лишь немногие ученые придерживаются версии о человеческих жертвоприношениях. Древние культуры были куда гуманнее, нежели воображают творцы фильмов ужасов.
     По мере продолжения лекции внимание Сэма стало рассеиваться. Слева от него студенты в карнавальных костюмах - Лорел и Харди, Дракула и Кинг-Конг (последний все еще в черной шкуре минус голова гориллы) - курили самокрутки, и Сэм подумал, не положили ли они в свой табачок заранее немножко конопли. Сам он, правда, наркотой не баловался, но у него когда-то была девушка, которая пекла шоколадное печенье, сдобренное коноплей. На каждую из тех памятных ночей ей вполне хватало парочки печений, а крошки она оставляла воробьям, которые собирались у ее птичьей кормушки.
     К этому времени экскурс Джада в историю уже увлек публику в XVIII век, когда местные обитатели завалили амфитеатр гниющей листвой, а на образовавшемся перегное высадили лакричные деревья, из которых делались лекарства, а также лакричная паста, которая заменяла сахар. Во всяком случае, так утверждал Джад.
     Сэм зевнул и посмотрел на наручные часы. Десять минут третьего. Его желудок в своей обычной форме уведомил, что время ленча уже давно позади. Он представил себе хорошо прожаренную рыбу. Желудок заурчал. Сэм огляделся, опасаясь, что кто-нибудь услышал этот звук. Акустика амфитеатра была дьявольски хороша. Даже слишком. Уж если слышно, как падает на пол булавка, то бурчание желудка должно прозвучать не хуже салюта из двадцати одного орудия. Сейчас Сэм чувствовал себя так, как чувствует себя мальчик, пукнувший в тишине классной комнаты. Он ждет, что все глаза обратятся на него, на его лицо, багровое от стыда.
     К счастью, в это мгновение Джад Кэмпбелл закруглил свое шоу, и заслуженные аплодисменты легко поглотили голодное бурчание внутренней канализации организма Сэма.
     Как и в других театрах и кино, ступени амфитеатра оказались немедленно забиты людьми, желающими побыстрее добраться до своих машин, автобусов или фургончика мороженщика.
     - Пусть они сначала освободят проход, - предложил Сэм. - В конце-то концов, нам некуда рваться изо всех сил.
     Зита смотрела, как толпа медленно рассасывается из прохода.
     - О'кей. Я по крайней мере успею закончить работу над расписанием, раз уж выпал такой шанс. - Она вытащила из волос карандаш и принялась что-то строчить в своем блокноте. Одновременно она тихонько напевала себе под нос.
     Рядом с Сэмом студенты в карнавальных костюмах болтали в весьма свободном (кое-кто мог бы сказать - даже неприличном) тоне. Тот, что был одет Оливером Харди, хихикал, дружески шлепая своим котелком гориллу, и все повторял: "Хм-м... вот тебе за то, что ты опять вовлекла меня в очередную вонючую историю".
     Сэм только что обнаружил, что, внося в список поправки и дополнения, Зита напевает: "Выходите вечерком, выходите вечерком, девушки Буффало".
     Он глядел на нее, чувствуя, как волосы на его затылке начинают шевелиться и медленно встают дыбом. Потом зачесался весь скальп.
     - Почему вы выбрали именно эту песенку? - спросил он, неожиданно ощущая сильное стеснение в груди и оцепенение в руках, бегущее до самых кончиков пальцев.
     - М-м-м... что я выбрала, Сэм? - отозвалась она, водя карандашом по столбикам цифр.
     Но прежде, чем он вымолвил хоть слово, из облака вырвалась молния.

2

     Молния сопровождалась мощнейшим ударом грома. Сэм окаменел. Голубой свет каскадом обрушился на амфитеатр. Он был так ярок, что, казалось, мог, минуя глаза, прожечь себе путь прямо сквозь кости черепа к центру, заведующему зрением.
     Сердце конвульсивно сжалось. Широко раскрытыми глазами Сэм обвел амфитеатр, ожидая увидеть обугленные тела, разбитые в щепки скамьи, пылающие волосы.
     Но лица сидящих были обращены к небу, к черной туче, висевшей прямо над головой. Кто-то даже открыл зонт, хотя еще не упало ни одной дождевой капли.
     - Ox! - Парень в костюме Дракулы бросил взгляд на аудиторию. - Это была молния, или я просто накурился наркоты?
