шийся   в
улавливатель плоти - привел в движение электронный стартер лезвия (до такого
усовершенствования никогда бы  не  додумались  сами  конструкторы  Бенсона).
Лезвие пришло в движение, и небольшой газовый  моторчик  взвыл,  как  кошка,
которой прищемили хвост.
   Лестер оглянулся и увидел нечто, похожее на  установленный  на  подвижной
платформе  спиннинг  с  зубами,  стремительно  приближающееся  к  нему.   Он
вскрикнул и нырнул за машину.
   Что здесь творится? вопило его сознание. Что здесь  творится,  что  здесь
творится, что здесь творится, что - лезвие качнулось на  подвесе,  отыскивая
Лестера по испускаемым им мозговым импульсам, которые ощущались машиной  как
небольшие четкие возмущения, читаемые подобно изображению на экране  радара.
Силовое лезвие не было особенно  умным  (его  мозговой  центр  был  взят  от
программируемой игрушки Ужасный Танк-охотник), но и  этого  вполне  хватало,
чтобы оставаться нацеленным на низкочастотные  электрические  сигналы  мозга
Лестера Морана. Его аккумулятора, как можно было бы сказать другими словами.
   - Пошла вон! - завопил Лестер, а колясочка Билли Фаннина  приближалась  к
нему. Убирайся! Убирайсяяяя!
   Вместо этого устройство, казалось, рывком приблизилось к нему.  Лестер  с
вырывающимся из груди сердцем увернулся, лезвие повторило его маневр. Лестер
снова метнулся - ив это время огромная, медленно ползущая тень упала на него
и вопреки всему тот взглянул наверх... Он просто не мог не  взглянуть.  Ноги
зацепились одна за другую и адская машина  обрушилась  на  него.  Вертящееся
лезвие со смачным хлюпом вонзилось в голову человека. Она все еще продолжала
трудиться над останками Морана, когда огонь накрыл и ее, и жертву.

10

   Торгесон и Вимз увидели тело на дороге в одно и то же время.  Сейчас  оба
они дышали через противогазы; тошнота накатила  внезапно  и  с  ошеломляющей
силой, но, одев маски, они мгновенно почувствовали себя лучше.  Леандро  был
прав. Воздух. Дело в воздухе.
   Клаудел Вимз не проронил  ни  слова  с  того  момента,  как  они  поймали
последнюю сводку полиции Массачусетса. Он сидел,  положив  руки  на  колени,
пристально и внимательно следя взглядом за всем, что  происходило  за  окном
машины. Дальнейшая  настройка  передатчика  выдала  им  новости  полицейской
хроники из таких занимательных местечек, как Фрайдей, штат Северная  Дакота;
и Арнетт, штат Техас.
   Торгесон притормозил, и оба полицейских вышли из машины. Вимз помедлил  и
затем  вытащил  пистолет.  Торгесон  одобрительно  кивнул.   Кое-что   стало
проясняться. Оказалось не совсем нормально, но ясно. Габбонз и Роудз пропали
на этой дороге на обратном пути из городка. Монстр  тоже  побывал  здесь  за
день до самоубийства. Как там поется у Фила Коллинза? Сегодня вечером что-то
разлито в воздухе...
   Хорошо, допустим, это было в воздухе.
   Торгесон   осторожно   перевернул    труп    человека,    который    был,
предположительно, одним из тех, кто погиб из-за своего любопытства.
   Полицейский повидал много всякого на  дороге,  но  теперь  у  него  вдруг
перехватило дыхание и он вынужден был отвернуться.
   - Мой бог, - подал голос Вимз, - что его так отделало? - Маска приглушала
слова, но нотки испуга все же живо угадывались.
   Торгесон не знал. Однажды ему довелось увидеть труп  одного  несчастного,
которого  сбила  снегоочистительная  машина.  Оба  тела  выглядели   похоже.
Пожалуй, последствия того инцидента выглядели аналогично.
   Человек на дороге был в крови от макушки того, что ранее было головой  до
пояса. Пряжка ремня была глубоко вдавлена в тело.
   - Ради бога, прости, друг, - пробормотал  Торгесон  и  аккуратно  опустил
тело на землю. Можно было бы поискать бумажник, но  ему  более  не  хотелось
дотрагиваться до окровавленных останков. Он направился к  машине.  Вимз  шел
поодаль, держа пистолет у груди. В отдалении, к западу от них, дым  сгущался
темной плотной массой, но здесь и его острый едкий запах был еле уловим.
   - Это черт знает что, - сквозь маску произнес Вимз.
   - Точно.
   - И мне здесь очень-очень не нравится.
   - Точно.
   - Нам следует убираться отсюда. - Позади них  раздался  хруст  ломающихся
веток - и на секунду Торгесону почудилось, что это треск пожирающего хворост
огня - по правде говоря, он был далеко, но вполне  мог  оказаться  и  здесь.
Вполне правдоподобно! Если уж вы заглянули на чаепитие к Безумному Шляпнику,
то  все,  что  бы  ни  происходило,  должно  представляться  правдоподобным.
Оглянувшись, мужчина понял, что услышал треск не ломающихся, а  раздвигаемых
веток.
   - Ах ты, чертова задница'. - вскрикнул Вимз.
   У Торгесона от изумления отвисла челюсть.
   Сделанный на совесть, прочный, но совершенно неуместный в  этих  условиях
автомат по розливу Кока-колы появился из  кустов,  растущих  на  обочине,  и
продвинулся в их сторону. Стеклянная передняя панель была разбита, а боковые
стороны  этого  большого  прямоугольного   ящика   сильно   поцарапаны.   На
металлической  панели  спереди  Торгесон  увидел  некий  недвусмысленный   и
наводящий на  страшные  размышления  контур,  глубоко  вдавленный  внутрь  и
походящий на барельеф.
   Он был очень похож на половинку человеческой головы.
   Кока-автомат выплыл на середину  дороги  и  попросту  завис  над  ней  на
секунду, напоминая гроб, выкрашенный в неподобающе жизнерадостные цвета. Они
казались яркими лишь до того момента, пока вы не замечали кровь, ручейками и
каплями стекавшую и  застывающую  темно-бордовыми  большими  не  правильного
очертания лужицами.
   Торгесон услышал тихое жужжание и последовавший за ним щелкающий звук.
   Как реле, - подумал он. А может, он неисправен. Все может быть, но...
   Автомат Кока-колы вдруг стремительно ринулся в их сторону.
   - ., твою мать! - закричал Вимз. В его тоне  слышались  не  только  нотки
испуга и ужаса, но и ненормального смеха.
   - Стреляй в него!  Стреляй  в  него!  -  отпрыгивая  в  сторону,  проорал
Торгесон.
   Вимз отступил, споткнулся о тело Леандро и грохнулся на землю.  Это  было
чертовски глупо, но в то же время как нельзя  кстати.  Автомат  промазал  на
какой-то дюйм. Пока он разворачивался перед новой атакой, Вимз сел и  быстро
раза три выстрелил в него. Металл вогнулся внутрь  и  разорвался  маленькими
чудесными  дырочками  с  черным  пятном  в  центре.  Машина  загудела.   Она
притормозила  в  воздухе,  рыская  и  дергаясь  вперед-назад,  как  человек,
страдающий от хореи Хантингтона.
   Торгесон достал табельный  пистолет  и  четыре  раза  выстрелил.  Автомат
развернулся в его сторону, но как-то вяло, как будто никак  не  мог  набрать
необходимую скорость.  Он  резко  остановился,  судорожно  дернулся  вперед,
затормозил и  рванулся  опять,  пьяно  покачиваясь  из  стороны  в  сторону.
Жужжание усилилось. Ручейки содовой отвесно падали на землю.
   По мере приближения автомата Торгесон с легкостью уворачивался от него.
   - Ложись, Энди! - закричал Вимз.
   Торгесон упал, Клаудел одну за другой вогнал в автомат  еще  3  пули.  На
третий раз внутри машины что-то взорвалось. Повалил черный дым, и бок машины
облизнул сполох зеленого пламени.
   Зеленое пламя, отметил Торгесон. Зеленое.
   Автомат грохнулся на землю футах в 20 от тела  Леавдро.  Он  затрясся,  с
глухим звуком откатился в сторону. Звякнули разбитые стаканы. Секунды  на  3
повисла  тишина,  нарушенная  каким-то  долгим  с   металлическим   оттенком
каркающим звуком. Потом все затихло.  Автомат  по  разливу  Кока-колы  лежал
поперек  белой  разметки  посередине  девятого  шоссе  и  был   мертв.   Его
красно-белая шкура пестрела многочисленными  пулевыми  отверстиями.  Из  них
просачивались струйки дыма.
   - Сэр, я всего лишь поднял свой пистолет и  пристрелил  автомат  Коки,  -
из-под маски приглушенно раздался голос Вимза.
   Энди Торгесон повернулся к нему. - Но ты не  крикнул  "Стой!"  и  не  дал
предупредительный  выстрел  в  воздух.  А,   быть   может,   он   был   лишь
подозреваемым, ты, тупица.
