итером? До  меня  не  доходит.  Я  не  знал
старика, вторгшуюся Энн. Но я знал Питера. Он  тоже  готов  был  умереть  за
тебя. Как ты могла это сделать? Господи!
   - Он поддерживал во мне жизнь, когда тебя не было, - сказала Бобби. В  ее
голосе  была  мельчайшая  нотка  неудобства,  защиты.  -  Когда  я  работала
круглосуточно.  Он  был  единственной  причиной,  по  которой  здесь  что-то
сохранилось, когда ты сюда пришел.
   - Ты, гребаный вампир!
   Она посмотрела на него, потом в сторону.
   - О Боже ж мой, ты делала такие вещи, и я помогал этому.  Знаешь  ли  ты,
как это больно? Я помогал! Я видел, что происходило  с  тобой..,  в  меньшей
степени я видел, что происходило с другими, но я даже помогал этому.  Потому
что я был сумасшедшим. Но ты это, конечно, знала, не так ли? Ты использовала
меня так же, как использовала Питера, но, видимо, я не был так же хорош, как
старая гончая, потому что ты даже не стала класть меня  в  сарай  и  втыкать
один из тех грязных вонючих гнилых кабелей в мою голову, чтобы сделать  это.
Ты только подмасливала меня. Ты вручила мне лопату  и  сказала:  "Иди  сюда,
Гард, давай выкопаем этого бэби и остановим полицию Далласа". Вот и все,  не
считая того, что ты и есть полиция Далласа. И я помогал этому.
   - Пей свое пиво, - сказала Бобби. Ее лицо опять было холодно.
   - А если я не буду?
   - Тогда я собираюсь включить это радио, - сказала Бобби, - и открыть дыру
в реальности, и отправить тебя.., кое-куда.
   - На Альтаир-4? - спросил Гарденер. Он придал голосу небрежность и  зажал
свои мысли.
   (заслонить - заслонить - заслонить - заслонить)  Этим  барьером  в  своем
мозгу. Легкая хмурь снова сморщила лоб Бобби, и Гарденер  ощутил  ментальные
пальцы, снова пробующие, копающие, пытающиеся выведать, что  он  знает,  как
много.., и как.
   Отвлеки ее. Взбеси ее и отвлеки. Как?
   - Ты много совался в чужие дела, не правда ли? - спросила Бобби.
   - Нет, пока я не понял, как много ты мне лгала. - И  внезапно  понял.  Он
получил это в сарае, даже не поняв этого.
   - В большинстве ты сам себе лгал, Гард.
   - О? А как насчет ребенка, который умер? Или того, который ослеп?
   - Как ты узн...
   - Сарай. Это куда ты ходишь подкрепиться,  не  так  ли?  Она  не  сказала
ничего.
   - Ты отправила их за батарейками. Ты  убила  одного  и  ослепила  другую,
чтобы достать батарейки. Боже, Бобби, как можно быть такой тупой?
   - Мы более умны, чем ты можешь предположить.
   -  Кто  говорит  об  уме?  -  закричал  он  яростно.   -   Я   говорю   о
сообразительности! О здравом смысле! Силовые линии  ЛЭП  проходят  прямо  за
твоим домом! Почему ты не перехватила их?
   - Верно. - Бобби улыбнулась своей жуткой улыбкой. -  По-настоящему  умно,
прошу прощения, сообразительно. И какой-нибудь техник на подстанции в Огасте
увидит на своих циферблатах утечку электроэнергии.
   - Ты используешь почти все батареи С, D, и АА, - сказал Гард. - Это капля
в море. Парень, использующий домашнее электричество, чтобы запустить большую
ленточную пилу, вызвал бы большее потребление электричества.
   Она выглядела моментально сконфузившейся. Казалось, вслушивающейся  -  не
во что-то там, а в свой внутренний голос.
   - Батареи работают на постоянном токе, Гард. Линии  переменного  тока  не
сделали бы нас си...
   Он ударил кулаками в виски и воскликнул:
   - Да ты видела когда-нибудь этот драный преобразователь постоянного тока?
Ты можешь взять  его  в  радиомагазине  за  три  доллара!  Ты  что,  всерьез
пытаешься мне рассказывать, что ты не могла сделать простой преобразователь,
когда ты можешь сделать трактор летающим, а печатную машинку телепатической?
Ты что...
   - Никто не думал об этом! -  сразу  же  вскрикнула  она.  Было  мгновение
тишины. Она выглядела оглушенной, будто звуком собственного голоса.
   - Никто не думал об этом, - сказал он. - Правильно.  Поэтому  ты  послала
тех двоих ребят, готовых сделать или  умереть  за  старый  добрый  Хэвен,  и
теперь один из них мертв, а другой слеп. Дерьмо это, Бобби. Меня не заботит,
кто или что заменило тебя - часть тебя должна  быть  в  чем-то.  Часть  тебя
должна понять, что  вы,  люди,  вообще  не  можете  ничего  создать.  Совсем
наоборот. Ты  принимала  пилюли  глупости  и  поздравления  остальных,  как,
дескать, это все прекрасно. Я был одним таким сумасшедшим.  Я  уверял  себя,
что все должно быть о'кей, даже после того, как стал знать больше. Но это то
же старое дерьмо, как и всегда. Ты можешь дезинтегрировать людей, ты  можешь
телепортировать их в некое место хранения, или захоронения, или чего-то еще,
но ты глупа, как ребенок с заряженным пистолетом.
   - Я думаю, тебе сейчас лучше заткнуться, Гард.
   - Я так не думаю, - сказал он мягко. -  Господи,  Бобби!  Как  вы  можете
смотреть на себя в зеркало? Любой из вас?
   - Я сказала, я думаю...
   - Идиот ученый, сказала ты однажды. Это хуже. Это как смотреть  на  кучку
пацанов, в подворотне готовящихся взорвать мир. Вы,  ребята,  даже  не  злы.
Глупы, но не злы.
   - Гард...
   - Вы просто кучка болванов с отвертками. - Он засмеялся.
   - Заткнись! - вскрикнула она.
   - Боже, - сказал Гард. - Неужели я действительно думал, что Сисси умерла?
Неужели я? Она задрожала. Он кивнул на фотонный пистолет.
   - Так если я не буду пить пиво и не возьму пилюли, ты  отошлешь  меня  на
Альтаир-4, правильно? Я буду нянчиться с Дэвидом Брауном,  пока  мы  оба  не
упадем замертво от асфиксии, или от голода, или от космических лучей.
   Теперь она была злой и холодной, и задетой - больше, чем он даже  поверил
бы - но, по меньшей мере,  она  не  пыталась  читать  в  нем.  В  гневе  она
забылась.
   Они забыли, как просто воткнуть магнитофон в настенную розетку,  поставив
между ним и сетью преобразователь постоянного тока.
   -  На  самом  деле  это  не  Альтаир-4,  так  же  как   никакие   это   в
действительности не Томминокеры. Для некоторых  вещей  нет  названий  -  они
просто существуют. Кто-то в одном месте дал этим вещам одно  имя,  кто-то  в
другом месте - другое. Это имя  никогда  не  будет  очень  хорошим,  но  это
неважно. Ты вернулся из Нью-Хэмпшира, говоря и думая о Томминокерах, поэтому
здесь мы так и называемся. В других местах мы назывались по-другому. Так  же
и Альтаир-4. Это просто место, где складываются вещи. Обычно  неживые  вещи.
Чердаки могут быть холодными и сырыми.
   - Это то, откуда вы? Твои люди?
   Бобби - или то, что выглядело слегка похожим на нее, -  засмеялась  почти
мягко.
   "Мы не "люди", Гард, не "раса". Не "вид". Клаату не собирается объявиться
и сказать: "Возьмите нас к себе в вожди". Нет, мы не с Альтаира-4.
   Она смотрела на него, еще слегка улыбаясь. К ней возвратилась  почти  вся
ее уравновешенность... И, казалось, она забыла о пилюлях.
   - Если ты знаешь об Альтаире-4, я удивляюсь, что ты  нашел  существование
корабля несколько странным. Гарденер только смотрел на нее.
   - Я не думаю, что у тебя не было достаточно времени удивиться, зачем раса
с успехами в технологии телепортации, -  Бобби  слегка  качнула  пластиковым
дулом, - стала бы связываться с физическим кораблем.
   Гарденер поднял брови. Нет, ему это не приходило  в  голову,  но  теперь,
после слов Бобби, он вспомнил, как университетские знакомые  однажды  громко
удивлялись,  зачем  Кирк,  Спок  и   компания   связались   со   звездолетом
"Энтерпрайз", когда было бы гораздо проще  световым  лучом  облететь  вокруг
Вселенной.
   - Еще пилюли глупости, - сказал он.
   - Совсем нет. Это как радио. Есть длины волн. Но мы не очень  хорошо  это
понимаем. То же можно сказать и о большинстве  вещей.  Мы  создатели,  а  не
мыслители.
   Как бы то ни было, мы выделили что-то около девяноста тысяч  чистых  длин
волн - то есть линейное окружение,  которое  выполняет  две  вещи:  помогает
избежать парадокса двойственности, что предохраняет от реинтеграции  живущей
и незафиксированной материи и, похоже, действительно отправляет куда-то.  Но
почти во всех случаях никто туда отправиться не захотел.
   - Это как выиграть бесплатное путешествие в Ютику, а?
   - Гораздо хуже. Там место, весьма похожее на поверхность Юпитера. Если ты
откроешь дверь туда, разность давлений будет столь  велика,  что  в  дверном
проеме начнется торнадо,  а  это  быстро  вызовет  сильнейший  электрический
разряд, разрывающий дверь все шире и шире..,  как  рваную  рану.  Гравитация
настолько сильна, что она  начнет  высасывать  вторгшийся  мир,  как  штопор
вытягивает пробку.  Если  оставить  такую  "станцию"  надолго,  это  вызовет
гравитационное нарушение орбиты, если планета по массе примерно равна Земле.
Или, в зависимости от расположения планет,  ее  может  просто  разорвать  на
куски.
   - И что-то подобное вполне может случиться здесь! - У Гарда онемели губы.
Такая возможность делала Чернобыль столь же важным, как пуканье в телефонной
будке. И ты помогал этому, Гард! - крикнул ему  его  мозг.  Ты  помогал  это
выкопать!
   - Нет, хотя некоторых людей надо  уговаривать  не  делать  слишком  много
глупостей рядом с линиями передачи материи. - Она улыбнулась. -  Однако  это
случалось в некоторых местах, которые мы посещали.
   - Что случалось?
   - Они закрыли дверь раньше, чем наступил День Разрушения, но многие  люди
испеклись, когда изменилась орбита. - В ее голосе была скука.
   - Все? - прошептал Гарденер.
   - Нет. Девять или десять тысяч еще живут на одном из полюсов,  -  сказала
Бобби. - Я думаю.
   - О Боже. О Боже, Бобби.
   - Есть другие каналы, открытые по ошибке. Просто по ошибке.  Внутренность
какого-нибудь места. Большинство открыто в глубоком космосе. Мы  никогда  не
были способны нанести на наши звездные  карты  хотя  бы  одно  такое  место.
Подумай об этом. Гард! Каждое место было незнакомым для нас.., даже для нас,
а мы великие путешественники.
   Она  наклонилась  вперед  и  отхлебнула  еще  немного  пива.   Игрушечный
пистолет, который больше не был игрушкой, не отклонился от груди Гарденера.
   - Такова телепортация. Большое дело, а? Несколько ошибок, много дыр, один
космический чердак. Может, кто-нибудь когда-нибудь  откроет  длину  волны  в
сердце солнца и сожжет целую планету.
   Бобби засмеялась, как если бы это была особенно удачная шутка.  Дуло  тем
не менее не отклонилось от груди Гарда.
   Став снова серьезной, Бобби сказала:
   - Но это не все. Гард. Когда ты включаешь  радио,  ты  думаешь  о  работе
станции. Но полоса - мегагерцы, килогерцы, короткие  волны  и  прочее  -  не
только станции. Это также все пустое пространство между  станциями.  Дело  в
том, что некоторые полосы наиболее вместительны. Ты следишь?
   - Да.
   - Таким окольным путем я пытаюсь убедить тебя взять  пилюли.  Я  не  хочу
посылать тебя в то место, которое ты называешь Альта-ир-4, Гард - я знаю, ты
умер бы там медленно и неприятно.
   - Таким образом умирает Дэвид Браун?
   - Я здесь ни при чем, - сказала она быстро.  -  Это  полностью  дела  его
брата.
   - Как в Нюрнберге, да? Ничто не было чьей-то конкретно виной.
   - Ты идиот, - сказала Бобби. - Не думаешь ли ты, что иногда  это  правда?
Ты настолько поверхностен, что не можешь допустить мысли о случайности?
   - Я могу это допустить. Но я также верю в способность личности  полностью
изменить иррациональное поведение, - сказал он.
   - В самом деле? Ты никогда не мог.
   Застрелил свою жену, - услышал он буравящий  внутренний  голос.  Неслабое
дело, а? Пожалуй, иногда люди начинают Искупительные Буги немного поздно,  -
думал он, глядя вниз на свои руки.
   Глаза Бобби остро впились в его лицо. Она уловила немного  из  этого.  Он
попытался усилить защиту - спутанная цепь бессвязных мыслей, как белый шум.
   - О чем ты думаешь, Гард?
   - Ничего из того, что надо знать, - сказал он и тонко улыбнулся. - Думай,
что это о.., хорошо, скажем, о висячем замке на двери сарая.
   - Это неважно, - сказала она. -  Я  все  равно  могу  не  понять.  Как  я
сказала,  мы  никогда  не  были  очень  большими  мыслителями.  Мы  не  раса
супер-Эйнштейнов. Томас Эдисон в Космосе, я думаю, был бы нам ближе. Никогда
не мыслители. Я не  отправила  бы  тебя  в  такое  место,  где  бы  ты  умер
медленной, жалкой смертью. Я еще люблю тебя по-своему, Гард, и если я должна
тебя куда-то отправить, я отправлю тебя в.., никуда.
   Она пожала плечами.
   - Вероятно, это как принять эфир.., но это может  быть  болезненно.  Даже
агония. В любом случае знакомый черт всегда лучше незнакомого.
   Гарденер вдруг залился слезами.
   - Бобби, ты могла спасти меня, если бы ты напомнила мне об этом раньше.
   - Возьми пилюли, Гард. Имей дело со знакомым  чертом.  В  твоей  ситуации
двести миллиграммов "валиума" уберут тебя очень быстро.  Не  заставляй  меня
посылать тебя, как письмо, адресованное в никуда.
   - Расскажи мне еще немного о Томминокерах,  -  сказал  Гарденер,  вытирая
лицо ладонями.
   Бобби улыбнулась. - Пилюли, Гард. Если ты  начнешь  принимать  пилюли,  я
расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Если  нет...  Она  подняла  фотонный
пистолет.
   Гарденер открутил крышку пузырька с "валиумом", вытряхнул  половину  дозы
голубых пилюль с сердечком в середине  (Послание  из  Долины  Оцепенения,  -
подумал он), закинул их в  рот,  открыл  пиво  и  проглотил  их.  Шестьдесят
миллиграммов пошли по старому желобу. Он мог  спрятать  одну  под  язык,  но
шесть?  Заходите,  родные,  будьте  как  дома.  Теперь  немного  времени.  Я
опустошил свой желудок блевотой. Я потерял много крови, я  не  принимал  это
дерьмо и поэтому чувствителен к нему, я фунтов на тридцать легче,  чем  был,
когда достал первый рецепт. Если я быстро не избавлюсь от этого дерьма,  оно
ударит в меня, как полстакана виски.
   - Расскажи мне о Томминокерах, - снова попросил он. Одна рука  опустилась
под стол на колени и потрогала рукоятку (заслонить - заслонить - заслонить -
заслонить) револьвера.  Сколько  до  того,  когда  это  начнет  действовать?
Двадцать минут? Он не мог  вспомнить.  И  никто  не  мог  ему  рассказать  о
действии "валиума".
   Бобби слегка двинула дулом в направлении пилюль. - Бери больше, Гард. Как
могла однажды сказать Жаклин Сьюзанн, шести недостаточно.
   Он вытряхнул еще четыре, но оставил их на клеенке.
   - Вы там были чертовски напуганы, так? - спросил Гарденер. - Я видел, как
вы выглядели, Бобби. Будто вы  решили,  что  они  все  собирались  встать  и
погулять. День Мертвых.
   Новые и Усовершенствованные глаза Бобби мигнули.., но голос ее  оставался
мягким. Но мы гуляем и разговариваем. Гард. Мы действительно вернулись.
   Гард подобрал четыре таблетки, подкинул их на ладони.
   - Я хочу, чтобы ты сказала мне только одну вещь, и  тогда  я  приму.  Да.
Только эта одна вещь в некотором роде дала бы ответ на все остальные вопросы
- шанса задавать которые у него уже никогда не будет. Может быть, поэтому он
еще  не  пытался  застрелить  Бобби.  Потому  что  это  было  то,  что   ему
действительно требовалось знать. Эту одну вещь.
   - Я хочу знать, что вы такое, - сказал Гарденер. - Расскажи мне,  что  вы
такое.

4

   - Я отвечу на твой вопрос, или  по  меньшей  мере  попытаюсь,  -  сказала
Бобби, - если ты примешь те пилюли, которые ты подкидываешь  в  руке,  прямо
сейчас. Иначе - до свидания, Гард. В твоем мозгу что-то есть.  Я  не  вполне
могу прочесть это  -  оно  словно  очертания  за  занавеской.  Но  это  меня
чрезвычайно нервирует.
   Гарденер положил пилюли в рот и проглотил их.
   - Еще.
   Гарденер вытряхнул еще четыре и принял их. Теперь в общей  сложности  140
миллиграммов. Бобби заметно расслабилась.
   - Я сказала, Томас Эдисон - это ближе, чем Альберт Эйнштейн, такой подход
лучше всего, - сказала Бобби. - Здесь,  в  Хэвене,  есть  вещи,  которые,  я
думаю, изумили бы Альберта, но Эйнштейн знал, что означает Е=mс2. Он понимал
теорию относительности. Он понимал вещи. Мы.., мы  делаем  вещи.  Конкретные
вещи. Мы не теоретизируем. Мы создаем. Мы мастера на все руки.
   - Вы совершенствуете вещи, - сказал Гарденер. Он глотнул. Когда  "валиум"
начинал действовать, он ощущал сухость в горле. Он хорошо это помнил.  Когда
это начнется, ему надо действовать. Он подумал, что,  возможно,  уже  принял
летальную дозу, а в пузырьке оставалась по меньшей мере дюжина пилюль.
   Бобби слегка просветлела.
   - Совершенствуем! Верно! Это мы и  делаем.  Таким  образом  они  -  мы  -
усовершенствовали Хэвен. Ты видел потенциал вскоре после возвращения. Больше
не нужно сосать общую грудь! В конце концов возможно полностью перейти на..,
э-э.., органические батареи. Они возобновимы и долгодействующи.
   - Ты говоришь о людях.
   -  Не  только  о  людях,  хотя  высшие  существа,  похоже,   дают   более
долгодействующую энергию, чем низшие, - это скорее функция одухотворенности,
чем ума. Для этого латинское слово esse, вероятно, наилучшее. Но даже  Питер
действует замечательно долго, давая огромное количество энергии, а он  всего
лишь собака.
   - Может быть, из-за его духа, - сказал Гарденер. -  Может  быть,  потому,
что он любил тебя.  -  Он  вытащил  пистолет  из-за  ремня.  Он  держал  его
(заслонить - заслонить -  заслонить  -  заслонить)  на  внутренности  своего
левого бедра.
   - Это близко к сути дела,  -  сказала  Бобби,  отклоняя  тему  любви  или
одухотворенности Питера. - По некоторым причинам ты решил, что  то,  что  мы
делаем, неприемлемо из соображений нравственности - но  тогда  спектр  того,
что ты считаешь нравственно приемлемым поведением, очень узок. Это  неважно;
скоро ты захочешь уснуть.
   У нас нет истории, письменной или устной. Когда ты  сказал,  что  корабль
потерпел  здесь  крушение,  потому  что  руководители   в   действительности
передрались за управление  штурвалом,  я  почувствовала,  что  в  этом  есть
элемент  правды...  Но  я  также  чувствую,  что,   возможно,   этому   было
предназначено, предопределено случиться. Телепаты  -  хотя  бы  в  некоторой
степени провидцы,  Гард,  а  провидцы  более  склонны  позволять  себе  быть
влекомыми потоком, большим или малым, текущим сквозь Вселенную. Бог  -  имя,
которое некоторые люди дали таким потокам, но Бог - это только слово, так же
как Томминокеры или Альтаир-4.
   Я имею в виду, что мы бы почти наверняка давно выродились, если бы мы  не
доверяли этим течениям, потому что  мы  всегда  были  горячими,  готовыми  к
борьбе. Мы.., мы... - Глаза Бобби вдруг запылали глубокой, страшной зеленью,
ее губы развернулись в беззубый оскал. Правая рука Гарденера сжала револьвер
вспотевшей ладонью.
   - Мы ссоримся! - сказала Бобби.
   - Это нормально, - сказал Гарденер и сглотнул. Он услышал щелчок. Сухость
не просто подкралась - она вся была здесь.
   - Да, мы ссоримся, мы всегда ссорились. Как дети, можешь  ты  сказать.  -
Бобби улыбнулась. - Мы очень похожи на детей. Это наша хорошая сторона.
   - И сейчас тоже? - Чудовищный  образ  вдруг  заполнил  голову  Гарденера:
первоклассники  загородили  школу,  вооруженные   книжками,   и   "Узя",   и
автоматическими винтовками, и яблоками для любимых учителей,  и  осколочными
гранатами для нелюбимых. И, Боже, каждая из девочек выглядела  как  Патриция
Маккардл, а каждый из мальчиков выглядел как Энергетик Тед. Энергетик Тед  с
горящими зелеными глазами, объясняющий все неприятности от крестовых походов
и арбалетов до противоракетных спутников Рейгана.
   Мы ссоримся в прошлом и в настоящем. И тогда, и сейчас мы просто  немного
вздорим. Мы взрослые - я считаю - но у нас плохой характер, как у  детей,  и
еще  мы  любим  забавляться,  как  дети,  поэтому   мы   удовлетворили   обе
потребности, построив все эти отличные ядерные рогатки; и тогда, и сейчас мы
оставляем немного вокруг, чтобы люди подобрали, и знаешь что? Они всегда это
делают. Люди вроде Теда, которые  вполне  готовы  убивать,  поскольку  любая
женщина, делающая покупки, будет требовать электричество  для  своего  фена.
Люди вроде тебя. Гард, которые недалеки от мысли у