Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Триллеры
      Кинг Стивен. Томминокеры 1-3 -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  -
ся изо всех сил, правда? Работает как лошадь. - Да, - отозвалась Мэри. - Это меня, конечно, радует. Хорошо знать, что он может делать вместо битья баклуш. И все-таки досадно... Он работает над этими фокусами, как выпускник над экзаменационными билетами. - Понимаю. Мэри вздохнула. - Ну что ж, он устроил свое представление. Думаю, теперь он все это забросит и займется чем-то другим. Непременно. 5 Сначала казалось, что так оно и будет; интерес Хилли к "ящику" должен иссякнуть так же, как и его интерес к тетиной ферме, лунным камням и чревовещанию. "Волшебный ящик" был задвинут под кровать на случай того, что как-нибудь среди ночи Хилли осенит гениальная идея. Все это было для Мэри как премьера старой-престарой пьесы. Когда возбуждение окончательно уляжется, "волшебный ящик" бесследно канет в пыльные недра чердака. Но отношение к этому у Хилли не изменилось - не изменилось и все. Следующие после выступления две недели были для Хилли периодом глубочайшей депрессии, причины которой оставались неизвестными для его родителей. Хотя, Дэвид-то, конечно знал, но в свои четыре года он не мог предпринять что-либо существенное; остальным же оставалось только ждать, когда Хилли воспрянет духом. Хилли Браун тяжело переживал, что он потерпел неудачу в том, чего он действительно очень хотел. Конечно, он радовался аплодисментам и поздравлениям, однако почетный приз, присужденный из вежливости, не приносил глубокого удовлетворения: ведь была какая-то часть его личности, та часть, которая при других обстоятельствах могла бы сделать его великим артистом - вот она-то и не была удовлетворена почетным призом. Это самое "второе я" настаивало, что почетный приз должен был быть присужден людьми беспристрастными и полностью компетентными. Короче говоря, такого почетного приза ему было явно недостаточно. Конечно, Хилли не пускался в эти сложные рассуждения.., тем не менее, он пришел к такому выводу. Знай его мама о подобных мыслях, она бы рассердилась на него за его гордыню.., которая, как говорилось в Библии, есть один из смертных грехов и путь к падению. Рассердилась бы даже больше, чем когда он выехал на шоссе перед бензовозом или пытался выкупать кота Виктора в бачке унитаза. "Чего же ты хочешь, Хилли!, - закричала бы она, схватив его за руку. - Незаслуженной награды?" Ив, который видел и понимал многое, и Дэвид, который видел еще больше, могли ей рассказать. "Он хотел, чтобы их глаза выскочили из орбит от удивления. Он хотел, чтобы все расхохотались, когда Виктор выскочил бы из шляпы с бантиком на хвосте и с шоколадкой в зубах. Он пренебрег бы всеми наградами и аплодисментами мира ради одного только возгласа смеха умирающей женщины, нашедшей в себе силы победить смерть, как говорилось в буклете о действии, которое возымел знаменитый фокус Гарри Гудини с исчезающим молоком. Потому, что почетный приз значит, что ты сделал что-то хорошее. Восторженные крики, смех, воодушевление - вот это, я понимаю, успех". Однако, он подозревал - нет, он просто знал, - что этого ему никогда не достичь: желай не желай, от этого ничего не изменится. Горькая пилюля... Дело даже не в самом провале, а в сознании того, что тут уж ничего не изменишь. Что-то вроде того, когда перестаешь верить в Санта-Клауса... Как бы то ни было, его родители считали, что вспышки интереса приходят и уходят с переменчивостью весеннего ветра: в конце концов в детстве так оно и бывает; похоже на то, что Хилли пришел к своему первому взрослому выводу: если ему не бывать великим, фокусником, то лучше всего оставить это занятие. Конечно, так сразу он это не бросит, и фокусы останутся чем-то вроде хобби. Слишком уж сильно задела его неудача. Ранила его самолюбие. Лучше отложить это и попробовать что-нибудь другое. Если бы взрослые могли высказывать свои заключения с подобной деликатностью, несомненно, мир стал бы значительно лучше. Робертсон Дэвис в своей "Дептфордской трилогии" подошел к этой мысли очень близко. 