     Оливер Харди разразился своей единственной шуткой:
     - Еще одна гнусная история, в которую вы меня вовлекли!
     Сэм с трудом сглотнул. Во рту было сухо.
     - Вы правы в отношении погоды, - ровным голосом сказал он Зите. - Надо, чтобы в офисе кто-то озаботился обзвонить местных фермеров, пусть будут наготове со своими тракторами.
     Она бросила на него настороженный взгляд.
     - Вы в порядке, Сэм?
     - Вполне. Не беспокойтесь. У меня нет фобии по отношению к молниям. Просто не хочу, чтобы наши трейлеры застряли в грязи, когда мы будем сидеть здесь.
     - Проклятущая английская погода, - ответила она с улыбкой, вынимая свой мобильный телефон. - Займусь этим сейчас же.
     Многие из оставшихся в амфитеатре, подобно Зите, уже возились со своими сотовыми телефонами. Четверо в театральных костюмах оказались среди тех, кто, вскочив с места, двинулся к проходу. Горилла забыла свою голову, и ей пришлось вернуться за ней. Она все еще улыбалась той улыбкой "я-люблю-весь-божий-мир", которая появляется после приема скромной дозы наркотика.
     Сэм достал из пачки еще одну мятную жвачку. Туча, видимо, уже уходила. Солнечные лучи, освещавшие амфитеатр, вернулись на свои места. Джад Кэмпбелл, который, как оказалось, снова исполнил свой любимый трюк, теперь вкалывал булавку в ворот рубашки. На реке шикарная яхта какого-то миллионера легко покачивалась у своего причала.
     Сэм поглядел на Зиту, которая все еще прижимала к уху телефон. Она кивнула ему.
     - Работает. Лиз сидит в одной комнате со мной, так что она должна быть... О! - Ее глаза оторвались от Сэма, и она сконцентрировалась на разговоре. - О, хелло, Лиз! Ты мне нужна, чтобы... Минуту... - Она нахмурилась, потом с удивлением спросила: - Скажите, пожалуйста, с кем я говорю?
     Сэм прислушивался к разговору, хотя слышал только то, что говорила сама Зита.
     - Хелло, скажите, пожалуйста, с кем я говорю... - повторила она, и ее голос звучал скорее сердито, чем удивленно. - Нет, вы меня не поняли. Как ваше имя? Послушайте, позовите к телефону Лиз Пирсон. Она вышла? Нет. Передавать ничего не надо. Не имеет значения. Прощайте.
     Она сердито нажала одним из своих длинных тревожно-красных ногтей на клавишу отбоя.
     - У вас, по-видимому, взяли по программе помощи школам какую-то девочку-практикантку?
     - Нет. - Зита смотрела на телефон со смешанным выражением удивления и недоверия. - Вы не поверите, Сэм, - она взглянула ему в лицо, - но если бы я не знала, что это невозможно, я бы поклялась, что только что разговаривала сама с собой.

Глава 6

1

     Сэм Бейкер выдал Зите улыбку, которая явно имела цель успокоить девушку. Сейчас они направлялись к машине. Зита все еще поглядывала на телефон так, будто это был заряженный пистолет, который неожиданно выстрелил, как только она взяла его в руки, и проделал солидную дырку в лице таинственного незнакомца. На какое-то время Сэм просто обалдел от выражения ее глаз.
     - Странно. В высшей степени. Невероятно странно, - говорила она в полной растерянности. - Я готова поклясться, что на противоположном конце линии была я сама.
     - Не беспокойся об этом, - отозвался Сэм форсированно-легкомысленным тоном. - Кто-то проходил мимо твоего кабинета, услышал звонок, поднял трубку...
     - И голос неизвестной звучал точно как мой? И с тем же валлийским акцентом?
     - А почему бы и нет?
     - Нет, я наверняка перегрелась на солнце. А возможно - уже давно сижу в комнате с обитыми резиной стенами и с дверью, у которой нет ручек с внутренней стороны.
     Когда они вышли из амфитеатра, Зита была очень встревожена, но сейчас она явно старалась обратить эту историю в шутку.
     Сэм засмеялся.
     - Или все это тебе только снится. Тогда можешь проснуться в любой момент.
     - М-м-м... Может быть... - Улыбка стала еще шире. - Ну, так ущипни меня!
     Он невольно опустил глаза, поглядев на леггинсы тигриной раскраски, обтягивающие ноги и соблазнительные бедра. Подумал, а за какое, собственно, место следует ее ущипнуть? За ягодицы щипать - как-то не по-джентльменски. Кроме того, он никогда не относился к числу мужчин-щупачей. Поэтому Сэм только ухмыльнулся.
     - Ладно, если ты не спятила и не спишь, то, надо полагать, у тебя резко упал уровень сахара в крови на почве голодания. Пошли отыщем себе какой-никакой ленч.
     Сэм остановился, чтобы бросить еще один взгляд на амфитеатр, прежде чем садиться в машину. Он еще раз прикинул, где поставить трейлеры службы обеспечения. Он даже представил себе, как извиваются, подобно клубку черных кобр, энергетические кабели. Спутниковая тарелка, наклоненная под углом сорок пять градусов, будет посылать сигналы самому спутнику, замершему на геостационарной орбите где-то в двадцати пяти тысячах миль от Земли, откуда телесигналы будут ретранслированы на приемную тарелку в Нью-Йорке, после чего их перекачают на пятьдесят миллионов телевизоров по всей стране. Солнце жарило вовсю. Тени, отбрасываемые предметами, казались особенно черными и резко очерченными. Река сверкала жидким серебром.
     И вдруг ему показалось, что в ландшафте что-то неуловимо изменилось. Будто какая-то деталь этого ландшафта езде недавно отсутствовала, а теперь возникла. Только он никак не мог сообразить - какая же это деталь. Неизвестно почему, это ощущение было ему неприятно, и, несмотря на жару, по телу Сэма побежали холодные мурашки.
     Но тут же у него в животе снова забурчало, настойчиво требуя пищи. Возможно, все дело в том, что и он, и Зита очень нуждались в еде? Сэм уселся на переднем сиденье рядом с Зитой, и уже через несколько секунд они мчались в направлении: города.

2

     Ли Бартон сидел в дверях автобуса на подножке, откуда он наблюдал за Лорелом, Харди и гориллой (все еще безголовой), которые разговаривали на тротуаре возле входа в отель. Выкуренная натощак наркота действовала на Ли плохо. А уж дурацкий костюм Дракулы в такой жаркий летний день никак не содействовал повышению настроения.
     Черная накидка и вымазанное белым лицо в дополнение к кроваво-красным полоскам, сбегавшим от уголков рта к подбородку, привлекали любопытные взгляды йоркских прохожих и даже дали повод какому-то нахальному мальчишке заорать: "Следующая остановка в Трансильвании, приятель!"
     - Вот такова жизнь представителя турфирмы, - говорил он себе вот уже в десятый раз только за этот день. Три года Ли проработал кассиром в строительной компании, но потом она слилась со своим конкурентом. В результате слияния произошла "рационализация", как это назвали, то есть число работников сократили вдвое. Он оказался в числе уволенных и принужден был торчать в своей холостяцкой квартире, живя на выходное пособие, которое очень быстро исчезало. И все это без всяких перспектив на улучшение. После небольшой попойки, сопровождавшей обсуждение колонки "Вакансии" в газете, он и еще парочка безработных решили ради шутки обратиться в туристическую фирму, которой требовались "сопровождающие".
     Чертовски странно, но его взяли.
     Впереди маячили окаймленные пальмами лагуны. Во всяком случае, он так предполагал. Ему почему-то казалось, что компания пошлет его на Барбадос и уж в самом крайнем случае - в Грецию или Испанию. Вместо этого он вынужден был таскаться с туристами по достопримечательностям Йоркшира. Все же и это было неплохо, пока какому-то умнику не пришло в голову, что клиентам интереснее иметь сопровождающих, одетых в театральные костюмы, дабы они оживляли долгие автобусные переезды всякими играми и шутками. И вот он превратился в тощую версию Дракулы в комплекте с накидкой и мертвенно-белой физиономией - результатом макияжа.
     - Чего они там канителятся? - пробурчал водитель. - Я должен забрать в аэропорту новую партию туристов ровно в шесть.
     - Схожу узнаю. - Ли вышел из автобуса, его длинная тяжелая черная накидка волочилась за ним по земле. В честь такого зрелища водители загудели в свои клаксоны и приветственно замахали руками. Храня профессиональную улыбку (счастье еще, что свои вставные клыки он забыл вчера, уезжая из Уитби), Ли пересек улицу и направился к дверям отеля. Там Сью Ройстон, одетая в костюм Стана Лорела, энергично размахивала руками и что-то яростно кричала - скорее не горилле, а на гориллу. Девушку в костюме гориллы звали Николь Вагнер. Это была обалденная блондинка с голубыми глазами и несколькими сотнями сверкающих белых зубов.
     Естественно, у всех сопровождающих было одно заветное желание - стать актерами. Им актерство казалось одной из лучших профессий. Вы разыгрываете сценки для сорока или около того туристов, сидящих в автобусе. Лишенная свободы передвижения публика покорно замирает в ожидании. Ли встречал множество сопровождающих, которые либо сами наведывались к театральным менеджерам, либо ждали звонков от театральных агентов. Николь Вагнер, как выяснил Ли, была редчайшим исключением. Она училась в университете, и ее заветным желанием было стать барристером. <Барристер - адвокат, имеющий право представлять клиентов в Верховном Суде Великобритании.> На стоянках нередко можно было видеть, как она с бешеной скоростью пишет в своих огромных блокнотах сочинения (по пять тысяч слов в каждом) типа: "Законодательство в области гражданских правонарушений, его эволюция, кодификация и перспективы развития в будущем". Или же сидит на корточках в костюме гориллы над юридическими журналами, которые печатались мельчайшим шрифтом (так считал Ли), без картинок, с названиями статей столь же сухими, как кости давно померших лордов-судей. Типичными примерами названий были: "Даунивезер против компании Хоггета "Минералы и обогатительные процессы", Лтд. (1904). Соображения по поводу особого мнения" или "Акт о местном самоуправлении 1971 года. Статья 4 подвергается пересмотру".
     - Богом клянусь...
     Рядом с ними на тротуаре стоял Оливер Харди, он же Райан Кейт - толстенький двадцатилетний юноша в галстуке "в горошек" и с приклеенной к круглому лицу широкой улыбкой - и монотонно повторял: - Это еще одна гнусная история, в которую вы меня втянули.
     Николь отбросила назад свои золотые волосы, способные свести с ума любого мужчину.
     - Если он скажет это еще раз, я его укокошу! - заявила она свирепо.
     Ли понял, что аура всеобщего счастья, навеянная наркотой, уже почти выветрилась.
     - Дерьмо уже давно под давлением, - осведомила его Сью. - Оно вырвалось наружу и разлилось по всему этому долбаному месту.
     Какой-то прохожий бросил на нее удивленный взгляд. "Впервые слышу, как Стан Лорел матерится", - подумал Ли, совершенно изжарившийся в своей дракуловой накидке.
     - Может, кто-нибудь объяснит мне, что произошло?
     - Тамошний регистратор, - Николь указала на отель, все еще сжимая в кулаке маску гориллы, - только что сказал мне, что для нашей группы, той, что сидит в автобусе, места в отеле забронированы лишь со второй половины завтрашнего дня. - Ее глаза бешено сверкнули.
     - Отдел заказов перепутал все даты. Послали сорок человек в Йорк, а отеля для них нет, - добавила Сью.
     - Что же делать? - почти кричала Николь. - Мы ведь не можем везти их обратно в Уитби, там места давно уже заняты другими.
     - И в автобусе они спать не могут, - не слишком к месту добавил Райан.
     - Вот влипли так влипли!
     Ли чувствовал себя так, будто сердце и легкие опускаются куда-то вниз - надо полагать, в желудок.
     - Кто-то, мать его растак, профукал к чертям наши премиальные, верно?
     - Ладно вам пялить на меня глаза-то. - Сью вытащила из кармана мешковатого пиджака Стана Лорела свою копию расписания поездок. - Вот, глядите! - Она ткнула пальцем в одну из строчек. - 23 июня, отель "Магнус", Йорк. Самый ранний срок регистрации - тринадцать ноль-ноль.
     - А сейчас уже половина третьего, - отозвался Ли. - Значит, регистратор решительно утверждает, что мы записаны на завтра? На двадцать четвертое?
     - Нет... но... не совсем так. - Николь запустила пальцы в гриву золотых волос (возможно, то была прелюдия к вырыванию их с корнем). - Он сказал, что мы записаны на вторник двадцать третье.
     Ли в полном недоумении покачал головой.
     - Двадцать третье? Но сегодня и есть двадцать третье! Тогда в чем же проблема?
     - Нет. В том-то и весь идиотизм. Регистратор говорит...
     За их спинами раздался нетерпеливый сигнал водителя автобуса. Когда Ли повернулся, шофер показал ему пальцем, что пассажиры уже начинают выходить наружу. Ли отрицательно мотнул головой.
     Николь продолжала говорить, все еще запустив одну руку в волосы:
     - Регистратор утверждает, что сегодня двадцать второе июня.
     - Понедельник?
     - Да.
     - Но ведь это невозможно!
     Она нетерпеливо пожала плечами.
     - Я до хрипоты доказывала ей, что сегодня вторник.
     - Я тоже так считаю. - Ли подтянул накидку. Проклятая штуковина непомерной тяжестью свисала с его плеч. - Вчера, в понедельник, мы были в Уитби.
     - А вот регистратор и менеджер отеля утверждают, понедельник - сегодня!
     Райан обеими ладонями растер свои толстые щечки.
     - Вот влипли так влипли! Я же знал, не надо было курить эту наркоту! Не надо было, не надо было...
     - Да заткнись ты, - без всякой жалости одернула его Николь.
     - Бросьте городить чушь, - прикрикнул Ли. - Не от наркоты это! Нам потребовалось бы выкурить бушель этой травки, чтобы вот эдак потерять целый день.
     - Некачественная наркота, - высказал предположение Райан. - Черта с два некачественная! Мы все утверждаем, что сегодня вторник. Согласны?
     Все кивнули, и Ли еще раз поразился абсурдности происходящего с ними. Ну и видок же был у них! Блондинка в шкуре гориллы, Дракула, Лорел и Харди - все они толпились на тротуаре, кишевшем йоркскими жителями, стараясь убедить друг друга, что сегодня вторник, а не понедельник.
     Снова раздался гудок автобуса. На этот раз шофер ткнул большим пальцем в сторону пассажиров. Последние глядели из окон автобуса на своих сопровождающих, явно исполненные нетерпения и желания распаковать вещи, принять душ и начать экскурсию по злачным местам города.
     - Черт бы его побрал, - прошипела Николь, - Что он, не может подождать минутку, что ли?
     - А кто из нас собирается сообщать это клиентам? - пискнул Райан, который выглядел очень печальным в своем костюме и котелке Оливера Харди. - Они же распотрошат нам задницы до костей, что, разве не так?
     - Сообщить им - что? - Глаза Николь пылали гневом. - Что в отеле для них нет номеров? Или что где-то в пути мы сделали не тот поворот и оказались в понедельнике, а не во вторнике?
     - Это все наркота, - хныкал Райан. - Я же говорил вам, не надо было ее курить! Я к ней не привык. У нас просто дурные галлюцинации. Нам надо немедленно лечь и напиться...
     - Послушай, успокойся, пожалуйста, - сказал ему Ли. - И прочим это не помешало бы. Мы все знаем, что сегодня вторник. О'кей?
     Все согласно кивнули.
     - Итак, если мы в этом уверены, стало быть, служащие отеля ошибаются.
     - Но я же объяснила тебе, что до хрипоты спорила с ними! - Николь уже начала наматывать космы волос на пальцы. Ли наблюдал с интересом за этим процессом, опасаясь пропустить момент, когда она начнет горстями рвать свои сверкающие золотом волосы. - Сначала мне объявил, что сегодня понедельник, регистратор. Потом это же подтвердил менеджер. И оба показали мне календарь.
     - Все равно это они ошибаются, - стоял на своем Ли. - Смотрите, вон там продаются газеты. Схожу-ка я туда и куплю сегодняшнюю, а потом мы строем войдем в отель и сунем им газету под нос. О'кей?
     Все испустили вздох облегчения, поняв, что это и есть единственное средство решения их проблемы.
     Ли выудил из карманов своих узких "дракуловских" штанов несколько медяков.
     - Ждите меня здесь. - Водитель автобуса снова жал на свои клаксон. - Райан, пойди скажи ему, что у нас проблема и мы начнем выгружать пассажиров минут через пять.
     Райан так закивал, что его розовые щечки задрожали, как желе.
     - Молодчина, - похвалил его Ли. - Порядок, я вернусь через минуту.
     Ли кину