   Мужчины уставились из-под респираторов друг на друга и рассмеялись.  Вимз
смеялся так, что почти согнулся пополам.
   Зеленое, - вспомнил Торгесон, продолжая смеяться, хотя в душе ему  совсем
не было смешно. Огонь, вырвавшийся  из  этой  адской  машины,  был  зеленого
цвета.
   - Я никогда не стрелял в воздух, - пророкотал, задыхаясь,  Вимз.  Нет,  я
такого не делал никогда. Совсем.
   - И нарушил его долбанные гражданские права, - отпарировал Торгесон.
   - Должно быть проведено расследование, - сквозь смех  продолжал  Вимз.  -
Эй, малыш! Я хотел бы сказать.., сказать... - он зашатался,  а  у  огромного
Вимза было чему шататься.
   Торгесон понял, что и у него все поплыло в голове. Они ведь дышали чистым
кислородом.., гипервентилированным.
   - Прекрати смеяться! - закричал он, голос звучал как  будто  издалека.  -
Клаудел, не смейся больше.
   Кое-как ему удалось добраться до покачивающегося Вимза. Расстояние  между
ними казалось Торгесону огромным. Уже почти  у  цели  он  споткнулся.  Вимзу
удалось  подхватить  его  и  какое-то  время  они  оба  стояли  в   обнимку,
покачиваясь из стороны в сторону подобно Рокки Балбоа и Аполо Грину в  конце
первого раунда.
   - Ты, ослиная задница, ты завалишь меня, - пробормотал Вимз.
   - Ты  же  первый  начал,  -  отпарировал  Торгесон.  Мир  сфокусировался,
расплылся и наконец обрел ясные очертания опять.
   Я медленно вдыхаю, внушал себе Торгесон. Делаю глубокие медленные  вдохи,
мое дыхание легко. Успокойся, мое дышащее сердце. Последняя реплика  вызвала
у него легкий смешок, который ему тут же удалось подавить.
   Все еще в обнимку полицейские плавно колыхнулись машине.
   - Тело, - вспомнил Вимз.
   - Не сейчас. Он мертв. А мы все еще нет. Пока нет.
   - Погляди-ка, - остановил его Вимз в тот момент, когда они проходили мимо
останков Леандро. - Сиськи! Они же не работают!
   Голубые фонари на крыше машины, прозванные пузырями  или  сиськами,  были
потухшими и абсолютно мертвыми. Но такого не должно было  быть  -  поскольку
после долгих лет службы  у  них  вошло  в  привычку  при  приезде  на  место
происшествия не выключать их.
   -  Ты  что,  -  начал  Торгесон  и  неожиданно  умолк.  Что-то  неуловимо
изменилось вокруг них. День потемнел, как бывает когда большое темное облако
закрывает  солнце  или  же  во  время   солнечного   затмения.   Полицейские
переглянулись, а  потом  повернулись  в  сторону.  Торгесон  первым  заметил
огромную серебристую  тень,  появившуюся  из  плотной  дымовой  завесы.  Она
мерцала в лучах солнца.
   - Святой боже, - тихо взвизгнул Вимз и его большая черная  рука  нащупала
руку Торгесона и сжала ее. Тот почти  не  ощутил  этого,  хотя  отметины  от
пальцев Вимза, должно быть, будут видны и завтра.
   А это нечто поднималось.., поднималось.., поднималось...
   Солнечный свет, приглушенный пеленой  дыма,  отражался  на  металлической
поверхности. Предмет поднялся примерно градусов на 40. Казалось, он колеблет
и рассекает сами солнечные лучи, хотя это вполне мог быть и оптический обман
от разогретого воздуха.
   Конечно, это была иллюзия - должна быть иллюзия.  Этого  никак  не  могло
быть в действительности; вероятно, они надышались чистого кислорода. Но  как
же у нас двоих могут быть идентичные галлюцинации?
   - О, мой бог, - прорычал Вимз, - это же летающая тарелка,  Энди,  это  же
треклятая летающая тарелка!
   Но Торгесону казалось, что предмет похож более на перевернутый  армейский
полевой котел - самый  крупный,  какой  можно  было  только  вообразить.  Он
поднимался все выше и выше; казалось, он вот-вот  оборвется,  вот-вот  между
ним и пеленой дыма появится затуманенная полоска неба, но он все  воздымался
и воздымался, и от его размеров деревья и весь окружающий ландшафт  казались
маленькими и незначительными. В виду этого огромного предмета дым от лесного
пожара был похож на жалкий дымок тлеющих в пепельнице окурков. Он все больше
и больше заполнял собою небосвод, четко выделяясь на горизонте, поднимаясь в
мертвой тишине из Большого Индейского Леса.
   Два  человека  смотрели  на  это,  а  затем  Вимз  судорожно  вцепился  в
Торгесона, а тот - в Вимза, они как дети держались друг за друга и  Торгесон
думал: Ой, а что если он упадет на нас...
   Но объект все поднимался из дыма, все выше и выше и, казалось,  этому  не
будет конца.

11

   К заходу солнца силами  Национальной  Безопасности  Хэвен  был  полностью
отрезан от всего мира. Люди, одетые в специальное  обмундирование,  окружили
его со всех сторон.
   Торгесон и Вимз выбрались - но без машины. Она  осталась  стоять  так  же
безжизненно, как и Ботинки Джона Уилкерса. К тому  моменту,  когда  у  двоих
полицейских закончились запасы кислорода в  емкостях,  которые  они  уже  по
несколько раз меняли, им удалось добраться до Трои, где они смогли  вдохнуть
атмосферный воздух - как потом выразился Вимз,  ветерок  дал  им  шанс.  Они
вырвались из  того,  что  впоследствии  в  сверхсекретных  правительственных
докладах называлось "зоной поражения", и  именно  от  них  поступили  первые
официальные сведения о происходящих вокруг Хэвена событиях. Правда, и до них
поступали сотни неофициальных сообщений  о  летальных  свойствах  воздуха  в
районе и тысячи - об огромном НЛО, поднимающемся из дымящегося леса.
   Вимз вышел оттуда с кровотечением из носа. Торгесон потерял  с  полдюжины
зубов. Они считали, что им просто повезло.
   Изначально установленный оградительный периметр, укомплектованный  силами
национальной безопасности Бангора и Аугусты, был тонок. К 9  вечера  он  был
подкреплен солдатами из Лаймстоуна и Прески-Айля, Брунсвика и  Портленда.  К
рассвету  еще  тысяча  вооруженных  служащих  сил  безопасности  прибыла  из
восточных районов страны, ФБР вступило в игру в 6.00 утра, а ЦРУ - в 7.15. К
8.00 они с пеной у рта спорили о  том,  кому  же  надлежит  заниматься  этим
вопросом. В 9.15 испуганный и  разозлившийся  агент  ЦРУ  по  имени  Спаклин
пристрелил агента ФБР по имени Ричардсон. Инцидент замяли, но и Гарденер,  и
Бобби Андерсон могли четко осознать -  полиция  Далласа  вышла  на  сцену  и
полностью контролировала ситуацию.

Глава 10

ТОММИНОКЕР СТУКНУЛ В ДВЕРЬ

1

   Наступил миг парализующей тишины  в  кухне  Бобби,  после  осечки  кольта
45-миллиметрового калибра Ива Хиллмана, тишины, которая  была  настолько  же
психической, насколько и физической. Расширенные голубые глаза Гарда впились
в зеленые глаза Бобби.
   - Ты пытался... - начала Бобби и ее мысль (пытался!!) эхом  отозвалась  в
голове Гарденера. Этот миг, казалось, длился очень долго.  А  закончился  он
внезапно, как лопается стекло.
   Бобби от волнения уронила фотонный пистолет  на  пол.  Теперь  она  снова
подняла его. Второго шанса может и не быть. Когда она возбуждена,  ее  мысли
были полностью открыты для Гарденера и он почувствовал ее ток в  том  шансе,
который она дала ему. Она имела в виду, что второго шанса может не быть.
   Он ничего не мог делать правой рукой; она была под столом. Прежде чем она
смогла навести на него ствол фотонного пистолета, он положил левую  руку  на
край кухонного стола и, не раздумывая, оттолкнул его  изо  всех  сил.  Ножки
стола гнетуще визжали о пол, пока стол двигался. Он ударил Бобби в уродливую
сросшуюся грудь. В тот же момент луч ослепительного зеленого  света  вылетел
из ствола игрушечного автомата. Не задев грудь Гарда, он дернулся  и  прошел
выше, футом выше, но он  все  же  мог  ощущать  покалывание  кожи  там,  под
рубашкой, как будто ее поверхностные молекулы танцевали как  капли  воды  на
раскаленной сковородке.
   Гард повернулся направо и упал ничком, чтобы спастись от луча  того,  что
выглядело как свет. Его ребра ударились о  стол,  сильно  ударились  и  стол
снова врезался в  Бобби,  на  этот  раз  даже  сильнее:  ножки  стула  Бобби
качнулись назад, и Бобби с треском свалилась  на  пол.  Луч  зеленого  света
дернулся вверх, и Гарденер сразу вспомнил о тех  парнях,  которые  стоят  на
бетонке взлетной полосы, управляя могучими прожекторами,  которые  указывают
самолетам путь на посадку.
   Он услышал низкий звонкий треск, как будто щепка откололась от  фанерного
потолка. Посмотрел вверх и увидел, что фотонный  пистолет  прорезал  щель  в
кухонном потолке. Гарденер пошатнулся, невероятно, но его челюсти  щелкнули,
и их свело новым зевком. В его голове раздался звон и эхом отозвался зеленый
огонь тревоги мыслей Бобби. (У него есть пушка, чтобы меня  застрелить,  ну,
ублюдок, ублюдок, пушку заимел) Он попытался защитить себя от безумия  и  не
мог. Бобби визжала в его голове, и пока она секунду лежала  между  столом  и
перевернутым стулом, она пыталась достать пушку, чтобы  снова  выстрелить  в
него.
   Гарденер поднял ногу и снова толкнул стол, лицо его  исказилось  гримасой
усилия. Он перевернулся, пиво, таблетки и бубнящее радио свалились  на  пол.
Большинство предметов упало на Бобби. Пиво брызнуло ей на лицо и,  пенясь  и
шипя, побежало по ее новой и лучшей коже. Приемник ударил ее по  шее,  затем
упал на пол и отскочил в мелкую лужу пива.
   Стреляй, ты, ублюдок! Завопил Гарденер  на  него,  -  Взорвись!  Уничтожь
себя! Взорвись, ты, проклятая тварь, взор-Приемник сделал нечто большее. Он,
казалось, раздувался до отказа и затем с треском лопающегося пива разлетелся
вдребезги, извергая лучи зеленого света как молния. Бобби завопила. То,  что
слышали его уши, было плохим, звук внутри  головы  был  несравненно  худшим.
Гарденер завопил, вместе с тем не слыша самого себя. Он увидел, что  рубашка
Бобби загорелась.
   Он нажал на курок кольта, не думая ни о  чем,  и  на  этот  раз  пистолет
сработал, выпустив пулю  в  лодыжку  Джима  Гарденера,  раздробив  ее.  Боль
горячим ветром пронеслась через его  мозг.  Он  снова  закричал.  Он  шагнул
вперед, волоча ногу, в голове его звенел  ее  ужасный,  давящий  на  психику
вопль. Через секунду он сделал бы его безумным. Эта мысль в самом деле  была
освобождающей. Когда он наконец-то сойдет с ума, все это дерьмо  уже  больше
не будет иметь никакого значения.
   Затем, на одну секунду. Гард увидел свою Бобби в последний раз.
   Он думал, что Бобби, вероятно, пытается улыбнуться.
   Затем визг снова возобновился. Она вопила и пыталась сбить языки пламени,
которые охватили верхнюю часть ее тела, и  этот  вопль  был  ужасно,  ужасно
громким,  он  был  невыносим.  Невыносим  для  них  обоих,  подумал  он.  Он
наклонился, нашел треклятый пистолет на полу и поднял его, и боль в  лодыжке
была ужасной, - он это знал, но на секунду она  ушла  от  него,  погребенная
пронзительной агонией Бобби. Он нацелил пистолет на ее голову.
   Ну,  сработай  же,  ты,  проклятая  тварь,  ну  пожалуйста,   пожалуйста,
сработай. Но если она сработает, а  он  промахнется?  В  магазине  может  не
оказаться еще одного патрона.
   Его проклятые руки  не  перестанут  трястись.  Он  упал  на  колени,  как
человек, принужденный внезапной насильственной необходимостью помолиться. Он
повернулся к Бобби, которая лежала, крича и корчась,  охваченная  огнем,  на
полу. Он мог ощутить запах ее горения; мог видеть черные капли  пластика  от
футляра приемника, которые, пузырясь падали на ее платье. Он  почти  потерял
равновесие и упал на верхнюю часть ее тела. Затем он надавил стволом  кольта
на ее шею в нажал спусковой крючок.
   Опять осечка.
   Бобби вопила и вопила.  Вопила  у  него  в  голове.  Он  снова  попытался
передернуть затвор. Почти вытащил его. Затем он скользнул  в  первоначальное
положение. Осечка, пожалуйста, о Боже, о, пожалуйста, позволь  мне  быть  ее
другом последний раз!
   На этот раз он полностью оттянул затвор назад и  снова  нажал  спуск.  На
этот раз пистолет не подвел.
   Визг в его голове неожиданно перешел в громкое  жужжание.  Он  знал,  что
слышит звук смертельного распада. Он поднял голову и посмотрел вверх.  Яркая
полоса солнечного света из распоротой крыши упала е