6 Четвертого июля Дэвид заглянул к Хилли в комнату и увидел, что Хилли снова трудится над своими фокусами. Перед ним стояла целая батарея всевозможных приспособлений.., и даже батарейки от папиного радио, заметил Дэвид. - Что делаешь, Хилли? - дружелюбно осведомился Дэвид. Хилли нахмурился. Он вскочил на ноги и выставил Дэвида из комнаты столь стремительно, что тот шлепнулся на ковер. Это было так необычно, что Дэвид слишком удивился, чтобы заплакать. - Иди отсюда! - закричал Хилли. - Не подсматривай новые фокусы! Медичи казнили тех, кого ловили на соглядатайстве, особенно если дело шло о трюках придворных фокусников! Приведя эту историческую справку, Хилли захлопнул дверь перед носом у Дэвида. Дэвид онемел от растерянности, но не рассердился. Непредвиденная суровость его обычно ласкового и внимательного брата побудила Дэвида подняться по лестнице, включить телевизор и, наплакавшись, уснуть на середине "Улицы Сезам". 7 Интерес Хилли к чародейству вспыхнул с новой силой примерно в то же самое время, когда изображение Иисуса заговорило с Беккой Полсон. Навязчивая идея запала в его голову: если старые механические фокусы, вроде Размножающихся монет, получаются у него хорошо, значит, ему следует изобрести свои собственные трюки, не останавливаясь на достигнутом. Самое лучшее, что только можно придумать! Лучше, чем "часы Торстона" или "подвесные зеркала Блэкстоуна"! И, если уж рассчитывать на фурор, смех, крики восторга и так далее, нужно освоить что-нибудь посолиднее простых манипуляций. Потом он почувствовал в себе способности изобретателя. А чуть позже он просто бредил изобретениями. Конечно, это не первый раз, когда ему в голову приходили мысли об изобретениях, но его предыдущие идеи были благородными, абстрактными и невыполнимыми, как сон наяву; голова была забита всякими "научными" задачами - как сделать космический корабль из картонной коробки, лазерное оружие, подозрительно смахивающее на веточку дерева, обернутую фольгой... Время от времени ему приходили ценные мысли, идеи, почти имеющие практическое значение, но он всегда с ними расставался, не зная, как воплотить свои проекты в жизнь. Теперь-то способы воплощения были ясны, как божий день. "Потрясающие фокусы", думал он, привязывая и привинчивая друг к другу различные предметы. Когда мама сказала, что восьмого июля собирается в город за покупками (говоря об этом, она преследовала заднюю мысль: почти всю последнюю неделю Мэри мучилась головной болью, и новость, что Джо и Бекка Полсон погибли в горящем доме, не улучшила ее самочувствие), Хилли попросил зайти ее в магазин радиопринадлежностей и присмотреть кое-что для него. Он вручил ей список и восемь скопленных долларов (все, что уцелело от денег, полученных ко дню рождения), попросив ее "быть столь любезной и одолжить ему" сколько не хватит. Десять (10) контактных вилок пружинного типа $0.70 (No 1334567). Три (3) "Т" проводников (пружинного типа) $1.00 (No 1334709). Одна (1) защищенная вилка коаксиального кабеля $2.40 (No 19776-C). Не будь у нее затяжной головной боли, вызвавшей своего рода прострацию, Мэри задумалась бы, для чего предназначается этот список, она, несомненно, обратила бы внимание на удивительно точную информацию, приведенную Хилли - прямо с инвентарными номерами, - это могло навести ее на мысль, что такие подробности можно узнать, только позвонив в магазин радиопринадлежностей. Тут бы ей и усомниться в том, что Хилли окончательно забросил это дело. Именно так оно и было. Однако