ет  ее.  Его
удивило, что Буч не сделал этого.
   - Ну вот, я так и знал, едва посмотрев  на  вас,  что  вы  считаете  меня
психом, - сказал Ив со слабой и печальной улыбкой, - и  я  догадываюсь,  что
сказал достаточно для того, чтобы удвоить впечатление. Но я  узнал  то,  что
хотел узнать и сказал то, что хотел  сказать.  Сделайте  старику  одолжение,
посматривайте иногда на небо. Если вы увидите пурпурную ракету...
   - Леса этим летом сухие, - сказал Дуган, и даже слова, едва выходя из его
уст,  казались  беспомощными  и  странно   не   имеющими   значения,   почти
фривольными. Он осознал, что его неудержимо тянет поверить.
   Дуган откашлялся и встал из-за стола.
   - Если у вас и вправду  есть  ракетница,  то,  используя  ее,  вы  можете
вызвать адский лесной пожар. Если у вас нет  разрешения  использовать  такую
штуку - а мне, черт побери, известно, что у вас его нет, - вас можно бросить
за решетку.
   Улыбка Ива чуть расширилась, но в ней все так же не было юмора.
   - Если вы увидите ракету, - сказал  он,  -  то  мне  кажется,  кутузка  в
Бангоре  была  бы  самой  незначительной  из  всех  моих  неприятностей.  До
свидания, полицейский Дуган.
   Ив вышел и аккуратно закрыл дверь. Дуган мгновение стоял, ошеломленный  и
встревоженный, как еще никогда в жизни. Пусть катится, - подумал он и  затем
начал двигаться по комнате.
   Что-то обеспокоило Буча Дугана. Исчезновение двух полицейских, которых он
знал и любил, временно заставило его выкинуть это из головы. Визит  Хиллмана
снова напомнил ему об этом, и это заставило его пойти вслед за стариком.
   Это было воспоминание о его последнем  разговоре  с  Рут.  Ее  участие  в
поисках Дэвида Брауна совсем не напоминало прежнюю Рут  Маккосланд,  которую
он  знал.  Только  единственный  раз,  как  он  мог  вспомнить,   она   была
непрофессиональна.
   Затем, за ночь до того, как она умерла, он спрашивал ее о  расследовании,
чтобы получить информацию и дать ее, вмешивался, словом, не в свое дело.  Он
знал, что у обоих не было ничего, но иногда  можно  превратить  во  что-либо
ценное чистую гипотезу, как солому в золото.  Во  время  того  разговора  он
упомянул этого типа, деда мальчика. К тому времени Буч поговорил  с  Дэвидом
Брайтом из "Ньюз" - то есть они пили пиво с ним - и тот подкинул мысль Ива о
том, что весь город непостижимым образом свихнулся.
   Рут не смеялась над этой историей и не болтала о помрачении рассудка  Ива
Хиллмана, как он ожидал. Он не совсем понял, что именно она сказала,  потому
что как раз перед этим связь стала портиться. В этом не  было  ничего  очень
необычного: большинство линий, проходящих в таких маленьких городишках,  как
Хэвен, все еще крепились на  столбах,  и  регулярно  связь  летела  ко  всем
чертям. Вы и ваш собеседник чувствовали себя детьми,  играющими  в  телефон,
сделанный из пустых жестянок, связанных проволочкой.
   Лучше попроси его, чтобы он держался подальше от этого, сказала Рут -  он
был почти уверен в этом. И потом, как раз перед тем, когда ее  голос  вообще
пропал, ему показалось, что она сказала  что-то  о  нейлоновых  чулках.  Он,
должно быть, не правильно расслышал, но он не мог  ошибиться  в  ее  тоне  -
печаль и огромная утомленность, как будто ее неудача в попытке найти  Дэвида
Брауна вынула из нее всю душу. Секундой позже связь полностью прервалась. Он
не пытался снова дозвониться до нее,  потому  что  дал  ей  всю  информацию,
которая была у него, точнее, немного меньшую. На следующий день она умерла.
   Лучше всего сказать ему, чтобы он держался от этого подальше. Вот  в  чем
он был почти уверен.
   Сейчас, у меня есть основания.., полагать, что меня  не  хотят  видеть  в
Хэвене.
   Сказать ему, чтобы он держался подальше.
   Я могу исчезнуть, как Дэвид Браун.
   Держался подальше.
   Или со мной произойдет несчастный случай, как с Рут Маккосланд.
   Подальше.
   Он нашел старика на автостоянке.
   У Хиллмана был старый фиолетовый "Вэльант" с сильно заржавевшими боковыми
крыльями. Дверца сто стороны руля была открыта, Ив смотрел  снизу  вверх  на
Дугана, нависшего над ним.
   - Я поеду с вами завтра. Глаза Ива расширились.
   - Вы же даже не знаете, куда я еду.
   - Нет. Но если я буду с вами, мне не нужно  будет  беспокоиться,  что  вы
подожжете половину лесов в восточном Мэне,  чтобы  отправить  мне  послание,
подобно Джеймсу Бонду.
   Ив испытывающе смотрел на него и затем покачал головой:
   - Я бы чувствовал себя лучше, если бы кто-то был со мной, - сказал он,  -
особенно такой парень размером с Гориллу Монсуна, который время  от  времени
будет щелкать затвором. Но те, в  Хэвене,  не  настолько  тупы,  Дуган.  Они
никогда не были тупы, и мне кажется, что в последнее  время  тупости  у  них
значительно поубавилось. Они ожидают увидеть вас на похоронах. Если они  вас
там не увидят, то у них появятся кое-какие подозрения.
   - Господи! Хотел бы я знать, каким образом вам удается нести всякую чушь,
но при этом еще и высказывать чертовски разумные вещи.
   - Может быть, потому что вы тоже знаете, - сказал Ив, - насколько все это
странно. Как странно начались все эти штуки в Хэвене.
   Затем со странным предчувствием он добавил:
   - Или вы, может быть, знали Рут достаточно хорошо,  чтобы  почувствовать,
что с ней в последнее время было не все в порядке.
   Два  человека  стояли  смотря  друг  на  друга  на  парковочной  стоянке,
усыпанной гравием, солнечный свет падал на  них,  их  тени  четкими  черными
пятнами ложились на гравий.
   - Сегодня вечером я пущу слух, что я заболел, - сказал Дуган. Например, у
меня отравление. Слух поползет по казармам. Что вы об этом думаете?
   Ив кивнул с внезапным облегчением - облегчение  было  настолько  сильным,
что Ив поразился. Мысль о том, чтобы тайком пробраться  в  Хэвен,  настолько
пугала его, что ему не хотелось бы признаваться в этом,  особенно  себе.  Он
наполовину убедил этого громилу-полицейского, что нечто происходит там:  это
было видно по его лицу. "Наполовину убежденный" - это  конечно  немного,  но
это все  же  гигантский  шаг  по  сравнению  с  тем,  что  было  раньше.  И,
разумеется, он сделал этот шаг не в одиночку, Рут Маккосланд помогла  ему  в
этом.
   - Отлично, - сказал он. - Однако  слушайте  меня,  полицейский  Дуган,  и
слушайте внимательно, поскольку наши жизни, может быть,  будут  зависеть  от
этого завтра. Не говорите никому из тех, кто завтра придет на похороны,  что
ваше отсутствие там это одна из операций, которую  вы  проводите.  Позвоните
сегодня нескольким людям и скажите, что вы жутко  заболели,  и,  что,  может
быть, придете завтра на похороны, если удастся подняться с  постели,  но  вы
сомневаетесь в этом.
   Дуган нахмурился.
   - Зачем это нужно, чтобы я... - Но внезапно он понял, и уставился на Ива,
открыв рот. Старик спокойно смотрел на него.
   - Господи, вы хотите сказать, что Хэвенские жители умеют читать мысли! То
есть, если мои люди узнают, что я в  действительности  здоров,  то  люди  из
Хэвена выведают эту новость прямо из их голов?
   - Я это не говорю, полицейский Дуган, - сказал Ив. - Вы сами сказали это.
   - Мистер Хиллман, я всерьез думаю, что вы,  должно  быть,  представляете,
что...
   - Я не ожидал, когда я пришел к вам, что вы захотите поехать со мной.  Я,
в общем, и не добивался этого. Самое большее, на что я надеялся, так это  на
то, что вы будете настороже и увидите мою  ракету,  если  со  мной  случится
беда.
   И это, по крайней мере, будет держать то змеиное гнездо в напряжении  еще
некоторое время.
   Но если человеку предлагаешь много, то он требует  еще  больше.  Поверьте
мне еще только в одном. Пожалуйста. Во имя Рут.., если  именно  это  убедило
вас поехать со мной, то я еще раз воспользуюсь этим. И еще: неважно, что это
будет, но завтра вы почувствуете нечто необычное.
   - Я уже достаточно почувствовал сегодня, - сказал Дуган.
   - Понимаю, - сказал Ив и подождал, пока Дуган примет решение.
   - У вас есть на примете какое-то определенное место, куда  мы  поедем,  -
спросил Дуган спустя некоторое время. - Или вы просто  собираетесь  шататься
по городу, пока вам это не надоест?
   - У меня есть на примете такое место, - спокойно сказал Ив.  Он  подумал:
О, да. Да, сэр. За фермой старого Гаррика,  на  опушке  Большого  Индейского
леса, где компасы не стоят и ломаного гроша. И я верю, что  мы  набредем  на
довольно-таки хорошую дорогу через лес к этому  -  чем  бы  "это"  ни  было,
потому что снаряжение и прочие вещи, которые использовала Бобби  Андерсон  и
ее друг, оставляет след широкий, как шоссе. Нет, я  не  верю,  что  случится
какая-нибудь неприятность, совсем не верю.
   - О'кей. Дайте мне адрес, по  которому  вы  остановились  в  Дерри,  и  я
захвачу вас в девять часов на своей машине. Мы доберемся  в  Хэвен  как  раз
незадолго до того, как начнется служба.
   - Автомобиль - моя забота, - спокойно сказал Ив. - Не этот, конечно,  его
хорошо знают в Хэвене. Я возьму машину напрокат.  А  вам  надо  появиться  в
девять, потому что мы сделаем крюк.
   - Я довезу вас в Хэвен и при этом останусь в деревне незамеченным. Вы  об
этом не должны беспокоиться.
   - Не буду. Но я хочу, чтобы мы  объехали  весь  город  и  въехали  бы  со
стороны Альвиона, и мне кажется, я знаю, как это сделать.
   - Какого дьявола мы должны въезжать именно с этого конца?
   - Потому что это самый удаленный конец от того места, где  они  будут,  и
именно оттуда я хочу вернуться в Хэвен. Настолько далеко от  них,  насколько
мне удастся.
   - Вы в самом деле испуганы, правда? Ив кивнул.
   - А почему надо арендовать автомобиль?
   - Шеф, а вам не кажется, что вы задаете слишком много  вопросов?!  -  При
этом Ив так комично завращал глазами, что Буч Дуган улыбнулся.
   - Работа такая,  -  сказал  он.  -  Почему  вы  хотите  взять  автомобиль
напрокат? Вроде бы никто в Хэвене и знать не знает мою машину.
   Он замолчал в раздумье.
   - По крайней мере сейчас, когда Рут умерла.
   - Потому что у меня такая навязчивая идея, - сказал Ив Хиллман. Его  лицо
вдруг исказила улыбка, и сладкая. - А человек должен расплачиваться  страхом
за свою навязчивую идею.
   - К завтрашнему дню в это время, я думаю, у вас будет куда лучшее понятие
о том, что такое сумасшествие. - Сказал Ив и  тронул  с  места  свой  старый
"Вальянт", прежде чем Дуган смог открыть рот.
   Бучу фактически больше нечего было спросить. Он ощущал подавленность, как
если бы он купил Бруклинский Мост в свой первый день  в  Нью-Йорке,  хотя  и
знал, что такая штука, не подлежит продаже. Никого нельзя прибрать к  рукам,
кроме того, кто хочет быть  прибранным,  подумал  он.  Старик  был  странным
образом убедителен, но Буч Дуган знал, что сам он  в  этом  не  убежден.  Он
вздрогнул. Из-за того, что он любил Рут Маккосланд и  через  год  или  около
того,  вероятно,  нашел  бы  в  себе  достаточно  сил,  чтобы   сделать   ей
предложение. Из-за того, что, когда умирает  кто-то,  кого  ты  любишь,  это
оставляет черную дыру в  самом  твоем  сердце,  и  один-единственный  способ
заткнуть эту дыру - бежать от признания того, что его или ее унесла какая-то
нелепая случайность. Лучше для тебя, если ты  поверишь,  хоть  немного,  что
кто-то или что-то, до чего ты можешь добраться,  ответственен  за  это.  Это
уменьшает дыру в твоем сердце. И об этом хорошо знает любая деревенщина.
   Охваченный тоской, неожиданно почувствовавший себя гораздо  старше  своих
лет, Дуган устало плелся в казармы.
   Ив приехал в больницу и почти весь остаток дня просидел  с  Хилли.  Около
трех часов он написал две записки. Одну положил на тумбочку Хилли, и,  чтобы
ее не унес случайно игривый легкий ветерок, бившийся  в  окно,  придавил  ее
маленьким горшком с  цветами.  Другая  записка  была  длиннее,  и,  закончив
писать, он сложил и сунул ее в карман. После этого он ушел из больницы.
   Он приехал в маленький дом в Промышленном Парке Дерри, надпись  на  двери
извещала: "Мэнское Медоборудование". И ниже:
   "Специализируемся в дыхательных упражнения и дыхательной терапии  с  1946
года".
   Он сообщил человеку в доме, что  ему  нужно.  Человек  ответил,  что  ему
следовало  бы  съездить  в  Бангор  и  поговорить  с   ребятами   из   клуба
аквалангистов. Ив объяснил, что акваланг не совсем то,  что  он  хочет,  его
интересовало снаряжение, как можно более пригодное на суше.  Они  поговорили
еще некоторое время, и Ив уехал, подписав  договор  об  аренде  на  тридцать
шесть часов автомобиля  с  довольно  специализированным  снаряжением.  Клерк
"Мэнского Медоборудования" стоял у двери, провожая его взглядом и  почесывая
затылок.

15

   Сиделка прочла записку оставленную около кровати Хилли.

   Хилли...
   Некоторое время я не смогу видеться с тобой, но я хочу сказать тебе,  что
уверен - ты выкарабкаешься из этой передряги, и если я  смогу  тебе  в  этом
помочь, мне кажется, я буду просто самым счастливым дедом в  мире.  Я  верю,
что Дэвид еще жив, и не думаю, что  ты  виноват  в  том,  что  он  потерялся
первым.
   Я люблю тебя, Хилли, и надеюсь, что мы вскоре увидимся.
   Дед.

   Но больше он никогда не увидел Хилли Брауна.

Глава 9

ПОХОРОНЫ

1

   Начиная с девяти часов все те, кто жил в пригороде и знал Рут Маккосланд,
начали стягиваться в Хэвен. Вскоре все места для  парковки  вдоль  Мэн-стрит
оказались заняты. В "Хэвен Ланче" торговля шла довольно оживленно.  Бич  был
занят яйцами всмятку, беконом, колбасой и жарким. Кофе  он  варил  чашку  за
чашкой. Конгрессмен Бреннан не пришел, но прислал представителя.
   "Тебе придется прийти самому, Джо, - думал Бич со злорадной усмешкой, - и
выбрось из головы все новые мысли о том, как бы сбежать".
   Денек выдался живым и ясным, гораздо больше напоминавшим конец  сентября,
чем конец июля. Небо было ярко-голубым, температура где-то  градусов  20,  а
скорость восточного ветра была около двадцати миль в  час.  Снова  в  городе
появились чужие, и снова Хэвен одаривал  их  такой  славной  погодой.  Скоро
будет уже не важно, славная  ли  погода,  обменивались  взглядами  горожане;
скоро они будут платить за свое счастье.
   Хороший день, сказали бы вы, славный летний денек в Новой Англии, который
так любят туристы. Такие дни пробуждают зверский аппетит.  Те,  кто  приехал
из-за пределов Хэвена, заказывали обильные завтраки, как это склонны  делать
люди с пробудившимся аппетитом, но Бич  заметил,  что  тарелки  возвращались
съеденные лишь наполовину. Приезжие быстро теряли аппетит, глаза их тухли  и
они, за редким исключением, становились опустошенными и смертельно усталыми.
   "Хэвен Ланч" был полон, но шума  почти  не  было.  Должно  быть,  местный
воздух отличается от  того,  к  которому  они  привыкли,  -  думал  Бич.  Он
вообразил, как пойдет в кладовку, где под  кучей  скатертей  лежит  аппарат,
избавивший его от двух назойливых мусоров. Бич представил, как  вынесет  его
оттуда - большую  базуку,  пахнущую  смертью  -  ив  восхитительной  вспышке
зеленого огня увидит, как помещение очистится от чужаков.  Нет,  не  сейчас.
Время еще не пришло. Но вскоре это обязательно случится. В следующем месяце.
А сейчас... Он взглянул на тарелку, которую очищал, и увидел зуб  в  чьей-то
яичнице.
   Томминокеры появились, мои друзья, - подумал Бич. - Пока они окончательно
не перебрались сюда, я не думаю, чтобы они  стали  суетиться  со  стуком,  я
думаю, их уже сдуло через проклятую дверь прямо вниз.
   Бич слегка позеленел.  И  смахнул  зуб  с  тарелки  вместе  с  остальными
отбросами.

2

   Дуган мог вести себя очень тихо, когда хотел, а этим утром ему этого-то и
хотелось. Кроме того, этого хотелось и старику. Дуган  приехал  к  дому  Ива
Хиллмана в Нижнем Мэне ровно в восемь и обнаружил "Джип Чероки", стоящий  на
обочине. На заднем сиденье у него была  ружейная  сумка,  а  на  крыше  была
прикручена толстая веревка.
   - Ты взял это на прокат в Бангоре?
   - Арендована в Дерри, - сказал Ив.
   - Должно быть, дорого?
   - Не слишком, дорогуша.
   На этом разговор и закончился. Через час  и  сорок  минут  они  оказались
где-то рядом с дорогой Альвион - Хэвен. Старик  предупреждал,  что  придется
немного проехаться по бездорожью, и, как выяснилось позже, если  уж  это  не
было классическим преуменьшением, то уж совсем неясно, что еще могло  бы  им
быть. Так, по крайней мере, показалось Бучу. Он просидел  за  рулем  в  этой
части Мэна двадцать лет и до сегодняшнего дня был уверен, что знает  здешние
места как свои пять пальцев. Теперь он знал лучше. Хиллман знал их как  свои
пять пальцев, а Буч Дуган по сравнению с ним обладал лишь зачатками  знаний,
и не более.
   Они проехали дорожный пост на 69 шоссе, с него  свернули  на  асфальтовую
двухрядку, оттуда на гравийную к западу от Трои, затем  на  грязную  дорогу,
посередине  которой  пробивалась  трава,  и  в  конце  концов  на   заросшую
лесовозную дорогу, которой, судя по ее виду, никто не пользовался  где-то  с
1950 года.
   - Ты хоть представляешь, куда  мы  премся?  -  вырвалось  у  Буча,  когда
"Чероки", пробивающийся сквозь бревенчатый завал на дороге, занесло, и комья
грязи и раздробленные щепочки полетели из-под всех четырех колес.
   Ив только кивнул. Он цеплялся за большой руль "Чероки", как большая лысая
обезьяна.
   Лесистые  дороги  переходили  одна  в  другую,  в  конце  концов   машина
вскарабкалась  на  присыпанную  листвой  осыпь  щебня,  и  оказалась,   как,
осмотревшись, понял Буч, на Дороге ј5 города Альвиона. Хоть Бичу и  казалось
это невозможным, старик сделал  то,  что  обещал:  он  показал  путь  вокруг
Хэвена, который ни разу не заходил в город.
   Теперь Ив остановил  в  сотне  футов  от  обозначения  городской  границы
Хэвена. Он приглушил двигатель и приоткрыл окно.  Не  доносилось  ни  звука,
лишь мерно урчал мотор. Не слышно было птичьего пения, и Бичу показалось это
странным.
   - А что в ружейной сумке сзади? - спросил Бич.
   - Самые разные вещи. Пускай сейчас это тебя не волнует.
   - Чего ты ждешь?
   - Колокольного звона, - сказал Ив.

3

   Но это не был тот колокольный звон  церкви  методистов,  под  который  Ив
вырос и  ждал  сейчас,  который  звонил  без  четверти  десять,  созывая  на
Оплакивание - и искренних плакальщиков, и тех,  у  кого  уже  наготове  были
бурные потоки крокодильих слез  -  в  Методистскую  Церковь,  где  начинался
первый из трех актов спектакля  (Акт  II:  У  могилы;  Акт  III:  Поминки  в
Городской Библиотеке) Преподобный Гуринджер, робкий человек, который и  мухи
не обидит, несколько недель назад ходил по городу и  говорил  всем,  что  он
устал от этого буханья.
   - Так почему бы тебе что-нибудь с ним не сделать, Гу? - спросила  Памелла
Сарджент.
   Преподобного Лестера Гуринджера еще ни разу в жизни не называли "Гу",  но
в его тогдашнем состоянии затаенной обиды он едва обратил на это внимание.
   - Быть может и сделаю, - сказал он, мрачно  глядя  сквозь  толстые  линзы
очков. - Очень даже может быть.
   - Есть идеи?
   - Время подскажет, не так ли? - изящно ответил он.
   - Конечно, Гу, - сказала она. - Конечно.
   На самом деле  у  преподобного  Гуринджера  была  идея,  касающаяся  этих
колоколов - даже удивительно, как он  раньше  не  додумался,  настолько  она
проста и великолепна. Главная прелесть идеи  состояла  в  том,  что  она  не
требовала обсуждения ни с дьяконом,  ни  с  "Женской  помощью"  (организация
привлекала лишь два типа женщин - толстых слюнявых баб с грудями  не  меньше
бочонка и плоскогрудых девиц с усохшим задом вроде  Памеллы  Сарджент  с  ее
мундштуком из поддельной слоновой кости и режущим слух  кашлем  курильщика),
или с некоторыми  из  наиболее  активных  членов  его  общины..,  общение  с
которыми всегда выливалось для него в  сильное  и  болезненное  расстройство
желудка. Он не любил просить. Нет, это то, что преподобный Лестер  Гуринджер
способен сделать и сам, и он это сделает. И плевать на всех, кто не  пой