.
Некоторые из них вскоре будут доставать до груди взрослого мужчины,  идущего
между грядок. В центре сада теснились группы  подсолнечников,  зловещих  как
триффиды, качающие головами от дуновения ветерка.
   Когда перед тем Бобби спросила его, слышал ли он что-либо  о  "бензиновой
таблетке", Гарденер заулыбался и утвердительно  закивал  головой.  Еще  одна
сказочка 20-го века, только и всего. Затем она спросила, верит ли он в  это.
Гард, все еще улыбаясь, ответил, что нет. Бобби перескочила на "Ангар 18".
   - Ты хочешь сказать, что веришь в существование такой пилюли? Или верила?
Это то, что бросаешь в бензобак и потом целый день ездишь?
   - Нет, - ответила Бобби. - Ничто из того, что я прочла,  не  предполагает
существование подобного. Она подалась вперед, локти на коленях.
   - Но я сказала, во что я верю: если она и есть, то не на  рынке  товаров.
Какая-нибудь крупная картель  или  даже  само  правительство  купило..,  или
украло ее.
   - Да, - проговорил Гарденер. Он  уже  не  однажды  думал  о  ненормальной
иронии, сквозившей во всех  ситуациях  статус-кво:  открыть  границы  США  и
лишить таможенников работы?  Разрешить  наркотики  и  закрыть  агентство  по
борьбе с наркотиками?  С  таким  же  успехом  можно  попытаться  подстрелить
лунного человечка из мелкокалиберного ружья.
   Гард захохотал. Бобби, тоже слегка улыбаясь, поглядела на него:
   - Что такое? Поделись.
   - Я только что подумал, что  если  бы  такая  таблетка  существовала,  то
мальчики из Далласа подстрелили бы парня, который придумал ее,  и  запихнули
бы его тело в "Ангар 18" по соседству с теми зелеными человечками.
   - Не говоря уж о всей семье, -  согласилась  Бобби.  Сейчас  Гарденер  не
смеялся. Сейчас все это не казалось ему таким веселым.
   - В этом свете, - продолжала  Бобби,  -  посмотри  на  то,  что  я  здесь
натворила. Я даже не могу назвать себя мастером на все руки, не говор  уж  о
специалисте, и силы, работающие через меня,  оставили  кучу  хлама,  который
больше похож на хлам из "Бойз  Лайф",  то  есть  как  после  работы  слабого
неумелого ребенка.
   - Их работы, - отозвался Гард.
   Да, Андерсон согласилась. Их работы. У нее даже появилась слабая догадка,
как им это удается - они действуют по принципу  "коллапсирующе-молекулярного
взаимодействия".  Это  было   на   внеатомном   уровне,   совершенно   ясно.
Телепатическое  печатание,  объясняла  женщина,  в  принципе   зависело   от
коллапсирующе-молекулярного взаимодействия, но сам принцип работы отличался,
и его-то  она  не  могла  понять.  Внутри  помещалась  некая  энергетическая
установка, которая оживала как устройство, предупреждающее водителя о работе
полицейского радара, но на большие расстояния она не реагировала.
   - Сюда понаедут ученые из ФБР или ЦРУ, и они с готовностью поверят в это.
Они будут ходить вокруг да около с видом, как будто им врезали по  яйцам,  и
спрашивать друг друга, какого черта они могли так  долго  упускать  из  виду
такую элементарную концепцию. А знаешь, что будет потом?
   Гарденер мучительно долго думал о том же, одной рукой сжимая банку  пива,
которую ему дала Бобби, а другой подперев  голову.  И  неожиданно  для  себя
очутился на том ужасном вечере, слушая Теда, произносящего речь в  поддержку
"Ирокеза", в котором и сейчас тлеют стержни. Но если мы дадим  им  то,  чего
они хотят, они вернутся через месяц или чуть позже и начнут скулить, что  не
могут пользоваться своими фенами, что их кухонные машины не работают,  когда
они хотят перемешать пучок вегетарианской пищи. Гарденер увидел, как он  сам
ведет Теда к  буфету  Трепла  -  и  увидел  до  того  ясно,  как  будто  все
происходило.., о черт, происходит сейчас. На столе, между жареным картофелем
и миской с сырым овощами лежало одно из новых хитроумных изобретений  Бобби.
Батарейки, соединенные вкруговую, присоединенные в свою очередь  к  обычному
электрическому выключателю типа тех, что за  доллар  можно  купить  в  любом
магазинчике. Гарденер увидел себя поворачивающим выключатель, и вдруг все на
столе -  картофель,  овощи,  выпуск  "Ленивой  Сюзанны"  с  пятью  способами
очистки, остатки холодной вырезки, кости  цыпленка,  пепельницы,  стаканы  с
выпивкой - поднялось на 6 дюймов над столом и зависло  в  воздухе;  их  тени
чинно виднелись на холсте под ними.  Тед  минуту  смотрел  на  это  в  диком
удивлении.  Затем  он  смахнул  изобретение  со  стола.  Провода  порвались.
Батарейки раскатились туда и сюда. Вся конструкция упала на стол с грохотом,
стаканы расплескались, пепельницы перевернулись, и все посыпалось  на  стол.
Тед снял спортивный пиджак и прикрыл остатки  прибора,  как  будто  то  была
тушка животного, раздавленного на дороге. Сделав это, он повернулся к  своей
небольшой внимающей аудитории и продолжил речь. Эти люди надеются, что им  и
дальше будут давать кусок хлеба с маслом и они будут кушать его  все  время.
Эти люди допускают, что всегда  будут  существовать  запасные  позиции.  Они
ошибаются. Запасных путей нет. Очень просто: или АЭС  или  ничего.  Гарденер
почувствовал, как кричит вполне реально: А как насчет тех предметов, которые
ты только что уронил? Как насчет этого? Тед наклонился  и  с  грацией  мага,
выступающего перед ослепленной его блеском аудиторией,  поднял  пиджак.  Пол
под ним был чист за исключением двух маленьких ломтиков картофеля. Ни  следа
таинственного  изобретения.  Никакого  следа  вообще.  Как  насчет  чего?  -
переспросил  Тед,  глядя  прямо  на  Гарденера   со   смешанным   выражением
расположения и презрения. Он повернулся к присутствующим:
   Кто-нибудь видел что-либо?... Нет  -  хором,  как  дети  проговорили  те:
Трепл, Патр