она пробежала список глазами, сунула в карман и согласилась "быть столь любезной", чтобы одолжить недостающие четыре доллара. На обратном пути, когда они с Дэвидом уже подъезжали к дому, некоторое сомнение все-таки закралось в ее голову. Поездка немного улучшила ее самочувствие; мигрень почти исчезла. И даже Дэвид, молчаливый и самоуглубленный, из-за того, что Хилли выставил его из комнаты, тоже взбодрился. Он сказал ей на ушко, что Хилли задумал свое ВТОРОЕ ГАЛА-ПРЕДСТАВЛЕНИЕ на заднем дворе. - Он покажет массу новых трюков, - таинственно сообщил Дэвид. - Да, что ты? - Ага, - кивнул Дэвид. - Ты думаешь, ему удастся? - Не знаю, - сказал Дэвид, припомнив, как круто Хилли выставил его из комнаты. Он чуть было не расплакался, но Мэри не обратила на это внимания. Минут через десять, не подъезде к Хэвену, головная боль возобновилась.., и вдобавок, еще сильнее, чем прежде, Мэри ощутила разброд в мыслях. С одной стороны, их было слишком много. С другой стороны, она не может толком уловить даже их общий смысл. Что-то вроде... Мэри собралась с мыслями; неясные ощущения понемногу обрели смысл. В старших классах она занималась в драмкружке (кажется, Хилли унаследовал от нее слабость к театральному действу), и теперь снова всплыло забытое ощущение, с которым она прислушивалась к шуму в зале... Занавес еще опущен, нельзя разобрать, что говорят, но ты знаешь, что они там... - Вряд ли будет очень здорово, - вымолвил, наконец, Дэвид. Он смотрел в окно; в его глазах внезапно мелькнули одиночество и подавленность. Дэвид видел Джастина Харда, запахивавшего трактором свое поле. Запахивающим, несмотря на середину июля. В ?тот момент четырехлетний Дэвид как бы видел насквозь сорокадвухлетнего Джастина Харда. Он понимал, почему тот запахивает в землю несжатую пшеницу, полосует огород на части, режет молодую кукурузу и дыни. Джастин Хард думал, что на дворе май. Май 1951 года. Собственно говоря, Джастин Хард давным-давно тронулся умом. - Думаю, ничего хорошего не получится, - сказал Дэвид. 8 Если на ПЕРВОМ МАГИЧЕСКОМ ГАЛА-ПРЕДСТАВЛЕНИИ Хилли было человек двадцать, то на втором - только семь: его папа, мама, дедушка, Дэвид, Барни Эпплгейт (ровесник Хилли), миссис Греншау из деревни (которая притащилась в надежде продать Мэри несколько Эвонов) и сам Хилли. Разница с предыдущим представлением заключалась не только в резком уменьшении аудитории. На первом представлении зрители были возбуждены, даже чуточку нагловаты (саркастические аплодисменты приветствовали падение с ладони Хилли монеток из фольги). На этот раз аудитория была мрачна и рассеянна, все сидели как манекены в складных креслах, расставленных Хилли и его ассистентом (бледным и безмолвным Дэвидом). Его папа, который, на первом представлении, подбадривал сына смехом и аплодисментами, в этот раз прервал вступительную речь Хилли "о тайнах востока", сказав, что не может уделить этим тайнам много времени, и, если Хилли не против, ему, после стрижки газона, хотелось бы принять душ и выпить пива. Да и погода изменилась. В день первого представления все вокруг было ясным, теплым и зеленым, особой свежей и нежной зеленью, которая появляется в Новой Англии в последние дни весны. Теперь же - горячий и душный день первой половины июля, когда безудержно горячее солнце палит с неба цвета хрома. Миссис Греншау развлекалась, просматривая свой же Эвонский каталог, и, судя по всему, не могла дождаться, когда все это кончится. Сидя на солнцепеке, все чувствовали себя не лучшим образом. А каково маленькому мальчику, стоящему на сцене, сооруженной из ящиков, одетому в торжественный черный костюм, с приклеенными усами.., зануда.., пускает пыль в глаза... Миссис Греншау почувствовала, что она просто убивает его своим невниманием. На этот раз техника исполнения была куда лучше - по-настоящему, на уровне, - но сам Хилли был расстроен и взбешен, обнаружив, что наводит на зрителей скуку. Он видел, что его отец косится в сторону, намереваясь удрать, это-то и убивало его, ведь больше, чем всех остальных, он хотел поразить своего отца. "Какого рожна им надо?", сердито спрашивал он себя, обливаясь потом (впрочем, как и миссис Греншау в ее черном шерстяном костюме). "У меня все хорошо получается - даже лучше, чем у Гудини - но они не смеются, не ахают, не восторгаются. Почему? Где собака зарыта?" В самом центре импровизированной сцены была платформа (тоже из ящиков для апельсинов), внутри которой было спрятано загадочное устройство, изобретенное Хилли. На него и пошли те батарейки, которые Дэвид видел в комнате Хилли в тот раз и детали старого маминого шкафа, того, что в холле. Доска, положенная на ящик из-под апельсинов, была спилена по углам, задрапирована куском материи. К своему изобретению, заставляющему вещи исчезать и появляться, Хилли присоединил педаль от швейной машинки и все то, что его мама купила в магазине радиопринадлежностей. Хилли давно уже предвкушал этот фокус. Правда, он не учел, что к этому моменту зрители уже заскучали и упали духом. - Итак, фокус первый: исчезновение помидора! - провозгласил Хилли. Он извлек помидор из коробки "магических принадлежностей" и выставил его на всеобщее обозрение. - Любой из зрителей может удостовериться, что это действительно помидор, а не только видимость. Пожалуйста! Вы, сэр! - он кивнул своему отцу, который лениво привстал и подтвердил: - Это помидор, Хилли, я вижу. - Прекрасно! Теперь - "Тайна Востока".., исчезновение! Хилли положил помидор на середину белой доски и накрыл ее маминой шелковой косынкой. Он проделал магические пассы над ним и сказал заклинание : "Фокус-мокус!"; при этом Хилли незаметно надавил на замаскированную педаль от швейной машинки. Раздалось короткое, чуть слышное жужжание. Бугорок под косынкой исчез. Доска оставалась гладкой и монолитной. Он приподнял ее и показал зрителям, чтобы они убедились, что доска пуста, после чего он ждал возгласов удивления. Но пожал лишь скудные аплодисменты. Только из вежливости, не более. Вероятно, миссис Греншау подумала следующее: "Люк. Люк и ничего другого. Просто диву даюсь, что сижу на солнцепеке и смотрю, как этот придурок проталкивает помидор в люк; и все для того, чтобы продать его маме флакон духов. Ну и ну!" Хилли потерял самообладание. - А теперь - еще одна "Тайна Востока"! Возникновение исчезнувшего помидора! - Он нахмурился и бросил уничтожающий взгляд в сторону миссис Греншау. - И если некоторые из вас достаточно глупы, чтобы подозревать что-то вроде люка, ну что ж, я полагаю, что они знают человека, который может извлечь помидор обратно из люка. Но для этого ему придется основательно потрудиться, так ведь? Выслушивая эту тираду миссис Греншау теребила подлокотники и смущенно улыбалась. Похоже, Хилли воспринимал ее мысли, как антенна радиоволны. Он снова водрузил доску на ящик. Проделал пассы. Нажал на педаль. Что-то круглое вздулось под голубым шелком. Торжествуя, Хилли сорвал косынку и продемонстрировал помидор. - Та-да-та-да! - закричал он. Вот теперь раскроются рты от изумления! Еще немного вежливых аплодисментов. Барни Эпплгейт зевнул. За что Хилли с удовольствием бы его расстрелял. Поначалу Хилли планировал приберечь трюк с помидором для эффектного финала; хорошо задумано, однако действительность вносит свои коррективы! Все получилось не так, как он предполагал. В своем простительном возбуждении из-за изобретения, которое действительно заставляло предметы исчезать (он уже подумывал, не предложить ли свое изобретение Пентагону, разумеется, после того, как выйдет его фотография на обложке "Ньюсуик", как величайшего фокусника в истории), Хилли упустил из виду две важные вещи. Во-первых, никто, будь то взрослый или ребенок, присутствуя на демонстрации фокусов, не поверит, что предметы действительно исчезают; во-вторых, повторяя однотипные фокусы, он лишает их новизны. Стирается свежесть восприятия. Помимо Исчезающего помидора и Появляющегося помидора, Хилли проделал уйму подобных фокусов с разными вещами... Вежливые аплодисменты. Исчезновение складного кресла; последующее появление складного кресла. Зрители сидели сонные и поникшие, словно получившие солнечный удар.., или, быть может, разморенные воздухом Хэвена, каким-то странным сегодня. Подобно тому, как нечто, приходящее из атмосферы, разъедает корпус корабля, было что-то, из-за чего тот день был особенно тяжелым; казалось, полное безветрие и зной подавляют морально и физически. "Сделай же что-нибудь", думал паникующий Хилли. Он планировал что-нибудь эффектное, типа исчезновения книжного шкафа, велосипеда (маминого), мотоцикла (папиного, правда, учитывая теперешнее настроение папы, он едва ли согласится выкатить мотоцикл на платформу). Вот то, что нужно для Великого Финала. Исчезновение младшего брата! - А теперь... - Хилли, извини, но... - начал отец. - Мой последний фокус, - быстро договорил Хилли; его отец откинулся на спинку кресла с видимым облегчением. - Мне нужен кто-нибудь из зрителей. Иди сюда, Дэвид. Дэвид шагнул вперед с выражением страха и покорности, почти уравновесившими друг друга в этот момент. И, хотя он не мог объяснить толком, Дэвид знал, что это фокус будет последним. Слишком хорошо знал. - Не хочу, - прошептал он. - Ты должен, - твердо сказал Хилли. - Хилли, я боюсь, - умолял Дэвид, с глазами, полными слез. - Что, если я не вернусь обратно? - Вернешься, - прошептал Хилли. - Ведь все остальное возвращалось, правда? - Да, но до сих пор ты не пробовал с чем-нибудь живым, - сказал Дэвид. Слезы градом потекли из его глаз. Глядя на своего брата, которого он любил так сильно и явно (любовь к брату была наиболее успешным приложением его способностей, все остальное, к чему он приложил руку, приносило неважные результаты, даже магия), Хилли почувствовал на мгновение пугающее сомнение. Все равно, что кошмар, посетивший вас на несколько мгновений. "Ты ведь никогда не делал этого. Ты бы не пустил его одного на улицу с сильным движением, в надежде, что все машины остановятся вовремя, так ведь? Ты ведь даже не знаешь, где находятся те предметы, которые исчезают!" Потом он взглянул на рассеянных и скучающих зрителей, среди которых только Барни Эпплгейт был полуживым, прилежно морща лоб, - и снова раздражение вернулось. Он отвел глаза от заплаканных глаз Дэвида. - Становись на платформу, Дэвид - строго прошептал Хилли. Мордочка Дэвида жалобно сморщилась.., однако он вскарабкался на платформу. Он всегда слушался Хилли, которого боготворил всю свою короткую жизнь; и на этот раз не ослушался. Все же его ножки дрожали и подгибались, когда он ступил на платформу, накрывавшую ящик с загадочной машиной. Дэвид повернулся к зрителям: маленький упитанный мальчик в голубых штанишках и майке с надписью ОНИ ЗВОНЯТ МНЕ. ДОКТОР ЛАВ. Слезы текли по его щекам. - Улыбнись же, - прошептал Хилли, ставя ногу на педаль. Задыхаясь от рыданий, Дэвид кое-как изобразил подобие улыбки. Мэри Браун еще никогда не видела слез ужаса у своего младшего сына. Миссис Греншау поменяла кресло, (алюминиевые ножки которого она вдавила до половины в мягкую лужайку), явно собираясь уходить. Ей было уже все равно, удастся или нет продать что-нибудь из каталога. Эта пытка того явно не стоила. - А теперь! - оглушил Хилли сонных зрителей. - Величайший секрет Восточных Магов! Известный только избранным и доступный единицам! Исчезновение человека! Смотрите внимательно! Он о

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору