Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Триллеры
      Кинг Стивен. Худеющий -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -
его упали красные пятна, оставив на поверхности пирога темные подтеки. Старик вытер лезвие о рукав своего пиджака, оставив и на нем темные пятна. Затем сложил нож и положил в карман. Корявыми большими пальцами он ухватил пирог за края и раздвинул щель посередине, обнажив тягучую жидкость внутри, в которой плавали темные комки, возможно, земляника. Расслабив пальцы, и щель закрылась. Потом вновь нажал и раскрыл ее. Снова закрыл. Опять открыл и закрыл, при этом продолжая говорить. Билли не в силах был оторвать взгляда от пирога. - Значит, ты убедил себя, что это... Как ты назвал его? Толчок. Толчок судьбы. Что случившееся с моей Сюзанной - не более твоя ошибка, чем моя, ее или Господа Бога. Ты говоришь о себе, что с тебя нельзя требовать расплаты за содеянное, мол, не за что тебя обвинять. Как с гуся вода. Не за что винить, говоришь? И все убеждаешь себя и убеждаешь. Но никакого такого толчка нету, белый человек из города. Каждый расплачивается даже за то, чего не совершал. Нету толчка судьбы. Лемке на некоторое время задумался. Его большие пальцы двигались рассеянно, щель в пироге открывалась и закрывалась. - Раз вы вины на себя не принимаете - ни ты, ни твои друзья, я заставил тебя принять ее. Я наложил ее на тебя - как знак. Сделал это за мою дорогую погибшую дочь, которую ты убил, за ее мать, за ее детей. А потом является твой друг. Он отравляет собак, стреляет ночью, позволяет себе рукоприкладство с женщиной, грозится облить детей кислотой. Сними проклятье, говорит он. Сними, говорит, да сними. Я наконец говорю - о'кей, если ты подол энкельт - уберешься отсюда! Не от того, что он натворил, а от того, что собирался совершить. Он сумасшедший, этот твой друг, и он никогда не остановится. Даже моя Джелина говорит, что по глазам его видит - он никогда не остановится. "Ну и мы никогда не остановимся", - говорит она. А я говорю - нет, остановимся. Мы остановимся. Потому что иначе мы такие же сумасшедшие, как друг человека из города. Если мы не остановимся, значит, мы считаем правильным, когда белый человек говорит: Бог отплачивает за все, это - такой толчок. Сжатие и разжатие. Сжатие и разжатие. Открыто и закрыто. - Сними, говорит, его. Не говорит: "Сделай так, чтобы оно исчезло, сделай, чтобы его больше не было". А ведь проклятье - вроде младенца. Корявые старческие пальцы потянули и щель раскрылась широко. - Никто этих вещей не понимает. Даже я. Но немножко знаю. "Проклятье" - это ваше слово, но на роме оно получше. Слушай: Пурпурфаргаде ансиктет. Слыхал такое? Билли медленно покачал головой, подумав, что звучит это богато и мрачно. - Означает, примерно, "Дитя ночных цветов". Вроде ребенка, который варсель, - дитя, подкинутое эльфами. Цыгане говорят, варсель всегда находят под лилией или пасленом, который распускается ночью. Так говорить лучше, потому что проклятье - это вещь. То, что у тебя, - не вещь. То, что ты имеешь, оно - живое. - Да, - сказал Билли. - Оно внутри, верно? Оно поедает меня изнутри. - Внутри? Снаружи? - Лемке пожал плечами. Везде. Пурпурфаргаде ансиктет - ты произносишь его в мир, как младенца. Только оно растет быстрее младенца, и ты не можешь убить его, потому что не можешь увидеть его и то, что оно делает. Пальцы расслабились. Щель закрылась. Тонкая алая струйка потекла по корке пирога. - Это проклятье... ты декент фельт о гард да борг. Будь с ним как отец. Ты все еще хочешь от него избавиться? Билли кивнул. - Все еще веришь в свой этот "толчок"? - Да, - едва слышно произнес он. Старый цыган с гниющим носом улыбнулся. Черные трещины под левой щекой углубились, сморщились. Между тем парк почти опустел. Солнце приближалось к горизонту, и тени полностью накрыли их. Неожиданно раскрытый нож снова оказался в руке Лемке. Он сейчас ударит меня, тупо подумал Билли. Ударит в сердце и скроется со своим пирогом под мышкой. - Развяжи руку, - сказал Лемке. Билли посмотрел на перебинтованную руку. - Да, где она тебя прострелила. Билли развязал бинт и начал медленно разматывать. Ладонь выглядела слишком белой, словно некая рыба. По контрасту, края раны были почти черными, цвета печени. Такого же цвета, как то, что внутри пирога, подумал Билли. Клубника. Или еще что-то. Рана утратила округлость формы, поскольку края ее опухли и сблизились. Она напоминала теперь... "Щель", подумал Билли, переводя взгляд на пирог. Лемке протянул ему нож. "Откуда я знаю - не покрыл ли ты его ядом кураре или цианидом, или еще чем-нибудь подобным?" Хотел было спросить и передумал. Причиной тому была Джинелли. Джинелли и Проклятье Белого Человека из Города. Костяная ручка удобно легла в ладонь. - Если хочешь избавиться от пурпурфаргаде ансиктет, сперва отдай его пирогу... а потом отдай пирог с младенцем-проклятьем внутри - кому-нибудь другому. Но сделать это надо скоро, иначе вернется к тебе вдвойне. Ты понял? - Да, - ответил Билли. - Ну, тогда делай, если хочешь, - сказал Лемке. Его пальцы вновь раздвинули корку пирога. Билли поколебался, но лишь одно мгновение - лицо дочери возникло перед мысленным взором. Образ был ярким, как на цветном снимке: она с улыбкой обернулась к нему через плечо, держа жезлы с красно-белыми шарами. "Ошибаешься насчет толчка, старик", подумал он. "Хейди за Линду. Мою жену и за дочь. Вот он - толчок судьбы". Он ткнул нож Лемке в щель на своей ладони. Заживающая рана немедленно раскрылась. Кровь потекла в щель пирога. Смутно осознал, что Лемке что-то торопливо говорит на роме. Его черные глаза неотрывно смотрели на белое истощенное лицо Билли. Повернул нож в ране, наблюдая, как опухшие края приняли вновь круглую форму. Кровь потекла быстрее. Боли не чувствовал. - Энкельт! Хватит. Лемке забрал у него нож. Билли внезапно почувствовал, что силы полностью покинули его. Обмяк, прислонившись к спинке скамейки, ощущая одновременно тошноту и опустошенность. Подумал: наверное, так чувствует себя женщина, разрешившаяся от бремени. Потом посмотрел на руку и обнаружил, что кровотечение прекратилось. "Нет! Такое невозможно!" Посмотрел на пирог, лежавший на коленях Лемке, и увидел нечто еще более невероятное. Только это невероятное произошло на его глазах. Старик отодвинул пальцы, щель снова закрылась... и вдруг просто исчезла. Корка была совершенно целой. В центре - две дырочки, какие обычно протыкают в пирогах хозяйки. На месте щели была зигзагообразная морщинка, и все. Он перевел взгляд на руку и не увидел ни крови, ни раны, ни разорванной плоти. Рана полностью исчезла, оставив лишь короткий белый рубец. Он тоже был зигзагообразным и пересекал линии судьбы и сердца, подобно молнии. - Это твое, белый человек из города, - сказал Лемке и переложил пирог на колени Билли. Его первым импульсом было желание сбросить прочь подарок цыгана, избавиться как от подброшенного ему огромного паука. Пирог был теплым, и казалось, что внутри у него пульсировало что-то живое. Лемке встал, посмотрел на него сверху вниз. - Теперь ты чувствуешь себя лучше? - спросил он. Билли осознал, что помимо странного чувства в отношении предмета, лежавшего у него на коленях, ему и в самом деле стало лучше. Слабость прошла. Сердце билось в нормальном ритме. - Немного, - осторожно сказал он. Лемке кивнул. - Теперь будешь набирать вес. Но через неделю, может быть, через две начнешь снова терять вес. Только на этот раз до конца и без задержек. Если только не найдешь того, кто съест пирог. - Да. Взгляд Лемке был неподвижен. - Ты уверен? - Да! Да! - воскликнул Билли. - Мне тебя немножко жалко, - сказал Лемке. - Не очень, но немножко. Когда-то ты мог быть покол - сильным. Теперь твои плечи сломаны. Не твоя ошибка... есть другие причины... у тебя есть друзья. - Он холодно улыбнулся. - Почему бы тебе не съесть твой собственный пирог, белый человек из города? Ты умрешь, но умрешь сильным. - Уходи, - сказал Билли. - Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Наши дела завершены - вот и все, что я знаю. - Да, наше дело завершено, - Взгляд старика коротко переместился на пирог, потом снова на лицо Билли. - Будь осторожен. Смотри, кто съест еду, предназначенную для тебя, - сказал он и пошел прочь. На аллее обернулся. То был последний раз, когда Билли увидел невероятно древнее, невероятно утомленное лицо старика. - Нету толчков, белый человек из города, - сказал Тадуз Лемке. - Никогда. - Он повернулся и пошел дальше. Билли сидел на скамейке и наблюдал, пока старик совсем не скрылся. Когда Лемке исчез в вечернем сумраке, Билли поднялся и пошел обратно. Сделав шагов двадцать, вспомнил что забыл кое-что. Вернулся к скамейке и забрал пирог. Он был еще теплым и словно слабо пульсировал. Только теперь это не вызывало особого отвращения. Подумал: ко всему можно привыкнуть. После этого он пошел в направлении Юнион-стрит. На полпути к тому месту, где Джинелли высадил его, увидел голубую "Нову", припаркованную у тротуара. И тогда он впервые осознал, что проклятье и в самом деле покинуло его. Он был еще ужасно слаб, и сердце время от времени давало сбои, ("Будто идешь и поскальзываешься на чем-то маслянистом", - подумал он), но оно исчезло. И теперь он точно понял, что имел в виду Лемке, когда говорил, что проклятье - живое существо, нечто вроде слепого младенца, который находился внутри него, питаясь им же. Пурпурфаргаде ансиктет. Оно ушло. Теперь он явно ощущал, что пирог медленно пульсирует. Когда он посмотрел на пирог, то отчетливо увидел, что корка едва заметно ритмично шевелится, а стандартная тарелочка из толстой фольги продолжала сохранять тепло. Оно спит, подумал Билли, и его пробрала дрожь. Почувствовал, что словно бы несет спящего дьявола. "Нова" стояла задними колесами на тротуаре, наклонившись передней часть к мостовой. Подфарники светились. - Все закончено, - сказал Билли, открывая дверь для пассажира рядом с водителем. - Все по... Он чуть не сел, но застыл на месте. В вечерних сумерках Билли едва не уселся на оторванную кисть руки своего друга. Она была сжата в кулак, из разорванной плоти сочилась кровь на обивку сиденья. Сжатая в кулак кисть была наполнена шариками от подшипника. 25. 122 - Ты где? - Голос Хейди был раздраженным, испуганным, усталым. Билли не особенно удивился тому, что никаких чувств в нем этот голос не вызвал. Даже любопытства. - Не имеет значения, - сказал он. - Я еду домой. - Он узрел Свет! Благодарение Богу! Наконец он увидел свет! На какой аэродром приземлишься? Ла-Гардиа? Кеннеди? Я заеду за тобой. - Я за рулем, - ответил Билли. Сделал паузу. - Я хочу, чтобы ты позвонила Майку Хаустону, Хейди, и сказала ему, что ты передумала насчет вашего с ним договора. - Насчет чего? Билли, что?.. - По изменению ее интонации он понял: она точно знала, о чем идет речь, - испуганный тон ребенка, попавшегося на краже конфеток. И вдруг его терпение иссякло. - Невменяемое состояние, - сказал он. - Сошел с ума и опасен, короче говоря. Я уладил свою проблему и счастлив буду отправиться туда, куда вы решили меня поместить, - в клинику Глассмана, в санаторий для душевнобольных, в дурдом, на акупунктуру. Но если меня легавые сцапают, когда я въеду в штат Коннектикут, и упрячут меня в дурдом Норуока, ты, Хейди, об этом очень сильно пожалеешь. Она заплакала. - Мы только делали то, что считали наилучшим для тебя, Билли. Когда-нибудь поймешь. В голове зазвучал голос Лемке. "Не твоя ошибка... есть другие причины... у тебя есть друзья". Отбросил прочь воспоминание, но мурашки успели поползти по спине, рукам, даже по шее к лицу. - Ты только... Он замер, услышав теперь голос Джинелли. "Ты только сними его. Сними. Уильям Халлек сказал, чтобы ты снял с него проклятье". Рука. Кисть руки на сиденье. Широкий золотой перстень с алым камнем - рубином, наверное. Темные тонкие волоски на нижних суставах. Рука Джинелли. Билли с трудом проглотил, в горле щелкнуло. - Ты только объяви эту бумагу аннулированной, теряющей силу, - сказал он. - Хорошо, хорошо, - торопливо согласилась она и снова попыталась оправдываться. - Мы ведь... я только делала все ради... Билли, ты становился таким худым и говорил такие безумные вещи... - О кей. - Ты говоришь таким тоном, словно ненавидишь меня, - сказала она и снова расплакалась. - Не будь глупой, - сказал он, в общем-то, не отрицая. Голос его стал поспокойней. - Где Линда? Она дома? - Нет, она опять уехала на несколько дней к Роде. Она... понимаешь, она расстроена очень всем этим. "Еще бы", - подумал он. Она побывала прежде у Роды и вернулась домой. Знал, потому что сам говорил с ней по телефону. И вот снова туда уехала. Что-то в словах Хейди навело на мысль о том, что на сей раз дочь поехала по собственной воле. "Не узнала ли она, что ты и твой старый Майк Хаустон работали сообща над тем, чтобы ее отца признали сумасшедшим? Не так ли все произошло, Хейди?" Впрочем это не имело значения. Линда уехала - вот, что было важно. Взгляд его упал на пирог, который он положил на телевизор в номере мотеля в Норт-Ист Харборе. Корка медленно едва заметно пульсировала вверх и вниз, словно билось некое кошмарное сердце. Важно было, чтобы дочь не подходила близко к этой вещи. Это было опасно. - Лучше пусть она там побудет, пока мы не утрясем наши проблемы, - сказал он. На другом конце провода Хейди громко всхлипывала. Билли спросил, ее в чем дело. - В тебе все дело. Ты говоришь так холодно. - Ничего, разогреюсь, - ответил он. - Не беспокойся. Какой-то момент она проглатывала свои всхлипывания, пытаясь овладеть собой. Он ждал, когда она успокоится, не испытывая нетерпения - лишь полное равнодушие. Ужас, который он испытал, обнаружив, что предмет, лежащий на сиденье, рука Джинелли, был последней сильной эмоцией нынче вечером. За исключением припадка безудержного смеха - несколько позднее, разумеется. - Как ты выглядишь? - спросила она наконец. - Пошло некоторое увеличение веса. Достигло ста двадцати двух. Она ахнула. - На шесть фунтов меньше, чем в день твоего отъезда! - На шесть фунтов больше, чем мой вчерашний вес, - спокойно заметил он. - Билли... я хочу, чтобы ты знал - мы все-все можем уладить, сможем понять друг друга, поверь. Самое главное, чтобы ты поправился, а потом уж все выясним. Если нужно, поговорим с кем ты захочешь, чтобы все было начистоту. Я на все согласна. Ну просто мы... мы... О, Боже, сейчас опять завоет, подумал он. Но был удивлен ее словами, сказанными вслед за тем. Они даже тронули его, и на какой-то миг она стала прежней Хейди, а он - прежним Биллом Халлеком. Даже мимолетно подивился своей черствости. - Я брошу курить, если хочешь, - сказала она. Билли посмотрел на пирог на телевизоре. Корка медленно колыхалась вверх и вниз, вверх и вниз. Вспомнил, как темно было, когда старый цыган надрезал ее ножом. Что за красные комки лежали внутри него? Клубника? Нечто живое? Подумал о собственной крови, которая стекала в пирог из раны. Подумал о Джинелли. Волна человеческой теплоты пропала. - Лучше не бросай, - сказал он. - Когда бросаешь курить, становишься жирным. Позднее он лежал на застеленной кровати, заложив ладони за голову и глядя в темноту. Было без четверти час ночи, но спать абсолютно не хотелось. Только теперь, во мраке, разрозненные воспоминания о том промежутке времени, который прошел между обнаружением оторванной руки Джинелли и его разговором по телефону с женой, улеглись в последовательности. Какой-то слабый звук слышался в его комнате. "Нет". Звук был. Похожий на дыхание. Нет, это не было игрой воображения. Такие слова - для его жены, но не для Вилла Халлека. Ему-то лучше было ведомо, что некоторые странные вещи вовсе не были игрой воображения. Раньше в это поверил бы, но не теперь. Корка шевелилась, как кожа над живой плотью. Он знал, что даже теперь, спустя шесть часов с тех пор, как Лемке вручил ему пирог, алюминиевая фольга под ним по-прежнему теплая. Пурпурфаргаде ансиктет, - пробормотал он в темноте, и прозвучало это как заклинание. Когда он посмотрел на руку, то просто увидел ее. Но когда спустя секунду осознал, что видит, с криком отпрянул прочь, толкнув машину. От движения рука качнулась туда-сюда, словно во французском жесте "так себе". Два шарика выкатились из нее и застряли между сиденьем и спинкой. Билли снова вскрикнул и вцепился пальцами в нижнюю губу, глаза его широко раскрылись, сердце дало сбои. Он смутно осознал, что пирог вываливается из его руки и вот-вот упадет на пол, разваливаясь. Билли вовремя подхватил его. Аритмия ослабела, вернулось дыхание. И холод, который услышала потом в его голосе Хейди, постепенно начал охватывать его. Джинелли, возможно, был мертв. Нет, "возможно" - выброси. Что он сказал? "Если она приметит меня раньше, чем я ее, Уильям, мне никогда больше не поменять своей сорочки". "Ну, так и скажи это вслух". Нет, такого делать не хотелось. Не хотелось больше смотреть на кисть руки. Однако делал и то, и другое. - Джинелли погиб, - сказал он. После паузы добавил: - Джинелли мертв, и я ничего с этим не могу поделать. Только убраться отсюда прежде, чем полиция... Он посмотрел на руль, увидел, что ключи торчат в зажигании, на них брелок с портретом Оливии Ньютон Джон. Подумал, что Джина вернула ключи на место, когда принесла руку. Она занялась Джинелли, но не стала нарушать обещания, который дал ее прадедушка другу Джинелли, знаменитому белому человеку из города. Ключ предназначался ему. Вспомнил, что Джинелли вытащил эти ключи из кармана мертвого человека. Теперь девушка наверняка сделала то же самое. Но ужаса эта мысль не вызвала. Теперь его рассудок холодел, и он был этим доволен. Халлек вышел из "Новы", положил пирог на сиденье, обошел машину и сел на водительское место. Когда уселся, оторванная кисть закачалась в том же жесте. Билли открыл ящичек и извлек потрепанную карту штата Мен. Развернул и накрыл ею руку. После этого завел автомобиль и поехал по Юнион-стрит. Спустя минут пять он обнаружил, что едет в противоположном направлении, на запад, а не на восток. Но к этому моменту увидел впереди золотую арку Мак-Дональдса. Живот охватило мимолетной спазмой. Билли подкатил к прилавку. Из репродуктора послышался голос: - Добро пожаловать к Мак-Дональдсу. Что пожелаете? - Три биг-мака, пожалуйста, две больших порции жареной картошки и кофе с молоком. "Как в прежние времена", - подумал он и улыбнулся. "Лопал все на ходу, не вылезал из машины, избавлялся от оберток и крошек, и ни гу-гу Хейди, когда приходил домой". - Желаете к этому десерт? - Обязательно. Вишневый пирожок. - Он кинул взгляд на карту, лежавшую подле него. Уверен был, что возвышенность западнее Огюсты была рукой Джинелли. В голове слегка помутилось. - И еще то же самое - в пакет для моего друга, - сказал он и засмеялся. Голос повторил его зака

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору